мемы 4

all eyes on me - bo burnham (the outtakes version) — Какой же ты мудак всё-таки. — Наигранно выплевывает Руслан, когда они вваливаются в комнату Дани. Тот только тихо ржет в ответ. Мама Кашина давно спит, и будить её не хотелось, зато искренне хотелось наорать на самого Кашина, даже несмотря на то, что Руслан занимался этим всю дорогу до дома. — Ты мне вообще объяснишь, что это было? Даня, продолжая отсмеиваться, упал на кровать, не сводя глаз с Тушенцова. Последний же стоял напротив, убрав руки в карманы. Очевидно, что ему уже не до смеха. — Не, я многое могу понять, но засасывать меня при всех одноклассниках — это чересчур, тебе не кажется? Руслан пытается строить из себя разъярённого и обиженного, но получается так себе — наверное, потому что в глубине души произошедшее даже кажется ему романтичным. А дело всё в том, что пришли они со своего выпускного. Первое время всё шло более, чем просто неплохо. В двух пачках из-под сока был алкоголь, и когда информация о том, в каких именно, дошла вообще до всех, стало ещё веселее. Экзамены написаны, аттестаты получены — они наконец свободно дышат полной грудью. Ну, или относительно свободно. После первых двух стаканчиков мартини со спрайтом Даня потащил Руслана в туалет на втором этаже. Оставляя пьяные поцелуи на губах друг друга, они провели там не меньше получаса, а потом, когда пить было уже нечего, пришлось вернуться в актовый зал ко всем остальным. Помимо мнимой свободы у Руслана было нескончаемое чувство некой опустошённости. Даня это видел, прекрасно видел, но что делать не знал. Сам ощущал себя чуть лучше, чем в обычное утро понедельника. Пытался отвлечься на красивые платья одноклассниц, на парня, что был за стойкой диджея, на букеты учителей, которые тем подарили пару часов назад. Они с Русланом заранее договорились, что уйдут в самом конце, потому что ему грустно и потому что хочется побыть там подольше. Когда смотреть на платья и цветы стало невыносимо, Даня перевёл взгляд на Тушенцова. На него смотреть всегда приятнее. Учителей с каждым часом становилось вдвое меньше, а вот ученики, правда уже бывшие, расходиться не собирались. В пьяной толпе слышались смех и крики, знакомые до боли. Руслан и Даня стояли поодаль. В красно-фиолетовом свете платья одноклассниц выглядели действительно красиво, но Кашину до них не было уже никакого дела. Когда песни про школу окончательно всех заебали, парню за стойкой начали поступать заказы на конкретные треки. Первый был энергичным, да таким, что Даня пару раз порывался сходить проблеваться. Затем кто-то включил русский реп, над которым Руслан угорал почти всё время, что песня играла. А потом поставили медленную песню. Медленную песню для медленного танца. Пятого по счету за этот вечер. Танцующих пар оказалось даже больше, чем можно было представить. Конечно, многие танцевали с теми, с кем просто хорошо общались, не обязательно со своей второй половинкой. Девочек в классе чуть больше, поэтому несколько пар были чисто женскими, и никого это не смущало. — Русь, — раздался голос рядом с ухом, — пошли. Почувствовав, как его настойчиво тянут за плечо, Руслан успел оставить стакан с соком, — и не только, — на столе, но не успел выразить и долю своего несогласия. Даня вывел его едва ли не в центр актового зала, обхватывая за талию. — Ты ебанулся? — Шатен изображал максимальную неприязнь к происходящему, но не пытался вырваться или отойти. — Да похуй. — Довольно улыбнулся Кашин. Наверное, он просто слишком пьяный. — Все вокруг бухие и счастливые, им нет дела. На нас даже не смотрит никто. — Это пока что. Честно говоря, долгое время Даня хорошо держался, даже не прикасаясь к Руслану лишний раз при ком-либо. Но Тушенцов знал, что тому хотелось, они оба знали. Шатен оглянулся по сторонам — кажется, всем вокруг действительно было наплевать. Выждав подходящий момент, Кашин притянул парня чуть ближе, и теперь они даже не танцевали, а просто стояли в центре зала, обнимаясь. Руслан тщетно пытался расслышать чей-нибудь смех или шепот. Не было слышно ничего, кроме музыки и чужого дыхания. Так они медленно крутились на одном месте, пока песня не подошла к концу. Свет в помещении вдруг сменился на обычный, тёплый и немного желтоватый. Люди понемногу начали расходиться. Как только зал погрузился в относительную тишину, шатен отстранился, отвлекаясь на какие-то шумы позади себя. Стоило ему обернуться, как Даня притянул его обратно, на этот раз не обнимая, а вовлекая в поцелуй. При всём, нахуй, классе. Повезло, что никого из учителей уже не осталось. Руслан резко отстранился, приходя в себя. Прежде, чем он успел бы начать гнать на Кашина, в голове у шатена что-то щёлкнуло. Казалось, что вокруг на самом деле никого нет, здесь только он и Даня. Это их мир, маленький мир только для них двоих. И это было… Ну, это было по меньшей мере красиво. Руслан, потупив какое-то время, смял чужие губы в ответ, правда снова ненадолго. Очнувшись, он схватился за Данину руку, выводя его в коридор под аплодисменты одного человека и чей-то крик «да какого хуя?!» Если бы кто-то из парней обернулся бы, то мог бы видеть, как Олеся принимает фиолетово-синие купюры от некоторых изумленных одноклассниц. — Ты наверняка изначально всё знала! — Внимала одна из тех. — Нихуя я не знала, интуиция просто. — Парировала брюнетка. «Ну не могут они быть вместе», — повторяли подруги некоторое время назад, — «Руслан же гомофоб, разве нет?» А Олеся лишь довольно улыбалась. Довольно, потому что некоторых людей читала как книгу, лишь изредка допуская ошибки. Даня смеялся так громко, как только мог, когда они выходили из здания школы. Чувствовал ли он себя свободнее? Да, теперь да. — Это что было вообще?! А Руслан на него толком злиться не может — наверное, потому что видит Кашина настолько счастливым, без преувеличения, впервые в жизни. Улыбается, идёт чуть ли не вприпрыжку, смеется, пытаясь что-то сказать. Они идут по пиздецки родному для них маршруту, солнце почти село, впереди целая жизнь. Главное только не проебать её. — Да ссать я хотел, кто что подумает. — Наконец более-менее серьезно выдохнул Даня, по-прежнему лежа на кровати. — Нам в любом случае больше с ними не учиться, а те, кто были нашими друзьями, ими и останутся. — Кашин увел взгляд в сторону. — А если и нет — то это их проблемы. — Даня откинулся назад, устраивая голову на подушке. Было ясно, что он действительно заебался. Заебался прятаться по кабинкам, заебался шифроваться, заебался сдерживаться каждый раз, когда скрыть внезапный порыв чувств не получилось бы. Руслан стоял, облокачиваясь на дверь, видимо, слишком долго, потому-то что Кашин начал волноваться. — Ты чего? Шатен вздрогнул от неожиданности, возвращаясь в реальность. — Да чёт загнался немного. — По поводу? Руслан вздохнул, складывая руки на груди. Ему не то чтобы когда-то нужен был повод. — Ну типо насчёт будущего и всей этой хуйни. — Пожимает плечами. Ничего, Даня его поймёт. Кашин поднялся, подходя ближе. Взяв Руслана за руку, он чуть потянул того на себя, заставляя пройти вглубь комнаты и всё-таки лечь рядом. — Русь. — Горячее дыхание обожгло ухо. — Тебе совершенно не из-за чего переживать. Впереди лето, а потом… Потом — взрослая жизнь. Но это и не страшно, верно? Хату снимем, будем работать и вместе жить и всякое такое. — Руслан улыбается. Улыбается, потому что Даня прав, и потому что он ему верит. Потому что хочет верить. — Всё будет охуенно, обещаю.