A Count Ability

— Боже, это так смешно! — захихикала Молли, после того, как Шерлок… а что он такого сделал, что так ее рассмешило? Пытаясь вспомнить, что было сказано (или сделано) всего несколько секунд назад, девушка оглядела комнату: «Что ж, что бы это ни было, это было забавно». Шерлок сидел на полу перед камином в 221В, прислонившись спиной к своему креслу, а Молли к креслу Джона. Огонь потрескивал, поленья шевелились в камине, в остальном же в квартире было довольно тихо, если не считать их тихих разговоров и звона бокалов. Не было ни криков, ни споров с его блогером, ни стрельбы по стенам (которую она никогда не видела, но была наслышана о них в мельчайших подробностях). Миссис Хадсон, по словам Шерлока, была на свидании, Джон и Рози проводили Новый год с сестрой доктора и ее новой девушкой. Хупер чувствовала себя довольно расслабленной, но не пьяной. «Определенно не пьяной. Стоп, а как это вообще случилось?» — Шерлок? — спросила Молли. — Мммм…? — взгляд детектива все еще был прикован к огню. — Почему мы пьем? Лениво повернув голову в ее сторону, он произнес: — Мне было скучно, а ты сокрушалась, что упустила возможность увидеть меня пьяным на мальчишнике Джона, — Холмс осушил еще один бокал, — ты сказала: «Я сделала все расчеты, а весело было вам двоим!» — закончив копировать девушку, Шерлок налил еще выпить и протянул ей бокал, — кроме того, сегодня канун Нового года. Разве не так поступают люди? — Полагаю, да, — кивнула Молли. «Звучит довольно-таки правильно». Она осушила свой бокал. «Но подождите…» — Тебе не следует пить, — речь патолога замедлилась, но все еще была внятной, — разве не так? Шерлок отмахнулся от нее: — Все в порядке. У меня никогда не было проблем с алкоголем, Молли. Я наркоман, а не алкоголик. Девушка ахнула: — Ты признался в этом! — Ну да, — детектив допил дешевое белое вино, которое они принесли из дома Хупер, — я был пьян ровно шесть раз в своей жизни. А под кайфом был… — на мгновенье он задумался, а потом закончил, — сорок семь раз. — Ты помнишь точную цифру? — Я многое помню, Молли Хупер. Девушка снова хихикнула, сама не зная почему, но то, что он произнес ее полное имя, почему-то показалось ей забавным. «Может, мне стоит притормозить?» — Хорошо, мистер Память, сколько дел ты раскрыл? — Со времен Джона или вообще? — Эм, только с Джоном. — Двести пятьдесят пять. Это число показалось немного завышенным, но Молли была почти уверена, что была немного пьяна, так что… — Это количество дел, которые я раскрыл с тех пор, как встретил Джона. Сюда входят более мелкие дела, вроде тех, что были у нас в тот день, когда мы с тобой работали вместе. И не все из них требуют, чтобы я даже выходил из квартиры. Джон помог мне с семьюдесятью четырьмя из них. Мужчина был ужасно красноречив для того, что должен быть пьян. Либо у него была более высокая толерантность к алкоголю, чем у нее (что было маловероятным, учитывая, сколько раз он был пьян), либо он выпил не так много, как она думала. Словно по сигналу, Шерлок налил себе еще бокал и осушил его: — Еще какие-нибудь вопросы? — спросил детектив с ухмылкой, наливая Молли бокал. — Эм… — ей хотелось поставить его в тупик, о, как же ей хотелось поставить в тупик этого дерзкого детектива. «Придумала!» — сколько раз ты был в Бартсе? — Сто девяносто четыре раза, — Холмс сделал глоток вина, — с тех пор, как ты там работаешь, должен добавить. Я понятия не имею, сколько ходил туда до этого. «Черт… а я уж решила, что подловила его!» Что-то в том, что он только что сказал, казалось важным, но затуманенный разум Молли не мог уловить это «что-то»: — Я наблюдал, как ты проводила двадцать четыре вскрытия, ты помогла мне раскрыть сорок восемь убийств. Ты будешь уже пить? — спросил Шерлок, указывая на стакан в руке девушки. — Ах, да… — Молли осушила ликер, наслаждаясь, как он обжигает ее горло, пытаясь придумать другой вопрос, — ладно, а как насчет этого: сколько раз ты унижал Джона или выставлял его идиотом? — чувствуя легкое головокружение, Хупер глубоко вздохнула. Ее состояние не злило и не расстраивало, это просто было. На мгновение мужчина задумался, а затем сказал: — Ну, это немного субъективно, не так ли? Кроме того, унизить и выставить идиотом — разные вещи. «Как он может так ясно мыслить, когда опрокидывает бокал за бокалом?» — Согласно оценке и жалобам Джона, я унизил его десять раз, а идиотом выставил ближе к тридцати. Но он, если честно, немного нытик, так что… «Ооо, эти цифры уже более общие!» Для слегка пьяной Молли это принималось как маленькая победа. Девушка улыбнулась, очень гордясь собой. Когда она посмотрела снова на Холмса, тот тоже улыбался… и смотрел на нее: — Он не такой толстокожий как ты, верно? «Что?» Улыбка детектива внезапно исчезла: — Я оскорблял тебя двадцать пять раз в присутствии по крайней мере одного человека и четыре раза в группе из трех и более человек. И ты всегда принимала это, да? Стоически, храбро, — он отвернулся, — До того Рождества, конечно. Молли проследила за его взглядом и поняла, что он смотрит на то самое место, где она стояла, когда она высказывала ему по поводу его ужасного поведении. Она на мгновение уставилась в пол, прежде чем посмотреть на Шерлока, чтобы снова обнаружить его взгляд на себе: — Ты, Молли Хупер, отчитывала меня девять раз, — ухмыльнулся он, — никто не видит дальше моего дерьма лучше, чем ты. Даже Джон, — сделав большой глоток вина, он сдвинулся, повернувшись к ней всем телом, — да ладно, это весело. Я не хотел портить настроение. Задавай мне еще вопросы. Но атмосфера стала другой, и Молли не знала, как вернуть легкомыслие. Через мгновение в ее голове возник вопрос, и она спросила: — Ладно, сколько розыгрышей ты устроил своему брату? Шерлок ухмыльнулся, очаровательной озорной улыбкой: — За всю нашу жизнь? — она могла видеть, как он перебирает числа в голове, — Триста двадцать четыре, нет, триста двадцать шесть. Молли рассмеялась: — Вот бедняга! — Бедняга, в самом деле. Однажды он заплатил всем магазинам в радиусе десяти миль, чтобы они НЕ продавали мне сигареты. — Ну и что? Вероятно, это делал кто-то из твоих бездомных. — О, не стоит недооценивать Майкрофта Холмса. Он платил и им. Видела бы ты, как Билли разгуливает в одной из старых курток от Армани моего брата, — детектив закатил глаза. Она думала, что упадет — так сильно она смеялась. Когда они оба успокоились, Молли снова попыталась придумать вопрос, который мог бы сбить с толку гения с эйдетической памятью. И тут у нее возникла очень нехорошая идея… Схватив бутылку Талискера, она налила себе выпить. Вино они принесли из ее дома, но дорогой ликер предоставил Шерлок. Ей нужно было немного голландской смелости, чтобы задать следующий вопрос. Опрокинув стопку, она спросила: — Сколько раз ты мастурбировал? Шерлок, все еще смеясь над удачной шуткой про брата, повернулся к ней, слегка протрезвев: — Переходим на личное, да, Молли? Шерлок уставился на нее, и девушка почувствовала, как ее щеки вспыхнули, но она не собиралась отвечать на то, что, как она предполагала, было риторическим вопросом. Она могла бы спросить, сколько раз он занимался сексом или со сколькими людьми он спал, но большинство людей знали это число. Это было не более чем попыткой бросить ему вызов… не более… не более. Ему решать, продолжать играть в эту игруили нет: — Хм… Кажется, ты наконец-то меня подловила, Молли, — сказал мужчина, отрывая от нее взгляд и доливая вино, — не знаю, сколько раз я мастурбировал… в своей жизни. Чувство восторга начало расти в груди Хупер: «Ха! Вы ведь не все помните, не так ли, мистер…» — Однако… — сказал Холмс, прерывая ее внутреннее празднование. Взгляд в его глазах был совершенно чуждым. От этого по ее телу пробежали мурашки, — знаешь, сколько раз я прикасался к себе, думая о тебе? Тебя, случайно, не интересует это число? Внезапно ее рот пересох. Он что, издевается над ней? Пытается выиграть эту игру… как-то? И игра ли это вообще? Девушка кивнула, совершенно против своей воли, и Шерлок одарил ее самой грязной ухмылкой: — С того дня, как мы встретились, Молли Хупер, я мастурбировал четыреста девяносто семь раз, думая о тебе. — Ч-что? — Ты меня слышала, — он небрежно отпил еще вина, как будто не сказал ей только что что-то совершенно возмутительное, — интересует, есть ли еще какие-нибудь… цифры? — Молли снова кивнула, не в силах произнести слово «да», — ты стала причиной двадцати семи спонтанных эрекций в морге или лаборатории. Джон думает, что я ношу это чертово пальто в июле из-за карманов, — детектив рассмеялся, — но нет, это из-за тебя, мой дорогой патологоанатом. Наступила гробовая тишина. Молли сидела и смотрела на мужчину, словно видела его впервые: — Давай поговорим о средних цифрах, ладно? — вопрос, должно быть, снова был риторическим, потому что он не стал дожидаться ответа, — я думаю о том, чтобы поцеловать тебя в среднем десять раз в день. Конечно, это число увеличивалось, чем дольше я тебя узнавал, — он начал выглядеть (и звучать) немного безумным, — я думаю о твоей груди — ее форме, ее весе, текстуре твоей кожи, цвете твоих ареол — примерно четыре раза в день. Твоя попка заполняет мои мысли по крайней мере дважды в день, в зависимости от того, что на тебе надето и вижу ли я тебя в обществе, — он осушил остаток своего стакана и глубоко вздохнул, — и как бы я ни старался — а я действительно старался, Молли, старался — я не могу перестать думать о том, какая ты на вкус, — последние четыре слова вырвались почти с рычанием, — это занимает мой разум дюжину раз в неделю. И когда все это объединяется в один восхитительно разочаровывающий момент, я обхватываю свой член рукой и представляю, каково это — иметь тебя. Я представляю тебя подо мной на моей кровати, скачущей на мне в этом кресле, — он указал на предмет мебели позади себя, — склонившейся над стойкой в лаборатории, пока я трахаю тебя сзади, — его глаза были немного стеклянными, когда он оглядел комнату, -я представлял нас на моей кухне: ты на моем столе, твои ногти впиваются в мою спину, когда я вонзаюсь в тебя. В лифтах Бартса, на заднем сиденье такси и, по какой-то гребаной причине, в моей детской кровати в родительском доме. Я уверен, что психиатр устроил бы себе праздник, но это то, что есть. Закончив, он вылил остатки вина в свой бокал и выпил его одним глотком, не сводя глаз с какой-то точки за ее спиной. Молли совершенно не знала, что сказать. Шок — недостаточно сильное слово, чтобы описать, что она чувствовала. Она была ошеломлена, потрясена и более чем немного возбуждена. Как, черт возьми, она должна была на это реагировать? В основном, она не верила ему. Это было слишком нереально. Просто не могло быть так, чтобы он хотел ее… вот так… всеми этими способами: — Ты лжешь, — прошептала девушка, прежде чем успела остановиться. Детектив рассмеялся, его глаза все еще не были сосредоточены на ней: — По иронии судьбы, я не лгу, Молли. Не в этот раз. Нет, знаешь что, это не ирония. Гораздо больше похоже на то, как я трахаю сам себя, как всегда. Откуда взялся этот грязный рот? И о чем, черт возьми, он сейчас говорит? — В чем дело? Наконец Холмс повернулся и посмотрел на нее: — Я солгал тебе только один раз, Молли. Только один раз за все время нашего знакомства я сказал тебе неправду, и это был худший из возможных моментов, когда я мог это сделать. — И когда ты мне солгал? — спросила патологоанатом, хотя и боялась ответа. Прошла секунда, может, две: — Когда я сказал тебе, что я не имел это в виду. Это была ложь. «Боже!» — Я имел это в виду, я имею это в виду… имею это в виду, — на этот раз он смотрел себе на колени. — Ты это имел в виду? — прошептала она, — То, что я заставила тебя с-сказать? Он покачал головой: — Тот факт, что тебе пришлось заставить меня это сказать… — безрадостный смех вырвался у Шерлока, когда он поднял голову, — я был трусом, Молли. Более чем счастлив использовать образ, воспоминание, мысль о тебе, чтобы удовлетворить потребности моего тела — даже мои эмоциональные потребности в некоторой степени — все время держа тебя на расстоянии, никогда не признаваясь вслух в том, что я действительно чувствовал. Моя сестра поняла это, проведя один вечер со мной. Я был таким открытым… для нее, — он отвернулся, — конечно, я был под кайфом, моя защита была ослаблена. Я даже не помню всего. Возможно, что я… — Шерлок! Он дернул головой в ее сторону: — Ладно, извини. Хупер глубоко вздохнула: — Что… что ты пытаешься… — Я пытаюсь сказать, Молли, что я люблю тебя и хочу тебя, а еще, что я облажался. Снова и снова все это портил. Если бы я был нормальным мужчиной — мужчиной, который знал, как добиваться женщину и правильно с ней обращаться — я бы пригласил тебя на настоящее свидание. Я бы поцеловал тебя много лет назад, и мы бы уже столько раз занялись любовью, — он выдохнул, с побежденным видом, проводя руками по волосам, — но я не… нормальный, что бы это ни значило. Я наркоман, я эмоционально заторможен, я неопытен в отношениях и совершенно не заслуживаю твоей люб… Хупер услышала достаточно. Она начала двигаться в сторону «эмоционально заторможенного» и села ему на колени, прервав его тираду, положив руки по обе стороны его лица: — Ты пьян? Он покачал головой: — Нет, не совсем. Слегка навеселе. А ты? Она прикусила губу: — Нет. Хотя я начинаю думать, что у меня внетелесный опыт, — сказала девушка со смехом, -и ты не врешь? — Нет. Клянусь. — Во всем не врешь? Детектив вдруг смутился: — Ладно, возможно, я придумал некоторые из этих цифр. Хотя я верю, что близок к истине… по большей части. — Так и знала! — воскликнула Молли. — Ты этого не знала. — Подозревала. Шерлок ухмыльнулся, обхватив ее за спину: — Ты у меня на коленях, Молли. — Тебя не зря называют Великим Детективом, Шерлок. — Ты так чертовски красива, — сказал мужчина, заставив Молли покраснеть и отвернуться, — так и есть. Красивая, маленькая и прелестная. Я хочу подхватить тебя и… — он замолчал. Его язык высунулся, облизывая губы. — Что, Шерлок? Что ты хочешь со мной сделать? — спросила Хупер страстным голосом, который она почти не узнала. Видимо, время для разговоров закончилось (и, честно говоря, он только что подробно рассказал, что именно он хотел с ней сделать, так что вопрос был несколько излишним). Шерлок поднял руку, осторожно стянул резинку, которая держала ее волосы в хвосте, затем провел пальцами по ее длинным, густым локонам. Он вздохнул, его глаза на секунду закрылись: — Я всегда хотел это сделать, — сказал он, прежде чем подтянуть ее ближе к себе, — Молли… — ее имя было прошептано, как раз когда их губы соприкоснулись. Это было нежно и сладко. Ее никогда не целовали так благоговейно и определенно не после ночной попойки. Детектив скользнул своими губами по ее губам в серии поцелуев. Не одним, а несколькими, дождем по ее губам, уголку ее рта, щекам, подбородку, затем обратно ко рту. Все это было по-прежнему целомудренно, по-прежнему… сладко. Его руки зарылись в ее волосы, прижимая девушку к себе. Молли переместила руки к его груди, к этим бедным, жалким истерзанным пуговицам, которые, казалось, едва держались большую часть времени. Она расстегнула одну, затем отстранилась, чтобы посмотреть на свой прогресс. Мммм… Потом расстегнула следующую, просунув указательный палец в образовавшуюся щель — кожа… кожа Шерлока: — Развлекаешься? — спросил мужчина, отрывая ее от исследования. — На самом деле, да, — она расстегнула его рубашку еще больше, затем посмотрела ему в глаза, — я тоже думала о тебе, знаешь? Холмс вопросительно поднял бровь. Молли наклонилась вперед, пока ее губы не коснулись его длинной, изящной шеи. В процессе она продвинулась вперед на пару дюймов на его коленях, наконец, коснувшись его эрекции. Он уже был твердым для нее! Шерлок встрепенулся, когда Молли всосала кожу его шеи: — Боже, — простонал он, его руки двинулись к ее спине, задирая рубашку. Когда мужчина коснулся ее кожи, Молли еще сильнее прижалась к нему. Она переместила свой рот с его шеи обратно к его губам: — Хочу тебя, — сказала она ему в лицо. В одно мгновение Молли оказалась на спине, Шерлок навис над ней. Каким-то образом он изменил их положение, а она почти ничего не почувствовала. «Как секс-ниндзя!» — Ты уверена, Молли? Я не смогу… Если мы сделаем это, я не смогу вернуться назад… — Конечно, я уверена. Почему мне не быть уверенной? — Потому что… — он посмотрел на нее с такой тоской, что у нее заныло в груди, — потому что для меня это всегда была ты, и у меня никогда не было смелости… не такой, как у тебя. Его голова упала ей на грудь, и Молли обхватила его спину руками, крепко прижимая к себе: — О, Шерлок. Это не просто… смелость, — она поцеловала его в макушку, — это рост. Ты уже не тот, кем был раньше, и я тоже уже не та. — Я был трусом, — прошептал он ей в грудь. — Ты самый храбрый человек, которого я знаю. Но для этого нужна другая храбрость, да? Он кивнул, целуя ее грудь через футболку. Молли потерла руками его спину вверх и вниз, пытаясь успокоить. Хотя она все еще была возбуждена — все еще сильно хотела его — она могла видеть, что его эмоциональное признание стоило ему довольно многого. Консумация может не быть в планах, независимо от его эротического взрыва ранее. Шерлок быстро отстранился, вставая на ноги. Протянув ей руку, он сказал: — Наш первый раз не будет на холодном, жестком полу, Молли, — его взгляд был невообразимо напряженным. Она взяла его за руку и позволила поднять себя. Когда они оказались лицом к лицу, детектив откинул ее волосы с плеч: — Я хочу тебя, — прошептал он, — ты позволишь мне тебя взять? «О, черт возьми, да!» — подумала девушка, но вместо этого ответила: — Только если я смогу заполучить тебя в ответ. — Ты владеешь мной, Молли, с того дня, как вывела меня. Вот тогда я наконец сдался тому, что мое тело говорило мне больше года. Вот почему я пришел к тебе, — сказал Холмс, а затем добавил, — ну, это одна из причин. — А потом ты ушёл. — Когда я вернулся, ты уже была занята. — Я больше не хочу говорить о прошлом, Шерлок, — сказала Молли, более чем готовая двигаться дальше к чему-то лучшему. — Я полностью согласен. Взяв ее за руку, он вывел ее из комнаты и повел по коридору.

***

Оказавшись в своей спальне, он стоял, просто смотря на нее в течение нескольких долгих мгновений, не говоря ни слова. Молли не потребовалось много времени, чтобы начать чувствовать себя неловко: — Эмм, Шерлок, что…? — Ты настоящая? Хупер улыбнулась, вспомнив, сколько раз мужчина представлял себе этот сценарий (и сколько раз она тоже!): — Настоящая, Шерлок. Затем он набросился на нее, быстро стянул с нее рубашку через голову и бросил на пол: — Один, — прошептал он, глядя на ее грудь, покрытую кружевным лифчиком. — Что? Он рассеянно покачал головой, в то время как его рука танцевала вокруг ее талии и вверх по спине, пока не достигла бюстгальтера. Расстегивая застежки, Холмс сказал: — Два. Молли начала снова спрашивать, почему он считает, но остановилась, когда Шерлок прорычал слово «три», прежде чем наклонить голову. Его глаза закрылись, когда он взял ее сосок в рот. Девушке внезапно стало все равно, почему он считает — ее волновал только его рот, его зубы, его язык. Запустив пальцы в пышные локоны детектива, она прижала его к себе, чтобы он не попытался сбежать. Холмс заставлял ее дрожать, и она боялась, что ее ноги могут отказать. Ей нужно было донести это до мужчины… как-то. Мужчина отпустил ее сосок, только чтобы пробормотать слово в ложбинку, которую он только что создал, сдвинув ее груди вместе. Она не могла понять, что это, но предположила, что это еще одно число. Молли произнесла его имя почти жалобно, надеясь, что он поймет, что она вот-вот упадет. Вместо ответа Шерлок открыл глаза и оторвался от своей задачи. Игриво-опасный взгляд танцевал в этих разноцветных радужках: — Пять, — прошептал он. Схватив девушку за бедра, Холмс повернул ее, прижимая к закрытой двери. Его взгляд на долю секунды опустился на ее рот, затем его губы снова оказались на ее губах. Он пробовал каждый дюйм ее рта, узнавая, что ей нравится. Она почти могла видеть, как он делает мысленные заметки о том, что заставляет ее дрожать и что заставляет стонать. Молли пыталась угнаться за его исследованием, но потерпела неудачу. Наконец она просто сдалась и позволила Шерлоку взять то, что он хотел. Она определенно была готова дать это. Замедлив поцелуй после того, что казалось вечностью, Холмс резко вдохнул, прежде чем прошептать «шесть» ей в рот. Он прикусил ее губы, затем прошелся губами по ее челюсти к горлу. С глубоким мычанием он пососал кожу ее шеи, прямо под ухом. «Боже!» Он помечал ее, и Молли прекрасно это осознавала, когда его зубы впивались в ее плоть. Но ей было просто все равно. «Пусть заявляет свои права, я уже его». Отстранившись, детектив ухмыльнулся и сказал: — Восемь, -сделав акцент на «мь». «Что случилось с семью?» — Шерлок… почему…? — Молли снова попыталась спросить о цифрах, но была остановлена, когда мужчина внезапно упал на колени перед ней, его руки были заняты пуговицей и молнией ее ширинки. Ее джинсы исчезли за считанные секунды, вместе с носками (ее обувь была снята, когда они впервые сели перед огнем), и Молли осталась только в совершенно скучных хлопковых трусиках. «По крайней мере, они французского покроя!» — подумала патологоанатом, наблюдая, как Шерлок снова поднял взгляд от ее ног. Его руки нежно поглаживали ее бедра, а глаза скользили по ее ногам: — Ммм, тринадцать, — теперь лицо Холмса было параллельно ее центру, — кажется, это мое счастливое число, — пробормотал он, коснувшись носом ее покрытого тканью холмика и глубоко вдохнув. Молли не могла не захихикать. Не из-за того, что он учуял ее возбуждение — это было невероятно возбуждающе — а из-за того, что он сказал. Хотя она была возбуждена больше, чем когда-либо в жизни, сама идея, что Шерлок называет что-то «везением», показалась ей забавной. Он скосил на нее глаза, когда начал стягивать лавандовый хлопок с ее ног, и смех Молли прошел. Не глядя вниз на то, что он делал, мужчина помог ей вылезти из трусиков, как и из джинсов. Он смотрел на нее несколько мгновений, и, хотя его лицо было бесстрастным, глаза горели. Хупер сглотнула, поняв, что больше не чувствует себя ни капельки пьяной. Видимо, сексуальный Шерлок (и его внимание) быстро отрезвили ее: — Возможно, четырнадцать — мое счастливое число, — сказал детектив, и его взгляд упал на ее обнаженную киску. К счастью, она недавно привела себя в порядок. Ее аккуратно подстриженный лобок, казалось, понравился мужчине, стоявшему на коленях у ее ног, когда он ухмыльнулся и облизнул губы. Когда эти губы коснулись внутренней стороны ее бедра, Молли вздохнула, наклонив голову к двери позади нее. Еще больше поцелуев было нанесено на ее другое бедро, ее тазовые кости, живот. Затем она почувствовала, как он поднял ее левую ногу, положив ту себе на плечо: — Двадцать, — услышала она слова Холмса, прежде чем тот раздвинул ее нижние губы и поцеловал уже возбужденный клитор. Молли оттолкнулась от двери и врезалась в лицо Шерлоку, но он толкнул ее обратно на место, пока его язык ласкал ее, прокладывая себе путь через складочки. Девушка не знала, когда ее руки переместились к волосам мужчины, но когда она снова посмотрела вниз, то крепко сжимала его вьющиеся локоны, прижимая его к себе, пока он лизал ее киску: — Черт! — закричала Хупер, ее оргазм был уже совсем близко. Шерлок отстранился, заставив ее жалобно заскулить: — Двадцать один, — сказал он, вставая. Его руки двинулись к рубашке. Осталось расстегнуть всего пять пуговиц, так как Молли начала это делать в передней комнате. Как только вещь была снята, Холмс взял ее за руку и повел к кровати. Молли легла и стала наблюдать, как Шерлок вылезает из брюк, обнажив свой очень стоячий, очень красивый, очень впечатляющий пенис: — Без трусов? — спросила она. Мужчина просто ухмыльнулся, снимая носки, прежде чем присоединиться к ней. Он лег на нее сверху, позволяя своему члену коснуться ее влажного центра. Детектив прошептал: «двадцать три», опуская голову к ее голове. Очевидно, он считал между цифрами, которые он объявлял вслух, но Молли понятия не имела, что каждая из них означала. И ее это больше не волновало. Когда Шерлок целовал ее, она чувствовала себя на его губах и языке. Хупер не возражала. Обычно она не очень любила, чтобы парень целовал ее после того, как спускался вниз, но это было по-другому… он был другим. Язык Шерлока пронесся по ее рту, решительно ища ее язык, как будто он отчаянно нуждался только в сладости ее дыхания и звуке ее стонов. Молли потеряла себя в его поцелуе. Удержаться на плаву было вызовом, но она с радостью его приняла. Ее руки скользили по его спине, все ниже и ниже, пока они не встретили его идеальную задницу. Девушка схватилась так, словно никогда не отпустит (и, честно говоря, так и казалось!). Шерлок дернулся вперед, его член скользнул сквозь ее складки, когда он застонал и отпустил ее губы: — У меня нет презервативов, Молли. А у тебя? — казалось, он держался на малейшей нити контроля. Но, с другой стороны, она тоже. — А, черт! Нет! — девушка не отпустила его задницу, не могла отпустить, даже если бы кто-то стоял рядом с кроватью и приставил пистолет к ее голове. — Я сдал анализы два месяца назад. Я чист. Ты все еще принимаешь противозачаточные, верно? У нее был секс только дважды после Тома, и после обоих раз она сдавала анализы. Она тоже была чиста, но заметила, что Шерлок даже не задал ей вопросов: — Да. Таблетки, но они не совсем эффективны… — Я готов рискнуть, если ты готова? — сказал мужчина, прежде чем поцеловать ее в шею чуть ниже уха, — я был бы не против увидеть, как твой живот растет от моего ребенка, если уж быть совсем честным. Его сопутствующий грязный смех заставил ее внутренние мышцы сократиться. Она не была полностью уверена, был ли он честен или просто пытался убедить ее позволить ему трахнуть ее. Ей было почти все равно. Быстро подсчитав, доктор решила, что ей ничего не грозит: это не самое благоприятное для зачатия время месяца, если ее противозачаточные средства вдруг не сработают: — Ладно. Да, — сжав его божественную задницу в последний раз, она подняла руки к его голове, запустив пальцы в волосы и потянув, — я хочу тебя, Шерлок, — сказала она, отстраняясь и глядя ему в глаза. Холмс улыбнулся, поцеловал ее еще раз, затем наклонился достаточно, чтобы просунуть руку между ними. У Молли была доля секунды страха. А что, если она не оправдает его ожиданий? А что, если она не сможет? Он думал об этом в течение… нескольких лет, как оказалось. Его блестящий ум создал своего рода «фантазийную Молли», и она была просто… Но ее тревога внезапно утихла, когда Шерлок одним плавным движением полностью вошел в нее, растягивая и идеально заполняя. Он зарычал, застонал, а затем пробормотал ей в шею какую-то цифру. «Как он все еще считает?» — задавалась Молли вопросом, и «на каком он сейчас числе?» Ее вопросы закончились, когда он вытащил член почти полностью, и снова вошел. Просунув руки ей под плечи, Шерлок сцепил их вместе, хватаясь за нее перед следующим толчком. Приблизив лицо к ее уху, он прошептал: — Боже, Молли, это даже лучше, чем я себе представлял, — и одновременно повернул бедра, снова и снова ударяя по ее сладкому месту. Зажмурив глаза, Хупер схватилась за спину мужчины, ее короткие ногти наверняка причиняли ему боль, когда она пыталась сдержать крик. Очевидно, Шерлок заметил это. Он вышел из нее и наклонился на пару дюймов, заставив Молли заскулить и открыть глаза: — Я хочу слышать тебя, Молли. Я хочу заставить тебя кричать, — его тон был мягким, но требовательным, — не сдерживайся со мной… никогда! Она прикусила губу, кивнув. Шерлок ухмыльнулся, отступая еще дальше, поднимая ее левую ногу через свое плечо. Повернув голову, он поцеловал ее лодыжку, прежде чем снова грубо войти в нее. Новый угол был впечатляющим. Молли мгновенно почувствовала, как ее стенки начали сокращаться. Она одобрительно замычала, наблюдая за лицом возлюбленного, его глаза были прикованы к ее, когда его бедра резко двинулись вперед. Шерлок вонзался в нее еще несколько минут, прежде чем потянулся вниз. Его большой палец нашел ее клитор: — Ты собираешься кончить для меня, Молли? — спросил он, тяжело дыша, поглаживая комок нервов. Хупер заскулила, закрыв глаза и вытянув руки над головой, чтобы ухватиться за каркас кровати. Она чувствовала, что начинает отпускать себя, ее мышцы напрягались, нервные окончания покалывало, ее соски были такими тугими, что почти болели: — Боже… Шерлок! — простонала она, — сильнее. Детектив ускорился, резко прижимая свои бедра к ее, и Хупер была благодарна, что держалась за спинку кровати, иначе у нее, вероятно, была бы адская головная боль. Большой палец мужчины не остановился, давление было идеальным, пока он продолжал вбиваться в нее. Открыв глаза, девушка посмотрела на него. Этого было достаточно, чтобы отправить ее за край. Холмс выглядел одержимым, переполненным удовольствием. Не было никакого контроля, никакого фасада, только экстаз. Молли кричала о своем освобождении на всю комнату, выкрикивая его имя снова и снова, пока ее горло не заболело, а голос не охрип. В какой-то момент ее кульминации, Шерлок сбросил ее ногу со своего плеча, полностью прижимаясь своим телом к ее, когда он стал изливаться в нее. Его оргазм прерывался шепотом: «Я люблю тебя. Боже, как я люблю тебя. О, да, Молли, да. Я люблю тебя» между прерывистыми вдохами. Шерлок почти сразу же переместился с нее, как только кончил, и Молли не могла перестать сожалеть от потери его тела. Его вес, его тепло, его член были очень даже желанными. Не теряя ни секунды, детектив притянул ее к себе и схватил сложенное одеяло с края кровати, чтобы накрыть их обоих. Они лежали так несколько минут, восстанавливая дыхание, прежде чем заговорить. Шерлок наклонился, взглянул на часы и сказал: — Кстати, с Новым годом. Молли не смотрела на часы, просто поверила ему на слово. Она совершенно потеряла счет времени (или какой сегодня день, если на то пошло) среди всей этой выпивки, игр и признаний. Повернувшись и поцеловав мужчину в грудь, Хупер спросила: — До какого числа ты дошел? Мужчина усмехнулся: — Я, эээ, сбился со счета в конце. Больше пятидесяти, думаю. Патологоанатом провела рукой по ребрам Шерлока, прижимая его к себе. В какой-то момент она поняла, что он делал, но хотела убедиться в этом: — Ты считал все, что впервые, не так ли? — Мммм, — пробормотал Холмс. — Боже, как мило. — Я буду благодарен, если ты оставишь это при себе, Молли Хупер. Мне нужно поддерживать репутацию. Если меня будут считать очаровательным, это не вселит страха в сердца лондонских преступников, — он поцеловал ее в макушку. Молли хихикнула: — Это будет наш маленький секрет, — поднявшись, чтобы посмотреть на него, она стала серьезной, прежде чем сказать, — я люблю тебя, Шерлок, — да, она говорила это раньше, но под давлением и сразу после того, как назвала его ублюдком. Для нее это было как в первый раз. Девушка прижала ладонь к щеке детектива, — я всегда любила тебя так или иначе, и я верю, что всегда буду любить. Шерлок улыбнулся, его глаза засияли: — Я считаю это за «один».