На прицеле

      Он был пронырливым и шустрым, а также умел красиво прикидываться и строить глазки, так что до сих пор его ни разу не уличили ни в одном преступлении, которое он совершал. Да и было ли это преступлением? Ну подумаешь, украл кошелек из сумки или стащил кусок вяленого мяса с прилавка. Ерунда. Он жил на улице, а это значило, либо ты, либо тебя. Пару раз его хватали за руку, но невинные голубые глаза, рыжие кудряшки и милое "вы обронили..." решало все проблемы. Он мог бы заиметь крышу над головой, но после недавнего взрыва детского дома, причиной которому ставили умышленно подложенную одним из воспитанников взрывчатку, в очередной раз убеждался, что лучше уж улица. Там хоть и действовало правило "каждый сам за себя", но у тебя была полная свобода. Никто не контролировал и не угнетал, только нужно было остерегаться банд. Одни могли пригласить к себе в качестве бесплатной рабочей силы с мизерными правами, почти то же самое, что детский дом, другие просто могли отлупить, а то и убить в темном переулке, и никакие милые глазки тут не помогут.       Закончив свой обход по рынкам и разжившись немного деньжатами, мальчишка сперва забронировал номер в хостеле - там был душ, мыло, кровать и возможность привести себя в порядок, потом сходил в супермаркет за едой. Полюбовался на витрине магазина одежды на зелёную шапочку и костюмчик как у Робин Гуда, жуя лимонную булочку, немного побродил по городу, а когда стало вечереть, направился к месту своего ночлега. Да, маленьким детям было опасно оставаться ночью на улице. Однажды, когда он был ещё новичком в этой среде, его чуть не изнасиловал какой-то ужасный тип в грязной одежде. Он шептал какие-то мерзости, срывая с него одежду, единственную, которая была, и только невероятная изворотливость спасла мальчика от кошмарных последствий. Одежду пришлось штопать выпрошенными у сердобольных женщин нитками в швейном магазине. Они хвалили его красоту и спрашивали, где его родители. Мальчишка сдуру ляпнул, что у него их больше нет, и тогда одна из них позвонила в службу защиты детей. Пришлось делать ноги, потому что мальчик не собирался попадать в приют, зная, насколько ужасно это место.       В основном на улице можно было выжить, даже с некоторым комфортом, если знать, где его искать. Тяжело было разве что зимой. Теплые места занимали взрослые, такие же бездомные, как и мальчишка, и тут уж как повезет. Либо они окажутся добрыми и пригласят погреться и переночевать, либо погонят прочь. Приходилось часто оставаться на вокзалах. Там было трудно и опасно спать, потому что бродили полицейские, но выбора не было. Стоило отметить, что мальчик всегда старался следить за своим внешним видом и опрятностью. Он не хотел выглядеть бездомным, надеясь, что за красивые глаза его возьмут в чью-нибудь семью, поэтому его кудряшки всегда блестели чистой медью, и даже поношенная, не по размеру одежда почти всегда была выстирана, пусть и помята.       Однажды он снова занимался тем, что искал себе средства к существованию среди невнимательных прохожих, и потянулся к сумке одного джентльмена в шляпе. Содержимое её было странным: там не было ни кошелька, ни документов или подобной мелочи, которую носит любой житель города, а было что-то похожее на самодельную бомбу, несколько пистолетов и прозрачные кульки чего-то порошкообразного и белого. Мальчишке резко захотелось отойти подальше от странного джентльмена, но он заметил его и поймал за руку.       — Ага. Карманник. Вот ты и попался наконец.       — Простите, вы... обронили...       Мальчик не понимал, что происходит и попытался вырваться из хватки, но джентльмен держал его крепко и потащил куда-то в сторону от людского потока.       — Закричишь - всем расскажу, что ты воришка, и ты больше не сможешь заниматься своим дельцем. Будешь вести себя хорошо, расскажу кое-что интересное. Это заставило мальца немного успокоиться, но все равно оставаться настороже. Взрослые тоже любили врать и обманывать.       — Что ж, позволь представиться. Я — Кэп, — сказал джентльмен, когда они скрылись от посторонних глаз в переулке, — и вот какое дело: я набираю способных людей себе в банду. Мои ребята давно за тобой следили и передали мне, что ты хорош в своём деле, а значит, можешь мне пригодиться.       — Я не пойду ни в какую банду! — Тут же насупился мальчик, — я знаю, как там обращаются с такими как я!       — Да ну? Уже бывал в них? И в какие банды ты попадал?       — К "Охотникам", "Альфам", "Ведьмам", "Волкам", "Крысам" и пару дней провел у "Ангелов", но сбежал. Они там все помешались на наркотиках и какой-то психоделике, связанной с религией. Так что у меня богатый опыт, и я не хочу, чтобы об меня вытирали ноги и использовали вместо табуретки.       — Что ж. Слышал ли ты что-нибудь о моей банде Оператора?       — Вы те, которых прикрывает мафия, потому что вы состоите с его главой в очень тесных отношениях?       — Кхм. Ты довольно осведомлен.       Казалось, джентльмен немного смутился на мгновение, но потом снова взял себя в руки.       — Что ж, не буду этого отрицать. Однако, если будешь много об этом болтать, я отрежу тебе язык, и я не из тех людей, кто бросается пустыми угрозами. Надеюсь, тебе известно что-нибудь ещё, например, что все со всеми в ней общаются на равных, и нам не нужны ребята для понтов, нам нужны те, кто будет приносить пользу банде. Есть своя база, достаточно защищённая и оборудованная, а значит, крыша над головой, пропитание и свой угол на холодный период года.       — И что вы предлагаете? Поверить вам на слово? — Мальчишка презрительно сощурился, — уж слишком много лжи я слышал от взрослых, чтобы вот так просто довериться первому встречному.       Малец хотел добавить ещё пару ласковых относительно ориентации своего возможного нанимателя, но успел прикусить язык, прежде чем слова с него сорвались. Уж лучше зубы, чем нож. Что-то безмятежно спокойное исходило от этого джентльмена. Не было в его голосе той изворотливой хитрости, которую мальчик обычно слышал, когда ему врали, а ещё он не слышал надменности или пренебрежения. Обычно главари банд общались с ним так, будто делали ему одолжение, с таким видом, будто он должен был быть благодарным за сам факт того, что на него обратили внимание, а здесь с ним, возможно, впервые за все время общались как с человеком, потенциальным работником, если это можно было так назвать. Может быть... Стоило попробовать?       — Я всего лишь предлагаю тебе кров и защиту в обмен на твои умения. Как ты к этому будешь относиться — исключительно твое дело. Правда воровать придется что-то посложнее кошельков, но ты запросто набьешь руку.       Что-то звякнуло в кармане джентльмена, и того будто дёрнуло током, он резко достал из пальто какой-то электронный механизм и сверил по нему что-то.       — Мне пора. Дам тебе время подумать. Если что, оставь записку на углу улиц Вивенштольца и Музыкальной, за углом магазина музыкальных инструментов. Там есть выпадающий кирпич. Мы найдем тебя, но не затягивай с ответом. Договорились?       Мальчишка лишь успел кивнуть, и Кэп поспешил прочь из переулка.       Как Кэп и предполагал, долго ждать ответа ему не пришлось. На следующий день грянули первые морозы, заставив мальчика принять решение гораздо быстрее, чем он планировал, так что вскоре в банде появился Романтик. Назвали его так, потому что он мастерски умел очаровывать людей, отвлекая их внимание от того, что творила банда у них за спиной.