Эта зеленоглазая — убийца моих нервных клеток

Переезд вышел тяжелым. Морально. Мало того, что его пришлось отложить на следующий день, так ещё и Дзихико выносила вещи с каменным лицом, не выражавшим ни одной эмоции. Она снова превратилась в того призрака, которого Рану уже доводилось видеть пару лет назад. Ничего не ела, от любых разговоров по поводу того парня, после визита которого девушка так осунулась, отмахивалась, при любом удобном случае спала. Весь этот переезд напоминал то время, когда Накано какое-то время жила у братьев. Точно такое же поведение. Изменением стало лишь то, что вместо спортивной сумки, где хранились её вещи, она привезла с собой машину коробок со всякой всячиной, которые придется разгребать ещё недели две. Хайтани не дурак. Он, конечно же, понял, кем является этот человек его девушке, но всё-таки хотел услышать от неё лично, что же так заставило её выпасть из своего прежнего, довольно жизнерадостного состояния. Почему она не хочет поделиться? Этот вопрос уже как три дня преследовал Хайтани по пятам. Ещё и Риндо со своими вопросами про произошедшее, на которые старший просто не мог ответить. Вся обстановка начала конкретно подбешивать. На крайнем собрании Канто Ран взбесился насколько, что с горяча зарядил Мадараме голым кулаком в нос. А для обычного ленивого и ухмыляющегося Рана Хайтани это не похоже от слова совсем. На третий день после переезда Дзихико Ран заметил, что у девушки начались сильнее трястись руки. Утром она случайно разбила стеклянный стакан, когда наливала воду. Пришлось чуть ли не силой отталкивать полуживое чудо от осколков, чтобы оно не поранилось. Вот и сейчас, когда Ран чуть ли не силой заставил её сесть и нормально поужинать, палочки в руке у Накано тряслись, как при легком землетрясении. Она, переступая через себя, пыталась доесть порцию тушеных овощей, которые приготовил Ран, но получалось это довольно тяжко. Наконец Хайтани не выдержал и, опустив палочки на тарелку, от чего Дзихико слегка вздрогнула, произнес: — Что случилось? Говори. Посмотрев на девушку, что виновато опустила глаза в пол, добавил: — Ответ «нет» не принимается. Зеленоглазая натянула на лице слабую улыбку. Она чувствовала каждой клеточкой своего тела, что следующие слова Хайтани вряд ли примет, но нагружать его своими проблемами ей не хотелось. Сама разберусь, не маленькая уже, чтобы бежать за помощью из-за любого пустяка. — Не переживай, я просто устала, — на выдохе произнесла девушка, стараясь сделать максимально невозмутимое лицо. Но, не нужно быть гением, чтобы понять, что такие приколы с Хайтани не прокатят. — Аня, я прекрасно знаю, что бывает, когда ты просто устаешь, — строго произнес Хайтани, — Так что даже и не думай, что я тебе поверю. Дзихико устало вздохнула, пытаясь настроиться на предстоящий разговор, и положила приборы на край тарелки. — Я нашла старшего брата, — уловив внимание парня, продолжила: — точнее он нас. Молчание. По одному взгляду Рана было видно, что он уже догадался, да и возможно Нодзоми ему рассказала о том, что их будничная жизнь сейчас была на волоске из-за такого привета из прошлого. — Я… я впустила его в дом, — неуверенно проговорила девушка, нервно похрустывая каждым пальцем поочередно. — Мы немного поговорили, а потом он предложил мне кое-что. — Что? — вопросительно изогнул бровь Хайтани, анализируя действия девушки. Каждый жест выдавал Накано с потрохами. Атмосфера на кухне накалялась в геометрической прогрессии. Лишь редкий шум проезжающих машин за окном пытался утихомирить обстановку, но получалось это скверно. Долгий ответ Дзихико напрягал ещё больше. Удивительно для самого себя, Ран занервничал. Он практически никогда не нервничал. Но состояние любимой не на шутку пугало. Мысленно Ран уже готов был задушить брата Дзихико, несмотря на их прошлую крепкую связь. Он в принципе готов пустить на корм собакам любого, кто посмеет хоть как-то навредить его вишенке, и неважно — физически или морально. Но всё-таки давать полную волю лишь своим эмоциям — безрассудно. Так что парень продолжил терпеливо ждать, когда Дзихико сама поделиться с ним тем, что её так тревожит. Ждать пришлось недолго. До тем пор, пока девушка не начинала говорить, Хайтани смиренно сидел на месте, не шевеля даже пальцем. — Он предложил мне и Нодзоми вернуться в Россию, — наконец вывалила Накано. Правда, легче от её слов — ни ей, ни Хайтани, — не стало. И снова это ужасное молчание, которое долбит в уши похлеще отборного немецкого техно, постоянно играющего в одном из популярных клубов Хайтани. Он всеми своими фибрами чувствовал, как Дзихико становится хуже с каждым взглядом. Ещё чуть-чуть, и у девушки начнется истерика. — Я настолько ахуела, что даже не знала, что сказать, — Дзихико вцепилась ногтями в голые коленки, сдерживая подрагивающий голос. Она понимала, что Ран любит её любой, и что проявить перед ним слабину не будет зазорно, но какая-то внутренняя частица девушки продолжала убеждать её в том, что её проблемы — никому не нужны. — Просто выставила его из дома. Он завтра улетает, может, мы с ним больше никогда не увидимся. Но я не хочу его снова потерять. У меня вообще нет идей, как мне быть. После этих слов Дзихико не выдерживает. Плач, сначала тихий, еле слышимый, разнесся по помещению, ударяясь об толстые темные стены. Она так устала. Только в её жизни всё наладилось, как перед ней поставили выбор, больше похожий на смертный приговор. Почему она должна вновь решать? Почему она не может просто уснуть и проснуться в объятиях Рана, без единой проблемы и лишней мысли в голове? Почему? Почему? Почему? Дышать становилось сложнее, а слезы начали литься ещё сильнее. От пелены, застилающей глаза, хотелось завыть. Это чувство, пожалуй, одно из самых ужасных в её жизни. Даже гнев на старшую сестру не ощущался так остро, как, казалось бы, простое предложение от старшего брата, которого девушка не видела, блять, больше девяти лет. От собственного плача, режущего уши, она даже не заметила, как Хайтани подошел к ней. Парень присел перед девушкой на корточки, внимательно рассматривая зареванное лицо. Снизу подул неприятный ветер от сквозняка, но Ран не обратил на это никакого внимания. Он лишь поднялся и встал за спинкой стула, где сидела Накано. Вдруг Дзихико почувствовала горячее дыхание на своей макушке, а следом и тяжесть чужой головы на ней. Длинные руки Хайтани окольцевали девушку вокруг талии прижимая её как можно ближе к себе. И никакая спинка стула не была ему преградой. Почувствовав себя в воображаемом домике, Дзихико попыталась успокоиться и еле говоря произнесло то, что её так долго беспокоило: — Я не готова бросать всех вас, но, если брат улетит без нас с сестрой, я больше его, скорее всего, не увижу и… — Вишенка, — тихонечко перебил её Ран, параллельно поглаживая плоский от недоедания животик, — я понимаю, ты запуталась. Нормально иногда сомневаться в том, что ты чувствуешь. Все хорошо, поплачь. Словно по команде, девушку пуще прежнего прорвало на слезы. Сколько Дзихико проплакала в объятьях Рана, она не могла сказать. Время для неё как будто остановилось. Она даже не заметила, как парень перенес её на диван. Все, что копилось на её хрупких плечах за эти годы вдруг свалилось огромным и тяжелым грузом. Словно кто-то нажал на спусковой крючок. Девушка и сама не могла понять, что на неё нашло. Но думать об этом сейчас и не хотелось. Не тот момент. Накано рыдала, тряслась, как осиновый лист, вымочила всю мужскую футболку слезами, от досады била кулаком по твердой груди Хайтани, а он все терпел. Он готов выдержать что угодно, лишь бы ей наконец полегчало. Ведь его девочка терпела, значит, он потерпит уж подавно. Спустя какое-то время Хайтани стал ощущать, как грудь его любимой перестала взыматься столь резко и прерывисто. Дыхание у девушки потихоньку выравнивалось, а всхлипы практически сошли на нет. Ран с осторожностью приподнял голову Дзихико за подбородок, не разрывая объятий, чтобы удостовериться, что девушке и правда стало легче. — Лучше? — спросил парень, рассматривая покрасневшие оливковые глазки, покрытые стеклянной оболочкой. Девушка слегка неуверенно кивнула головой в знак согласия и, вновь уткнувшись лицом в парня, чуть севшим от рыданий голосом прошептала: — Немного. Это «немного» заставило Хайтани выдохнуть с облегчением. Парень продолжил смиренно сидеть на диване, пока зеленоглазая лежала поверх и выводила длинным острым пальчиком узоры на его груди. Да уж, сколько они уже вместе, а его татуировка не перестает завораживать и успокаивать девушку. Ран не говорил ни слова, лишь перебирал пшеничные локоны. Он знал. Прекрасно знал, что слова сейчас могут быть лишними. Такая тишина, которая сейчас была в этой квартире с толстыми стенами, лечила лучше любого психотерапевта. Тем временем в голове у Дзихико не было ни одной мысли, словно в её черепной коробке прогремел взрыв, стирая все микробы-беспокойства внутри. Но всё же, одна сотая от них также продолжала летать где-то на подкорке сознания, не давая Ане уснуть. А спать ей хотелось ужасно, ведь истерика отняла много сил. Даже чересчур много. Зеленоглазая перевернулась и легла лицом к лицу Рана. — Что мне делать? — тихо, будто их могли услышать, спросила Дзихико. Этот вопрос волнует её уже несколько дней, но она так и не пришла к разумному решению. Как могла она боролась со своими внутренними силами, что удерживали её рассказать все близкому человеку. Какая же она дура. Ран переместил взгляд на выключенный телевизор, будто там находился ответ на заданный вопрос. — Уезжай с ним, — без малейшего колебания ответил Хайтани. Оливковые глаза от удивления в страхе округлились, от чего парень поспешил оправдаться: — на недельку. Познакомимся с семьей, погуляй, отдохни. Потом вернешься. — Я думала об этом, но ведь университет… — Дзихико мялась, ведь учеба тоже занимала значимую роль в её жизни, потому что перспектива быть отчисленной её отнюдь не вдохновляла. — За университет можешь не переживать, я договорюсь с деканом, — Хайтани как-то странно ухмыльнулся, и, будь Аня просто прохожим, то не поняла бы намерений этого проказника. Но Аня — не просто прохожий, и эту ухмылку узнает из тысячи. — Только не грохни никого, мне ещё там учиться, — чуть на повышенных тонах прыснула девушка и, схватив декоративную подушку в углу дивана, зарядила ей прямо парню по морде, и тихонько улыбнулась себе в ладонь. А у Рана в голове была только одна мысль: «Наконец улыбнулась». Чуть переведя дыхание, Накано вновь улеглась на плечо своего парня. Глаза медленно, но уверенно слипались, однако спать ей пока ещё было нельзя. — Не видел мой телефон? Защелкнув замок в ванной комнате, Дзихико присела на бортик ванны, сжимая в тоненьких длинных пальцах свой старенький телефон. Номер уже как десять минут был вбит в мобильник, бумажка, где ранее этот номер написал брат, валялась где-то под ногами, а палец так и не мог нажать кнопку вызова. Наверное, следовало остаться с Раном в комнате. Чтобы тот её успокоил, просто держа за руку и поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони, хоть не понимая и слова. Но всё же, упрямство и возможность поговорить с братом наедине пересилили это желание. Всё-таки это что-то слишком личное, и вряд ли бы она смогла сосредоточиться даже, если вблизи был бы близкий сердцу человек. Наконец перестав мять пальцами ног коврик, девушка нажала кнопку с изображением телефонной трубки. Ожидание и тревога возрастали с каждым характерным «пик». Гудки прерывались на короткое шипение, а после соединили с до боли знакомым голосом, который произнес короткое «Да?» на русском языке. — ‘Алло, Саша?..’

***

Люди на выходе из токийского аэропорта шныряли туда-сюда. Кто-то в спешке прыгал в такси, даже не удосужившись открыть багажник, чтобы закинуть вещи, кидая все на заднее сиденье. Кого-то встречали радостные семьи с плакатами, подолгу обнимаясь, ведь они наконец-то избавились от чувства тоски по родному человеку. Но на фоне всех встречающих выделялся один человек. Облокотившись на свой новый красный спортивный седан, парень что-то лениво разглядывал на табло за стеклянными стенами аэропорта. Черное драповое пальто, перевязанное кожаным поясом с эмблемой именитого бренда, не особо согревало в такую зябкую погоду. Даже шерстяная водолазка под низом не спасала. Вообще, с тех пор, как она покинула страну, он на удивление стал чувствительнее относиться к холоду. Пряди, выпавшие из пучка, падали на черные очки, надетые скорее из-за красоты, нежели из-за надобности, предавали ему ещё более солидный вид. Большинство девушек, проходящих мимо, то и дело строили глазки молодому владельцу автокара, но парню на них плевать с высокой колокольни. С минуты на минуту из-за стеклянных дверей покажется светлая макушка, что будет упрямо пыхтеть о том, что чемодан слишком тяжелый. Его вишенка. Как же он соскучился по этим прекрасным пшеничным волосам, очаровательным глазам, по острым ключицам и длинным ногам, которыми она любит обвивать ему тело во время поцелуя. Да, что уж скрывать, по её упрямству и ухмылке он тоже успел соскучиться. «Она должна быть уже здесь», — парень глянул на циферблат дорогих часов, а после вновь на стеклянные двери аэропорта. В кармане он с силой сжимал маленькую бархатистую коробочку, уже начиная переживать. Табло показывало, что самолет, на котором летела зеленоглазка, совершил посадку час назад. Паспортный контроль должны были уже пройти и багаж выдать тоже. Парень непроизвольно бросал взгляд на ещё не оторванные бирки на багаже у других пролетающих. Уже довольно внушительное количество народу с этого рейса вышло за пределы аэропорта. А её всё нет. Уже хотев было достать телефон, чтобы позвонить своей любимой, он вдруг увидел ту, которую так ждал все эти дни. Высокая девушка европейской внешности, тащив огромный чемодан, вышла через автоматические двери, оглядываясь по сторонам. Долго искать не пришлось. Она быстро узнала долговязого парня, с ухмылкой стоящего недалеко от выхода. Радостная улыбка расцвела на румяном личике. Чуть поправив съехавшую кожаную куртку, зеленоглазая, кажется, совсем забыла о тяжести чемодана и ринулась к своему парню. Причину опоздания молодой человек заметил сразу. Парень был больше, чем уверен, что она, вечно голодная, как всегда решила заскочить куда-нибудь за перекусом, о чем говорил бумажный пакет у неё в руках. В этот раз, видимо купила булочки. Но на это сейчас было как-то всё равно. Зеленоглазая буквально влетела в объятия молодого человека, окольцевав его торс руками. Как же она скучала. Настолько, что даже не обратила внимания на новый автомобиль. Она обязательно оценит его, но позже. Сейчас, для неё не было никого, кроме её любимого ангела хранителя. Тут же, словно по команде, парень прижал девушку к себе ещё сильнее, поцеловал в макушку и тихо-тихо прошептал: — Наконец ты вернулась, моя милая вишенка…