Plaything

Time: 7.34 Ожидание срывало крышу. Даже не зная, что будет, не зная планов того же Хэмилтона, Макс стоял напротив зеркала в пол, уже одетый с иголочки. Ну как, сначала он надел официально-деловой костюмчик тройку в темно серых окрасах. Ужаснувшись своему же выбору одежды, он вывавил все свои часто используемые вещи. Среди них были и костюмы, и плавки, и даже гавайские рубашки. Для явно непростой встречи требуется непростая одежда, верно? После ну очень долгой примерки всякой разной одежды, он взял обычные чёрные спортивные шорты не в обтяг и белую широкую футболку. Натянув на ноги найковские эир форсы, которые хоть как-то раскрасили его до жути скучный образ, он с отчаянием повертелся у зеркала. Но поняв, что он ничего лучше не придумает, Макс прикинул к образу ещё и кепку, ради скрытности, он вышел из номера. Какой-то частью своей души Макс правда надеялся, что кепка окажется волшебной шляпой-невидимкой и скроет его от лишних взоров, а особенно от взора Льюиса. Встречаются они на первом этаже отеля. Благо, отель хорош достаточно, чтобы обеспечить им точное неразглашение их личных дел. Макса это только пугало, так как если Льюис и правда заинтересован, то он точно что-то задумал. А если он что-то задумал, то вряд ли это кончится для Макса удовлетворительно. [7.54] Он уже на месте, но не видит нигде спортивную фигуру в очередном ярком наряде. Ну правда, если вы приехали в паддок перед гонкой и застали тот момент, когда сир Льюис только паркуется на своей машине, то вы обязательно будете немного обескуражены, ну или просто в ахуе от того, как он выглядит. Нет, выглядит он конечно просто отлично, лицо очень красивое, глаза завораживающе тёмные , что в них так и хочется глядеть, а губы.. Об этих губах можно писать поэмы и только самый смелый может видеть эти губы во влажных снах. Волосы аккуратно собраны в идеально маленькие косички. Честно признаться, Макс хотел бы хоть раз расплести их. Хэмилтону безмуно идут косички, но пойдут ли распущенные волосы? И, если так подумать, то Макс считает, что Льюис единственный, кому идёт щетина. Вот правда, на каждом щетина выглядит либо неухоженно, либо уродливо. В любом из вариантов ты будешь походить на человека-отшельника, который уже как 30 лет живёт в безлюдном лесу и выбирается раз в год в магазин за продуктами. Но не Льюис, ему это идёт. А заключающая часть в лице, которую Макс хотел бы увидеть в близи - это серёжка. Она определённо подчёркивает Льюисову натуру. Пожалуй, как подвернется момент, Ферстаппен обязательно спросит об этой сережке. Задумавшись или замечтавшись, он не заметил подошедшего сзади Льюиса. -Долго ждёшь?- может, Максу и показалось, но Льюис только что хмыкнул, будто бы знает, о чем он думал всё это время. -Нет. Можно ли узнать, куда мы идём или это строжайшая тайна? - этот вопрос правда его волновал, так как если они ведут далеко, то нужно будет захватить налички для чаевых таксисту или тем же официантам, если они идут в дорогое заведение. -Тайна, но сначала нужно узнать что ты любишь. Может, чипсы и сухарики или дорогие сыра всевозможных видов? - Макс опешил. Что за вопросы и что за выбор. Почему чипсы или сыр, разве не могут они обсудить выбор еды уже в самом ресторане? -Что ты имеешь в виду? - вот теперь максу точно не показалось. Льюис хмыкнул, немного лениво растянув свои губы в улыбке. Черт, ему не стоит так засматриваться на его губы. Это точно плохо кончится. -Закуски. Не ты ли говорил, что хочешь чего-то крепкого? Или ты такой смельчак, что выпьешь виски без запивонов и закусок? -Мы ведь можем выбрать какое-то блюдо или закуску в самом баре, также как и запивку. Хочешь сказать, что сам сир Льюис Хэмилтон меня обманул и мы не будем пить? -Что ты, Ферстаппен младший. Пить будем, но у меня. Думаю это лучше, чем попасться на тысяче с лишним снимков и видеть завтра заголовки по типу «Враги или любовники? » , «Дружба двух самых главных соперников», «Тайное свидание» и всё в таком роде. Тем более, мы пьем посерьёзнее пива и традиционного эля, так что на всякий случай у меня есть диван. - Оу, - это всё, что мог выдавить Макс, уж слишком неожиданно этот было. Он ожидал что-то типо пафосного ресторана с выпивкой под 4999 долларов, хоть для них деньги не были проблемой, но в какой-то мере Макс был жмотом. Но намного больше его удивили примеры заголовков, которые выбрал Льюис. Два название - «Любовиники» и «тайное свидание » вызвали столько эмоций, что только один бог знает, как Макс не превратился в переспелый помидор на месте. Задумывался ли Макс о том, что он чувствует? Да, и Макс даже пришёл к выводу. Он решил, что не будет морочить голову лишними страхами и сомнениями и довольно быстро принял факт влюблённости в Хэмилтона. Вообще, сначала Макс подумал, что ему всё равно, что он чувствует, будь то хоть трижды симпатией или настоящей любовью, но ему просто нравится проводить время с Льюисом, видеть его улыбку, знать его повадки и привычки и просто наблюдать за ним. Лишь потом он подумал, вдруг его спросит Льюис. Хэмилтон имеет ,по мнению Макса, плохую привычку. Он слишком много думает. Макс же просто решил, что если ему нравится - значит любовь , то это не в духе пилота мерсейдеса. Льюис должен всё проанализировать, всё знать заранее, предвидеть всё исходы на близлежащее будущее и ему было важно быть готовым ко всему. Конечно, на формирование такого качества явно поспособствовал какой-то не самый приятный инцидент в его жизни. Но даже так, Макс подумал, что если его чувства и окажутся взаимными, то признаться и выразить свои чувства Макс должен первый. Льюис надел чёрные, кажущиеся полностью непрозрачными, очки и вошёл в небольшой универсам с подсветкой во всё стороны. Рядом была аптека, в которой можно найти не только таблетки, но и подушки для перелётов, туалетную бумагу, духи и даже чипсы. Правда из закусок там только чипсы, поэтому они пошли немного правее в универсам. Макс был в чёрной кепке, которую натянул по самый нос. Льюис даже замечание сделал, что «идешь так, будто уже выпил, хоть немного открой себе обзор, чтобы видеть дорогу». Но лишь эта кепка хоть как-то спасала его от всепоглощающего взгляда старшего. -Так что ты любишь? - повторяет свой вопрос Хэмилтон, заглядывая Максу под кепку. Черт, он смотрит мне в глаза. Для чего мне вообще нужна была кепка, если она даже от вгляда не может спасти. -Оливки. А ещё я бы не отказался от ветчины, если тебе ещё интересно. -Конечно интересно. Но я думал, что мы оставим самое интересное для спальни. -Льюис ухмыльнулся, увидев ярко краснеющие кончики ушей голландца. Боже, и о чем только думает этот парень. Но это зрелище очень даже позабавило самого Хэмилтона, и он продолжил свою атаку в сторону младшего. -- Или ты думал, что мы так и будем стоять на кухне? Но судя по твоему лицу, ты уже всё придумал. Даже не знаю, понравится ли тебе это, когда мы придём. Но сначала оливки, Макс. И ветчина, если ты того хочешь. Или же ты хочешь заглянуть в аптеку? -Нет, оливки. Пошли за оливками, - Льюис широко улыбался во все 32 зуба, явно довольной своей провокацией. Макс же был краснее самого дьявола. Когда он увидел в окне своё отражение, то ему подумалось, что он самый лучший кандидат на роль злого беса в преисподней. Иначе как объяснить его лицо, которые не только красное, но и до жути смущенное. Льюис, увидев смущение в перемешку с сомнениями на лице младшего, не забыл опустить комментарий, из-за которого тот пристыженно опустил голову, надеясь, что хоть это его спасёт. -Знаешь, Макс, думаю нам стоит ещё взять тех речных раков. Смотри, как они похожи на тебя, такого же цвета, да и выражение лица такое же, - уже не сдерживаясь и лишь слегка прикрыв рот рукой, Хэмилтон смеётся, немного нагнувшись и хватаясь за живот. -Ну правда, не обижайся, младшенький, я любя, - всё также продолжая смеятся, уже не скрывая ни своего настроения, ни своей улыбки. -Я не обиделся, - сказал Макс и надул губы уточкой, сложив руки накрест на груди. -Да-да, так и поверю. Тогда, можешь взять с меня одно желание в качестве извинений, идёт? -Желание? Ты правда выполнишь любое? -Макс напрочь забыл о том, что ему нужно поддерживать вид обидевшегося, ведь если Льюис выполнит любое желание, то ему нужно хорошенько подумать, что загадать. -Да, хоть я уже и сомневаюсь, вдруг в твоей извращённой голове появится не менее странное желание, -Но ты уже не отвертишься, - проговорил Макс уверенно, но всё также смущённо. Краски с его лица уже исчезают, но кончики ушей до сих пор красные. Льюису определенно нравится видеть Макса таким, а ещё ему нравится, что именно он сам довёл Ферстаппена младшего до такого состояния. Купив ветчину, оливки и раков, они вышли из магазина, направившись обратно в отель. Льюис проживал на 3 этаже, Макс на 2. Поэтому перед тем, как пойти к Хэмилтону, они пошли к номеру Макса, и он оставил там свою кепку. Просто Максу, идея о том, что он мог случайно забыть кепку и напроситься на вторую встречу с Льюисом, пришла слишком поздно, когла он уже закрывал свой номер. Когда они прибыли к номеру старшего, Макс первым делом заметил цифру 44 на двери. -Они поселили меня в этот номер, считая это символичным, но как по мне, это не особо хорошо. Каждый второй может попасть в этот отель и зайти ко мне в номер, - сказал Льюис, немного томным голосом. Он открыл дверь и жестом пропустил Макса вперёд в номер. Как только они сняли обувь, Хэмилтон проводмл Макса в спальню. Точнее это была огромная комната, в одном конце которой располагалась большая двуспальная кровать, а уже в другом конце виднелся белый кожаный диван, перед которым стоял туалетный столик того же цвета. Чуть поодаль стоял большой чёрный матовый стол с четырьмя стульями. Все это находилось в так называемой спальне. В соседней комнате была кухня и все кухонные принадлежности. Перед кухней находилась ванная с туалетом. Можно считать это евро-двушкой. Но Макс ожидал просторный номер с нереально большим количеством комнат и спален. Честно говоря, Макс даже думал, что у Льюиса есть отдельное помещение под алкоголь в номере, типо мини -бара. Но то, что он увидел, оказалось довольно скромно. Макс снова покраснел, но уже по двум причинам. Во-первых, ему было стыдно, что он думал о Льюиса так, словно тот был ненасытным мажором. А во-вторых, Макс понял что Льюис имел в виду, когда говорил про спальню. Хэмилтон, заметив это, лишь улыбнулся, не решившись опять подшучивать над младшим. Льюис пригласил Макса сесть на один из стульев перед чёрным столом и ушёл на кухню. Макс знал, что пока они ни чем удивительным заниматься не будут, как бы этого не хотел сам Ферстаппен. Но сегодня он точно решил, что если не расскажет Хэмилтону о своих чувствах, то хотя бы выразит их, как бы это ни было. Льюис пришел с двумя бутылками дорогого виски, поставил два бокала на стол, и разлил обоим по немногу содержимого. Оба отпили, но говорить никто не хотел. Тогда первым начал Льюис. -Ну так, мне кажется, ты хотел что-то сказать мне? -Да, но боюсь, мой ответ - не лучшее начало. Давай выпьем побольше, может тогда я решусь, - сказав это, Льюис подлил Максу ещё виски по его просьбе. -Тогда я спрошу напрямую. Я тебе нравлюсь, Макс?