Ключи от сердца

Взъерошенная, катострофически невыспавшаяся Полина стояла у испепелëнных обломков ещё вчера вечером работавшего пункта выдачи заказов, который она вчера закрывала собственноручно. Там, где лежали чьи-то посылки, которые кто-то планировал уже сегодня забрать, сегодня уже не заберëт. Да и не заберëт никогда. Сейчас же от них уже не осталось почти ничего. Валялись лишь обуглившиеся куски бесформенного чего-то, что едва напоминало помещение. В воздухе всё ещё стоял запах едкого дыма, а глаза Полины были мокрыми от слëз, а голова была настолько переполнена мыслями, что мозг не знал, какую из них думать, поэтому казалось, что там пустота. — Ещё бы чуть-чуть, и магазины бы все погорели. Чудом не задело. Всё вспыхнуло, как спичка, — вернул её к реальности голос Макса, который подошёл к ней в рабочей форме пожарного, что вся была испачкана пеплом. Он поднял забрало каски и посмотрел на девушку, у которой на лице читались все эмоции. Она, наплевав на то, что Максим был весь в саже и пыли, упала к нему на грудь и зарыдала. Тот осторожно обнял её. — Что мне делать, что мне делать, что… Мне делать… Что? — рыдала она, совершенно сбитая с толку. — Ничего, этим займётся полиция, которая посмотрит записи с камер видеонаблюдения магазинов и допросит очевидцев, если такие были в позднее время. — Там люди бытовую технику заказывали, одежду детям, игрушки, они придут сегодня, а тут ничего нет… — не унималась Полина. — Поль, посмотри на меня, — тормошил девушку Макс, заставив её поднять голову, — ты ни в чëм не виновата, слышишь? В конце концов, никто не пострадал. Всего лишь вещи. Это один из редких вызовов, где нам не приходится трупы обуглившиеся доставать, в том числе и детские. Вот что страшно, Поль. А деньги заработаются, всё купится новое. В конце концов, те, кто регулярно пользуется «Вайлдберриз», далеко не бедные люди. Поэтому, прошу, не забивай себе голову. — Тогда зачем ты мне позвонил среди ночи? — Потому что понимаю, что утром для тебя это был бы двойной шок, визит полиции к тебе домой и новость о пожаре. Лучше уж так. Сейчас полиция приедет, поэтому тебе пока лучше побыть тут, дашь показания как пострадавшая. Я первый начну говорить. Окей? Так и случилось: ночь, которая уже стала почти утром, была неимоверно длинной, но, как потом поняла Полина, Макс облегчил ей жизнь. Потому что она дала полиции показания первой после того, как пожарные отчитались о своей работе. Её сразу же отпустили после нескольких вопросов, да и пижамные штаны, спутавшиеся волосы и криво надетая куртка говорили сами за себя. Вряд ли бы перепуганная и сонная девушка могла быть причастна к пожару. Чуть позже к месту происшествия подъехала Галина Николаевна, которая была просто вне себя от ужаса. Оно и понятно: этот пункт выдачи открыла она сама на собственные средства. А теперь то, что с таким трудом было нажито — просто сгорело в одночасье. Как переменчива бывает жизнь. Сегодня ты счастлив, а завтра ты потерял всё. И что самое главное — это может случиться с каждым и абсолютно никто не застрахован. И правило «цени каждый миг» здесь немного не подходит, потому что как бы ты ни ценил что-то, всё равно потеряешь. Это может произойти по независящим от человека факторам. Например, твой любимый человек очень сильно болел, из-за чего потом умер, но ты ничего не мог с этим сделать. Потеря? Потеря. Пожар, из-за которого сгорело дело твоей жизни? Тоже потеря. Полина могла бы давно уже уйти домой, но осталась рядом с начальницей, пытаясь её утешить, насколько это было возможно. Оказывается, она бывает очень чувствительной и эмоциональной. Такой уязвимой и слабой, а не роботом в юбке, как Полина привыкла её видеть. Они сидели вдвоём в машине полиции, потому что на улице было сегодня довольно-таки морозно, а Полина прибежала в одних пижамных штанах на голое тело. И пока они разговаривали, краем глаза она увидела, что приехали корреспонденты с местного новостного канала, которые прибыли записать сюжет о происшествии. Галину Николаевну снова позвали, чтобы та дала свой комментарий. Закончилась эта волокита только когда уже взошло солнце. Полина вернулась домой совершенно разбитая и порядком замëрзшая. Какой был сюрприз, когда у входной двери своей квартиры она увидела свою маму и подругу Лизу. — Полина! — заголосили они, — ты где была? — Мы полчаса назад услышали новости, что сгорел твой ПВЗ, начали тебе звонить, но ты не отвечала, мы так испугались, что сорвались утром сразу к тебе домой! — испуганно тараторила Лиза. — Я телефон оставила дома, мне не до него было. — Мы к Стасу стучались, он тоже не открывал. Я думала, что вы вместе пошли, — добавила мама, но Полина проигнорировала эту новость. Какая ей разница, как живёт полуженатый мужик с непонятными мотивами? Но внутри всё равно отдалëнно что-то ëкнуло. — Ну, ты как? — мама заботливо взяла дочь за плечи, заглядывая ей в глаза. Как будто между ними вовсе и не было разногласий. — Да он ночью горел, я только так, на угольки посмотрела… Ты видишь, я в пижаме и вся лохматая. — Ты даже не представляешь, как мы испугались, — добавила Лиза. — Да я не думала, что так задержусь. У меня в голове такая каша сейчас! — Понятное дело. Но ты если что, звони, хорошо? — попросила мать. — Ладно… Пообщавшись ещё немного, все разошлись. Полина убедила их, что ей не нужна помощь и ей сейчас лучше отдохнуть и выспаться, а потом принимать решения, как жить дальше. Проснулась Полина когда уже село солнце. Она в полном коматозе села в кровати, будто бесчувственный робот, у которого ещё не прогрузилась программа. Ведь первые секунды после пробуждения всегда самые лучшие. В голове нет никаких мыслей, ты ничего не помнишь о предыдущем дне и о том, что предстоит. Но потом внезапно, словно обухом по голове, как удар поддых, как снег за шиворот, в памяти всплывает сразу всё и становится так мерзко. Быть человеком очень сложно. Первым делом она взяла телефон, чтобы посмотреть время. Было уже семь вечера. Во входящих были сообщения от нескольких знакомых по поводу пожара, их Полина проигнорировала сразу. Не до разговоров сейчас. Но было ещё одно от Макса, написанное час назад. Его она и решила открыть. «Как ты?» «Паршиво», — ответила она и, отбросив телефон, ушла на кухню, чтобы попить воды. Очень сильно замучила жажда. Но дома воды не обнаружилось. Из-под крана воду пить было невозможно, а в бутылках её и вовсе не было. — Как же заебало, — буркнула она и вернулась в спальню. Нужно было переодеться и сходить в магазин. Она уже собиралась снять штаны, как тут ей позвонили. Это был Макс. — Да? — ответила она. — Привет, Поль. Хочешь, я чего-нибудь привезу тебе? Чего ты хочешь? Чтобы немного настроение поднять тебе. — Эээ… Да я сейчас за водой хотела сходить. Дома вода кончилась. Пить хочу ужасно. — Хорошо, я привезу воды. А что ещё? — Не знаю… Я ничего не хочу. Правда. — Хорошо, я понял. Буду где-то через полчаса, подождëшь? — Конечно. А пока у неё было время привести себя в порядок. Хотя бы умыться и волосы расчесать. А то своим видом она могла бы спокойно отпугивать ворон в поле. Переодевшись в свежие футболку и велосипедки, она пошла на кухню, чтобы убрать посуду, которая осталась со вчерашнего дня. Краем глаза взглянув в полуприкрытое шторами окно, она заметила, как кто-то пускает салют. Народ новый год до сих пор отмечает. У Полины же в это время был полный «джингл беллс» и никакого праздника, как в том старом видео про девочку, которую заперли в классе на первое сентября. Тяжко вздохнув, она ополоснула последнюю тарелку и вытерла мойку. Вроде всё чисто. Вдруг раздался звонок в дверь. Вытерев руки, она поспешила открыть двери, даже не взглянув в глазок, будучи уверенной, что это Макс. Она никого другого не ждала. Но она замерла на месте, когда увидела на пороге Стаса в парадно-выходных вещах и куртке, в кармане которой звенели ключи. Значит, он пришёл не из дома. Она, по правде говоря, уже даже забыла, что он существует. Настолько все эти события выбили из колеи. Они где-то с несколько секунд молча смотрели друг на друга, а потом Стас заговорил: — Я только что приехал домой. Я с раннего утра был в другом городе. Слышал, у тебя работа сгорела. — Угу, зачем отчитываться только, где ты был, мне вообще плевать. Чë пришёл? — девушка встала в деловую позу, сложив руки на груди, чтобы не выдать дрожь в них. — Убедиться, что ты цела. Писать и звонить не стал, всё равно бы проигнорировала. — Ну и, убедился? Стас ничего не успел ответить, как тут на пороге появился Макс с десятилитровой бутылкой воды и ещё каким-то пакетом в руках. — О, здарова, — поприветствовал Стаса Макс, протягивая ему руку, перед этим поставив пакет на пол. Тот ответил на рукопожатие. — Макс, пойдём, я тебя хоть чаем напою, — вдруг заулыбалась Полина, приглашая его в квартиру, при этом злобно сверля глазами Стаса. Тот, сразу поняв, в чëм суть, сразу же молча ретировался, что Макс сначала даже не заметил этого. — Ты знаешь, Поль, я не задержусь с тобой долго, мне надо на работу вернуться, — объявил Макс, садясь за стол. — Конечно, без проблем, — бодро отвечала она, хотя одной оставаться в этот раз почему-то уже не хотелось. Она напилась воды, а Максу сделала чай, который он пил с пирожными, которые сам и привёз. — У меня вообще аппетита нет с самого утра. А потом я весь день спала. Не хочется ничего делать вообще. А мне надо работу искать, не будешь же ты мне каждый день еду возить, — вздыхала Полина, уронив голову на ладони. Сидевший напротив Макс даже бровью не повëл. — Могу и возить… — спокойно ответил он с набитым ртом и посмотрел на девушку. Полина нервно расхохоталась. — Ты чего, я же пошутила. Тебе самому надо есть, а то форма скоро спадать будет. — Да и так спадает, блин… Я с детства дрыщ просто. Хотя ем как не в себя. Хоть бы на килограмм прибавил. — Как же я тебе сочувствую! — саркастически улыбнулась Полина, — я подышу над колбасой и сразу плюс два кило. — Это нормально, хорошего человека должно быть много! — засмеялся Макс, — прости! Шучу, конечно. Зря ты так о себе, ты очень хорошо выглядишь. — Ой, да ну тебя! — хохотала Полина. — Зато повеселил. Даже в комнате светлее стало… «Макс — очень хороший парень, но почему-то я ничего к нему не чувствую, кроме тëплых дружеских чувств. Мне очень жаль, что я не могу ответить ему взаимностью…», — пронеслось у неё в голове и улыбка сменилась грустью. — Что-то случилось? Я что-то не так сказал? — прервал тот грустные мысли девушки своими волнительными вопросами. «Надо же, заметил. Не то что этот придурок Стас, которому надо всё разжëвывать. Бесит!» — Да нет, просто… Думаю всё про пожар. Очень грустно всё это. — Ничего, самое главное, что все живы и здоровы. Всё хорошо будет, вот увидишь. Макс вскоре ушёл и Полина забеспокоилась. Почему-то раньше она не заостряла внимания на том, что в очередной вечер она остаётся одна. Сейчас это чувствовалось особенно остро. Хотелось, чтобы сейчас рядом с ней оказался хоть кто-то. Она набрала Лизе. — Слушай, я сейчас только выехала с дачи, я буду где-то через час. Подождёшь? — протараторила Лиза в трубку, а на фоне был слышен какой-то гул. — Надеюсь, не у бывшего своего? — Я сегодня трезвый водитель для своих родителей. Везу домой после пьянки с шашлыками. Устала. Но я приеду! Жди! — Тогда я соображу чего-нибудь на стол. — Да я есть не хочу, даже не заморачивайся! — А я и не про еду. После разговора Полина оделась потеплее и всё же покинула квартиру, хотя и не собиралась. Преодолев первые два пролëта, она увидела, как с третьего этажа идёт какой-то мужчина, который на руках несёт очень худую и маленькую женщину, которая была укутана, словно ребёнок. Она что-то очень тихо говорила, а мужчина ласково называл её солнышком и этот голос она узнала. Это был тот самый мужик, который кидался снегом и потом душил её. А эта слабая и истощëнная женщина у него на руках — его жена, которая, судя по всему, была тяжело больна. И так как лифт не работал, он нёс её по лестнице вниз, чтобы погулять с ней на воздухе. От осознания происходящего стало буквально нечем дышать. Ноги стали ватными, а в горле встал ком. Получается… Держась за перила, Полина как можно незаметнее спустилась вниз, хотя, казалось, что ноги вообще не хотели двигаться. «А я думала… Что он с женой развёлся, поэтому такой нервный. А оно вон как. Пока мы ржали до разрыва аорты, у него и без того страдающая жена, которая не могла спать из-за болей, ещё и вопли слушала наши. Стасу надо было тогда мне не помогать, было бы справедливо». Девушка выбежала на улицу, едва не зацепив инвалидную коляску у самых дверей. Она сразу поняла, что это была их коляска. Мужчина, видимо, сразу спустил её, чтобы было легче выйти на улицу с женой на руках. Весь путь до магазина она шла и плакала. Она не могла сдерживаться и ей было так параллельно, что на неё кто-то сейчас смотрит. Подойти к этому мужику и извиниться? У неё не хватит смелости даже посмотреть в его сторону, настолько ей было стыдно. Да и он тоже был не прав. Понятное дело, отчаяние и бессильная злоба от того, что не можешь помочь увядающей на глазах жене, но кидаться на людей и душить — перебор явный. — Девушка, что у вас случилось? — поинтересовался парень-кассир в «Пятëрочке», пробивая аж три бутылки водки, сок и ещё всякие разные продукты, — парень бросил? Та метнула в него злобный взгляд заплаканных глаз, но ничего не ответила. — Всё, понял, извините, — вежливо дополнил он. — Вы когда-нибудь чувствовали себя куском дерьма? Настолько ужасным, что вам хотелось, чтобы вас переехала машина?! — выпалила она, рваными движениями складывая покупки в пакет. Люди, ходившие по магазину, искоса глядели на Полину. — Эм, ну… — протянул парень, уже явно пожалевший, что вообще заговорил с ней, — оплата картой? — перевёл тему он. — Ага, — буркнула та, и, приложив карточку к терминалу, оплатила покупку. — Оплата прошла, спасибо! — дежурно улыбнулся кассир, а Полина, схватив внушительный пакет, помчалась к выходу, не видя ничего перед собой. Она едва чуть не врезалась в стоявшего неподалёку от дверей молодого человека, который что-то искал в телефоне. — Чшш, — чьи-то руки остановили её на полпути, та застыла и увидела перед собой Стаса. — Чего тебе надо?! — воскликнула она. — Спасаю тебя, чтобы тебя машина не переехала, несëшься так, — спокойно объяснился он, — что случилось? — Да не обольщайся, не из-за тебя реву, сдался ты мне, — ворчала она, в попытке обойти парня, но тот преградил ей путь. — Объясни мне, из-за чего ты так расстроена, я никуда не спешу… — Зато я спешу! Пусти! И она, улучив момент, выбежала из магазина. Но радость освобождения длилась ровно пару секунд. Поскользнувшись на обледенелой ступеньке, она шлëпнулась набок, слетев с крыльца. Пакет грузно плюхнулся рядом. — Да ну что ж ты за горе такое луковое, причитал подоспевший на помощь Стас. Он поднял Полину за подмышки и поставил на ноги. Затем он проверил пакет. — Целое всё, стекло не разбилось, — отчитался Стас, — давай я тебя домой отвезу, а то точно себе что-нибудь сломаешь. Сопротивляться Полина уже не стала. Нога, на которую она упала и правда болела, да и сил на ругань уже не осталось. Они сели в машину, которая стояла у магазина. Поначалу Полина хотела сесть сзади, но Стас поместил туда её пакет и сказал, что там место занято, намекая, чтобы та села на место рядом с водителем. Спорить она не стала и послушно залезла в салон. Внутри было мягко, удобно и очень приятно пахло новизной вперемешку с ароматизатором, висевшим на лобовом зеркале. Стас не спешил заводить мотор. Он включил свет в салоне и уставился куда-то вдаль, одну руку положив на руль. — А почему мы не едем? — поинтересовалась наконец Полина, взглянув на Стаса. «Красив, зараза, но как же бесит, не могу!» Стас одной рукой полез в бардачок и достал оттуда сложенный вдвое немного помятый лист и вручил его девушке. — Мне не веришь, поверь хоть документу, — тихо произнёс он. Это было свидетельство об их разводе с Настей, датируемое ещё серединой декабря. — Я его просто недавно только нашёл. Я бы и не искал, по правде говоря. — И что я теперь должна делать? От счастья попрыгать? Это не даёт никакой гарантии ни на что. Собственно, как и свидетельство о браке. Люди изменяют друг другу и ещё ни одна бумажка от этого не спасла. Гарантия стопроцентная только на свидетельстве о смерти. — Ну ты же этого хотела? Тебе надо было убедиться, что мы не женаты? — Ни один документ не подтвердит, что чувств больше нет. — Как можно любить человека, который в тебя не верит и рядом с тобой только тогда, когда у тебя всё хорошо? — задумчиво спросил Стас, заводя, наконец, мотор. — Я любила. — Вот именно, что «любила». Когда-нибудь даже у самого любящего эта «любилка» ломается и он просто шлëт его куда подальше. Невозможно любить того, кто плохо к тебе относится. Это уже стокгольмский синдром, получается. Стас выкрутил руль и выехал с парковки на дорогу. Полина ничего не ответила. — Не расскажешь, что случилось? — поинтересовался он, прервав долгое молчание. Девушка сначала не решалась, но потом начала: — Тот мужик, который меня душил, он… В общем, у него жена больная и поэтому он такой злой был. Я видела его сегодня, как он нëс её на руках. Мне стало очень стыдно, что я тогда вела себя как обезьяна. — В смысле?! Когда? — Ты что, не слышал что ли? Мы с Лизкой пьяные орали песни под окнами во всë горло. Поэтому он и бросился на меня и если бы не ты, то я бы тут вряд ли бы сидела… — Ты забиваешь себе голову какой-то ерундой, — заявил Стас, — ты думаешь, ты заслужила, чтобы тебя душили? Ты виновата в том, что у него больная жена? — Ну… Нет… — Тогда успокойся. Полина замолчала снова. А ведь правда… Она, во-первых, не знала, а во-вторых, уж точно не она виновата в том, что человек болен. Стало чуть-чуть легче. Вообще Стас своим спокойствием и непоколебимостью всегда в хорошем смысле удивлял. Об его корабль бьются волны размером больше его самого раза в два, а он спокоен, будто кругом штиль. И ни одна эмоция или мышца на его теле не выдавала его беспокойства. Полина же совершенно не понимала, как так можно жить и не орать на каждом шагу от переполняющих эмоций, будь то хороших или наоборот. Ей казалось, что если она их не выпустит, то взорвётся. Нужно было идти домой с целым пакетом водки и ждать Лизу. Она надеялась, что Стас не будет её учить жизни хотя бы тут. Как же с другой стороны было не очень хорошо, что Стас жил в соседней квартире и поэтому лишний раз убежать от него не удастся. Полина как в воду глядела. — Куда тебе столько водки? — не удержался и спросил Стас, когда они уже шли к подъезду, — тебе плохо не будет? — Ко мне подруга скоро приедет. Нам будет нормально, — заверила его Полина и нырнула в подъезд. — Девчонки, за что ж вы так себя не бережёте, вы же будущие мамы, ну, — вздыхал Стас, следуя за девушкой. — А будущим отцам можно, получается? Только будущим мамам нельзя? — с издёвкой поинтересовалась Полина, забегая на лестницу, — тем более, мне терять уже нечего, через три года уже тридцать, мне уже пора место на кладбище искать себе. — Ты чего говоришь такое, кто тебе такое сказал? — Общество. Каждый божий день нам отовсюду твердят, что если тебе больше двадцати пяти, то замуж и рожать уже поздно, ты уже старая и никому не нужная, мужчины любят помоложе, а ты старуха! — Ну и откуда ты взяла этот бред? — усмехнулся Стас. Полина повернулась к нему и ответила: — Такие как ты и пишут об этом во всех соцсетях. — Вот именно! Соцсети! Такое пишут Либо инцелы, либо какие-то тролли. Ну, хотя бы потому что мне, например, малолетки вообще неинтересны. О чëм с ними говорить? — Можно подумать, я ахуеть какая интересная со своими истериками. Стас, ну ради бога, не ври хотя бы самому себе. — А с чего ты взяла, что ты мне запомнилась исключительно истериками? Да и их я что-то не насчитал. Полина вдохнула и прибавила темп бега по лестнице. — Нет, это я должен вздыхать, — парень сделал рывок и, поймав Полину за рукав куртки, развернул её к себе одним рывком, — как же ты замучила со своими бесконечными рассуждениями и самоанализом, — возмущëнно бормотал он, глядя прямо в изумлëнное лицо девушки. — Чë?! — вытаращилась она. Но вместо ответа она получила нетерпеливый и жадный поцелуй в губы. От неожиданности Полину парализовало на несколько мгновений и она уже даже хотела вырваться и убежать, но передумала. Она вцепилась руками в рукава его куртки и ответила на поцелуй. Возникло непонятное ощущение: ей и нравилось, и в то же время, хотелось снова убежать, а ещё лучше дать этому наглецу по лицу. Ей за всё довольно продолжительное время её одиночества казалось, что она разучилась даже целоваться, но нет. Она и забыла, сколько эмоций дарит поцелуй с человеком, который тебе так или иначе нравится. Стас был ей симпатичен, что-то в нëм было такое, что цепляло, но всë же изнутри жрало чувство, что они делают что-то не так… Вдруг послышалась мелодия входящего звонка. Это звонили Полине. Та смущённо отстранилась от Стаса и, быстро достав телефон, ответила на вызов. — Да, Лиз? Что?! — её лицо исказил ужас, — то… То есть как авария? Ты в порядке? О боже… Сейчас буду! Она прекратила разговор и, в бессилии спустив телефон с уха прямо на грудь, тихо произнесла, глядя на Стаса: — Лизка в аварию попала, она в больнице сейчас… Я… Я просто… — Если сама позвонила, значит, живая и относительно здоровая, не накручивай себя, — спокойно произнëс он, — мы сейчас поедем и всё узнаем, хорошо? Полина послушно закивала.