На прицеле

      Каждый раз, когда этот день наступал, он пытался от него откреститься. Сделать вид, что это самый обычный день, не обращать на него внимания, иначе неизменно впадешь в апатию и самокопания, а тратить на это время и силы не хотелось. Впрочем, эти попытки всегда проваливались, он сдавался и шел покупать себе кекс или пирожное со свечкой. В какой-то степени, это была уже устоявшаяся традиция, повторявшаяся из раза в раз. Отрицание, гнев, торги, депрессия, смирение, все по стандартной схеме из года в год. Его обычная сухая практичность давала сбой в этот конкретный день, он погружался в эмоции и потакал своим импульсам, и как ни пытался, не мог этого предотвратить.       Пока были какие-то важные дела и заботы, он не думал об этом. Да и состайники будто нарочно делали вид, что это самый обычный, ничем не примечательный день, только иногда переглядывались между собой. Со своей рациональной стороны он был им за это благодарен, со все более разворачивающейся эмоциональной - чувствовал обиду. В конце концов, он их начальник, он привел это сборище мелких бандитов к процветанию и богатству, и теперь даже не достоин простого "с днем Рождения"? Хотя ему бы и не хотелось, чтобы кто-то вообще обращал внимание на это столь незначительное событие, не приносящее ничего кроме неясных душевных терзаний.       "Эх. Пора идти за тортиком и свечкой."       Он вздохнул и накинул на плечи легкое пальто. Апрель, уже созревший и напитавшийся солнечным светом, сегодня был прохладен и сумрачен. Эмоциональная пакость продолжала разворачиваться и раздражать.       "Все эти люди не знают, какой у меня сегодня день, и вообще не знают, кто я такой."       Продавщица в кондитерском магазине пожелала ему хорошего дня, на что пакость ответила "ах, если бы".       Хотелось закатить глаза и не выкатывать их на место, пока этот день не закончится.       Оставшись наедине с собой, он вставил свечку в пирожное - на этот раз глазам приглянулся макарон - зажег ее и уселся в старое скрипучее кресло, мысленно отдаваясь на волю эмоциональным волнам. В конце концов, можно себе такое позволить хотя бы раз в год. "Куда катится моя жизнь", "до чего я дожил", "неужели я уже настолько старый", и прочие подобные темы, которые ты старательно избегаешь обдумывать в повседневной жизни.       — С днем Рождения меня, - он усмехнулся, подняв пирожное вверх, и задул свечку.       Но не успел он сделать укус, когда увидел, что из-за двери высовываются лица состайников во главе с Коллегами. Те, осознав, что их обнаружили, выступили вперед, почтительно сняв шляпы.       — Герр Оператор сейчас не очень занят?       — У него найдется минутка на своих преданных подчиненных?       — Ну что ещё?       Он все же откусил пирожное и быстро его прожевал. По привычке. Успеть насладиться, прежде чем отберут или что-то пойдет не так.       — Выкатывайте!       Один из Коллег раскрыл дверь, и в комнату вкатили стол, на котором расположился трехъярусный торт, увитый кремовыми завитушками и даже какими-то попытками в творческие изыскания. Судя по подтекам и тому, что верхний ярус съехал немного набок, они делали его сами, всей бандой, это можно было разглядеть невооружённым глазом. Шиппер нарисовал глазурью сиськи, Романтик изрисовал всё цветочками, Фанат добавил каких-то надписей, похожих на граффити, а вот сложную конструкцию из безе, чем-то похожую то ли на гирлянду внутренних органов, то ли на резной узор, наверняка сделал Садист. Коллеги, конечно же, взяли на себя все основные приготовления, а остальные внесли свои маленькие правки. Черепа и черные подтёки от Меланхолика, неумело нарисованные револьверы от Карла, вмятина от СУ, где он явно пытался что-то сделать, но у него не вышло, и все это безобразие было покрыто розочками из крема. Видимо, Коллеги пытались придать этому хоть какой-то эстетики. Это было... мило.       — Мы тут просто хотели сказать...       — Что очень тебя ценим, и все такое.       — Ты классно со всем справляешься.       — Башка у тебя варит, что надо, Кэп! Где б мы без тебя были?       — В общем, с днём Рождения!       Пока Карл, Шиппер и Коллеги пытались придумать связное поздравление, Оператор видел, как Романтик втихую подъедает сладкую глазурь, как Садист с холодным беспристрастием любуется своим творением, которое потихоньку сползало вниз, а Меланхолик старается удержать СУ от того, чтобы тот не разнёс торт кулаками.       "Это моя стая", - умиленно пустила слезу эмоциональная мерзость, засевшая в груди, и Оператор улыбнулся.