Твой новый дом

Хаксли несколько раз провернул ключ в дверном замке, и старенькая дверь неохотно отворилась. Беннетт недоверчиво заглянул внутрь, а после посмотрел опять на него, как бы спрашивая разрешения войти. Тот добродушно улыбнулся и кивнул. Беннетт сделал глубокий вдох и, опасливо осматриваясь, прошёл в тёмную прихожую. Хаксли проследовал за ним, после чего закрыл дверь. — Ну вот, теперь это твой новый дом, — несколько торжественно объявил он, когда включил свет. В прихожей тут же загорелась яркая лампочка, и Беннетт от неожиданности весь сжался. — Сейчас я покажу тебе, где твоя комната, а потом отлучусь ненадолго. Можешь осмотреться тут, пока меня не будет. — Ага, — Беннетт коротко кивнул. При этом он не переставал осматриваться. Они двинулись по длинному коридору вглубь квартиры. Всю дорогу Хаксли рассказывал, что где находится, объяснял, куда заходить можно, а куда — нельзя. Показывал он и комнаты, где сейчас копошились его так называемые работники. Кто-то из них был слишком занят, чтобы разговаривать, кто-то приветливо махал рукой. Беннетт повторял этот их жест, однако так ничего и не говорил. Просто окидывал каждого внимательным взглядом, будто пытался понять, опасен ли этот человек для него или нет, и потом они с Хаксли продолжали путь. Не меньший интерес у него вызывал и интерьер квартиры. Раньше он никогда не бывал в подобных местах. Всё, что он видел за свои девять лет жизни, — это белые стены лаборатории да бесконечные коридоры со множеством дверей, из-за которых нередко раздавались душераздирающие вопли. Тут такие тоже имелись, только в меньшем количестве. И за ними было тихо. Иногда, конечно, раздавались какие-то звуки, но это не походило на отчаянные крики подопытных. Оттого становилось немного легче. Так, разглядывая всё, что только попадалось ему на глаза, Беннетт и добрался до своей комнаты. Дверь в неё не отличалась ничем от всех прочих: обычная, деревянная, с замком на ручке, чтобы можно было её запереть. Последняя деталь заставила Беннетта неуютно поёжиться, напомнила о том, как его нередко закрывали в камере в лаборатории, если он плохо себя вёл. Как правило в такие дни его даже не кормили толком. Так, могли принести воды и кусочек какого-нибудь старого засохшего хлеба, но не более. Хорошо, что он наконец смог вырваться оттуда. — Проходи, — Хаксли открыл перед ним дверь и отошёл в сторону, позволяя зайти первым. Беннетт осторожно прошёл внутрь и окинул комнатушку взглядом. Она оказалась довольно маленькой. В ней стояло всё только самое необходимое: кровать, стол со стулом, шкаф и тумбочка. Обои на стенах тоже были обычные, однотонные, без какого-либо узора. Пол холодный, ничем не накрытый, но это ничего. В лаборатории условия у него были гораздо хуже, так что он не жаловался. Тут у него хотя бы появилась своя личная комната с мягкой и удобной кроватью. Ему этого вполне хватало. — Нравится? — поинтересовался Хаксли. Получив в ответ утвердительный кивок, он слегка улыбнулся. — Мы заранее подготовили эту комнату для тебя. Раньше тут ничего не было, поэтому пришлось докупать мебель сюда отдельно. Я рад, что тебе тут нравится. — Спасибо, — прошептал Беннетт и отвёл взгляд. На душе сделалось теплее от осознания, что для него так постарались. Раньше никто не делал для него таких вот подарков. Да и не для него одного. — Здесь уютно. — Ну и замечательно. Ты можешь располагаться тут, а я пока пойду. Я вернусь через пару часов, не скучай тут, — напоследок Хаксли погладил его по волосам и наконец ушёл. Когда за ним закрылась дверь, Беннетт остался совсем один в комнате. Теперь, когда Хаксли ушёл, тут стало совсем тихо. Не было слышно даже звуков из соседних комнат. Впрочем, Беннетту это даже нравилось. Он любил тишину. В те редкие моменты, когда в лаборатории никто не кричал, он мог отдохнуть и насладиться спокойствием. И сейчас он тоже мог расслабиться. А ещё разложить свои скромные пожитки, купленные ему Генри Хаксли, чем он вскоре и занялся.

***

На то, чтобы разложить все вещи по местам, у Беннетта не ушло много времени. Хаксли пока что купил ему всё самое необходимое: набор уходовых принадлежностей, пару комплектов сменной одежды и фломастеры с альбомом. Последнее Беннетт попросил сам. Он примерно представлял, для чего оно нужно, и ему хотелось попробовать самому. Однако пока что рисовать он не планировал, поэтому сунул альбом с фломастерами глубоко в прикроватную тумбочку, туда, где их, как он считал, никто не найдёт. Сейчас же он молча бродил по комнате, словно волчонок, который привыкал к новому месту. Именно так он себя сейчас и ощущал. В квартире Генри Хаксли всё было не так, как в лаборатории, и оттого он чувствовал себя странно. С одной стороны, здесь ему ничего не угрожало. Здесь никто не кричал, не бил и не колол странные лекарства. Здесь, в конце концов, он находился в безопасности. Однако всё равно пока не мог привыкнуть. Всё время казалось, будто за ним наблюдают исподтишка. Несколько раз он даже внимательно осмотрел комнату, однако никаких камер так и не нашёл. Какой-то частью разума он понимал, что их тут и нет, но всё равно не мог отделаться от этого назойливого ощущения. В конце концов, чтобы не расшатывать и без того хлипкую психику, Беннетт решил исследовать квартиру. Всё равно все заняты, никто ему не помешает. Аккуратно, стараясь не привлечь лишнего внимания, открыв дверь, он выглянул в коридор. Задержал дыхание, опасливо огляделся. Там, кажется, никого не было. Это несколько успокоило. Выдохнув, Беннетт робко ступил вперёд и закрыл за собой дверь. Постоял на одном месте пару секунд, раздумывая, куда бы ему пойти, а после направился прямо по коридору. Туда, где, как он запомнил, находилась кухня. Путь до неё прошёл в постоянном напряжении. Здесь, в коридоре, слышимость была гораздо лучше, и потому до его слуха иногда долетали различные звуки. Один раз он даже расслышал, как за одной из дверей что-то громыхнуло. Тогда он замер на месте, затаив дыхание, и прислушался. Однако больше ничего не происходило. Совсем. Ничего не падало, не гремело, не звякало. «Стоит ли зайти проверить? — мысленно задался вопросом Беннетт. И тут же нашёл ответ: — Нет, лучше не буду. Не моё это дело» Решив именно так, он продолжил медленно, но верно пробираться к кухне. Иногда он останавливался, если слышал, как по коридору кто-то шёл, иногда встречался с другими жителями квартиры. Они молча провожали его взглядом, но ничего не говорили. Кто-то и вовсе быстро проходил мимо, будто и вовсе его не замечал. Это даже радовало. Меньше всего сейчас Беннетту хотелось с кем-то коммуницировать. Наконец, спустя некоторое время он добрался до заветной комнаты. Кухня у Хаксли была довольно просторная, что неудивительно: в доме ведь помимо него жило ещё много других людей. В центре находился стол, обставленный стульями, возле окна примостился холодильник, а возле него — различные шкафчики да раковина. Особенно внимание Беннетта привлекла вазочка на столе. В ней лежали самые разные конфеты в разноцветных фантиках, а ещё печенье. Всё это выглядело так аппетитно, что у него даже заурчало в животе. Захотелось попробовать какую-нибудь из сладостей, однако он не решался. Боялся, что если возьмёт что-то без спроса, его накажут. Поэтому и мялся на пороге, не зная, как поступить. «Может, незаметно стащить? — размышлял он про себя, взглядом гипнотизируя вазочку. — Конфет ведь много, никто ничего не заметит… Или, может, всё же заметит?» При мысли о том, что о его преступлении кто-то узнает, внутри всё похолодело. Сердце забилось в груди быстрее, и Беннетт обхватил плечи руками. Воображение начало рисовать яркие картинки того, как Генри Хаксли, узнав, что он стащил конфету из вазы, избивает его ремнём, или ставит в угол, или запирает в комнате без еды и даже воды. Все эти образы казались настолько живыми, что его даже мелко затрясло. И желание брать несчастную сладость уменьшалось с каждой секундой. «Нет, не буду. Не хочу лишних проблем» — Что ты тут делаешь? Этот голос раздался настолько неожиданно, что Беннетт непроизвольно отшатнулся в сторону, едва не упав. Сердце забилось ещё чаще, и он прикусил губу. Медленно обернулся, готовый к чему угодно, выставил руки на случай, если придётся защищаться. Позади него стояла девчонка, на вид явно старше него. Выглядела она чудно: бирюзовые волосы, которые она явно сама покрасила, лавандовые глаза, глядящие на него с любопытством, жёлтый защитный костюм. — Ты зачем подкрадываешься? — вопросом на вопрос ответил он. При этом он не сводил с неё враждебного взгляда. Он был готов в любой момент обороняться. — И ничего я не подкрадываюсь, — легко парировала та. Её, кажется, ничуть не пугал его вид. Она только скрестила руки на груди и окинула его оценивающим взглядом. — И вообще, я первая спросила. — Ничего я тут не делаю, — буркнул Беннетт. Руки он медленно опустил, однако продолжал смотреть. — Просто осматриваюсь. Нельзя? — Можно, — девчонка пожала плечами. — Ты, кстати, не голодный, а? Вон как вазу гипнотизируешь. Он промолчал. Лишь отвёл взгляд и хмыкнул. Признаваться в том, что он голоден, отчего-то не хотелось. Возможно, дело в простом недоверии, а, быть может, в чём-то ещё. Ему не особо хотелось разбираться. Впрочем, девчонка, кажется, и так всё поняла. Вздохнув, она прошла на кухню и сказала: — Ладно, садись. Сейчас тебя накормим.

***

Флоренс — так представилась девчонка — разогрела ему суп и дала мягкую булочку с тёплым чаем. Первые несколько секунд, когда она только поставила перед ним тарелку, Беннетт сидел и буравил пищу взглядом. Он никогда не пробовал ничего подобного. В лаборатории ему не давали ничего, кроме бесвкусной баланды. Он даже не знал, какого она происхождения. А тут… Что-то явно аппетитное, да ещё и вкусно пахнущее. Ему потребовалось некоторое время, чтоб осмыслить и принять, что это для него. А потом он наконец попробовал. Зачерпнул ложкой немного ароматного бульона, в котором плавали овощи, и сунул в рот. Было так же вкусно, как и выглядело. И тепло. Когда он проглотил содержимое ложки, по горлу разлилось приятное согревающее ощущение, которое стремительно начало опускаться к желудку. И так было каждый раз, когда он ел этот суп. Ему нравилось. Раньше он не испытывал ничего, и близко похожего на это чувство, а потому старался насладиться им вдоволь, будто в будущем у него такой возможности больше не будет. Флоренс всё это время сидела рядом и наблюдала за ним. Иногда она тихонько приговаривала, чтобы он не торопился, хорошо жевал и напоминала не забывать дуть на суп. При этом она ни о чём его не расспрашивала: очевидно, понимала, что сейчас не подходящий момент. Беннетт был ей за это благодарен. Ему по-прежнему не особо хотелось с кем-либо разговаривать, а рассказывать о своём прошлом — тем более. Слишком болезненная тема. Так и прошла его трапеза. Когда же он наконец поел, Флоренс собрала посуду и пошла её мыть. Беннетт откинулся на спинку стула и от скуки стал за ней наблюдать. При этом он разглядывал её, изучал повадки, жесты, движения. Ему нужно было знать, с кем он имел дело, и потому он старался узнать о ней всё по-максимому, при этом не взаимодействуя лично. Так он выяснил, что у неё необычные руки. Когда она мыла посуду, то снимала перчатки, чтобы не намочить их, поэтому он смог увидеть её ладони. Они выглядели несколько нестандартно. Он даже взглянул на свои собственные, чтобы убедиться. И действительно, различия были, пускай и незначительные. Ему стало любопытно, и он всё же решил завести разговор первым. — Послушай, — обратился он к ней, когда она закончила с посудой. — Можно вопрос задать? — Ну задавай, — Флоренс кивнула и присела обратно за стол. Беннетт выдержал недолгую паузу, а после спросил: — Это… Что у тебя с руками? На мгновение на лице Флоренс появилось какое-то нечитаемое выражение. Беннетт, заметив его, вздрогнул. Сердце кольнул укол стыда. Наверное, не стоило об этом спрашивать. Всё-таки, должно быть, это личное. Он уже было собрался извиниться, однако не успел: Флоренс его опередила. Улыбнувшись, она стянула с ладоней перчатки и показала их ему. — Это бионические протезы, — сказала она. Поймав непонимающий взгляд Беннетта, она поспешила объясниться: — Ну, знаешь, это почти как обычные руки и ноги, только функциональнее. Мистер Хаксли сделал их для меня. — Ого, ничего себе… — поражённо прошептал он. Он осмотрел её руки и непроизвольно дотронулся до своей собственной ладони. — Не знал, что он такое может… — О, он и не такое может, — она посмеялась и натянула перчатки обратно. — Он всем нам когда-то помог. Меня, вот, вытащил из подпольной организации, которая продавала и тестировала новые протезы. Только благодаря ему я сейчас могу свободно ходить. — Вот… значит как, — Беннетт глубоко вдохнул. Раньше он и подумать не мог, что Генри Хаксли настолько хороший человек. Ему казалось, что он такой же, как и всё остальные врачи. Однако, слушая рассказы Флоренс о нём, он всё больше убеждался в обратном. — Должно быть, он очень хороший человек. — Ага, он замечательный, — Флоренс утвердительно кивнула и вновь улыбнулась, прикрыв глаза. — Мы все обязаны ему жизнью. Но сейчас не об этом. Я, вообще-то, тебя искала. — Меня? — он удивлённо вскинул брови. — Зачем? — Хотела познакомиться. Ну, и позвать с нами одну штуку делать. Пойдёшь? Беннетт ненадолго задумался. С одной стороны, он не знал ни одного из этих людей. Связываться с новой компанией было страшновато. В конце концов, кто знает, что у них в головах. С другой же… Флоренс внушала доверие. Да и не выглядела она как человек, способный навредить. Наоборот, от неё исходила какая-то положительная энергетика, и рядом с ней он довольно быстро расслабился. Поэтому, поразмыслив немного, он всё-таки решил рискнуть. Всё равно нужно было как-то вливаться в новый коллектив, да и заняться чем-нибудь, пока Хаксли не вернётся. — Ну ладно, пошли.

***

Штукой, о которой говорила Флоренс, оказался робот-пылесос. Она вместе с двумя другими парнями, Боудвином и Гудвином, пыталась собрать его. Когда они пришли в комнату, там стоял бардак. Детали от устройства валялись тут и там, инструкция и вовсе куда-то подевалась. В общем, сущий кошмар. Однако, несмотря на это, отказываться от помощи Беннетт не стал. Напротив, вместе с Флоренс и остальными он принялся пытаться собрать чудо-машину. За этим делом они провели добрых пару часов. Собирали, разбирали и собирали обратно. Каждый раз что-то шло не так: то кто-то не ту деталь возьмёт, то ещё что. Но Беннетту определённо понравилось проводить так время. Это было весело. А ещё он окончательно отвлёкся от воспоминаний, что гложили его всё это время. Теперь всё его внимание занимал робот-пылесос, который он вместе со своими новыми коллегами пытался собрать. И ведь получилось же. А потом наконец вернулся Хаксли. Как только Беннетт услышал, что хлопнула входная дверь, он моментально оживился. Даже выглянул в коридор, чтобы посмотреть. Однако дальше не пошёл: слишком стеснялся. Он лишь украдкой наблюдал со стороны за тем, как Хаксли раздевался в прихожей. Выглядел он несколько уставшим. А ещё рядом с ним Беннетт заметил пакет, по всей видимости, с продуктами. Это заинтересовало его, и он-таки вышел из комнаты, чтобы посмотреть поближе. — О, Беннетт, — Хаксли заметил его и улыбнулся краешком губ. — Как ты тут? Хорошо устроился? — Угу, — буркнул Беннетт. Он потеплее закутался в кофту, так же купленную ему Хаксли, и отвёл взгляд. — Здесь… мне гораздо лучше, чем там. — Вот как. Я рад, — Генри выдохнул, и на его лице возникло какое-то выражение, которое Беннетт так и не смог распознать. — Хорошо, что ты тут устроился. Надеюсь, это место станет для тебя отличным домом, — он подошёл ближе и потрепал его волосы. Совсем как любящий отец. От этого жеста на душе вмиг потеплело. — Ага, я тоже, — Беннетт глубоко вдохнул и невольно подставил голову под ласку. Он уже понимал, что теперь это место — его новый дом. И пускай у него впереди ещё долгий путь адаптации, ему было уже не так страшно. Ведь рядом с ним те, кому он мог доверять.