Скрытая от семьи

Пятый утянул сестру за руку из комнаты. Снизу послышался гул. -Сегодня точно пойдёт снег… Они не спят в 11 часов утра, поразительно… Они спустились по скрипящей лестнице. Гомон тут же прекратился, все начали разглядывать Мэй, отвлекаясь от разговоров и дел. Один только Лютер не интересовался происходящим, продолжая что-то увлечённо рассказывать Эллисон. Лишь на миг громила посмотрел на неё, обведя с ног до головы взглядом с ноткой отвращения. Девушка глянула на Ваню. Ту самую Номер Семь, которую недооценивал отец. Да что уж там — Реджинальд боялся её. Остерегался её могущественных сил, способных разрушить весь мир. Запирая их в душе, он нанёс глубокую рану в сердце Седьмой. Бен сидел тут же. Но, в отличие от всех, не смотрел на девушку, как баран на новые ворота, лишь изредка шептал на ухо Клаусу, который рассматривал Мэй в попытках вспомнить прошедший день. Диего отчуждённо сидел на краю дивана, с не меньшей чуткостью наблюдая за ними. Смутившись от такого внимания, Мэй шаркнула ногой и опустила голову вниз. Пятый медлил представлять её — не знал, как бы правильно начать. Он свёл брови к переносице, стараясь сообразить и правильно поставить речь, но ничего толкового не получалось. Открывая рот, парень хотел было произнести первые слова, когда вновь замолкал, морщась. Медленно досчитав до 10, чтобы успокоиться, и собравшись с духом, брюнетка говорит на одном дыхании: -Привет, семья, я Мэй, по совместительству ваша сестра — никто не знал о моем существовании, кроме Пятого, который однажды заметил меня с отцом. Взгляды, наполненные интересом, сменились ошарашенностью и неким ужасом. Эллисон прислонила указательный палец к губам Лютера, призывая к тишине. Тот оскорблённо фыркнул и отодвинулся, сложив руки на груди. Наступила оглушительная тишина. Мэй водила глазами по родственниками, не понимая такой реакции. В голове происходил полнейший хаус и беспорядок. Всё бóльшие ощущения незащищенности и неправильности своего нахождения здесь постепенно брали верх над чувствами, уверяющих её в обратном. Зрачки беспомощно забегали, тело непроизвольно делало маленькие шажки назад, окончательно убеждая себя в том, что идея приходить сюда была плохой. Спустя столько лет, когда наконец всё устаканилось и пришло в порядок, она вновь разрушила хрупкое спокойствие и равновесие. В спину уперлась железная ладонь Пятого, не дающая сбежать. Он и сам был растерян, не зная, что делать дальше. Сглотнув подступивший комок, девушка смотрела на парня. Мутно взирая вперед, Пятый думал. Думал о том, насколько несправедлива иногда жизнь по отношению к людям. Такие мысли почти всегда сложно понять. Сердце забилось быстрее, дыхание участилось, подкатила непреодолимая паника. Страх — это главное слово, пульсирующее у неё в голове, это несуществующий ледяной ветер, проносящийся в душе, от которого кожу покрывало неприятными мурашками. Вдруг, мыслящий взгляд Пятого переменился на мягкий. Уголки губ его слегка поползли вверх. Неясные действия вызвали очередную волну непонимания со стороны девушки. Постучав Мэй по руке, он глазами показал в ту сторону, где находилась семья. Нерешительно повернув голову, она видит подходящего Диего. Чертыхнувшись на месте, брюнетка приготовилась мгновенно исчезнуть, напрягая руки. -Мэй, ты прости меня за вчерашний случай, когда я чуть не убил тебя. Просто подумал, что ты не та, за кого себя выдаёшь. Та облегченно ухмыльнулась, самостоятельно сбрасывая с плеч такую тяжесть, как волнение: -Поверь, у меня была бы похожая реакция. И снова замешательство с обеих сторон. Однако, оно не было таким затянутым, как в предыдущий раз. Почувствовав некоторую свободу в своих действиях, семья начала наперебой задавать вопросы на самые разные темы: начиная от того, сколько лет Мэй, заканчивая её любимым сортом пончиков. Девушка старательно отвечала на всё, что было возможно расслышать в этом гаме. Честно, это было сложновато — каждый хотел получить ответ быстрее всех. Даже Лютер, до этого момента сидевший в стороне, робко спросил об её любимом сорте пищи. «Время идёт, он не меняется — всё такой же любитель покушать.» — подумала она. -Клаус трезвый, это очень редкое и удивительное событие! — Мэй искренне поразилась такому явлению. Ещё с детства к нему прицепилась кличка, связанная с его зависимостью от алкоголя и психотропных веществ. -Да вот, хотел отпраздновать твоё возвращение сюда и присоединение к нашей семье, — в нормальном состоянии он был куда более многословен и в целом лучше. Дальше они болтали обо всём на свете и просто радовались жизни. Семья полностью потеряла скромность, в хорошем смысле, получая удовольствие от времяпровождения вместе. Мэй поближе узнала своих братьев и сестёр. Они сильно изменились характером. Тот же Диего — он всегда был открытым, разговорчивым мальчиком, а сейчас… Человек, любящий одиночество и замкнутость. Ещё раз ловя себя на мысли о том, как же сильно по ним соскучилась, Мэй улыбалась, обнажив белоснежные зубки. За время ваших разговоров, Пятого немного оттеснили: он стоял в дверном проёме наблюдая за тем, как Мэй была счастлива наконец-то поговорить с семьёй. Пять понял, что никому нет дела до него и отправился на верх. По дороге к себе он обернулся: девушка беседовала с Эллисон, держа в руке чашку чая. Тихонько телепортируясь, парень зашел в комнату. Впрочем, Пятый всегда был достаточно бесчувственен в отношении братьев и сестёр, но здесь была конкретная обида. Мальчишка на ватных ногах добрался до кровати и прошептал: -Надеюсь, хоть к вечеру обо мне вспомнят. Нужно отдать должное — после двух апокалипсисов семья стала не разлей вода. Они стремились помогать друг другу, скрывая очерствевшее сердце и больную душу. Если и происходили стычки, то совсем короткие, притом чаще всего ссорились парни. Или не поделили последний бутерброд, или кто-то разбудил их слишком рано. Что-то из этого. А однажды разбили банку кофе: Пятый был не то, что в ярости, казалось, что ещё немного, и у него откроется способность к владению огнём. -Тебе грустно? — раздался знакомый голос. Чуть писклявый, чуть грубоватый, с выделяющимся сарказмом — золотая середина для обладателя. Пятый обернулся: знакомая ранее женщина с чемоданчиком стояла неподалёку, слегка теребя подол короткого платья. -Проваливай, я больше не работаю на Комиссию. — он изначально понял, кому принадлежит этот голос. Ошибки прошлого повторять не хотел. -В том то и проблема. А вот скажи мне, ты хочешь её внимание? Она будет только с тобой, всегда, но для этого нужно выполнить некоторые условия. — Куратор игриво смотрела на бывшего сотрудника. От взгляда внутри всё холодело, превращаясь в царство льда и снега, а главное.. Эгоизма и насмешек. Номер Пять задумался. А ведь и правда: Мэй совсем забыла про него, пока сидела в гостиной. С другой стороны — а что такого? Пройдя достаточно непростой путь, она вернулась домой, в родное гнёздышко, откуда однажды была выкинута жестоким и безжалостным отцом. Парень отбросил эти мысли. -Я сказал, уходи. Больше не желаю иметь с тобой ничего общего. Повторять не стану. — мальчишка сжимает кулаки. Хендлер самодовольно рассмеялась, что повергло парня в недоумение. -Ты сам подписал себе смертный приговор, Пять. — и исчезла, открыв чемоданчик. Дабы привести свой нервы в порядок, Пятый уселся за рабочий стол, разбирая многочисленные бумаги. Большинство оказывались бесполезными и ненужными, поэтому сразу летели с мусорку, стоящую в ногах. Среди бардака, он натыкается на чересчур выделяющуюся своим красным цветом бумажонку. Корявым, быстрым, едва разборчивым почерком было что-то написано. Притом, раньше этого не было на столе. Приглядевшись, Пятый смог разглядеть эту записку. Она гласила: «Я сделаю твою жизнь невыносимой.» и никакой подписи. -Куратор опять играет? — парень оглядывается вокруг. Вроде ничего, всё спокойно. Пятый скомкал послание и закинул куда подальше, переключая внимание на старые документы, нуждающиеся в утилизации.

***

Дверь в комнату Пятого приоткрылась, Мэй зашла внутрь, стараясь не шуметь. Встав у входа, произнесла: -Извини, если помешала. Я могу зайти? На душе скребли кошки. Испытывая чувство стыда после того, как напрочь забыла о Пятом, пока веселилась с родственниками, Мэй хотела загладить вину. -Конечно, проходи. Сев на край постели, её взгляд устремился на лицо Пятого. Щёки и нос были красные, волосы мокрые, глаза закрывались. Бедолага так засиделся за бумагами, что буквально засыпал на ходу от усталости. -Ты в норме? -Вполне. — зевнул парень. Из горла донёсся непонятный хрип, Пятый закашлялся. Настороженно приглянувшись, Мэй дотронулась рукой до его лба. Послышался недовольный и разочарованный вздох. -У тебя жар. Почему молчал? — твой требовательный и властный голос заставил брюнета съёживаться теперь не только от холода. -Это проделки Куратора, она любит так шутить надо мной, когда я не выполняю её просьбы, поэтому не волнуйся, на самом деле я чувствую себя отлично, просто очень устал. -Надеюсь, что ты не врешь, потому что это не шутки. Девушка мельком глянула на часы и ахнула. -Ого, почти 11 часов вечера! Пожалуй, пойду отдохну, да и тебе не помешает. Кстати, мне так и не сказали, где я буду жить. Не составит труда показать мою комнату или хотя бы сказать, где она? Пятый хотел предложить переночевать у него, хоть и понятия не имел где. Всё же чувство брошености не покинуло парня даже после многих лет. Сейчас он мог и хотел стать совершенно другим, новым для Мэй. Ведь сознание который раз твердило, что никакой пластик не заменит живого человека. -Я случайно подслушала ваш разговор, не обессудьте. — Ваня заглянула к ним, — Пойдём, Мэй, представлю твою комнату. -Спасибо. Повернулась к Пятому: -Я зайду сегодня, но чутка позже. Мы ещё успеем поговорить, только не засыпай. — шепнув это, как можно тише, ты отправилась за Ваней.

***

Комната Мэй была по соседству с Диего и Эллисон. Зайдя внутрь, и обнаружив, что её «покои» были почти идеальны, поблагодарила сестру и прикрыла дверь. Взгляд тут же устремился на кровать: двухместная, у самого окна, с простыней малинового оттенка и несколько небольших подушек. Рядом стояла тумбочка, с двумя отделениями. Вдоль стены простирался шкаф со сдвижными дверцами и огромным зеркалом, покрытым толстенным слоем пыли. Да, видно здесь давно не было гостей. «Не всё так безупречно, но сойдёт, нужно лишь немного прибраться, только потом… Так, а что мне одеть вместо формы? Не всё же время в этом ходить… Спрошу, пожалуй, у сестёр.» Однако втроём вы не придумали ничего лучше, как сейчас тебе одеть стандартную амбрееловскую пижаму, да и к тому же она отлично подходила по росту. «Да уж, теперь мы с Пятым точно, как две капли воды.» — пробежала мысль. Но в тоже время такая особая связь была душесогревающей. Вернувшись к себе, Мэй повременила, когда вся семья уснёт. Это заняло не так много времени — прошло полчаса, как послышался разноголосый храп. Она пошла к своему брату.

***

Pov Пятый. «Да... У нас вся ночь впереди для разговоров. Надеюсь, я смогу узнать что-нибудь интересное из её жизни, а сейчас нужно бы заварить себе кофе, чтобы не уснуть.» Подъем с кровати дался мне довольно тяжело — тело состояло будто из прочного металла, не дающего сделать лишнее движение, ноги подкашивались. Приняв решение остаться на месте, я лёг обратно. «И зачем я ляпнул, что во всем виновата Куратор, если мне на самом деле плохо? Возможно, не хотел показаться слабым. Но если Мэй узнает, что я соврал, она будет явно не в восторге, поэтому нужно делать вид, что все просто замечательно.» — решил про себя я и услышал звук поворачивающейся ручки двери.

***

-Хей, ты не спишь? — голос девушки растворился в стенах комнаты. Пятый лежал, глядя в потолок и думал о чем-то своём. Повернув голову на твой голос, он привстал и ответил: -Нет, я ждал тебя. Заходи. Кареглазая девчушка села на кровать и, глянув на своего брата, умилилась от его вида: -Как же тебе идёт эта пижама, ты даже представить себе не можешь! Парень усмехнулся: -Вообще-то мы сейчас одинаково выглядим, Мэй-Мэй. Она слегка покраснела и отвела взгляд. За окном светила луна, посреди чистого ночного неба. Её свет падал на твоё лицо, не давая скрыть ни единой эмоции. -Как ты меня назвал? -Мэй-Мэй. — Пятый усмехнулся. -Как ребёнка. -Хорошо, Восьмая. -Не надо называть цифрами. Парень незаметно улыбнулся, что-то задумав, и перешёл к делу: -Расскажи поподробнее о своих способностях. А то ты лишь мельком упомянула о своих силах и всё. -Я умею становиться нематериальной и проходить сквозь предметы и людей, при этом становясь невидимой. Давай покажу. — Мэй встала посередине комнаты. -Кинь в меня что-нибудь, и я продемонстрирую одно из своих умений. Пятый посмотрел на потолок и, недолго думая, бросил в неё подушку. Она лишь прошла сквозь, а Мэй испарилась в воздухе. -Вот же, Восьмая. Ловко. - в поскудстве ему не занимать. Через несколько секунд вновь появилась на том же самом месте. Она нахмурилась, вновь услышав то имя, которое давал ей мёртвый отец. Сжав зубы от злости, Мэй мило продолжила, как ни в чём не бывало: -Видишь? Это ещё не всё. — вернулась на кровать и продолжила — за несколько месяцев, проведенных в снятом доме, я научилась проходить через пространство. Мэй исчезла в синей вспышке, в этот раз на более долгое время. Пятому даже почудилось, что она так решила поскорее уйти, не придумав другого предлога. Но через пару минут девушка снова очутилась на месте, держа в руке две чашки. -Выпей, тебе не помешает, а то так ненароком и уснуть недолго. — Мэй протягивает Пятому кружку с кофе, а сама принялась пить чай. Отвернув голову, она всё ещё пытается отойти от внезапного чувства ненависти к слову «Восемь». Она агрессирует, это сложно утаить. Мальчик взял напиток и тоже задумался, глядя в одну точку. «Довольно интересные способности. Мы во многом похожи, и мне это, как ни странно нравится…» Неожиданно, Пятого будто обожгло изнутри. Вскрикнув, он выпустил чашку и едва не потерял сознание. Горячий напиток разлился на пол. Мэй вскочила и принялась приводить брата в чувства. -Чёрт, очнись! Пятый с огромным усилием поднялся и еле слышно прохрипел: -Я тогда соврал тебе, прости. Куратор тут не причём… Заболел наверное. Голова болит до невыноси... — его речь была несвязанной и похожей на бред. Мэй во второй раз тронула лоб и сразу поняла, что температура высокая. Взяв первую попавшуюся под руку тряпку, переместилась в ванную и начала мочить ее, выворачивая кран в сторону холодной воды. Впрочем, только такая и текла. Видно, не очень удачно выбрала ванную, которая почти не отапливается, но ей это только на руку. Вернувшись к Пятому, она положила полученную повязку на его лоб. -Зачем ты соврал, я же предупреждала, что это не шутки. — девушка тяжело выдохнула, получив молчание в ответ. Пот стекал по лицу Пятого, перемешиваясь с уже тёплыми каплями от повязки. Пылающие щёки резко выделялись на фоне общей бледности. Мэй сидела рядом, поглаживая парня по голове, тем самым немного успокаивая. Пятый начал засыпать и скоро вовсе задремал беспробудным сном. «Думаю, мне тоже пора идти спать. Завтра с самого утра зайду к нему, поменяю повязку и померяю температуру» — с этими думами Мэй осторожно встала с кровати и, ещё раз посмотрев на брата, тихо вышла из комнаты, захватив осколки от разбившейся кружки.

***

Уже лёжа у себя в постели и находясь одной ногой в королевстве мечтаний и грёз, девушке в голову пришла мысль: «Но когда Пятый успел простудиться, ведь во время твоего первого появления всё было хорошо.», но обдумать не успела — сон пробрался в её мозг, увлекая за собой.