Nobody knows I'm waiting

Роберт сквозь жалюзи посмотрел, как уезжает машина Джеймса. — Не злись, Роб. — Сказал Эдельвейс и прижался к его спине. — Этот мудак не должен испортить вам день рождения. — Я понимаю, но… Я волнуюсь за Эмму. Они были на грани расставания. — Они разберутся сами. Примеришь мой подарок? — Конечно. Роберт вернулся на кухню, снял с себя рубашку, услышал глухой возглас за своей спиной и надел сетку. Она была лёгкой и довольно приятно чувствовалась на теле. — Твою мать, Роберт. Это выглядит ровно так, как я себе представлял. — А ты представлял, что я буду делать так? — Роберт притянул Эдельвейса за талию и припал губами к шее. Эдельвейс издал громкий горловой звук. — Не на видном месте, Роберт. — Еле выговорил он и полез рукой под сетку. Роберт прижал его к барной стойке, поставил ногу между ног и поцеловал в ключицу. Эдельвейс оттянул его за волосы, чтобы поцеловать в губы. Он хрипло проурчал, когда Роберт жадно втолкнулся ему в рот. По впивающейся в его ногу эрекции, Роберт понял, что они оба хотят большего. — Пошли в твою комнату. Я не буду трахаться на кухне. — Сказал Эдельвейс. До Роберта осознание сказанного дошло только через время, на лестнице. Как только Роберт закрыл дверь, Эдельвейс толкнул его на кровать. Роберт даже и не подозревал, что в нём есть столько силы. — Погоди, ты в моей футболке? — Да. Она удобная. — Я только сейчас заметил, что ты не в костюме. — К своему дерзкому бойфренду хожу как хочу. Роб, я просил тебя вчера не приставать ко мне. — Сказал он и надавил рукой между ног, усиживаясь на кровать. — Блять, прости меня, но сделай уже что-нибудь. Не мучай. — Сказал Роберт, дёргая за край футболки севшего на него Эдельвейса. — А я хочу помучать. Ты вчера же мучал. Эдельвей проводил по мышцам живота и одновременно медленно опустился к лицу Роберта. Трение одежды об одежду обжигало. Тело полыхало, Роберт был готов закричать, что он горит. — Зачем ты напрягаешь живот? — С ухмылкой спросил Эдельвейс. — Я не специально, ты на него надавливаешь. — Я еле-еле касаюсь. — Прошептал он в губы. Он был настолько близко, что их носы соприкасались. — Мне щекотно. — Ты вчера меня тоже щекотал. Я хочу тебе отомстить. — Злопамятность — плохо. — А возбуждать меня на глазах других хорошо? Роберт, вместо ответа, притянул Эдельвейса ближе, чтобы поцеловать. Постепенно он начал снимать футболку с него. Как только футболка была снята, Эдельвейс резко встал с кровати. — Я сделал что-то не так? — Сразу же насторожился Роберт. — Нет, всё так. Просто у кое-кого в комнате парилка. Надо открыть окно. Почему у вас нет кондиционеров? — Не знаю? Нам вроде и так нормально. Пока Эдельвейс открывал окно, Роберт снял с себя кофту. — Тебе идёт она. — Сказал Эдельвейс и вернулся на кровать. — Не хочешь дойти сегодня до конца? — Ты сверху хочешь быть? — Нет, не хочу. Но я не знаю, пока что, хочу ли я, чтобы ты… В общем, я хочу тебе, пока что только отсосать. — Ты с таким серьёзным лицом это сказал. — Рассмеялся Роберт. — С таким лицом только электрические цепи собираешь. — Как я понимаю ты не против? — Сказал Эдельвейс и начал растёгивать брюки Роберта. — Если что-то пойдёт не так, я попрошу остановиться. Эдельвейс приспустил штанины. Провёл рукой по ткани боксёров, и из Роберта вылетел весь воздух. Глаза Эдельвейса распахнулись и запылали, ему определенно нравилось мучать Роберта. — О чёрт! — Выкрикнул Роберт, когда Эдельвейс приложился губами к ткани. — Быстрее блять… — Ебать… — Сказал Эдельвейс, когда приспустил боксёры Роберта. — Я всё ещё не понимаю, почему ты девственник. — Определённо ждал, когда появится человек, который будет издеваться надо… — Он не успел договорить, как Эдельвейс прикоснулся губами к головке, и Роберт громко взглотнул. Он осыпал поцелуями член, опускаясь ниже и ниже. У Роберта уже взорвался мозг. Эдельвейс облизывал губы и отпил из стакана, стоящем на прикроватной тумбе. Роберта сильно поразило это: «Чтобы Эд пил из чужого стакана?». Но долго думать об этом не пришлось. Язык Эдельвейса прошёлся по щели на головке и, как только металлический шарик коснулся кожи, так из Роберта вылетел громкий стон. Он представлял, что это будет приятно, но не представлял насколько. Не успел Роберт отойти от шока, как Эдельвейс обхватил ствол снизу, и взял головку влажными губами. Пальцы Роберта побелели от сжатия простыни. Эдельвейс глубоко втянул его в рот, почти до самого основания, и, как только он застонал, отпустил его, скользя вверх по длинной плоти, пока член не заблестел от слюны. Спина Роберта выгнулась на очередном хриплом стоне. Внезапно пальцы Роберта погрузились в белоснежные волосы и, когда Эдельвейс всосал его на максимальную глубину, что смог, захватили их в горсть. Он ускорил темп, при каждом движении стискивая снизу член, Роберт продолжал бормотать — быстрее, быстрее. Пока не сказал: — Стой. Эдельвейс сразу же остановился, но доставать член из рта не стал, а просто глянул наверх. «Пиздец, ахуенный вид.» — Подумал Роберт. — Иди сюда. Эдельвейс с громким «чпоком» вытащил член из рта и поднялся к Роберту. Его взгляд был обеспокоенным. — Всё нормально. — Сказал Роберт, отдышавшись. — Я могу продолжить? — Стой, нет. — Роберт потянулся вниз и запустил руку в штаны к Эдельвейсу и вытащил член, начав водить верх-вниз по стволу. Эдельвейс издал тихий звонкий стон (напоминающий Роберту какую-то ноту на подобии «ля») и запрокинул голову назад. Руки, на которых он нависал над Робертом, задрожали. Эдельвейс потянулся к члену Роберта, чтобы взять их вместе. Ощущение его мягкой руки и обжигающего члена на своём члене, сводило Роберта с ума. Он не мог смотреть ему в глаза, да и смотреть было не на что — он их зажмурил. Роберт продолжал двигать рукой в темпе с Эдельвейсом. Через несколько минут, Эдельвейс содрогнулся, зажмурился сильнее и кончил на живот Роберта. Через несколько секунд по телу Роберта как будто прошёлся удар током и жидкость прыснула на живот и грудь. На его груди и животе был полнейший беспорядок. Эдельвейс плюхнулся на него почти сразу же после окончания. Он продолжал тяжело дышать в ухо Роберта. Роберт положил руку на спину Эдельвейса, одобрительно похлопывая его. — Мне понравилось. — Сказал он, чувствуя колотящееся сердце Эдельвейса. — Мой лучший в жизни раз. — У тебя огромный опыт в отсосе. — Сказал Роберт, задумываясь о других «разах» Эдельвейса. — Нет, ты первый. — Я первый? — Роберт был приятно удивлён. — Почему? — Члены грязные. Мне было противно. — У меня как бы тоже член. — Ты не выглядишь как человек, который редко моется. Я уверен, что он чистый настолько, насколько это вообще возможно. И ты меня не переубедишь. Я думал об отсосе ещё с прошлого раза. — То есть вообще никаких прелюдий перед сексом у тебя не было до этого? — Мы обычно даже не целовались до него и во время него. Ты действительно удивительный. С днём рождения, Роберт. — Спасибо, ты чудо. — Передай салфетку. Я замарался об твой живот. Липко, неприятно. — И где мне взять салфетку? — У тебя нет салфеток возле кровати?.. Как ты дрочишь? — Я обычно не делаю этого… А если и делаю, то в душе. — Боби, мы сейчас приклеимся друг к другу. Оно всё засохнет. — Не паникуй. Дай мне встать. Эдельвейс лёг на бок, давая встать с кровати Роберту. Тот подошёл к шкафу и кинул Эдельвейсу первую попавшую футболку. — Футболкой?! Ты свихнулся? — Вытри быстрее и всё, я постираю потом. — Мне нравится эта футболка я не могу… — Тогда лягь и жди, я сейчас принесу полотенце. Роберт ушёл в ванную, вытер себя, а потом намочил край полотенца и принёс его Эдельвейсу. — Я могу взять эту футболку? — Спросил Эдельвейс и сделал щенячий взгляд, против которого Роберт не мог отказать. — А эта футболка тебе уже не нужна? — Она уже не пахнет тобой. — Она была постирана. Она не могла пахнуть мной. — Ну… твоим кондиционером? Средством для стирки. Я не знаю. Предлагаю бартер. Я забираю эту футболку, а ты получаешь свою обратно. — Сказал он с хитрой улыбкой. Роберт подошёл к нему, убрал со лба прилипшие от пота пряди и поцеловал в лоб. — Бери сколько хочешь. Мне не жалко. Эдельвейс тут же надел другую футболку и поднёс ворот к носу, чтобы вдохнуть запах. — Ты серьёзно их нюхаешь? — Мне бывает одиноко без тебя. А так будто ты рядом. — Лаааадно, допустим. Я вот что хотел сказать… Ты же понимаешь, что я пью из этого стакана? — Мы с тобой целуемся, выпить из стакана не так проблемно для меня. — Как вообще так получилось, что ты не целовался до этого со своими парнями? — Ну бывало целовались, но у меня рвотный рефлекс был, как только я думал, о микробах и о том, что они съели на зав… — У Эдельвейса сработал рвотный рефлекс. Громко проглотив, он вернулся к разговору. — А тебя я сам захотел поцеловать и… ну я могу хоть сколько думать, что ты ел сегодня и так далее, но мне нормально. — Странная хрень. — Сказал Роберт и лёг на кровать. — Потому что я действительно люблю тебя. А они были просто для развлечения… проверки. — Жестоко. Ты останешься на ночь? — Звучало дешёво, перефразируй. — Сказал он и поднялся на локте. — Иди нахуй, Эд… — Я тоже тебя люблю. — Я хочу, чтобы ты остался до завтра. — А вот это звучит дороже. Я и не думал уходить. Роберт приобнял за талию, и Эдельвейс положил голову на его плечо. — Ты надел футболку, потому что всё ещё стесняешься? — Да. И ещё как-то некомфортно раздетым лежать. — А мне нравится твой худой живот. Тебе идеально идёт. Прям ты. А ещё я хочу засосать тебя прямо сейчас, но у меня уже губы болят. Эдельвейс опять устремил «этот» взгляд на Роберта. Он тяжело выдохнул и коротко поцеловал его, а потом перевёл взгляд на шею. — У тебя на шее засос остался, прости. — Ладно уж… Роберт снова припал к шее Эдельвейса, оставив ещё один засос. — А вот это уже была наглость. — В шутку сказал Эдельвейс. — У тебя так быстро кожа розовеет. Мне нравится, как это выглядит. Эдельвейс перебрался на Роберта. Рука Роберта переместилась с талии ниже. — Тебе прям так нравится трогать мою задницу? — Да. Мне нравится. Так же как и тебе нравится мой пресс. Эдельвейс поцеловал в скулу Роберта, и в этот же момент дверь распахнулась. — Роберт не разбрасывай свои вещи! — Ругалась Эмма. — Ой… я не помешала? — Стучаться надо, Эмма! — Гаркнул Роберт. — Всё нормально. — Сказал Эдельвейс. — Роберт примерял мой подарок, поэтому снял там рубашку и забыл её. — Я не буду спрашивать какого хуя сейчас происходит. — С Джеймсом как? — Перевёл тему Роберт. — Всё нормально. Мы поговорили. Он снизу. Останется на ночь. — Чего? — Тут же спросил Роберт. — Он остаётся. — Повторила Эмма. — Он не будет спать тут. С тобой в кровати я тоже не позволю спать. — То есть твоему парню можно, а моему нет? — Я разрешаю, веселись, детка. — Сказал Эдельвейс, и Эмма сразу же ушла. — Ну какого хуя? — Рассердился Роберт. — Им всё равно будет насрать. Да и чего им запрещать? — Ну вдруг они… — Ты только что тоже. Но она же не запрещает мне спать с тобой. — Я волнуюсь. Сам знаешь, Джеймс мудак. — Но для неё он не мудак. Тем более, если они будут заняты друг другом, мы сможем провести больше времени наедине. — Я подумаю над твоей точкой зрения. — Фраза «Он снизу, останется на ночь» такой двойной смысл. Как будто его кто-то хочет тр… — Да, есть такое. — Рассмеялся Роберт. — Не хочешь нагнуть его в приставку?