Лед под сердцем

В конце концов, конечно, снова оказались в ее номере.Было небезопасно, с учетом того, что уже имелись свидетели, но неизбежно утекающее время для двоих требовало не терять его просто так, без выгоды для себя. И целовались горячо, страстно, любили друг друга с силой ожидания многих лет и зрелостью опыта повзрослевших людей. И гладил длинные густые волосы Анны после, бормоча: - Всегда думал, какой же русалкой ты окажешся, когда, кроме этих волос прятаться будет не во что! - Ты поэт!- рассмеялась Аня, проведя по густым светлым волосам. - Да, я поэт, который хочет писать только про одну музу!- снова погладил длинные темные пряди.- Ты не танцевала Кармен, а могла бы. - Я не хотела быть Кармен,- легкие пальцы бегут по голой мужской груди. - Почему?- удивился Семененко. - Ну, какая из меня роковая соблазнительница?- Анюта рассмеялась.- Я хорошая, правильная девочка Аня Щербакова. Мне уютно в этом образе. - Не такая уж ты и правильная!- прижал и поцеловал. - Пока что об этом знаешь только ты,- замолчала.- Хотя, выходит, с Антоном - уже и не только ты. - Что это за Антон?- нахмурился Семененко, вспоминая малоприметное лицо оператора. - Антон - прекрасный человек. Друг моего мужа, да и мой друг, конечно,- начала Анна.- Знакомы мы уже очень давно. С самого начала работаем вместе. Надежный он и преданный делу. - С ним могут быть проблемы?- поинтересовался мужчина. - Жень, проблемы могут быть с собой, а Антон может просто не захотеть скрывать то, что увидел,- поправила любовница, лежащая в объятиях. - Ты его словно оправдываешь!- недовольно проворчал, обнимая крепче. - Я его не хочу винить, тем более не он виноват,- вздохнула Аня.- Женьк, мы делаем нехорошее дело. Опасное и противное. Но уже делаем. Получаем от него что-то и надеемся утаить это от всех, кого может ранить. Разве не так? - Я надеюсь только, что ты не это в оправдание сказала своему Антону,- фыркнул блондин. - Нет, конечно. “Своему Антону”,- в этот момент голос Щербаковой стал ехидным”,- я сказала, что у меня солнечное затмение на фоне ностальгии. Возможно, это и правда. Так что поцелуй - дань прошлому, которого не было. И только. - Красиво соврала,- погладил по темной голове. - Я даже не думаю, что соврала. Скорее приуменьшила масшатб ностальгирования,- нежно поцеловала в грудь.- Доеду до дома, попробую выбраться из иллюзий. Все, что она говорила, было обидным. Женя не имел представления, куда поведет их история, но уж точно не считал все происходящее данью прошлой, несбывшейся подростковой эмоции. Он любил ее здесь, сейчас, в этой постели, с этой улыбкой. Зрелую. Умную. Добившуюся многого за ледовой площадкой. Это было не про ту Анюту, которая сверкала карими пожарищами в его сторону на льду десять лет тому назад. - Это неправда!- возмутился мужчина.- Это не ностальгирование никакое! Это я и ты! - Семененко, ну, сколько наше ”я и ты” будет длиться?- Анюта выбралась из объятий, уселась в постели и взглянула на лицо любовника при свете ночника.- Кто-то из нас хоть что-то хочет поменять в своих жизнях? Это же курортный роман! Завтра поезд увезет меня в свою жизнь. Ты вернешься в свою. Вот и вся история! - То есть ты сейчас говоришь, что просто устала от мужа и рутины, а тут у тебя выдох. И я попался под руку? Сама-то веришь?!- прищурился Женя. - Нет, конечно!- Анна устало махнула рукой.- Но и жизнь свою разрушать из-за нескольких дней и зажигательного секса не буду! - Спасибо, что хоть секс зажигательный!- тяжело усмехнулся мужчина. - На здоровье,- отмахнулась Аня.- К тому же это правда. - Но это не повод менять жизнь?- прекрасно знал, что Щербакова один из самых неспонтанных людей на земле. - Естественно,- пожала Аня плечами.- Да и как ее поменять? У меня дочери пять. Отец ее обожает. Я души не чаю. И у нас отличная семья. Неужели стоит ради твоих прекрасных глаз ломать это? Да и ты разве планируешь что-то изменить в своем статусе ради моих прекрасных глаз? Конечно, нахохлившаяся, нагая, чуть призрачная в приглушенном свете комнаты Анна была права. А только смотрел на те самые прекрасные глаза, тонкий профиль, кисти рук, обхвативших колени и не верил ее правоте. - Ты для меня не курортный роман!- потянулся к давней любви, ухватил за предплечье и дернул на себя, чтобы приблизить тело к телу.- Я не знаю, на что я готов пока что. Просто не знаю! Но это не курортный роман! Поцеловал в губы и погладил плечо, переходя на грудь. - Пока ты права только в одном - зажигательный секс,- поцелуи оставались на шее, ладони гладили женский живот.- Но это скорее плюс ко всему остальному. Замолчал, перебравшись губами под пупок. Целовал и облизывал кожу. Дыхание женщины под ним становилось короче и чаще. Ладонь перебирала волосы на мужской голове, которая стремилась все ниже, все ближе к заветному месту. - Большой, сладкий плюс,- выдохнул теплом на лобок и больше не говорил ни слова, лаская и радуя маленькое тело, созданное для его радости и предназначенное тому, чтобы он дарил радость этому телу. Губы, руки, проникновение. Общий ритм. Общий блаженный выдох-стон, устремляющий в полет. Поглаживал бедро, лениво цепля языком совсем близкий сосок, не потерявший еще напряжения. - Но дело, очевидно, не только в этом плюсе,- негромко рассмеялся Женя, прикрывая глаза, его уносило в царство Морфея. И все было мило и забавно для человека, который не боится хоть что-то потерять или просто не думает о потерях, пока нежится в объятиях одной красавицы и не особенно ждет возвращения второй. Незаконные страсти всегда чуть острее и приятнее законных удовольствий. Вот и получили человек чуть-чуть адреналинового удовольствия. Ане бы тоже хотелось заснуть и не думать о том, о чем думается. А сон не идет. Воспоминания далекого прошлого смешиваются с настоящим. Мальчик в широкой толстовке, рассказывающий про родной город, сменяется образом мужчины, водящего по художественной галерее. Мальчика было забыть трудно. Мужчину, кажется, будет невозможно. А забыть необходимо, потому что никто не разрушает жизнь из-за трех ночей и четырех дней. Никто разумный и в здравом уме. Анна была и разумна, и на здоровье умственное не жаловалась. А все, чего хотела - лежать в объятиях больших, несколько неуклюжих, но таких ласковых рук - и надеяться, что просто не наступит завтра. Впрочем, изменится локация, изменится и настроение. Москва все решит сама собой. Там другой воздух. Другая жизнь. Любимый супруг. А если и не страстно любимый, то уважаемый, родной, отец ее дочери. Подумала и написала мужу: “Ты знаешь, второй ребенок - это интересная мысль. Давай попробуем.” Вот и все. Решение принято. Варианты разобраны. Выбран верный.