На прицеле

      "Что ж. Печально будет умереть именно так. В лапах этих ублюдков, истерзанным до смерти. Но зато никто из своих не пострадает. Что есть моя жизнь против жизни пятнадцати человек? Пустяк."       Так думал Кэп, пока его, привязанного к стулу, пытались допросить о местонахождении банды, попутно избивая в кровь. Рассудок уже начал уплывать куда-то, один глаз распух и перестал видеть, а пара ребер точно были сломаны. Каждый вдох давался с большими трудом и болью.       "Обидно, что этот сукин сын даже ни о чем не догадается. Может быть, даже на похороны не придет."       Ещё один удар, и стул перевернулся на бок. Кэп потерял сознание на несколько мгновений от боли.       — Оставь его, Шензи, он ничего нам не скажет. Бесполезен как кусок дерьма. Лучше пристрелить его.       — Пристрелить? Да это буквально первый член этой банды, которого нам удалось поймать за все эти годы! Какой толк будет с него мертвого?       — А такой, что его шайка, прознав о смерти своего главаря, захочет отомстить и сама придет к нам в руки. Нужно только будет как следует подготовиться. Они профессионалы, и среди них опасный маньяк. Отойди, Шензи, я разберусь.       Стул с Кэпом снова поставили как надо. Кто-то грубо схватил Оператора за волосы, заставив поднять голову. К виску приставили пистолет.       — У тебя последний шанс, придурок. Если не расколешься сейчас, больше не увидишь своих друзей, не провернешь дельце, не ограбишь банк, или чем ты там занимаешься со своей шайкой. Говори! Или твои мозги размажет по стенке, а мои ребята обоссут твой труп.       Кэп с трудом сфокусировал взгляд на лице перед собой. Сквозь пелену боли черты были размытыми и неясными, но он определил, где находятся глаза и впился в них взглядом, пронизывающим и холодным, с каким смотрел на своих подчиненных, когда они начинали переступать границы.       — Они уничтожат тебя. Сотрут в порошок тебя и твоих отбросов. А Садист пополнит вами свою коллекцию человеческих останков. Твои глаза будут плавать в его банке с формалином. Ему нравятся нестандартные оттенки глаз.       — Ты смеешь угрожать мне в таком положении?! - Бандит от души рассмеялся, а остальные в комнате его поддержали.       — Ты идиот, потому что я дал тебе шанс, а ты его упустил. Прощай, Кэп.       Оператор зажмурился и услышал выстрел. Дуло дернулось у виска, а после Кэп услышал звук упавшего тела.       "Ну, вот и всё. Сейчас всё это пройдет. Больше не будет больно."       Однако чувства никуда не исчезали. Глаз продолжал болезненно пульсировать, лёгкие с трудом вдыхали и выдыхали. Он был жив.       — Живьём брать! Стрелять по ногам! Никого не выпускать!       Чей-то властный голос стал отдавать распоряжения, становясь все ближе и ближе. Началась суматоха, послышались крики и новые выстрелы. Кэп приоткрыл глаз. Вся шайка бандитов, пытавших его, в панике металась по комнате, стараясь сбежать, но куда бы они ни пытались деться, со всех сторон открывали огонь. Шензи, пытавшую Кэпа, прибило к стене от выстрела в грудь. Ее правая сиська превратилась в окровавленный ошметок плоти. Она завизжала. Кэпу это показалось смешным, и он бы, наверное, засмеялся, если бы остались силы. Внезапно в комнату ворвался кто-то в красном парадном костюме с автоматом наперевес. Оглядевшись, он рванулся к Кэпу и стал разрезать его веревки. Шензи попыталась поднять пистолет дрожащей рукой.       — Ты, мразь, за это ответишь!! Вы все ответите!!! Она визжала так, что закладывало уши. Мужчина с автоматом к этому времени успел освободить Кэпа и рывком поднял его со стула, обхватив за талию и прижав к груди.       — Завались, истеричная сука.       С этими словами он отстрелил ей обе руки двумя очередями, превратив их в кровавый фарш и снова стал отдавать приказы, гаркая прямо Кэпу на ухо сквозь вопли женщины.       — Всех подстреленных сюда! Обезоружить! Связать! Если кого-то упустите, я лично всажу вам пулю в голову!       Кэп узнал запах дорогого парфюма. Узнал ощущения от шелковой ткани высшего качества. Черт, этот сукин сын даже на облаву вышел при полном параде.       — Живой? Дышишь?       Кэп почувствовал прикосновение тонких холодных пальцев к подбородку и увидел острые очертания знакомого лица.       — Клянусь, они умрут страшной и жуткой смертью. Те ублюдки, что так тебя разукрасили. Никто не имеет права вредить тебе кроме меня.       Кэпа эти слова окончательно рассмешили. Его тело судорожно задергалось, а сам он захрипел, выплюнув сгусток крови.       — Ну-ну, не напрягайся. Ты мне нужен живым, слышишь? Не вздумай умереть. Сейчас тебя заберут мои ребята и отвезут в больницу. Дождись, когда я вернусь, понял?       Кэп был не в силах ответить что-либо, поэтому Найт быстро поцеловал его в лоб (Кэп почувствовал, как дрожат его губы), и подозвал кого-то. Оператора забрали, и он позволил себе отключиться.       Несколько раз по дороге его хлопали по щекам и приводили в чувства. Кто-то всё время был рядом и говорил с ним, заставляя концентрироваться. Этот голос тоже был знакомым, но Оператор не мог вспомнить, кому он принадлежит. Прекрасно понимая, что таким образом ему хотят помочь и не дать умереть, Кэп все равно ненавидел их всех. Разве они не видели, в каком он состоянии? Всё его тело, наверное, представляло собой сплошные синяки и порезы, у него болело всё, и он просто хотел отключиться от этой оболочки, приносящей так много боли. В больнице он снова потерял сознание.       — Ну? Где он?       Этот голос заставил Кэпа вынырнуть из черного омута, в котором он тонул. Потому что обладатель этого голоса попросил его дождаться. И Оператор не мог не сдержать обещание. Найтмер распахнул дверь палаты и сразу прошел к койке, на которой лежал Кэп, небрежно отмахнувшись от халата, который протянула ему медсестра и сев на стул.       — Сейчас его лучше не беспокоить, состояние всё ещё довольно тяжёлое...       Одного взгляда главы мафии хватило, чтобы медсестра закрыла рот и вышла из палаты.       — Дождался всё-таки. Можешь не отвечать, если нет сил, я не заставляю. Больше эти мрази не потревожат ни тебя, ни твою банду, поблагодаришь на досуге, я стёр их базу в порошок, а их самих перерезал как собак, заставив истекать кровью на глазах друг у друга и умирать. Возможно, ты бы хотел знать, как я тебя нашел? Что ж. У меня есть уши по всему городу, хотя в этот раз они немного запоздали с информацией, пришлось собираться впопыхах, сорвавшись прямо с банкета. Как я понял, мы успели в последний момент.       Кэп слушал, а по телу у него разливалось приятное тепло. Сколько жестокостей на своем веку повидал этот мафиозник, но каждый раз он только мельком глядел на забинтованного Кэпа и тут же отводил взгляд, сильнее сжимая сцепленные на коленях пальцы. Ему приносило боль то, что он видел. Ему было небезразлично. Ему был небезразличен Кэп! Господи, неужели этот сукин сын действительно к нему что-то чувствует?       — Можно тебя попросить?       Голос Оператора был очень слаб, но Найт тут же прекратил говорить и прислушался.       — Я знаю, ты не любишь проявлять свои настоящие эмоции перед людьми. Но я сейчас скорее похож на отбивную, чем на человека, так что можешь не переживать. Скажи. Что я значу для тебя? Зачем было меня спасать? Как игрушка для утех я удостоился огромной чести быть спасенным тобой.       Найтмер дернулся от этих слов, будто ему дали пощечину и надолго замолчал, уставившись на Кэпа своим прожигающим душу взглядом, от которого Оператор начинал трепетать каждый раз как в первый, но сейчас был не тот случай.       — Ты действительно хочешь знать?       — Да.       — Что ж...       Глава мафии встал со стула и стал расхаживать по палате, собираясь с мыслями. Кэп буквально прижал его к стенке. Он думал, что держит ситуацию и свои чувства под контролем, что это просто забавная интрижка, в которую так интересно играть... А потом в него будто выстрелили, когда он узнал, что Оператор в бандитском лагере и подвергается пыткам, а потом в его груди всколыхнулась боль, переросшая в жестокую и холодную ярость, когда он увидел Кэпа привязанным к стулу и избитым до полусмерти, а потом он долго и мучительно убивал каждого, кто хоть как-то был связан с этим делом, и только когда издох последний из них, его ярость улеглась, а его люди избегали смотреть ему в глаза. Потом он помчался в больницу, только сейчас осознав, как это выглядит со стороны и к каким может привести последствиям. Определенно. Он больше ничего в себе не контролировал. И смотреть на Кэпа в таком состоянии сейчас ему было больно, хоть и мысль о том, что теперь Оператор в безопасности и под наблюдением специалистов утешала.       — Ты меня раскусил. Как орешек. Можешь праздновать победу и срывать куш, если ты с кем-то спорил. Я думал, что ты всего лишь пешка в моих руках, но после произошедшего я понял, что был неправ. Доволен?       Он снова мельком взглянул на Кэпа. Тот усмехнулся.       — Найтмер. Я не собираюсь насмехаться над тобой. Не собираюсь использовать твои слабости. Мне нужны эти слова, чтобы перестать метаться в догадках и мучить себя сомнениями. Я хочу... довериться тебе, но не знаю, готов ли ты сделать то же самое для меня. Голос Кэпа становился всё тише и тише, так что Найту пришлось склониться над ним, чтобы что-то услышать.       — Скажи это... Пожалуйста. Оператор закрыл глаза, чувствуя, как туман снова заполняет его голову. Но он обязан был услышать ответ, поэтому постарался собрать всю свою волю на ощущении теплого дыхания Найта на своем лице.       — Я... Кажется... В тебя влюбился, Оператор. И не знаю, что теперь с этим делать.       Найт прикусил губу, не представляя, как справиться с разом нахлынувшими эмоциями, так долго скрывавшимися внутри.       — Поцелуй меня.       — Что?       — Ты не знаешь, что делать. Я знаю. Поцелуй меня.       Глава мафии вздрогнул от этих слов, сказанных едва различимым шепотом, чувствуя, что его грудь прожигает изнутри раскаленным железом, а всё тело бросает в дрожь, и, не давая себе времени на раздумья, приник губами к избитым и синюшным губам Оператора, и тот ответил на его поцелуй не смотря на боль и безумную усталость. И этот миг стал для них важнее любой официальной церемонии.