Самый лучший папа, и не только...

Гробовщик Два года пролетели, как один миг. За это время произошло столько событий — радостных, тревожных, значимых. Время словно пронеслось мимо, оставив на сердце неизгладимые воспоминания. А Грель... Он так вырос! Теперь ему семь лет, а это значит, что пора отправляться в школу. Впереди — академия жнецов, новые знакомства, вызовы и испытания. Но мне было так тяжело отпускать его. Со дня нашей первой встречи мы не расставались ни на день. И вот настал момент, когда он впервые должен был сделать шаг в самостоятельную жизнь. Я ловил себя на том, что переживаю больше, чем сам Грель. Конечно, он всегда был немного замкнутым, даже необщительным, и меня терзала мысль: как примут его другие дети? Найдет ли он общий язык с одноклассниками? Подружится ли с кем-нибудь? Но в глубине души я надеялся, что школа станет для него местом, где он сможет раскрыться, где его поймут и примут таким, какой он есть. Подготовка к этому дню отнимала много времени и сил. Мы вместе выбирали школьную форму, тетради, ранец. Я хотел, чтобы у него было всё самое лучшее, чтобы он чувствовал себя уверенно. Грель с радостью рассматривал свои новые вещи, а я, глядя на его сияющие глаза, едва сдерживал слёзы. И вот, наконец, настал тот самый день. Утро началось рано: мы встали задолго до звонка будильника. Грель был в предвкушении, его возбуждение ощущалось в каждом движении. Я помог ему одеться, поправил воротничок рубашки, завязал галстук. Нарядный, довольный, он стоял с букетом в руках, а я не мог оторвать от него взгляда. Он выглядел так мило, так торжественно. Казалось, ещё вчера он был маленьким мальчиком, который с трудом держал ложку, а сегодня... На пороге школы нас встретили радостная суета, улыбки и музыка. Вся школа, украшенная разноцветными шарами, словно светилась счастьем. Старшеклассники встречали первоклашек с подарками и тёплыми словами. Родители тоже выглядели празднично, хотя в их глазах читалось волнение, знакомое мне самому. Грель держался спокойно, почти серьёзно, хотя я видел, как он украдкой оглядывается, ловя каждую деталь происходящего. Когда началась торжественная линейка, он слушал внимательно, стоял ровно, словно понимая, насколько важен этот день. Его первая учительница, улыбчивая и добрая женщина, сразу расположила к себе детей. Она не просто приветствовала их, но сумела сказать каждому что-то тёплое, особенное. Я почувствовал облегчение, когда заметил, что Грель внимательно слушает её, чуть улыбаясь. После линейки начались первые уроки. Дети отправились в свои классы, а родители разошлись — кто на работу, кто домой. Но я не смог уйти. Мне казалось, что если я уйду, что-то пойдёт не так. Я остался сидеть на лавочке во дворе школы, напряжённо вслушиваясь в звонок, шум детей, шёпот других родителей. Когда уроки закончились, я поспешил в класс. Грель уже был готов: его ранец лежал на стуле, а он сам, облокотившись на парту, терпеливо ждал. Увидев меня, он буквально подскочил с места, радостно бросившись ко мне. Его глаза сияли, а лицо было таким счастливым, что я невольно улыбнулся. — Как прошёл день? — спросил я, поднимая его ранец. — Всё было здорово! — начал Грель, не скрывая восторга. — Учительница такая добрая, она нам рассказывала о школе, подарила каждому маленький медальон с именем. А ещё я познакомился с ребятами. Они... ну, они вроде хорошие. Я думаю, что мы подружимся. Слушая его, я почувствовал облегчение. Грель говорил без остановки всю дорогу домой: о празднике, о том, как его поздравляли, о новых тетрадях, о том, как его вызвали к доске. Ему всё понравилось, даже то, что пришлось сидеть целый урок и молчать. Когда мы вернулись домой, Грель был полон энергии. Он взахлёб рассказывал о том, что ему подарили, показывал свои тетради, чуть ли не примерял медальон перед зеркалом. Глядя на него, я думал только об одном: пусть каждый его день будет таким же счастливым. Пусть у него появятся друзья, пусть школа станет местом, где он будет радоваться, учиться и развиваться. Глядя на улыбающегося Греля, я впервые за долгое время почувствовал, что всё будет хорошо.