Nobody knows I'm waiting

— Я просто не понимаю, что делать. Моя жизнь разваливается, а я пизжу сигареты у своего сына. — Сказал Эдельвейс, поднимая пачку сигарет. — Почему сразу разваливается? — Роберт меня не любит, стой! Дай договорю. — Сказал он, когда Эмма хотела его перебить. — Он сам так сказал. К тому же, это похоже правда, потому что как бы я не пытался его сломать, он всё такой же блять недоступный. Над Рэем издеваются в школе, пришлось фамилию сменить. И вишенка на торте, знаешь что? — Что? — Пришло письмо счастья от родственников. Мне нужно улететь в Нидерланды. — Я думала, что ты завязал со всеми делами в Нидерландами. — Эмма, это мафия. Один раз попал туда, больше не выйдешь. — Я не разбираюсь в мафии, прости. С Робертом прям всё туго? — Он ведёт себя блять… Я не знаю. Подумаешь один раз ударил. — Иногда я забываю, что ты мужчина, а потом ты выдаёшь такую хуйню. — Да блять! Он же мужик, может одну затрещину и вытерпеть. Ты как часто бьёшь Джеймса? — Прям кулаком? Никогда не била вроде бы. Но ты сравнил, моего дурачка и этого зануду. Джеймса если вовремя не остановить, он же фигни натворит, когда в азарт войдёт. — Я бы давно его уже обнимал и не только, но он… — Эдельвейс вскрикнул. — Он переломал себе рёбра, сломал ногу и заболел в придачу. Ещё и дуется, сука. — А кто с ним сейчас? — Один. Я же ненадолго уехал. Он спал. — Я уверена, что у вас всё будет хорошо. Собирайся и едь к нему. Эдельвейс так и сделал. В этот раз разговор с Эммой не помог решить ему проблемы. По приезде домой он заметил Рэя, сидящего на ступеньках у дома. — Ты чего тут сидишь? — Сказал Эдельвейс, выйдя из машины, а когда подошёл, застыл от шока. — Чья это кровь? — Не моя. Ну может только в некоторых местах моя. — Где больно? — Сказал он и сел на корточки перед ним. — Я порвал куртку. Мне очень жаль. Эдельвейс прижал его к себе. — Слушай, эту куртку уже давно было пора выбросить, ей больше тридцати лет. Всё нормально, не стоит переживать из-за вещички. Сейчас мне важно только твоё состояние. Боже! Да ты весь холодный. Сколько ты так уже сидишь? — Около часа. До этого с трёх ходил ещё по улице. Ещё и джинсы порвал… — Рэй, давай зайдём в дом. — Не хочу. — Почему? — Там Роберт. — И что? — Он будет ругаться и говорить чушь. — Он сейчас прикован к кровати, ничего он тебе не скажет. Пройдём в ванную на втором этаже там и глянем. Всё равно аптечка там. — А ты не будешь смотреть за ним, как только зайдёшь? — Мне сейчас знаешь как насрать на него? Ну вот не знаешь. Так что молчи и заходи внутрь. Как только они зашли, Рэй сразу же пошёл наверх. Он успел проскочить на лестницу, до того, как Роберт выглянул из гостиной. Эдельвейс пообещал не отвлекаться, но Роберт смотрел на него слишком жалостливо. — Тебе что-то нужно? — Нет. — Обиженно заявил Роберт. — Ну ладно. Эдельвейс понял, что он врёт, но сейчас было не до этого. Эдельвейс поднялся в спальню и понял, что Рэй не в их ванной, а в своей. Поэтому Эдельвейс вышел из спальни и повёл ребёнка за собой в их ванную. Рэй довольно тщательно начал осматривать ванную. — Я думал, ты уже тут побывал. — Нет. Эдельвейс перенёс табурет ближе к раковине. — Садись. — Зачем вам табуретка в ванной? — Сказал он и сел. — Потому что не всегда можешь стоять на ногах, а допустим протрезветь надо. Снимай куртку. Рэй снял куртку. Эдельвейс намочил ватный диск и начал смывать уже запёкшуюся кровь. — Тот, кто издевался над тобой жив? — Надо мной не издевались. — Ладно, задам вопрос по-другому, человек, чья кровь на тебе, жив? — Да. Я не стал бы убивать человека. — По какому поводу произошла… драка? Я правильно понимаю? — Да. Он сказал, что ты пидор. И Роберта тоже так назвал. Но за тебя обиднее было. — Но это же правда. — Да, но можно было назвать как-то по-другому… Я не знаю, отъебись. Мне казалось, что тебя оскорбили, вот и всё. — Не хочешь съездить за новой одеждой? — Спросил Эдельвейс, увидев, что футболка сильно порвана. — У меня есть одежда. — Понял тебя. Ты мне скажешь, где у тебя болит или мне догадываться? Потому что я пока вижу только костяшки. Рэй промолчал. Эдельвейс вздохнул и принялся обрабатывать кулак, не забывая дуть на рану. — Нормально? — Да. Можешь не дуть. — А я хочу. Можешь снять футболку? Я тебя не обязываю, но было бы лучше, если бы я полностью осмотрел тебя. Я немного шарю в первой помощи. — Ты не захочешь это увидеть. — Мне насрать. Знаешь, что самое страшное я видел в детстве? — Что? — Изуродованный труп дворецкого, который хотел предать нашу семью. — Фу… Рэй ещё немного подумал и всё же снял футболку. Эдельвейс был зол. Очень зол. Как он мог не замечать, что над сыном так издеваются? Нет, он знал, но почему ничего не предпринял? Эдельвейс аккуратно обработал ссадины, намазал синяки мазью и сказал: — Штаны я просить тебя снимать не буду. Сможешь же сам обработать? Рэй кивнул, забрал медикаменты, одежду и ушёл к себя. Эдельвейс убрал аптечку, мусор и пошёл вниз. Парень проверил температуру Роберта ладонью. Всё было нормально. — Лекарство заварить? — Нет, не надо. Эдельвейс снова сходил наверх, проверил всё ли хорошо с Рэем и убедившись, что всё в порядке сказал: — Если что, Роберт точно такой же твой опекун как и я. Он тоже волнуется за тебя. Поэтому не обязательно скрывать от него что-то. Роберт понимающий. — Я недавно сказал, что ты не куришь, а просто рядом стоишь. Он говорит от тебя куревом несёт. Или надо было рассказать? — Нет. Про сигареты это наш с тобой небольшой секрет. Но про драку я должен ему рассказать, прости. — Ладно. Но ударил я первым. Он преследовал меня от школы до дома, пришлось петлять. — Спокойной ночи, солнышко. — Сказал Эдельвейс и приобнял его. — Завтра можешь остаться дома. — Завтра тренировка есть. — Ты не пойдёшь в таком виде на тренировку. Это не обсуждается. Лежи, восстанавливайся. Завтра пятница, как раз три дня отдохнёшь. После этого Эдельвейс спустился вниз. Он планировал сегодня ночевать вместе с Робертом, поэтому забрал одеяло и подушку. Как только лёг на диван, он заплакал. Просто от бессилия. Просто от всех проблем. Закончив тихо плакать, лёжа на животе, Эдельвейс повернулся на бок, и плач резко перешёл на истерику. Он понимал, что не может уехать в Нидерланды, но это необходимо. У него нет выбора не ехать. Либо поехать, оставив Роберта на Рэя, а Рэя со своми проблемами оставить одного, либо не ехать и ждать своей смерти. Посреди тихой паузы, когда у Эдельвейса остались силы только дышать, Роберт тяжело вздохнул, напоминая о своём присутствии. — Пододвинься ближе. Давай я тебя обниму. Эдельвейс пододвинулся ближе, но недостаточно близко, поэтому Роберт пододвинул его сам. Эдельвейс лёг на его плечо, пока тот приобнял его. — Что у тебя стряслось? — Мне надо в Нидерланды, но я не могу оставить вас одних. — По семейным делам? — Угу. — И в чём проблема? Рэй довольно большой. — А тебя одного нельзя оставить. — Давай наймём дворецкого какого-нибудь на несколько дней. — Я не хочу лететь в Нидерланды. — Придётся. У тебя нет выбора не ехать. — Как я могу улететь, если нашего сына избивают в школе, а ты прикован к кровати. — Что с Рэем? — До него кто-то доёбывается. Сначала доёбывался, что он сирота, а потом начал доёбываться, что приёмные родители пидоры. — Может перевести его в другую школу? — Ага и снова заплатить, чтобы его в спорт взяли? Ты думаешь, что я не узнал об этом? — А ты думаешь, что я не знаю, что ты куришь? — Я не курю. Роберт достал сигареты из заднего кармана Эдельвейса. — Тогда что это? «Блять, забыл переодеться. Опять эта игра в воображаемые шахматы.» — Подумал Эдельвейс. — Пачка Рэя. Он же теперь курит только при мне. Забрал, чтобы контролировать сколько он курит. — Сделал ответный ход Эдельвейс. — И я должен в это поверить? — Начал нападать Роберт. — Хочешь верь, хочешь не верь. Надоел уже. — Закрыл пешкой фигуру. — А ведь в своей клятве ты сказал: «Клянусь любить тебя всю жизнь до старости, в горе и радости, болезни и здравии». — Отступает назад. — И? Что здесь не правда? Это ты сказал, что не любил меня. К чему ты сейчас это сказал? — Спросил Эдельвейс, вылезая из его объятий. Пошёл в нападение. — Мне кажется врать не очень. — Атака в ответ. — Я не курю. — Защита. — Если хотел, чтобы я в это поверил, не надо было меня целовать. — Продолжение атаки. — Думаешь я поведусь на это? — Эдельвейс знал, что идеально скрывает своё дыхание, поэтому Роберт блефует. Ракировка. — Думай, как хочешь. — Начал сдаваться? Что-то тут не чисто. — Я имею ввиду про другую ложь. — Вот про это я и говорил. Я переживаю тут, а ты начал раздувать скандал с пустого места, вместо того, чтобы успокоить меня. Вали куда подальше, Роберт. Поверь, ты сейчас не в том положении, чтобы выёбываться. Я хотел сегодня спать с тобой, но не могу даже находиться рядом. Ты меня просто вымораживаешь. Эдельвейс поднялся в спальню. Купил билеты в Нидерланды, заказал сиделку и открыл форточку. Эдельвейс достал предпоследнюю сигарету. Придётся купить новую пачку Рэю. Но он даже не знает, какие тот курит. Надо будет спросить перед отъездом. Эдельвейс даже не думал, что Рэй настолько мало курит. Буквально одну сигарету за день-два. Пока Эдельвейс выкурил несколько пачек за неделю, Рэй всё продолжал курить одну и ту же пачку. Выкурив сигарету, Эдельвейс потушил сигарету, положил окурок обратно в пачку (так всегда делал Рэй) и, когда он лёг на кровать, задумался: «Может он и не стоил того, чтобы я за ним бегал в детстве?». К тому же, у него совсем не осталось друзей, потому что все его друзья были в США, а потом он переехал в Нидерланды, разорвав все связи, основал свою музыкальную группу, переехал обратно в США. Но даже парни из группы не поняли бы его проблем: все из них были без отношений, тем более все из них были натуралами (Эдельвейс не знал, но считал именно так). С другой стороны была Эмма. Они очень хорошо разговаривали, но всё же Роберт был её братом, и она не могла нормально оценивать его поступки. Эдельвейс тихо открыл верхний ящик тумбочки, как будто бы боялся смотреть на содержимое в нём. На самом деле так и было. Ведь в верхнем ящике лежал только один документ. Заявление об увольнении. В один из дней, когда у них произошла ссора о том, что Роберт перерабатывает, а Эдельвейс попросту устал от этого, Роберт всунул ему эту бумажку и сказал подписать. Тогда Эдельвейс отказался. Но сейчас, он подписал её. Эдельвейс собрал вещи в чемодан, зашёл в комнату к Рэю. — Солнце. — Сказал он, разбудив его. — Что такое? — Я должен улететь по делам в Нидерланды. Я вернусь. Я ненадолго. Тебя я не бросаю. Прилечу через два дня примерно. Максимум через неделю. Если избивать будут, говори Джеймсу. Не Роберту. — А за Робертом, кто смотреть будет? — Я нанял сиделку. Можешь не беспокоиться. Роберту не говори насколько я улетел. После того, как они попрощались, Эдельвейс спустился вниз и, увидев, что Роберт спит, оставил заявление на столике возле дивана. После чего он вызвал такси и поехал в аэропорт.