Nobody knows I'm waiting

***

Он сидел на кушетке в пустой палате. Никого кроме него. На самом деле он даже не помнил, как его зовут. Он не помнил, что с ним делали. Ничего вообще. В комнате были уродские стены, кровать, тумбочка и всё. Больше ничего. Он совсем недавно отошёл от наркоза. Как только он отошёл от наркоза, его сразу же начал проверять врач, записывая что-то на бумаге. Он не помнил, как заснул, но щелчок двери разбудил его. Последовавшая за этим резкая боль в голове заставила его откинуться на подушки, зажмурив глаза от яркого света. И вот в палату вошла сразу же толпа людей. — Роберт? — Сказал светловолосый парень. Этот голос… Что-то защекотало в груди. Он осмелился снова открыть глаза и осторожно прищурился. — Подождите, молодой человек. — Сказал врач. — Роберт попал в маленький процент людей. Скажите, были ли у него какие-то черепно-мозговые травмы? — Сотрясение было. — Сказал рыжий мужчина. — Так уж вышло, что наше лечение противопоказано таким пациентам. — Мужчина-блондин тут же замахнулся, но рыжий перехватил руку. Врач испугался и поднял руки, показывая, что всё нормально. — Потому что лекарства, которые принимал он плохо сочетаются с нашими. Поэтому у него временная потеря памяти. Как показали тесты, знания у него остались на том же уровне. Он не помнит книги, которые читал, но пишет слова без ошибок, хорошо ставит знаки препинания, с математикой тоже проблем нет. Да и с другими предметами. Результаты совпадают с теми, что были до. Но как показала практика, он не помнит вообще ничего из своей жизни. Поэтому советую погрузить его в вашу среду, воспоминания должны вернуться в течении года. Вы пока рассказывайте кто вы ему, а я пойду, много работы. — Сказал врач и быстро скрылся. — Даже имени своего не помнишь? — Спросил рыжеволосый. — Нет. — Начать надо наверно с простого? Тебя зовут Роберт. Тебе шестнадцать. Меня зовут Нил. Это Эндрю. Мы твои родители. Шестнадцать? Ему не может быть шестнадцать. Ему десять. — Вы мои приёмные родители? Роберт снова посмотрел на светловолосого парня, на пронзительную синеву его глаз и снова вернулся к рыжеволосому. Родителей он совсем не помнил. А вот сестру помнил. — Да. Можно так считать. — Я Эмма. Мы близнецы с тобой. — Припоминаю… Светловолосый стоял поодаль от всех. «Симпатичный. Даже наверно самый симпатичный парень на свете. Может, дело в волосах? Идеально уложенные волосы. Не очень высокий… Где-то метр семьдесят. Голубые глаза, будто нарисованы. Как у пришельца. Ярко-белые зубы, чуть сколотые на клыках. Чересчур официальная одежда для его возраста» — Начал осматривать его Роберт. Что-то точно цепляло. Парень не стал представляться, пока в палате были другие. Роберт не понимал выражения его лица, оно выглядело нежным. Никто из других на него не смотрел. Грудь зудела, но в руках была сильная слабость и он не мог пошевелить ими, чтобы почесать её. Возможно, он умер, и это было какое-то странное место в Раю, с тусклым светом, неудобной кроватью и симпатичным мальчиком, к которому он не мог заставить себя прикоснуться. Когда они вышли подписывать документы о выписке, парень сказал: — Я Эдельвейс Рембрандт Алдервейрелд. Твой парень. — Мой кто?.. На его лице мелькнуло что-то похожее на боль. — Парень. — Ты прикалываешься? — Усмехнулся Роберт. — Ты наверно мой друг, который сейчас неудачно шутит. — Но я… — Расстерявшись сказал парень. — Я понимаю ты очень красивый всё такое, отбоя от девушек наверно нет. Да и я не гей, чтобы поверить тебе. — Ладно, я твой лучший друг. Уговорил. — С грустью заявил парень. — Пойдём? У тебя есть какие-нибудь вещи? — Нет. Абсолютно ничего. Роберт встал с кровати и подошёл к зеркалу. Рыжий кареглазый парень смотреть из зеркала на него. На нём была надета белая футболка и чёрные штаны. Роберт пошёл за Эдельвейсом. В регистратуре они нашли родителей с сумками. — Это что? — Как что? Твои вещи. Ты их видел хоть раз? — Не помню. Они пошли к машине. Белая мазерати стояла на парковке. — У нас такая дорогая машина? Вы богатые? — Мы два олимпийский чемпиона, как думаешь? — Вау. А во что вы играете? Могу предположить, что точно не баскетбол. Кёрлинг? — Нет. Экси. — Сказал Нил садясь в машину. Когда все уселись в машину, Нил отдал Роберту телефон. Он включил его и на главных обоях увидел Эдельвейса с гитарой. — О, так ты музыкант? Играешь в рок-группе? — Нет. Меня позвали на сцену тогда. Мы с тобой на этом концерте вместе были. — Я не помню этого. — Роберт промахнул пальцем, но телефон запросил пароль. — Черт, а я не знаю пароля. Эдельвейс ввёл два пароля, но оба были не верные. — Ты поменял пароль… Я тоже не знаю пароля. Попробуй по отпечатку пальца войти. Роберт приложил палец, но ничего не сработало. — Попробуй дома ещё раз. — Сказал Эдельвейс, а потом обратился к родителям. — Можете меня домой отвести. У меня мать с ума сойдёт, если я дома не появлюсь. Когда они высаживали Эдельвейса у его дома, он сказал: — В воскресенье у меня день рождения, приходи. Я скину адрес. — Окей. По приезде домой их встретил щенок. — О… А где кошки? — Ты помнишь кошек? — Удивилась Эмма. — Да, помню. Зашёл сюда и как-то вспомнилось. — Их уже давно нет. Эмма повела его по дому, показывая разные вещи, чтобы он вспомнил. Но абсолютно ничего не вспоминалось, пока они не поднялись навверх. — О, Роберт, ты как? — Спросил Джеймс. — У него потеря памяти, он ничего не помнит. — Сказала Эмма. — Я помню его. — Серьёзно? — Да. Он играл против нас. Забил мне мяч. — Это было давно, Роберт. Ты уже давно не играешь в экси. Только должен был помочь нам в субботу. — Почему я не играю? — Не знаю? Тебе вроде перестало нравиться. — Почему ты у нас дома? — Он прикалывается или реально ничего не помнит? Я парень Эммы. — О… понятно. — А вот это твоя комната. — Сказала Эмма и открыла ему дверь. Роберт помнил эту комнату. Но всё стояло совсем по-другому. Попросив оставить его одного, он разблокировал телефон с помощью отпечатка пальца, сменил тут же пароль и начал просматривать галерею. Ничего интересного он там не нашёл. Куча скриншотов, мемов и фотографий домашек. Зайдя в мессенджер, он увидел всего семь переписок: «Сестрааааа», «Батя светлый нефильтрованный», «Батя ржавый», «Этот, который парень сестры», «Дядя Ники», «Мальчик с гитаркой» и семейный чат. Если во всех чатах было мало сообщений, то в чате с «Мальчиком с гитаркой» их было довольно много. Например, в чате с дядей было всего одно сообщение от него: «Нет». В чате с Эндрю были вопросы из одного слова, на которые Роберт не отвечал, но ставил реакцию пальца вниз или вверх: «Дома?», «Мороженое?». Роберт внимательно прочитывал сообщения, но ему казалось будто чего-то не хватает. Будто часть переписки стёрта. Или не часть. Всё что было в переписке с Эдельвейсом это:

— Я позвоню?

— Звони. Странная переписка. Ну зато теперь точно не было сомнений, что он просто друг, который прикалывается. Весь оставшийся день он копался в телефоне. Но так ничего и не узнал. Не было ни личных фото, ни нормальный переписок. Ни-че-го. Что он вообще за человек? Отложив телефон, Роберт огляделся вокруг. Но даже в комнате ничего не нашёл. Пусто. Прям как у него в голове. На утро он оделся, собрался и пошёл вниз. Вопрос появился, когда Эмма села в машину к бойфренду. На автобус он уже не успевал, а родители даже не вставали, чтобы отвести их в школу. Роберт предположил, что он ездит с Эммой и Джеймсом и сел к ним. Парочка странно переглянулась, и Джеймс выехал в школу. — А чего ты не на мазерати? — Спросил Джеймс. — Это же машина папы. — Утром ты всегда на ней ездишь, Эндрю никуда не ездит днём, поэтому она твоя на полдня. — Как? У меня же нет прав. — Вообще ничего не помнишь? У тебя есть права. — Серьёзно? Круто наверно. Но я не планирую садиться за руль, пока не вспомню всё. — Твоё дело. Чтобы не потеряться, он везде ходил за Эммой, которая должна была отвести его к шкафчикам. У шкафчиков их встретил Эдельвейс. — Привет. Всё ещё ничего не вспомнил? — Нет. — Сказала Эмма вместо Роберта. — Телефон разблокировал? — Да. У нас с тобой такая странная переписка. Только просьба о звонке и всё. — Чистишь переписки гад… — В шутку сказал он. — А что, у тебя есть полная? — Есть, но я тебе не покажу. Вообще ничего не вспомнил? — Он думает, что ему десять. Тебя он вообще не помнит. — Сказала Эмма. — Скорее всего это было до лагерей. Он не помнит Джеймса, как моего парня. — Ну ты постарайся ему напомнить. Поработай языком, как следует. — Сказал Джеймс, за что тут же получил подзатылник от Эммы. — Я имел в виду, что Эд болтливый, а не то, о чём ты подумала. Тем более, что такого? Сто процентов же было. — Не было! — Выкрикнул Роберт. — Чё ты несёшь? Мы друзья. — Ооо… Так вот чего ты так нервничаешь. — Сказал Джеймс. — Удачи вам, парни. Джеймс и Эмма ушли на свои занятия, а Эдельвейс повёл Роберта на его занятия. На занятиях было довольно интересно. Что-то в этой школе учителя были больше заинтересованы в своих предметах, да и рассказывали всё углублённо. Но в некоторых моментах, Роберту приходилось поправлять их. В столовой к нему подошёл какой-то парень и попросил оказать услугу. — Какую услугу? — Спросил Роберт и покосился на Эдельвейса. — Ну… Ты же продаёшь домашку? — Я? С чего бы я таким занимался? За такое спокойно из школы исключить могут. Тебе кто-то наговорил на меня. Парень обиженно ушёл. Роберт не мог поверить, что когда-то бы продавал ответы? Что за бред вообще? После уроков он снова подошёл к Джеймсу и Эмме. — Мы едем домой? — Спросил он, устав ждать, когда они уже перестанут целоваться. — Домой? У нас тренировка сейчас. — Сказала Эмма. — А ему вообще можно сейчас на тренировку? — Спросил Джеймс. — Хотя у нас завтра игра и никого не найти уже точно… — Я иду с вами! Вы чего меня из команды выкинуть хотите? Ахренеть, да? — Сказал он и подтолкнул в бок Эдельвейса. Джеймс провёл его до раздевалки. Когда он открыл шкафчик, он понял что что-то было не так. — Почему форма красно-рыжая? — Потому что мы фениксы? — Она же была зелёная… — Нет, Роберт. Она всегда была такая. Зелёной была форма команды, в которой ты играл в детстве. — Объяснил Джеймс. — Что с ним, чувак? — Спросил широкий парень. — Память потерял. Думает, что ему десять. — Он играть сможет завтра? — Спросил другой парень. — Смогу. — Сказал Роберт. Тренировка не была слишком напряжённой. После разминки, они сразу же начали играть. Роберт афигел от скорости, прилетавших в него мячей. Но каким-то образом получалось ловить почти все. После одного тайма, тренер позвала их в общую комнату, смотреть игру завтрашних соперников. От мерцающего экрана телевизора заболела голова. Что-то такое было в прошлом. Точно такая же мерцающая лампочка в раздевалке и у него случилась судорога? Или как это можно было назвать? Начало тошнить, поэтому Роберт просто вышел из комнаты. И сразу же попался на глаза тренеру: — Ты чего не смотришь? — Не могу, экран мерцает. Меня тошнит. — Хорошо, я поняла. Можешь идти в раздевалку и домой. Отдохни перед завтрашним днём. — Да, тренер. Стоя в душе он всё думал, кто этот Эдельвейс. Ничего не сходилось. Если остальных он чуть-чуть, но помнил, то про Эдельвейса он вообще ничего не помнит. Даже самую малость. «На дне рождении я точно узнаю полностью всю переписку у него.» — Подумал Роберт и стал ждать Джеймса.