Bring Me to Life

Черт знает, сколько времени прошло с того мгновения, когда все ещё не пришедший в себя от маленького зубодробительного шока Питер ввалился в свою (почти) темную квартиру и рухнул на кровать морской звездой. Он честно попытался понять, что чувствует, но быстро расписался в своем полном бессилии. Хаотичные мысли метались внутри черепной коробки, как обезумевшие обезьяны среди леса лиан, истошно вереща, то и дело срываясь и не долетая до цели. От эмоций, что каждую секунду сменяли одна другую, Питер чувствовал себя так, словно его пропустили через мясорубку. Итак. Свершилось. То, что никак не могло быть явью, ею стало. Он смог впечатлить Брюса Беннера. Он попал на работу в «Старк Индастриз». И о нем знает Тони Старк. Да любой пункт из этого списка сам по себе ещё утром казался бы благословением небес! А сейчас всё это вместе было не несбыточным сном, а сложившейся реальностью. Питер с истерической веселостью подумал, что он ещё неплохо справляется. Вон даже лежит спокойно, а не бегает по стенам и потолку в прямом смысле этого слова. Хотя очень хотелось навернуть пару кругов, если честно. А ещё больше хотелось ущипнуть себя со всей мутантской силы: вдруг все-таки сон. Невозможно было поверить во все происходящее. Но особенно не верилось вот в ТО. Самое внезапное и непонятное. Тони назвал его прелестным созданием и сказал, что был бы рад любоваться им подольше… Питер почувствовал, как от одного воспоминания щеки вновь начинают полыхать алым цветом. Это вот что вообще такое было?! Тони Старк, конечно, всегда любил пошутить, но эти слова не звучали как шутка. С другой стороны, все знают, что он в молодости был завзятым плейбоем. Эти комплименты наверняка были просто его обычным, дежурным стилем общения, за которым ничего не скрывалось. Всё-таки здешний Тони был ощутимо моложе: ему было лишь слегка за сорок. А главное, он удачно избежал многого из того длинного списка, что сделало Тони Старка из его мира гораздо более серьезным и замкнутым. Но все эти доводы разума беспощадно отвергались какой-то иной, иррациональной частью сознания. Той, которая вновь и вновь воскрешала перед глазами Питера, как Тони смотрел на него. Да боже мой! Питер никогда и представить себе не мог такого выражения в глазах своего наставника! Не будь этот взгляд обращен на него самого, он бы сказал, что человек явно восхищен увиденным. Но… Но не мог же Тони смотреть с такими чувствами на него?! Его мистер Старк смотрел на него по-разному: одобрительно, покровительственно, насмешливо, ворчливо, недовольно, горделиво… За недолгое время их общения Питер научился идентифицировать сотню оттенков его настроения и отношения. Но никогда, черт возьми, никогда Тони не смотрел на него вот так: откровенно любуясь. Не как на ученика-несмышленыша, а как на взрослого привлекательного человека. От осознания всего этого Питер совершенно переставал понимать, что ощущает он сам. В душе тяжелым булыжником шевелилось какое-то смятенное томление. А может быть, томительное смятение, черт его разберет. Хотелось чего-то… Питер не до конца понимал чего. Смутные, не до конца осознаваемые желания зудели на кончиках пальцев и давили нервным мандражом где-то в районе желудка. Хотелось чего-то жгучего, безумного, дикого. Обуреваемый этой свистопляской он вскочил с кровати и лихорадочно зашагал туда-сюда, машинально заламывая пальцы. Одно Питер знал точно: так, как раньше, уже ничего не будет.

***

Эта ночь оказалась едва ли не самой мучительной в жизни Питера. Ему беспрестанно снились какие-то хаотичные обрывки снов. Он то и дело просыпался в холодном поту от мысли, что проспал. Долго и безуспешно пытался снова уснуть, но как только это получалось, вновь через пару минут подскакивал, как ужаленный, в полном ужасе. В итоге к утру он представлял собой жалкое зрелище и чувствовал себя старой мочалкой, которую осталось только выкинуть в мусорное ведро. Наскоро ополоснувшись в прохладном душе (с горячей водой были постоянные перебои) и кое-как затолкав в себя половинку бутерброда, он выскочил на улицу, от волнения еле попав ключом в замочную скважину. На свою новую работу он очень старался прийти не слишком рано, но потерпел полное поражение. По пути он то и дело почти срывался на бег, поэтому перед дверями величественной громады «Старк Индастриз» оказался чуть не ли на полчаса раньше назначенного. Вчера, когда они входили в здание с Хэппи, ему было не до посторонних мыслей, а сейчас он задрал голову, жадно вглядываясь в такие знакомые и одновременно такие чужие стены. Чувство иррациональности происходящего, и так ни на минуту его не отпускавшее, взвыло раненым зверем. Как же он был счастлив тогда, оказывается! Он, неразумный мальчишка, недоделанный супергерой в пеленках, влетал в это здание, как к себе домой, через запасной вход для своих. Взгляд невольно потянулся налево: именно там была та дверь, которую незнающий бы и не заметил. А у него был свой пароль, полный допуск лично от Тони. Пятница тепло приветствовала его: «Здравствуй, Питер» и всегда сообщала, где искать своего создателя. А где теперь ему его искать?... В этот момент Питер разозлился сам на себя: что за сопли?! У него есть цель, у него есть силы, которые именно здесь он может использовать с наибольшей пользой, а он стоит и льет слезы по безнадежно утраченному прошлому! Он резко тряхнул головой, словно стараясь вытряхнуть из нее всё ненужное, и шагнул вперед. Перед терминалом охраны его на миг охватил страх. А вдруг сейчас все рассыплется в прах и окажется галлюцинацией воспаленного мозга?! Но нет, пропуск, выданный Брюсом, сработал безупречно. — Доброе утро, мистер Паркер, — безэмоционально поприветствовал его электронный голос здешнего ИскИна. Питер от всей души порадовался, что он ничем не был похож на голос его умной и ироничной Пятницы, с которой он не раз шутливо препирался. Слышать такой знакомый голос настолько равнодушным и безучастным сейчас — почему-то было бы особенно тяжело. Изо всех сил стараясь не глазеть по сторонам, Питер направился к лифту. На нижних этажах этого царства высоких технологий, сейчас ставшего центром политической жизни, царила суматоха. Персонал напоминал растревоженный улей, в котором по всей территории метались сотни взволнованных пчел. Но чем выше, тем довольно заметнее менялась ситуация, всё больше напоминая ту обстановку, которая была такой близкой раньше и такой недоступной сейчас. На этаже, где располагалась лаборатория Брюса, и вовсе стояла стерильная тишина. Питер невольно замедлил шаг, хотя сердце колотилось так, что он бы не удивился, скажи ему кто-то, что его грохот слышен на сотню метров. Лишь на самом подходе к вожделенному кабинету в коридоре появился живой человек. Питера почти сшиб с ног выскочивший из двери молодой парень с очень недовольной физиономией. Он смерил Питера с головы до ног злобным взглядом, что-то проворчал себе под нос и почти бегом бросился прочь. Судя по всему, это и был «раздолбай» Саймон, как запоздало сообразил Питер. Что ж, Питеру, наверное, должно было быть неловко, что он займет место этого бедолаги, но заставить чувствовать себя виноватым он просто не мог. Не сейчас, когда ему осталось сделать всего несколько шагов до своей цели. Слегка помятый и взъерошенный Брюс встретил его немного усталой, но вполне дружелюбной улыбкой, коротко поприветствовал, выдал белый халат и в общих чертах описал его обязанности. — Делать придется все, Питер. Ты готов? Видишь ли… — он запнулся, помрачнел, снял очки и принялся старательно их вытирать, — практически все мои коллеги исчезли. Остались только я, Саймон и ещё одна девушка. И это… Это сложно, понимаешь? Во всех смыслах. О да, Питер отлично его понимал. Только благодаря этому форс-мажору он и стоял сейчас навытяжку не перед кем-нибудь, а перед светилом науки первой величины, профессором Беннером. Не случись в этом мире гребаного Таноса, мальчишку без высшего образования и опыта работы и на пушечный выстрел бы не допустили в святая святых «Старк Индастриз». Но жизнь сломала все правила и на ходу слагала новые. И вот таким извращённым образом выходило, что все произошедшее было на руку Питеру. Впрочем очень скоро он понял, что говорить о везении было несколько опрометчиво. К концу дня ноги просто гудели, а руки отказывались подниматься. Он подавал, забирал, приносил, уносил, вытирал, смешивал, записывал результаты и делал ещё кучу самых разных дел. Причем присесть удалось лишь пару раз: первый во время краткого обеденного перерыва и второй, пока Брюс разговаривал по телефону и при этом махнул Питеру рукой, позволяя передохнуть. Все это время они перекидывались лишь краткими фразами по существу работы. Брюс, похоже, не был склонен к излишнему разглагольствованию, а Питер тем более не собирался приставать с пустым трепом к человеку, от которого сейчас зависела вся его дальнейшая судьба. Лишь поздним вечером, убирая приборы со стола, Брюс неожиданно спросил: — Как думаешь, Питер, чем мы тут занимаемся? Нельзя сказать, что вопрос застал его врасплох. Он и сам не мог не задуматься, какова конечная цель их сегодняшних опытов, весьма странных на первый взгляд, но так и не пришёл ни к какому выводу. Конечно, признаваться в своей недогадливости перед испытующе смотрящим Брюсом было очень стыдно, но не то чтобы Питер мог ответить что-то дельное. — Или лучше скажи, как думаешь: какая сейчас главная проблема? — не дождавшись ответа, продолжал допытываться Брюс. Главная? Питер задумался еще мучительнее. Вообще-то проще было ответить, что сейчас не было проблемой! В любой сфере, куда не сунься, проблемы просто лезли изо всех щелей. Но главная? — Правопорядок? — наугад предположил он. — Или нет… Нехватка продовольствия? Эти предположения родились не на пустом месте. Все чаще на патрулировании он ловил воришек в магазинах продуктов. И были это не какие-то прожженные преступники, мародеры и грабители, а самые обычные люди, нередко женщины, которым было нечем кормить детей. — Хорошо, — кивнул одобрительно Брюс, — очень хорошо. Это действительно серьезная проблема, которую нам придется решать очень скоро. И я, увы, говоря откровенно, пока не слишком хорошо понимаю как… Но самая главная проблема все равно глубже. Энергия, Питер. Ее не хватает, отчаянно и многократно. Питер не удержался и все-таки шлёпнул себя по лбу. Энергия, ну конечно! Та живительная сила, что питает все системы жизнеобеспечения человеческой цивилизации. — Вы хотите придумать новый источник энергии? — почти благоговейно спросил он. — Я — нет. Вернее, конечно, хотел бы, но мои амбиции не распространяются так далеко. А вот Тони хочет. Он свято верит в то, что мы на это способны. Против воли Питер не мог не улыбнуться. Это было настолько в духе Тони Старка: если законы физики не позволяют нам сделать что-то, тем хуже для законов физики. Не хватает энергии — ерунда, придумаем новые источники. Недаром же его мистер Старк вообще открыл новый химический элемент, когда ему это понадобилось. Открыл мимоходом, между поездкой к Пеппер и ужином с Фьюри. Но Питер не был Тони Старком («а надо быть лучше» — как всегда кольнуло в груди). Он точно не был способен на что-то столь фундаментальное. Особенно тогда, когда от одних звуков дорогого имени средь бела дня потемнело в глазах. На самом деле Питер, даже по уши загруженный работой, весь день смутно надеялся, что Тони опять заглянет к ним. Ведь приходил же он вчера! Но, увы, Главе Чрезвычайного Совета, видимо, сегодня было не до их научных изысканий. Впрочем, оказавшись дома поздним вечером, почти ночью, Питер понял, чем тот был так занят. Судя по новостям Тони и еще пара членов Совета летали в северные штаты. Встречались с главами крупнейших корпораций из числа оставшихся на плаву, посетили крупнейшую атомную электростанцию и даже успели пообщаться с населением. Питер немного поколебался, но все-таки открыл любительское видео с этой встречи. Как всегда от вида Тони сердце совершило невероятный кульбит и принялось гонять кровь по венам со скоростью бегуна-спринтера. Тони стоял в плотном кольце людей, что-то кричащих, плачущих, просящих. Питер не особенно смотрел на них: все его внимание мгновенно приковал к себе человек, уверенно стоявший в эпицентре этого хаоса. Да и разве хоть когда-то было иначе? Познакомившись с Тони, пусть даже вот так, мимоходом, Питер уже не мог смотреть на него, как на незнакомца. И он прекрасно видел, что при всей выверенности образа идеального, успешного человека без страха и сомнений, это был именно образ. Он моментально подметил мелкие морщинки в уголках глаз, легкие складки возле губ, чуточку сбившийся галстук. Кто-то другой и внимания бы не придал этим почти невидимым мелочам, но Питер с полным правом мог считать себя специалистом по Тони Старку. Сейчас ему было яснее ясного, что тот отчаянно устал, вымотан до предела, но никогда и никому этого не покажет. И от внезапного осознания того, какую непосильную ношу так отчаянно и безрассудно взвалил на себя этот человек, Питеру захотелось плакать.

***

Ближе к концу недели нервное нетерпение Питера начало неуклонно стремиться к своему апогею. Эта неделя пролетела, как один миг, и в тоже время протянулась, как целый век. С одной стороны, Питер был занят работой почти 24/7. Дошло до того, что в один из дней Брюс устало предложил не тратить их время на дорогу домой и обратно, а остаться ночевать в маленькой лаборантской. Питер, который с ужасом думал о том, как дотащить измученное тело до дома, согласился в тот же миг с облегченным выдохом. Отрубился он спустя пару минут, стоило опустить голову на жесткую подушку. Но с другой стороны, за все это время он так ни разу не увидел Тони Старка. Разумеется, невидимо Тони витал тут все время: в разговорах сотрудников, в новостях, в телефоне Брюса. Но вживую Питеру не удалось встретиться с ним ни разу. Это было тем более тягостно, что с той знаменательной, но кратковременной встречи тоска Питера по Тони Старку разрослась до каких-то вселенских размеров. Раньше он лишь абстрактно мечтал встретить копию своего Тони Старка, не слишком явственно представляя себе его. Теперь же, после встречи, все его мысли и порывы были связаны с вполне конкретным человеком. Совершенно неуловимым человеком, который взвалил на себя неимоверную задачу и знать не знал об одном крошечном винтике своей громадной системы. Питер отлично понимал, каково сейчас приходится Тони Старку. Его продирало колючим ознобом, стоило лишь представить, сколько задач, кажущихся совершенно неразрешимыми, тому сейчас приходится разрешать. Обеспечение правопорядка, снабжение продовольствием, товарами, медикаментами, функционирование систем жизнеобеспечения, координация деятельности социальных служб, восстановление разрушенных связей во всех сферах жизни… Как это вообще было возможно?! В глубине души Питер всегда подозревал, что Тони Старк — не вполне человек. Теперь он убедился в этом окончательно.

***

— Доктор Беннер, — позвал Питер, яростно растирая глаза. — А где тот проектор, который вы оставляли на малом столе? Он вновь, в который уже раз поморщился. После короткого сна в глаза словно колючего песка насыпали. Он уже не раз думал, что проще было бы вообще не спать хотя бы одни сутки. От этого четырёхчасового сна голове становилось только хуже. Мысли превращались в жидкий кисель, а все происходящее вокруг воспринималось, словно через затуманенную призму. — Вы еще говорили, что его нужно будет с утра унести в лабораторию доктора Джонса? Что-то не могу найти, — продолжил он, растерянно обводя взглядом стол. — Ах да, прости, забыл сказать. Я его сам отнес сразу, как пришел, — отозвался Брюс из соседней комнаты под аккомпанемент работающей кофемашины. — Джонс очень просил занести им его с самого утра. Я уж не стал тебя дожидаться. Питер немедленно почувствовал себя безумно виноватым. Вот не спал бы он так долго, тогда смог бы прийти пораньше! И не пришлось бы доктору Беннеру лично таскать приборы коллегам, как какому-то мальчику на побегушках. Нет, Питер себя таковым тоже не считал, но в его исполнении эта работа считалась бы чем-то приемлемым, а вот Беннеру, по мнению Питера, ну никак не подходила. — Сегодня к ним Тони должен зайти, — тем временем продолжал все так же не появляющийся Брюс, — вот они и надрываются, чтобы презентация прошла на высшем уровне. Как всегда, при одних звуках этого имени Питер замер на миг, словно оглушенный, ошарашенный и онемевший одновременно. Казалось бы, пора уже привыкнуть. Но нет. Привыкнуть к Тони было невозможно, Питер знал это точно. Впрочем, как только он поборол это оцепенение, мозг включился и начал работать на невиданных оборотах. То есть сегодня Тони посетит лабораторию доктора Джонса?! Ту самую, что всего лишь этажом ниже?! Да ладно?! Немедленно главным вопросом всей жизни Питера стало: «Как туда попасть?!» Но, видимо, кто-то наверху решил, что пришла пора сжалиться над бедолагой Питером Паркером. — А потом, скорее всего, и к нам зайдет, — слегка напряженно сообщил Беннер, даже не подозревая, что одной этой фразой вогнал своего ассистента в состояние, подобное коме. Тони. Зайдет. К ним. Сегодня. О. Боже. Он ждал этого целую неделю!.. Нет, он ждал этого дольше, намного, намного дольше… После этого весь день прошел, словно в горячечном бреду. Питер каким-то чудом умудрялся вполне сносно работать, выполнять поручения Брюса, следить за ходом экспериментов, отслеживать показания приборов. Но попроси его описать все сделанное с утра, он не смог бы вымолвить ни единого слова. Тело работало само по себе, словно на автомате, послушно выполняя команды, которые проходили мимо сознания. А сознание каждую секунду трепетало в ожидании того, когда же, наконец, распахнется эта проклятая дверь. Поэтому когда Брюс отправил его с кучей поручений в соседнее крыло к профессору Сонг, он чуть не взвыл. Он не мог уйти сейчас, когда Тони должен был зайти к ним! Ведь тем самым он рисковал пропустить встречу, ради которой жил всю последнюю неделю. Мелькнула позорная мыслишка отказаться, сославшись на сильную усталость. Мелькнула и исчезла, снесенная шквалом стыда. Ничего. Он сейчас быстренько сбегает и вернется. Он успеет. Обязан успеть. Иначе… Дальше Питер просто не хотел думать. Он пулей выскочил в коридор, торопливо завернул за угол, оказавшись в плохо освещенном коридоре, и вдруг на полной скорости влетел в кого-то. Его случайная жертва слегка пошатнулась от удара, но все же удержалась на месте, рефлекторно вцепившись в Питера. Он даже не успел поднять головы, уткнувшись в чье-то плечо, но уже знал, чувствовал, понимал… Ему не нужно было видеть или слышать этого человека, чтобы узнать. И паучье чутье тут было не при чем. Тони Старка Питер Паркер узнал бы везде и всегда. — О, Бэмби! — насмешливо раздалось над ухом. — Так Брюс все-таки оставил тебя себе? Замечательно. И куда так торопишься, малыш? Питер только сейчас осознал, что Тони до сих пор не отпустил его. Тепло этих крепких рук, держащих его за предплечья, ощущалось сквозь все слои одежды. Отчего-то Питеру подумалось, что он мог бы простоять вечность вот так, близко-близко к Тони. Чувствуя аромат его парфюма, слыша ровное дыхание, видя, как еле заметно вздымается грудь под белоснежной рубашкой. И, кажется, ему ничего в этой жизни больше и не надо… Не дождавшись ответа, Тони, наконец, его отпустил: — Бежишь по делам? А я как раз направляюсь к вам. Возвращайся поскорее. С тобой унылая обитель Брюса будет смотреться намного приличнее. Тони аккуратно отодвинул по-прежнему изображавшего статую Питера и зашагал по направлению к лаборатории Беннера. Питеру потребовалась пара мгновений, чтобы прийти в себя и припустить по коридору со всех ног. Вопросы о том, что с ним вообще творится и откуда настолько острая реакция на близость Тони, он благоразумно задвинул куда подальше. Он почти не соображал, как вручал кучерявой профессор Сонг отчеты, как отвечал на дотошные расспросы, как расписывался в непременных ведомостях. Все его мысли были там, в лаборатории Беннера, где сейчас был Тони Старк. Был, но мог уйти в любую секунду. Когда Сонг его, наконец, отпустила, Питер готов был уже биться головой о стену от нетерпения. Дорогу обратно он пролетел с такой скоростью, что столкнись с ним кто-то на этом пути, непременно отлетел бы в стену с катастрофическими для себя последствиями. «Только бы Тони еще не ушел… Господи, пожалуйста, только бы он не ушел!!!» — звенело в голове Питера каждый миг, пока он мчался по такому недлинному коридору, который почему-то растянулся, словно резиновый, и никак не мог закончиться. Только перед дверью он притормозил и постарался придать себе не такой сумасшедший вид. Тони был там. Он не ушел. И Питер понял, что выдохнул впервые за последнюю минуту. Едва просочившись в лабораторию, Питер почти физически ощутил атмосферу напряжения в кабинете. Тони стоял у окна, заложив руки за спину, а Брюс мялся у доски для заметок и напряженно глядел на нее, словно надеясь найти там ответы на все свои вопросы. Вся веселость, с которой Тони приветствовал Питера, ушла без следа. Теперь он был раздражен и угрюм, а Брюс непривычно молчалив и на все реплики оппонента либо пожимал плечами, либо отделывался краткими междометиями. Постаравшись стать как можно более незаметным, Питер весь обратился в слух, впрочем, заранее зная, что именно он услышит. Речь, конечно же, шла о том главном, что волновало их всех в эти дни — новые источники энергии. Как бы ни хотелось этого признавать, но они ни на шаг не продвинулись в решении этой проблемы. — Я не знаю, Брюс, — наконец коротко произнес Тони, резко повернулся и раздраженно сжал переносицу. — Это кажется таким простым. Все расчеты я лично перепроверил сотни раз, но что-то каждый раз ускользает. Какая-то мелочь, и это меня так чертовски бесит! Надеялся, что хоть ты скажешь что-то оптимистичное. — Рад бы, — глухо отозвался Брюс. — Мы тут тоже всю голову сломали, пытаясь найти приемлемый вариант. И всё без толку. — Проклятье! — выругался Тони и, скомкав ни в чем не повинный лист бумаги, швырнул его в стену. — Какая-то гребаная мелочь! Стоит только найти один ничтожный элемент, который стабилизирует реакцию синтеза в периоде деструкции, — и всё, мы в шоколаде! Можем вручать Нобелевку сами себе! Так нет же! Какого черта, я вас спрашиваю, мы не можем его найти?! Питера словно ударило молнией, мощностью в несколько сотен тысяч ватт. В другой раз он бы только хмыкнул от того, как причудливо повторяется история, но сейчас ему было не до смеха. Ведь это было то самое, о чем ему в свое время рассказывал его Тони. Именно с этим затруднением он тоже столкнулся, когда синтезировал тот элемент, что спас его от палладия. Его слова, словно по приказу, сами зазвучали в ушах. Не зря Питер тогда ловил каждое слово наставника, как драгоценную каплю воды в пустыне. — Сплав магния, кремния и циркония, — ответ сам собой вырвался из его рта, который он тут же испуганно захлопнул, но было уже поздно. — Что? — недовольно переспросил прерванный на полуслове Тони. — Ты о чем, парень? Питер проклял свою болтливость, но отступать было поздно. Поминутно сглатывая, ибо в пересохшем рту язык еле шевелился, он пересказал недоверчиво глядящим на него боссам идею своего наставника. Старательно подбирая слова, он описал все преимущества и выгоды использования этого сплава для синтеза нового элемента. Говоря все это, он чувствовал себя на редкость паршиво. Он бы никогда в жизни не позволил себе присвоить идеи Тони, но ситуация была патовой. В конце концов, если бы его мистер Старк знал все обстоятельства, разве сам он не поступил бы точно так же? Разве сам он не сделал бы все возможное и невозможное, чтобы помочь этому миру? «Вообще-то он как раз ничего не сделал, чтобы помочь миру своему», — ехидно фыркнул кто-то в голове, но Питер послал его к черту. — Бред, — наконец фыркнул Тони. Вот только всеми своими обострившимися чувствами Питер отчетливо понимал, что на самом деле тот так не думает. Что сейчас в этом гениальном мозгу одновременно обрабатываются сотни операций, вычислений, допущений и вероятностей. — Хотя… — Тони опустился в кресло, облокотился о стол, подпер щеку кулаком и принялся задумчиво постукивать пальцами по щеке. — Так. Знаешь что, Бэмби, принеси-ка мне кофе. Этот напиток богов придуман для того, чтобы под него рождались величайшие изобретения. Мне сейчас просто необходима кружка отменного кофе. Питер безропотно подошел к кофемашине и уже хотел сварить их привычный капучино, как вдруг, повинуясь непонятному порыву, сделал нечто совершенно иное. Нэд всегда звал его фанаточкой. И да, Питер именно ею и был. Ведь кто, кроме истинной фанаточки, мог бы настолько досконально запомнить рецепт любимого кофе своего кумира? Нет, Питер не преследовал никаких целей, он действовал чисто машинально. Просто это вдруг показалось единственно возможным и правильным. Он поставил две кружки ароматного, горячего кофе перед учеными. Все еще погруженный в мысли, Тони машинально взял свою кружку, сделал глоток, другой… А потом резко вскинул сузившиеся глаза на Питера и молчал целых две секунды. — Брюс, я забираю этого парнишку себе, — разрезал тишину его твердый и уверенный голос.