На прицеле

      В какой-то момент что-то пошло не так. Про него стало известно слишком много информации. Полиция расследовала одно преступление за другим, находя все больше примет, хотя Садист на тот момент прекрасно научился не оставлять никаких улик. Его окружали и загоняли в западню, как дичь на охоте. Полиция любила отслеживать тенденции: убивает только женщин или детей, использует определенные инструменты во время убийства, предпочитает прятать тела в лесу или оставлять на пустырях и все в таком духе. У Садиста не было тенденций. Не было предпочтений. Его завлекала многогранность человеческой личности в целом, ее уникальность и хрупкость, и находить новые способы уничтожения этой личности стало для него своеобразным хобби. Крики агонии и боли стали для него новой музыкой, ради которой он даже увлекся скрипкой и фортепиано. На контрасте эти две составляющие звучали изумительно. Что ему нужно было для очередного убийства, так это уединенное безлюдное место, где никто не услышит ни его, ни жертву. И именно по этой зацепке следователи стали подбираться к нему все ближе как гончие псы. В прессе стали появляться фотографии с мест преступления. Ему пришлось скрыться на время. Притвориться нормальным человеком. Он не испытал ни разочарования, ни печали из-за этого, просто так было нужно. Такова была цель, чтобы потом можно было вернуться к любимому делу. А придумать себе новую личность? Что может быть проще для человека, который ничего не чувствует? Пара подделанных документов и рекомендательных писем, и вот ты уже совершенно другой человек. Обнищавший доцент кафедры истории из разорившегося ВУЗа, оказавшийся в сложном финансовом положении. Его взяли работать в университет, преподавать юным умам историю и музыку, и он был отличным преподавателем, безупречно выполнявшим свои обязанности. Студенты ни разу не видели, как он выходил бы из себя и повышал на кого-то голос, его безупречная вежливость, холодная и твердая как камень приводила в чувства любого. И все же ощущение невероятного восторга, которое он испытывал, когда разрушал этот сложный и многогранный мирок внутри человека, тянуло к себе. Ему хотелось ощутить его снова, так как это была одна-единственная эмоция, которая была ему доступна. Все остальное было бессмысленным лицемерием. Он знал, что люди испытывают широкий спектр эмоций, могут любить и ненавидеть, испытывать отвращение или презрение. Он знал также, что многие студентки и дамы из преподавательского состава стали обращать на него внимание. За его безупречные манеры, безупречный костюм, безупречно вежливую улыбку... От отца ему досталась нордическая внешность с ее белокурыми волосами, прямым носом, голубыми глазами и строгими чертами лица, и некоторым это казалось привлекательным. Сперва он не знал, что с этим делать и как реагировать. Снова пришлось быстро учиться и читать множество познавательной литературы. Он узнал о сексе. И даже попробовал пару раз, но не нашел в нем ничего занимательного. Очередная телесная потребность, ставшая таковой лишь затем, чтобы человечество продолжало размножаться. Ей было не сравниться с этим неописуемым восторгом отнимания чьей-либо жизни. Ему удалось продержаться в институте пару лет, а потом он сорвался. Заместительница руководителя кафедры сама предоставила ему повод и идеальное место для совершения убийства. Глупая курочка, слишком очарованная и возбужденная, чтобы думать мозгами, привела его подвал, где хранились архивы десятилетней давности, до которых никому не было дела уже много лет. Ее нашли уже когда он был далеко. Да, он снова почувствовал себя охотником. Снова взялся похищать случайных прохожих, меняя места, города и периодичность. Никто не мог найти взаимосвязь, люди просто исчезали без следа. Едва успокоившаяся общественность снова всколыхнулась, пресса снова стала пестреть заголовками, а Садист получал истинное наслаждение, играя на скрипке перед истекающими кровью и скулящими от боли жертвами. В какой-то момент он допустил ошибку. Поймал в свои сети сына какой-то влиятельной персоны. Влиятельная персона обозлилась и за полгода смогла выследить его, потому как занялась этим с куда большим рвением, чем полиция, даже заказала на него убийство. А убивать его поручили Карлу и Коллегам, которых он тогда еще не знал, но когда увидел блеск оптического прицела с крыши, почувствовал себя на мушке, то посмотрел на него с холодной улыбкой маньяка. Помеха. Если он доберется до нее, то уничтожит того, кто задумал его убить. Если же убьют его... что ж, он не страшился смерти. Необходимо было в очередной раз сыграть еще одну лицемерную роль. И он сыграл убедительно, ведь его потенциальные киллеры сложили оружие, а знакомство с бандой Оператора обернулось благом. Оператор предоставил ему шикарную возможность проявлять свои таланты в жестокости без риска быть пойманным, с крышей над головой, набором инструментов и деньгами в кармане. Это было... выгодно. И Садист стал полноправным членом банды.       Садист спал, лежа на кровати и скрестив руки на груди. Его дыхания практически не было слышно. И только подойдя близко-близко можно было увидеть, как едва заметно вздымается грудная клетка. В остальном казалось, что в койке лежал покойник. Ему снился сон о том, как добыча становилась охотником, и чувствуя небывалый восторг, отнимает жизнь у того, кто посмел загнать ее в угол.