Грей Грейнджер, или как избежать опасности

С тех пор Невилл стал твердо следить за Тревором – то ли желая доказать, что он хороший хозяин, то ли потому что больше не желал таскаться под слизеринским столом. Гарри, мирно возлежащий на диване, читает книжку – удивительно видеть его, не шатающего по коридорам. Грей, решивший вести себя тише воды ниже травы после недавнего случая, учит трансфигурацию, хотя она умело ускальзывает из-под внимания. Ехидное лицо Забини то дело возникает под глазами – стыд и страх, смущение и презрение. Скопище чувств, который вызвал этот варвар, не то, с чем он может справиться. Рон грустно сидит – мяч в его руках отпрыгивает от стены и возвращается в руки. Собаку оставить Перси так и не разрешил – позволялось только навещать ее на улице. – Скучно, – тянет Симус. Игра в карты с Дином удовольствия ему не приносит, учитывая то, что тот играет вполглаза и вполуха. – Развлекись тогда, – тянет Дин. – Как я не догадался? – ворчит Симус. Рон, скользящий взглядом то к стене, то к мячу, произносит: – Просто ему скучно, когда никто не таскает его за волосы. Гарри прикрывает глаза и понимает – сейчас начнется новый бедлам. Но Симус, вместо того, чтобы взорваться, просто наливается злой краской. – Нарываешься, Уизел. Рон реплику игнорирует – мяч, срекошетив от стены, бьет ему в глаз. Он охает, хватаясь за ушибленное место, и Симус взрывается хохотом. – Мгновенная карма! Рон, несмотря на травму, кидается на него, и Грей, заговорщически наклоняясь к Гарри, предлагает: – Пойдем погуляем? – Куда? – уловив авантюризм в его голосе, уточняет тот. – В библиотеку. Мина Гарри тут же киснет. – Учиться, что ли? Невилл, сидящий неподалеку, подозрительно греет уши в их сторону. Грей, взглянув на него, говорит нарочито громко: – Конечно! Зачем же еще ходить в библиотеку? Я трансфигурацию еще должен дописать, а ты – зелья! Невилл в секунду теряет интерес к их разговору и пропадает в кресле – мол, меня нет и учиться не намерен. Гарри тихо прыскает: – Ты серьезно что ли? – Конечно, нет, – шепчет Грей, – я там видел очень интересную книгу в запретной секции. Хочу на нее глянуть. Гарри задумчиво потирает подбородок – хмурится: – Тогда надо дождаться ночи. – Не надо, – заявляет Грей. Он глядит по сторонам, убеждается, что Рон возится с Симусом, Дин успешно их игнорирует, Невилл сосредоточен на Треворе, и тянет Гарри на выход. – Разговор личный. Гарри накидывает мантию и выскальзывает вместе с ним за дверь. Невилл только взглядом их провожает – хотеть в библиотеку посреди учебной недели еще нужно умудриться. Тревор прыгает у ног, выслеживая невидимых мух. Грей выныривает наружу. Гарри огибает Полную Даму, увлеченную диалогом с Кровавым Бароном, и они останавливаются у стены. – Что ты задумал? – без лишних прелюдий спрашивает Гарри. Грей с необъяснимой гордостью заявляет: – Я заметил, что днем сигнализацию на запретную секцию не вешают. Только ночью. Днем возле нее трутся учителя, неудобно каждый раз снимать, а ночью да – против таких как мы. – Как ты это заметил? – удивляется Гарри. – У каждого свои методы, – уклончиво отвечает Грей. – Колись. Он мнется, думая, признаться или нет, но все таки выдает: – У слизеринцев подслушал. – Ты лучшее, что я видал. – Я знаю, – самодовольно говорит он, – а как же Малфой? Гарри задумывается всего на секунду: – Он тоже. Просто вы в разных плоскостях интереса лежите. – Ого. Это в каких же? – Ты в дружеских. А Малфоя мне хочется просто измучить. – Как ты интересно перефразировал слово «романтический интерес». Щеки Гарри покрываются румянцем. – Бред не неси. Скорее тебя я перефразирую под «романтический интерес». Грей поспешно капитулируется, подняв руки: – Боже упаси. Они косо глядят друг на друга, затем смеются. Запетляв по лестницам, ведущим вниз, Гарри уточняет: – А что за книга такая, что ты ради нее слизеринцев подслушал? – Обложка заинтересовала. А слизеринцев я услышал еще задолго до того, как на нее наткнулся. – Врешь? – Порой. – А сейчас? В смысле, обложка понравилась? – Ладно, – уступает Грей, – немного лукавлю. У нее название интригующее, но я его тебе не скажу. – Почему? – Предположений нет? – Тонна, поэтому и уточняю. Грей прыскает. – Неблагородное это дело – в тьму завлекать, так что защищу тебя хотя бы от этого. – Ни фига себе защитник! В авантюру втянул, а подробности умалчивает. – Меньше знаешь – крепче спишь. – Резонно, – подумав, отвечает Гарри, – но несправедливо. В принципе претензий на нее у меня никогда не было. А теперь давай подробнее, как будешь утаскивать книгу. – Ты отвлечешь миссис Пинс, а я стащу книгу. – А как ты ее стащишь? – С твоей мантией. – А в секцию как зайдешь? Грей вздыхает. Гарри хлопает глазами. – Ты иногда становишься таким же невыносимым, как Рон. – Эй, Рон спрашивает, потому что ничего не понимает, а я для того, чтобы подтвердить свои предположения. – Настоящий сыщик бредет по уликам, а не спрашивает все у преступника. Сам думай! Гарри ворчит, но не настаивает – больнее всего его жалит низкий интеллект, который подозревают у него. Скосив на Грея взгляд, он открывает рот, будто хочет что-то сказать, но не решает – оставляет при себе. Пока они спускаются, мозг его весь изводится от предположений – Гарри говорит: – Выбирай. Либо ты сейчас выслушиваешь мой полуторачасовой монолог со всеми теориями, либо ты сам признаешься. – Какой умный! А мне какая выгода? – Побережешь свои уши. И нервы. – Змей подколодный. Гарри улыбается: – Ты еще змей не видел. – Надеюсь, и не увижу. Давай так. Твое самое любимое предположение, а я говорю, верно оно или нет. – Справедливо. Но неприятно. Ладно, – Гарри недолго сокрушается – это его самая прекрасная черта, – сначала я думал, что ты стащишь ее Левиосой. Но Левиоса в запретной секции не работает, это мы знаем. Второе – ты прошмыгнешь туда с кем-то из учителей. Но это ведь ждать надо. Это сколько времени? До ночи можно просидеть. Третье. Ты какой-то супер-пупер-мега-маг и можешь стащить книгу без всех этих выкрутасов. Что правда? – Я попросил одно, а ты выдал мне три. – Сделай поблажку в честь дружбы. – Наша дружба – одна сплошная поблажка, – вздыхает Грей. – Ладно. Первое – неверно! Как и говоришь, Левиоса, к сожалению, не работает. Второе – затея интересная, но долгая и перспективы неясны. А мне еще уроки делать. Так что нет. Третье! Я, конечно, очень польщен и даже не знаю, что сказать – крайне смущен – но нет. – Столько пафоса ради трех нет. – Теперь ты понимаешь, как я себя чувствую. – Признаю. Каюсь. Так что ты собираешься делать? – Гарри. Ты всё, что я говорил до этого, одним местом прослушал? – Нет. Вроде. – Вроде. – Ладно, может быть! Давай, рассказывай. А то сейчас накинусь на тебя. Грей смеется – Гарри пихает его в плечо. – На Малфоя кидайся. Или Снейпа. Может, кто-то обрадуется. – Ага. Флитвик, когда будет натягивать меня на колесо. Грей, не уходи от разговора! Ты уже тысячу раз так сделал. Он смеется. – Ладно. Уловил. Слушай. Повторяю для особо внимательных. На запретную секцию сигнальные днем не ставят. А значит что? – Ты можешь пройти.. дверь не просигналит. – Ага. – Но в чем толк! Тебе ведь надо открыть дверь. – А я открою. Алохоморой. Гарри останавливается, открыв рот. – Что? – Вот так. – Разве на дверь действует алохомора? – Вот сейчас и проверим. Грей затаскивает его за угол – из библиотеки как раз вываливается кучка ребят. Гарри, прижатый к стенке, продолжает пучить глазами, затем выдает: – Ты! Эксперементатор! Я еще думаю, у него план какой-то есть, теории строю, а ты наобум! Грей прикрывает рот ладонью, чтобы не заржать – в темноте закоулка это покажется странным. – Слишком высокого мнения ты о людях, Гарри. В некоторых обстоятельствах нужно действовать проще – методом проб и ошибок. А для того, чтобы за эти ошибки не отхватить, я тащу тебя. – Я очень сомневаюсь, что дверь в запретку охраняет одна лишь алохомора, – веско замечает Гарри. – Я тоже. Тем не менее попытаюсь – может, уловлю там остаточный след чар и смогу их распознать. Грей отстраняется от него, отпуская рубашку, и Гарри вздыхает полной грудью. Пялясь на свою обувь, неожиданно выдает: – Знаешь, Грей, я думал, что ты умный, но нет, ты хитрый. Ты воспользовался тем, что я считал тебя умным, заговорил зубы и, пока я мучился в догадках, завел за угол библиотеки, чтоб я не мог отказаться! – Злодеем меня делаешь. Ты все еще вправе отказаться. – Какой там! Мне теперь тоже интересно. Я уже не знаю, хочу расцеловать тебя или побить. – Ни первое, ни второе не хочу, – он слабо смеется. В полутемке лицо Грея кажется одновременно сложным и простым. – Ну так что? Согласен? Гарри глядит на его протянутую руку и спустя секунду пожимает. – С одним условием. Ты покажешь мне, что это за книга. – Так и знал. Куда денусь – покажу. – Договорились! *** Пожать руки на деле оказывается легче, чем привести план в исполнение. Гарри какое-то время топчется у стойки, гуляя туда-сюда как разгильдяй. Грей, спрятавшийся за стеллажами, торопливо накидывает мантию-невидимку, чувствуя себя авантюристом. Затею он эту устроил из чистого любопытства и еще чего-то особого – желания достать приглянувшуюся вещь. Есть то, чего человек не в силах побороть и за что его не осудишь – потому что это вложено в его суть – тяга к знаниям! У Грея тяга к знаниям была катастрофическая – она, как бездонная дыра, ничем не перекрывалась, как ни пытайся. Чем больше закинешь, тем больше будешь хотеть! Гранит науки, которая предложила ему нормальная часть библиотеки, он уже давно изгрыз и тянулся за следующей. Только следующая – запретная – требовала еще доступа. «Это как экзамен, как аккредитация, – успокаивает про себя Грей, пробираясь ко входу в запретку, – мне нужно доказать, что я достоин забраться на следующий уровень. Не будь так, эта секция вообще тут не стояла, а распылилась в комнатах учителей! Знания нужно получать, а не хранить за замком» С этим страшным, животрепещущим выводом он останавливается у двери. Гарри уже вовсю отвлекает миссис Пинс. Она от его нескончаемого потока слов уже не знала куда деться: то тянулась в картотеку, то ручной архив, то порывалась схватиться за голову. Грей, глядя на болтающего Гарри, прекрасно ее понимал. Оружие у всех свое, и у Гарри самое могущественное – Слово. Быстрым шепотом наколдовав алохомору, он убеждается, что такая легкотня не работает, и принимается перечислять все отпирающие чары, которые знает. «Это иронично! – думает он, – ведь скорее всего, то заклинание, которое мне нужно, чтобы пробраться внутрь, внутри! Нам скармливают бурду, говоря, что этого достаточно, а на деле этот запас знаний максимум позволит нам выжить, убежать или защититься, но никак не напасть, возглавить или зажить!» Гневная отповедь мечется у него в голове, пока чары одни за другим бесплодно отражаются от замка, как вдруг, позади раздается недобрый шум. Грей дергается, проворно уносясь за стеллаж – в ту же секунду на его месте грозной возвышающейся фигурой вырастает Снейп. Он ежится от его мрачного вида и вспоминает Невилла. Зря малохольным обзывал! Тут всякий смельчак замолохолится. Вжавшись в корешки, он опускает голову – Снейп нарушителя не замечает, бормочет какую-то непонятную бурду, какую Грей в жизни не слыхивал, и дверь открывается. Грей торопливо запоминает набор звуков, пообещав себе любыми способами найти прототип. Снейп заходит внутрь – мантия его взмахивает как крыло у летучей мыши, и Грей следом прошмыгивает внутрь. Все таки Гарри не дурак. Предсказатель! Теорию выдвинул – а она оказалась рабочей. Надо будет ему еще ребусов подкинуть. Грей виляет в сторону – в запретной секции даже пахнет по-иному. Затхлый, стоячий, полный загадок воздух. Если так можно описать воздух, он именно загадочный! Поборов интерес подглядеть какую книгу стащит Снейп, он приступает к своему делу. Красавица оказывается лежащей на прежнем месте – Грей давно выглядывал ее, вчитываясь в название всякий раз, когда появляется в библиотеке. Получив ее в руки, он сначала даже не может поверить – будто она сейчас рассыпется в руках или его выкинут взашей. Но взашей его никто не выкидывает, а Снейп начинает выходить. Грей молнией подрывается следом, но не успевает – Снейп, будто дьявол, оборачивается столь стремительно, будто знает, что внутри кто-то есть, и запирает дверь. Грей смотрит на решетки как заключенный, а потом его поглощает ужас. Снейп, больше не высказав никаких признаков разоблачения, разворачивается и уходит восвояси. Грей, глядя в его удаляющуюся спину, судорожно двигает шестеренками – толкает дверь, но та запрета. Затем оборачивается, будто за спиной может вырасти еще один Снейп, загнанно смотрит на стойку Пинс, за которой галдит Гарри, и сползает на пол. Как там ему говорили? Не умный, но хитрый? Ну-ну. Будь умным, может, хитрым быть и не пришлось! Заключенный в собственную оплошность, он остается ждать, пока Гарри не заметит его исчезновение и не пойдет искать. Судьба была к нему не благосклонна – возможно, это кара за воровство. Или, что более вероятно, несчастная случайность. Только подавляющее количество всех несчастных случайностей почему-то перепадает на его долю. *** Гарри находит его быстро – даже обходится без галдежа. Просто остановливается у запретки, будто ища книгу, и все что остается Грею – скинуть капюшон мантии. Он смотрит на Гарри несчастными глазами – тот, уставившись на него, сначала вытягивает лицо, затем прикрывает рот, скрывая ржач. Грей хочет пульнуть в него книгой, но решает быть благоразумнее. Хотя бы для себя. – И что будем делать? – ворчит он. – Могу принести тебе поесть, – прыскает Гарри. – Очень смешно. Грей против воли надувается. Обидно, что вот так глупо сплоховал, главное – пробрался и даже книгу достал, но выйти не сподобился. Ужас. Гарри, заметив его грустную мину, смягчается: – Красная таблетка или синяя. Что выберешь? – Они помогут мне выбраться отсюда? – Да, но каждая по-своему. – Давай обе. Гарри отходит за стеллажи – подальше от чужих глаз, Грей – следом за ним. – Красная: я говорю все миссис Пинс, она нас ругает, вычитает сотню баллов, но вызволяет тебя. Синяя: мы ждем нового учителя, за которым ты сможешь прошмыгнуть. – Мне ни то, ни другое не нравится. – Я знаю, поэтому поделился бесплатно. – Завистник. – Я не мечтал быть запертым в запретной секции. Грей вздыхает – даже сил спорить с ним нет. Гарри, глядя на его вид побитой собаки, лишенной всякой чести, наклоняется и заговорщически шепчет: – Есть идея. Грей подбирается. – Какая? – Я говорю все Перси, он может помочь. Конечно, отхватим мы от него, но я надавлю на его приватные делишки. Мероприятие опасное, но самое доступное и реализуемое. Грей смотрит на него сквозь прутья и что-то внутри него неприятно ворошится. Не слишком ли это опасно? – Уверен в своих ораторских способностях? – Даже в софистских. Не бойся, я тебя тут не брошу. Даже если Перси выпорет меня потом прилюдно, это слишком жестоко. Появляется ощущение, что Гарри приходилось сидеть в закрытых, темных помещениях без возможности выбраться. Грей кивает. – Все равно выбора нет. Давай, иди. И спасибо.. заранее. – Потом тоже скажешь, – говорит Гарри и поднимается. Напоследок, прежде чем уйти, говорит: – Не бойся. Миссис Пинс это чует. Шутка совсем не успокаивает, но Грей хмыкает и затем понимает – успокоила. *** Ждать приходится долго – возможно, из-за волнения Грею так кажется. Часы тикают подозрительно медленно – так, что он начинает подозревать их на предмет замедляющих чар. К запретной секции, назло или к радости, никто не подходит – все возятся у выхода, чтобы поскорее свалить после имитации учебной деятельности. Редкий ученик снует между дальними стеллажами, близкими к нему, но ближе никто не подбирается. Грей сидит, уткнувшись в полку, и чувствует себя покинутым. Пусть и знает, что за ним скоро придут, все равно одиноко, а при мысли, какими последствиями его авантюризм обернется, вообще несладко становится. Пока он сидит, погруженный в свои невеселые мысли, даже за книгу браться не хочется. Она лежит на коленях предательским грузом – будто чем-то обидела или уже не оправдала ожиданий. Грей роняет голову на колени, удивляясь своим детским мыслям. Правду говорят: в момент беззащитности человеческая натура обнажается. До тех пор, пока рядом не раздается шаг, а затем второй. Грей поднимает взгляд, видя перед собой знакомую фигуру. Забини стоит перед ним, повернувшись спиной, и изучает стеллаж. Грей удивленно лупится на него. Почему-то от его внезапного появления становится лучше – пусть даже это и самолюбивый зазнайка, все равно лучше, чем одному. Забини внимательно, методично изучает названия – видимо выискивает нужную книгу. Серьезность на его всегда блудливом, смешливом лице выглядит такой непривычной, что Грей пялится на него, как дурак. «Хитрый, хитрый слизеринец – в людях другой, а по делу иной. Знаем таких» Грей сам не замечает, как недобро щурится на него, защищая честь Гриффиндора, как Забини вдруг оборачивается и смотрит чуть ли не прямо на него. Грей замирает истуканом. Забини не видит его, скрытого мантией, хмурится озадаченно, затем еще какое-то время прожигает пол взглядом и отворачивается обратно. Грей закрывает рот и вспоминает россказни Гарри: тот говорил, что, мол, Малфой, способен выследить его даже под мантией. Не может быть! Или у слизеринцев защитный механизм встроен против всех гриффиндорцев? Грей решает проверить свою теорию и снова злобно щурится, прожигая чужой затылок – Забини опять раздраженно оглядывается. Грей им почти восхищается. Хорош слизняк, да только все равно в пролете! Лицо Забини вдруг меняется – он взмахивает палочкой. Грея обдает прохладой. – Так-так-так. Голос точь-в-точь как тогда над столом. Грея охватывает чувство дежавю. – Кто этот тут у нас? Не веря в происходящее, Грей отползает к шкафу – тот скрипит и выдает его со всеми потрохами. Доползался – допроверялся. – Смельчак под мантией невидимкой, полагаю? Да только кто? Мистер Поттер носится в коридорах. Только что его видел, если это не кто-то под обороткой. Уизел вместе с ним. А вы? Забини говорит «вы» так, будто их множество, и Грей сам чуть не подозревает, что себя несколько. На замену страху в нем медленными волнами поднимается азарт – сложный, труднообъяснимый. Он молчит. – Молчим? Было бы забавно, если я стоял, разговаривал с самим собой, но так еще забавнее. Кто же ты? Может, вертлявый Грейнджер? Грей не может уловить, благодаря чему теоретическое «вы» Забини превращается в практическое «ты» – и шкаф снова от его натуги скрипит. Забини улыбается – не той блудливой, насмешливой улыбкой, которой улыбается всегда, а хитрой, хищной. Только тут Грей вспоминает, что он слизеринец, а не просто ученик в зеленой мантии. Тот в свою очередь скользит взглядом к двери и предполагает: – Закрыли? Грей кивает – по-настоящему. Но Забини это оказывается не нужно – он садится на корточки, оказываясь на уровне его лица, и говорит: – Не мнись, Грейнджер. Тогда под столом ты казался мне шустрее. Грей покрывается румянцем – слизеринский гад его провоцирует. Забини рассеяно смотрит на дверь – после разоблачения он кажется не в меру расслабленным. Бесит! – Я сейчас думаю, – произносит он, – сдать тебя миссис Пинс, поставив свою честь на кон, оставить тебя тут умирать или вызволить. Ты что думаешь? Грей рот открывает от таких прерогатив – мысль, что его сдадут, нешуточно взволновывает. – Чего тебе нужно, Забини? – вредно отзывается он. Потеряв голову, по волосам не плачут – поздно уже упираться. Да и интересно, что представляет из себя этот Забини. Лучше вести переговоры дипломатично, не надеясь ни на чью милость. Тот расплывается в приторной, победоносной улыбке. – Явился? – Не пропадал. Чего тебе нужно? – Какой недружелюбный. Это тебе чего нужно? Пялился на меня так, будто дыру хотел проделать. Чем я тебе не угодил? – А чем ты мне угодил? – отражает Грей, высовываясь из-под мантии. Забини с откровенным интересом рассматривает его лицо. – Допровоцировался – любуйся, торжествуй. – Торжествую. Только ты подозрительно быстро сдался. Не уловка ли? – Ежели и уловка, ты опоздал. – Какой ты вредный, Грейнджер, – морщится Забини, – хотя меня такие привлекают. Плюс балл. А чего ты тут застрял? – Да вот, сел, подумал, дай задержусь. Вдруг ты такой красивый явишься, грустно будет пропустить. Забини фыркает – ямочки на его щеках отражаются предельно четко. Грей пялится на него, но не с такой настороженностью, как прежде. Почти с любопытством. – Ну, тогда ты добился своего. Долго еще будешь сидеть? – Пока не налюбуюсь. – Как жаль. Я скоро собираюсь уходить – если б знал, непременно задержался. Грей опускает голову со вздохом. – И кто из нас вредина, Забини? Сущий провокатор. Тот не обижается – напротив, улыбается еще шире. – А ты интересный. Глупый только. В запретку угодить это надо уметь. Только зайти в нее тоже надо уметь. План не по плану пошел? – Пошел. Точнее не пошел. Тьфу.. дебил я в общем. Все правильно сказал. Позлорадствовал? Теперь уходи. И без тебя плохо. Забини опускает уголки губ, подперев подбородок рукой. – Прогоняй, да только сам один останешься. Привлекает? Грей задумывается и понимает: не привлекает. Сам же минуту назад думал: все любо, лишь бы не одиночество. Он вздыхает, затем, чувствуя тяжесть книги на коленях, говорит: – Попался, как глупый. Вообще не собирался так быстро сюда входить, возможность подвернулась. А чтоб выйти – не подвернулась. Сижу теперь, распинываюсь перед тобой. – За учителем зашел? – Да. – Снейпом? – Да. Откуда знаешь? – Есть у него привычка – выходит из запретки, будто пытается следом кого-то прихлопнуть. У нас про это все знают. Грей разочарованно вздыхает. В следующий раз надо будет больше исследовательских работ проводить, прежде чем браться за дело. Если б знал, не угодил бы. Ах это злосчастное «если»... – Давай я тебе помогу, – задумчиво тянет Забини. Грей настолько не верит в слизеринскую благочестивость, что поднимает глаза – наверняка ослышался? Но лицо Блейза говорит, что не ослышался – потирая подбородок, с видом настоящего вершителя он поясняет: – Давно думал завести себе маггловскую зверушку, а ты такой пронырливый, что точно скучно не будет. – Тьфу ты. Изувер. Блейз смеется. Грей запоздало понимает, что тот шутит. – Ладно, Грейджи, не обижайся. Если хочешь, я действительно тебе помогу, но не без ответной услуги. А какой – решу потом. В вулкан обещаю не отправлять, залежи под водой не искать и выше головы не прыгать. Договорились? – Почему? – бесхитростно спрашивает он. Таких лучше напролом брать – хоть какой-то шанс. Перехитрить хитреца все равно не получится. Забини уклончиво объясняет: – Ты поверь, мне это не нужно. Староста даже по головке меня погладит, если с вас спишут баллы благодаря мне. Но ты кажешься мне интересным. А долг – как приятный бонус. Должен же я хоть что-то с этой сделки получить? Грей думает, что у слизеринцев есть такой дополнительный предмет как стелилогия. Гладко стелишь – дальше едешь, причем на спинах должников. От этой мысли он сам себе хмыкает под нос и говорит: – А что я тебе должен буду сразу не скажешь, да? – Не знаю, Грейджи. Не хочется разбрасываться долгом, даже от грязнокровки. Слово режет по ушам, но Грей помалкивает – знает, что ничего не докажет и что не в том положении, чтобы препираться. – Ладно, – бормочет он. «Странно. Гарри напрягать не хочу, а быть должным врагу хочу. Что же это со мной такое? Забини, треклятый, заболтал?» – Отлично, – говорит Забини и светится как начищенный галлеон. – Я наброшу чары, но они будут действовать ровно пять секунд. Нужно подгадать момент, когда Пинс отвернется. Я тебе подам сигнал, ты сразу выбегай, хорошо? Инструкции понятные – Грей кивает. Забини поднимается и выходит из переулка стеллажей. Грей тянется за ним, наблюдая за Пинс. Долго ждать не приходится. Какой-то ученик подходит к ней, что-то спрашивая, и она отворачивается. Забини, в момент воспользовавшись возможностью, кидает чары. Грей, поймав его красноречивый взгляд, кабанчиком выбирается из секции – в нос опять бьет свежий воздух. Дверь закрывается, будто и не открывалась. Миссис Пинс поворачивается – смотрит на секцию – и возвращается к карточкам. Грей наблюдает за ней с бешенно колотящимся сердцем и поднимает взгляд на Забини. Тот кажется спокойным, даже задумчивым. Вспомнив про Гарри, который еще носится в попытках спасти его задницу, он спохватывается. Коснувшись чужой руки, шепчет: – Позже свяжемся. Забини кивает – лицо его делается немного проще. Грею кажется, что он смотрит на него почти по-честному. Из библиотеки удается выбраться без труда. Бегая в поисках Гарри и Рона, он понимает, что мысли все возвращаются и возвращаются к запретной секции. Только дальше ждет босс похлеще – Перси.