Nobody knows I'm waiting

— Ты чего? — Спросил Эдельвейс, когда Роберт пришёл в себя. Он на самом деле не помнил, что произошло после того как они начали целоваться. — Я не знаю. Как-то хреново. Голова побаливает. И не помню, что только что произошло. — Видимо нервная система блокирует твою память. Может из-за того, что это похоже на травмирующие воспоминания. Поднимись немного, суп остыл. Когда Эдельвейс поднёс ложку ко рту Роберта, он с жадностью (он не ел несколько дней) съел с неё суп. Как только горячий суп коснулся его языка, воспоминания начали сами появляться в голове. К горлу подступила желчь, он еле-еле пролотил суп. На сегодня всё, он больше не может. Хочет, но не может. — Это что? Всё? — Я не сильно голоден. — Соврал Роберт, чтобы Эдельвейс не волновался. — Роби… малыш… душа моя… у тебя уже глаза впали в череп. Надо поесть. — Я не могу. Мне плохо. — И сколько ты будешь на домашнем обучении? — Решил перевести тему Эд. — Месяц постельного режима, но моё психологическое состояние ещё ужаснее, поэтому надеюсь, что на два. Я уже ничего не хочу… лучше бы он изнасиловал меня до смерти, чем я остался в живых и теперь должен это выносить. — Я с тобой помирился не для того, чтобы ты такие вещи говорил. Попробуй только ещё раз сказать такое. — Я не могу. — Роб, мальчик мой, я рядом. Мы пройдём эту хуйню вместе. — Давай начнём всё с начала? — Мы же не расставались. Ты о чём? — Хочу всё как у нормальных людей. Ходить на свидания, допустим. -Ты такой дерзкий с виду, но какой же ты нежный на самом деле. — Не издевайся. — Я не издеваюсь. Мне нравится. Ты только жидкое можешь кушать? — Да. У меня горло повреждено. Мне нельзя твёрдую пищу пока что. — Тогда может в блендер его засунуть? Так он гуще станет. — Не надо. Просто отнеси его обратно. — Роб… Что ты ешь в последнее время? — Воду. Смузи может быть… — Это не еда. Давай ещё пятнадцать ложек и я от тебя отстану. — Почему пятнадцать? — Тебе шестнадцать. По ложке за год. Одну ты уже съел. Пересилив себя, Роберт съел суп. Эдельвейс отнёс остаток вниз и вернулся. — Ты уже уходишь? — Нет. Твои родители предложили остаться мне на ночь. Если ты хочешь конечно… — Издеваешься? Оставайся конечно. А тебя не потеряют дома? — Нет, мать опять там что-то с поставкой наркотиков разбирается. Все нормально. Тем более тут до школы ближе. Я на скейте вообще за полчаса доеду. — Джеймс с Эммой на машине ездят, можно попросить у них, чтобы они тебя увезли. — Ладно. С тебя только одежда. — Да хоть весь шкаф забирай, мне не жалко. Ложись рядом. Чего ты стоишь? — У тебя кровать маленькая, вот думал, что тебе будет неудобно. — Ложись. Я хочу обнять тебя. Эдельвейс лёг, Роберт сразу же положил на него руки. — Ты чего так в меня всматриваешься? — Сказал Роберт. — На ресницы смотрю. Красивые. — Ай! — Роберт вздрогнул, когда Эдельвейс приложил холодные руки под кофту. — Куда ты тянешь свои руки. — Они замёрзли. А ты тёплый. Они лежали в полной тишине ещё несколько минут. — А тебе… Ну, не противно со мной? — Роб… О чём ты говоришь? А ты… Ты же точно проверился на заболевания после этого? — Да. Отец заставил. Он почему-то прям сильно взбесился тогда, как будто это с ним произошло. — Он беспокоится о тебе. И это логичное же действие? И какой результат? Даже если он положительный, не беспокойся. — Нет, всё нормально. Я даже, если честно не знаю, чем мог бы заразиться… — Ну смотри, ты сказал, что он кончил тебе в рот. Если бы у тебя были ранки во рту, то ты мог бы получить гонорею, гепатит В, гепатит С, возможно даже ВИЧ и сифилис. И к тому же ты до крови повредил кожу на костяшках и его избил. Через кровь тоже могло передаться. — Да? Весело. — Роберт, вот только не говори, что ты этого не знал. — Хорошо, не буду. — Да ну?! Гений Роберт Миньярд-Джостен не знает такого элементарного? — Можешь насмехаться сколько хочешь. — Да я не буду… просто очень удивлён. Расскажи что-нибудь ещё, что ты не знал! — Давай ты переоденешься во что-нибудь более домашнее и ляжешь под одеяло, чтобы согреться. Потом расскажу. Эдельвейс распахнул шкаф и начал в нём рыться. Найдя старые шорты и какую-то футболку, Эдельвейс переоделся. — Мне кажется, или шорты немного маловаты мне? — Сказал Эдельвейс. Да. Очень маленькие. Из тянущегося полиэстера. Они максимально повторяли изгибы тела Эдельвейса, а из-под короткой длины шорт немного выглядывали чёрные боксёры. Шорты стали второй кожей Эда. Роберт взглотнул, Эдельвейс как на зло стоял к нему спиной. — Ты чего молчишь? — Спросил Эд, не поворачиваясь назад, но наклонившись к нижним полкам, чтобы найти что-то другое. Роберт продолжал молчать. Он чувствовал как жар окутывает всё тело. «Он не будет ходить в таком по дому» — Подумал Роберт. — Зачем тебе такие шорты короткие? Они ведь вообще… — Сказал Эдельвейс, прежде чем вернуться в кровать. — Ты чего такой горячий? Температура? Надо за лекарством сходить. — Не надо за лекарством. — Смущённо произнёс Роберт. — Со мной всё в порядке. — Ты можешь убрать телефон из кармана, лежать неудобно. — Это не телефон. Ты когда-нибудь перестанешь шутить фигню про мой член? — О… погоди, это из-за этих шорт? — Да. Почему-то даже сейчас с Эдельвейсом, возбуждение переживалось ужасно, будто что-то о чём ему вообще нельзя знать. Он чувствовал себя грязным. Он ненавидел себя за естественные реакции организма. — Я понимаю, что тебе тяжело сейчас из-за сотрясения, поэтому на секс не рассчитывай. Могу только отсосать. «Отсосать» эхом пронеслось в голове Роберта. Он также был прижат к стенке, как сейчас к кровати, между ними было также мало места, как в туалете. У Роберта начало темнеть в глазах. Это. Не Эдельвейс. Паника окутывала Роберта, быстрее, чем мозговые нейроны начинали действовать. Роберт со всей силы столкнул с себя парня, попытался бежать из комнаты, но запутался ногами в одеяле и рухнул на пол, прикусив губу. Роберт пополз к выходу, пытаясь освободиться от одеяла. Но парень тут же набросился на него и обнял за талию, чтобы задержать. — Роберт, успокойся. Это я. Эдельвейс. Роберт знал, что даже глазам нельзя доверять, поэтому попытался вырваться, а когда не получилось, начал кричать: «помогите». Из-за чего парень тут же накрыл его рот рукой. Тогда Роберт стал цепляться за пол ногтями, срывая верхнюю часть покрытия. Когда Роберт почти вырвался, потому что был в несколько раз сильнее, парень убрал руку и поцеловал Роберта. Он настойчиво пытался проникнуть в рот. Когда у него получилось, Роберта чуть не вырвало, но язык коснулся металлического шарика и пелена страха рассеялась. Это Эдельвейс. Можно выдохнуть. — Всё? Успокоился? У тебя из губы кровь идёт. Ты сильно разбил её. — Прости… — Хватит извиняться. Я понял, это слово-триггер. Не буду употреблять его. Всё нормально. Я понимаю, что у тебя сейчас сложный период. — Давай вернёмся обратно на кровать. Они снова легли на кровать. — Ты обещал рассказать? — А да. Когда ты поцеловал меня, я ведь считал себя натуралом. Я в общем-то пошёл сначала гуглить признаки влюблённости, проходил тесты и всякое такое, а потом так же с ориентацией. Как показал тест, я гей на 60%. — Ты серьёзно определял ориентацию по тесту?! — Ну да… — То есть, если бы тест показал другой результат, мы бы не были вместе? — Ага. — Какой-то тест решил наши отношения… У тебя чего сердце так колотит? Это ты так сильно перепугался? — Нет, я уже спокоен. — Погоди. Ничего не говори. — Эдельвейс приподнялся, положил палец на пульс и сосредоточенно начал считать. Роберту всегда нравилось сосредоточенное лицо Эдельвейса. Поэтому и в этот раз он резко придвинул его к себе и поцеловал. — Я сбился из-за тебя! — Рассердился Эдельвейс. — У тебя определённо повышенный пульс. У вас есть тонометр? Нужно измерить давление. — Ты чего так суетишься? — Я хочу прожить с тобой долгую жизнь, и если ты умрёшь сейчас, то как-то мне будет обидно. Ответ Роберта заглушила музыка из соседней комнаты. Если Роберт и свыкся с этим, то Эдельвейс не был намерен это терпеть. Он встал и пошёл в соседнюю комнату. Роберт надеялся, что Джеймс не будет размахивать кулаками. Эдельвейс вернулся через несколько минут. Музыку действительно сделали тише. — Я знаешь, что хочу спросить у тебя. — Что? — Почему у Эммы двуспалка, а у тебя полуторка? — Она такую при ремонте выбрала, а я эту. Я как-то не думал в то время об отношениях, хотел, чтобы места в комнате было больше. — Я куплю тебе кингсайз, ничего не знаю. Нужно спать на нормальной кровати, на этой даже не перевернуться. Тебе вообще нормально спать на своей? У тебя ноги свисают. — Можно же подогнуть. — Я куплю тебе кингсайз. Не обеднею. Я ещё знаешь что хотел бы сказать, я наврал тебе немного в прошлом. — Что? — Я не би. Я гей. Сказал тебе тогда так, потому что не знал, как ты отреагируешь, а ещё хотел подтолкнуть тебя, понять, что ты возможно не натурал… — Нууу большой роли это не играет. Ты же всё равно не собрался мне изменять? — Нет, это на случай если вдруг ты будешь ревновать меня к какой-то девушке. — Пфф, ещё скажи, что к Джеймсу тебя ревновать. Я же знаю, что ты без ума от меня. — Может ты йогурт будешь? Куда лучше чем воду просто пить. — Ты хочешь съездить за йогуртом? — Ну да. — Окей, без проблем. Сейчас съездим. — Я сказал, что я съезжу, а не мы. Так что лежи и отдыхай. Эдельвейс ушёл. Совсем скоро в комнату к Роберту постучали. — Заходи. Эмма стояла на пороге комнаты. Они всё ещё были в ссоре с Робертом. — Знаю, что мы всё ещё не помирились, но… Есть одна просьба. Не только от меня, но и от школы. — И какая же? — У нас вратарь в команде на плановую операцию лёг. У него с коленом что-то. Потом восстановление полгода. Замены нет. В конце месяца, у нас игра с другой школой. Нам нужен вратарь. Всего на один раз. — Нет. — Почему нет?! Прошу, Роберт… — Я не в той форме, чтобы играть. — Я много прошу? Всего одна игра, Роб! Нам нельзя вылететь из турнирной таблицы, этот год решающий для многих из команды. В том числе для Джеймса! — Я пойду играть только, если Джеймс будет упрашивать меня на коленях. — Сказал Роберт, зная, что самооценка Джеймса слишком высокая, чтобы опуститься до такого уровня. — Упёртый. — Сказала Эмма и вышла. Роберт усмехнулся. Ему, если честно, нравилось бесить сестру. Роберт решил забрать свой телефон у родителей. Сразу же как он получил его, на телефон пришло сообщение: «Пользователь Ed_el_Ways упал и нуждается в помощи». Сначала он счёт это за шутку, а потом вспомнил, что у него смарт-часы, которые впринципе могли отправить это сообщение. «Докатался на высоких скоростях на своём скейте.» — С гневом подумал Роберт и сразу же набрал Эдельвейсу.