Грей Грейнджер, или как избежать опасности

— И что это за шняга? — Исчезательный шкаф. — Это я понял, а тебе он зачем? — Сейчас будем его модифицировать. «Модифицировать» — Ты хотел сказать ломать? — О, Грейджи, не рань мои чувства. Ты что, мне не веришь? — Нет. — И правильно. Забини открывает и закрывает дверцы пару раз. Затем начинает копаться в сумке. Грей без понятия, какой черт его сюда занес. — Ты сказал, что будешь ставить на себе эксперимент, но в итоге ломаешь шкаф. Это же артефакт. Тебе от директора не прилетит? — А откуда он узнает? — Даже не знаю. — Не угрожай мне, Грейджи. Мы с тобой все еще собратья по краже. Забини смеется с его лица. Сказать нечего. — Ты должен был стать символом своего факультета, а не змея. — Сочту за комплимент. Ладно, приступаем к делу... на. Нарисуй круг. Забини бросает ему мел. — Нафига? Ответа не следует, и Грей принимается чертить на обшарпанном полу. — Вокруг шкафа? Ничего, если не очень ровно? — Ничего, — тот колупается за дверцами. Что там можно делать? Там же одни доски, — главное, чтоб как круг замыкался. Мда. Чертежником он подрабатывать не будет. Прежде чем Грей успевает ещё раз спросить, что они тут делают, Забини говорит: — Исчезательный шкаф работает как телепорт. Но прикол в том, что при взаимодействии с зеркалом Еиналеж, он может создать то, о чем ты мечтаешь. Грей удивленно вытягивает лицо. Пару секунд он таращится на Забини. – Что? – Удивлен, да? Я тоже в ахуе был. — Забини. — Ой, извини. В удивлении. — Я не про это. — А, а то я уже ахуел. — А теперь про это. Не сворачивай с темы. В каком смысле создает то, о чем ты мечтаешь? — У тебя все хорошо с запоминанием, Грейджи, но плохо с логикой. — Очень смешно. Забини довольно поворачивается. Дурачиться долго не дают. А он без этого жить не может. — Я писал проект на тему влияния Еиналеж на психику владельца. А потом увидел исчезательный шкаф. — И? — И подумал: что будет, если их объединить! Пауза. — Я иногда понять не могу, гений ты или идиот. Кто-нибудь об этом знает? — Только ты и Малфой. — Директор тебе за такие фокусы с артефактами голову оторвет. — Он не узнает. — Почему ты так уверен? — Ты не расскажешь, потому что я тебе нравлюсь, а Малфой, потому что мне должен. — Ага. Очень нравишься. Особенно то, что из-за тебя всыплют и мне. — Не гунди. — Зачем тебе это вообще?! — Мне интересно. Грей застывает от интенсивности в его взгляде. Забини говорит удивительно ласково. — Понимаешь, Грейджи. Многие великие открытия простаивают, потому что их нельзя совершать. — Ты это себя сейчас так оправдываешь? Под строгим взглядом Грея Забини глядит в потолок, будто не причем. — Ты говоришь про зеркало Еиналеж, которое вызывает одержимость, а совместить его со шкафом, который может создать материальное, это вообще атас! Забини, ты думаешь, что несешь? — Да? — И? — И? Это интересно. Грей испытывает желание слинять, и Забини это улавливает. — Грейнджер, ну успокойся! Я не собираюсь ни на ком эксперименты ставить! Кроме себя. Я не псих. Просто мне интересно создать этот артефакт, понимаешь? Смогу ли я его создать. У тебя что, никогда не было, что ты хотел сделать что-то неправомерное, но технически не опасное? Грей краснеет. Это был намёк на кражу книги. — Да, но это была просто книга. А ты говоришь о колупании артефакта – артефактов! – которые старше нас с тобой и наших предков до седьмого колена! Нас не отругают, нас отчислят. — Можешь уйти. Забини бросает это так резко, что Грей замолкает. — Пойми, Грейджи, — он вздыхает, — я привёл тебя не потому, что хочу заставлять тебя что-то делать. Ты сам захотел. Если тебе не нравится, ты можешь уйти. Если не расскажешь никому об этом, я не расскажу о твоем проступке. И будем квитами. Но если хочешь, можешь остаться. Я же просил тебя не воспринимать меня за всемогущее существо. Или за монстра. Я знаю, что делаю. И я не хочу никому навредить. Помолчав, он добавляет: — Я не могу позволить себе быть хуже других. Грей стоит. Его будто обухом по голове бьют, хотя чужой тон выверенно ровный. Его это бесит. Бесит, что Забини не оставляет шансов его возненавидеть и уйти. Бесит, что может привлекать внимание, ничего особо не делая. Лезет в проблемы, ничего не объясняя. — Если у тебя все получится, что планируешь сделать? — Ничего. Верну все назад и прикинусь, будто ничего не было. — Никому не расскажешь? — Это, конечно, огромная потеря для мира, но я не хочу рисковать своей репутацией. Одно неправильное слово, и из благодетеля меня сделают козлом отпущения. — А Малфой почему знает? — Он изучал исчезательный шкаф. Забини замолчал, будто думал, говорить ли дальше. — Мы подумали, что было бы, соедини объекты наших проектов и… вот. — То есть вы вместе работаете? — Ну, можно так сказать. Но он не так заинтересован. Его больше интересует результат, а не процесс. Грей вздыхает. Какой черт вообще попер его в эту историю? Сам увязался – сам получил. Забини колеблется. — Я тебе уже столько рассказал, что лучше было бы наложить обливиэйт. — Наложи, — без смеха говорит он. — Очень смешно. Грей прикрыл глаза. — Объясни мне, ты правда думал, что меня это заинтересует и мне это понравится, когда приводил сюда? — Заинтересует – да, а понравится ли – не знаю. Честно сказать, я даже не думал, что ты так остро отреагируешь. У тебя что, из знакомых был кто-то одержим? — Нет. Забини ничего не говорит. Они оба понимают, что Грей лжет. — И что? Останешься со мной? Или побежишь Дамблдору докладывать? — На слабо меня берешь или на жалость давишь? — А что лучше? — Забини. Забини улыбается. Морщинки расходятся вокруг его глаз. Грей заставляет себя отвести взгляд. — Если что-нибудь случится, я не причём. Повисает пауза, и глаза Забини загораются. — Грейджи! Я так и знал, ты, несчастный любознательный наркоман! — Отцепись от моей шеи! Забини! *** «Зеркало Еиналеж – высота – 7 футов, ширина 5, толщина – 1,5 дюйма. Внутри покрыта серебром, осколками костной пыли единорога, смочена слезами фей. Рама оборудована магическими кристаллами, выступающими в роли индикаторов-распознавателей. Дальнейшее исследование невозможно без вскрытия. Исчезательный шкаф – высота 7 футов, ширина – 5, толщина 2. Может перенести объект из пункта А в пункт Б при наличии как минимум двух экземпляров – одно в пункте А, другого в пункте Б. Магически энергозатратный, работает за один магический кристалл, переносит не более одного человека за раз. Другие свойства не изучены – необходим разбор на составные. В ходе исследований было выявлено, что шкаф и зеркало обладают магической резистентностью, объясненной зарядом компонентов составных частей. В ходе исследования было выявлено, что артефакты способны на...» Дальше было зачеркнуто. Более писать не стали. Грей листал тетрадь Забини, в которой был черновой вариант их проекта. Чем дальше он листал, тем меньше было понятно, но больше улавливался опасный намёк. Они понимали. Но почему-то не торопились сворачиваться. Грей посмотрел на Забини, который возился в шкафу. В нижней части располагался механизм, и именно он, по словам Забини, являлся кнопкой запуска телепортации. Шкаф работал, стоило в него ступить, по теории. Малфой сумел объяснить его механизм, но не починить. Но это было и не нужно. Потому что шкаф теперь должен выполнять другую функцию: не телепортировать, а создавать фикцию. Если при синхронизации с зеркалом он действительно мог сделать отражение реальностью, «воскресить» его, перевести из двухмерного состояния в трёхмерное, это было... сенсацией. Еиналеж, запрещённый от того, что показывал отражение желаемого, в синергии с Исчезательным шкафом, грозил стать тем, что запретят, едва будет создан. Грей смотрел на спину Забини и думал о том, что подобное оборудование – проклятие. От производства наркотиков их деятельность отличало лишь то, что по ней не было пункта в законодательстве. Какое влияние он мог оказать на неокрепшие умы? Что мог сделать в недобрых руках? Грей начал осознавать фразу: меньше знаешь, крепче спишь. Он бы побывал на той стороне баррикад. Одержимым тем, что никогда не будет его. Грей был категоричен, но у него не было шансов реагировать по-другому. — Грейджи. — М? — О чем была та книга? — О летучих свойствах зелий. — Чего? — О способности зелий рассеиваться в пространстве, не теряя эффекта. Забини молчал, глядя на него. Затем сказал: — Ты ничем не хуже меня. — Спасибо за комплимент. — И зачем тебе летучие зелья? Чтобы распылить над директорским столом и отправить его в вечный покой? — Не проецируй на меня свои мечты. — А если серьезно? — Если серьезно... я был в шоке, почему до этого никто не додумался. А потом понял. — И почему? — Зелья теряют свой эффект при распылении в воздухе. — Серьезно? Почему? — Ты никогда об этом не думал? — Не знаю. Мне зельеварение как-то не копенгаген. Нетрудно догадаться. — Я не знаю, – Грей вздыхает, — может потому, что молекулы зелья связываются с молекулами кислорода и инактивируются. Может, ещё из-за чего-то. Я не химик. — Не пробовал спросить у Снейпа? — Он сказал, что я дебил и зелья так не работают. Забини хмыкнул. — И что, ты сдался? — Я не настолько умный, чтобы решить это. Миллионы умов до меня думали, я додумаюсь, что ли? — А кто, если не ты? — Кафку перечитал? — Хех. «Мда» — Если однажды создашь летучее зелье, дай знать. — Ты будешь первым, на ком я его опробую. — Амортенцию можешь не распылять. Отличий не найдешь. Грей закатывает глаза, и Забини смеется. — Яд на тебе распылю. — Буду ждать. Тем, что останавливало Грея от дальнейшего расследования, было не столько недостаток справочной литературы, сколько неуверенность. Раз миллионы людей до него не смогли, что сможет он? Ответ Забини «Кто, если не ты?» заставил его испытывать то, что он не испытывал давно. Неуверенность, зависть, грызущее чувство. Будто Забини, который так серьезно колупал шкаф, уверенный, что создаст новый артефакт, мог спроецировать свою уверенность на его. В голове звучали слова Снейпа. «Это бред. Ни один зельевар ещё не мог добиться такого эффекта, потому что он невозможен настолько же, как ходить на голове человеку. Хотя многие по ощущениям этим только и заняты!» Раздались другие голоса. «Это невозможно, Грейнджер, уймите своё любопытство» «Грей, раз учитель говорит, что это неправильно, значит, так и есть» «Богатая фантазия, способность к наукам и абсолютное игнорирование любого мнения, кроме своего. Вам не стать учёным, Грейнджер. Хотя бы потому, что вы не видите ничего дальше собственного носа» «Грей. Оставь» «Просто скажи “хорошо”» «Грей, если ты хочешь стать человеком, тебе придется делать много того, что ты не хочешь. Потому что это плата тому, чтобы жить в этом мире» «Грейнджер, вы абсолютная бездарность. Давайте будем честны с тем, что ничем, кроме фотографической памяти, вы не обладаете. Вы спускаете свой талант в унитаз, пытаясь придумать то, что давно создано, и опровергнуть то, что давно доказано. Повзрослейте и возвращайтесь. Юношеский энтузиазм это неплохо, но нужно уметь признавать свои минусы» Он поднял взгляд на Забини. Так было дома. В мире без магии. Тут все иначе. Все, кто говорил, что это невозможно, оказались неправы. Они оказались не правы. А он – прав. Червь осуждения сидел в его голове, но он не мог выкинуть ощущение триумфа, когда узнал о существовании магического мира. Где все, о чем он думал, было выполнимо. Все, о чем говорили «Это бред», тут было реальным. Смотря на Забини, без оглядки идущего к своей цели, несмотря на риски, Грей почувствовал себя ничтожным и жалким. Но... «А кто, если не ты?»