Nobody knows I'm waiting

Эмма и Роберт обедали. Совсем скоро должен был прийти Эд. Но быстрее него приехали родители. Они немного пообщались с ними и уехали за продуктами. «Повезло, Эд успеет придти, когда их не будет.» — Подумал Роберт. — Ждёшь своего мальчика? — Не издевайся. — Сказал Роберт и, как только в дверь постучали, он сразу же бросился открывать. Запускать домой он не стал (Из-за Эммы, хотелось приватности разговора), поэтому вышел на крыльцо. — Родители скоро должны приехать. Я не предупреждал, что ты придёшь. Эдельвейс продолжал молчать. Роберт посмотрел на него. И что-то совсем другое уже двигало им, когда он прижал его к стене и поцеловал жадно и торопно. Эд разорвал поцелуй. — Мы серьёзно встречаемся? — Если ты не хочешь, могу забрать слова обратно. — Нет-нет, я хочу. Просто скажи это ещё раз. Эдельвейс сверкнул своим шариком во рту и, Роберт точно задумался о нём. — Твой пирсинг меня убивает. — Скажи блин! — Блин? — Роберт. — 9x-7i>… — Начал Роберт. — Роберт! — Ты мне нравишься. Мы встречаемся. — Ты мне тоже… Представь где этот пирсинг может побывать. Роберт снова подходит к Эдельвейсу ближе — так, что между их губами остается всего лишь несколько сантиметров. — Хватит меня дразнить. — Сказал он. Их рты снова встречаются. Но уже в мягком и медленном поцелуе. Очень медленном. Но Роберту этого мало. Он понимает, что нужно остановиться, но хочет ещё и ещё, пока звонок Эда не заставляет их остановиться. Он прокашливается и отвечает на звонок. — Вас слушают? — Сказал Эдельвейс хриплым голосом, от которого у Роберта пошли мурашки по коже и захотелось кричать. — Да, скоро буду. Эдельвейс повесил трубку. — Я зайду завтра? — Я бы хотел, но моих родителей вызывают в школу, может быть долго будет. Я напишу тебе. — Если что созвонимся. Ты хотя бы не в другой стране живёшь. Можем хоть когда увидеться. — А куда ты сейчас? — Записался на теннис. Я хотел тебя впечатлить, чтобы ну… тоже в форме быть. А из спорта только теннис и гольф нормальные. — И что сейчас? Бросишь? — Сначала попробую. Может понравится. Ты подстричься не собираешься? — Собираюсь. — Я выберу причёску тебе? — Я подумаю. — Ладно, я пойду, а то водитель опять будет говорить, что я в какой-то трясине был. Эдельвейс ушёл, Роберт зашёл внутрь. — Ооой такой счастливыыый, ты ему хоть ничего не сломал, когда в стену впечатал? — Не издевайся надо мной. Сама такая же. — Нет. Мой парень классный. Хотя… Насколько богат Эд? — Я не знаю. Не интересовался. — Я так счастлива за тебя. Обольститель всех девушек в округе выбрал красивого парня и всех обломал. — Да кого я соблазнял… — Ты просто не знаешь сколько девушек подходили ко мне и спрашивали свободен ли ты. Я обычно говорила им самим пообщаться с тобой. — О… так вот зачем они начинали разговор со мной. — Погоди, а что ты им говорил? — Ну «привет», а потом они говорили «что делаешь?». Я обычно отвечал «иду в кабинет» или «ем». После этого я спрашивал, что если они хотят что-то от меня по типу домашки, то пусть сразу к делу. — Теперь понятно почему у тебя никого не было так долго. Когда вы вообще с Эдом начали вот эту вот всю заворушку? — Он поцеловал меня на концерте, когда был пьян, а ещё он тогда расстался с парнем. Вот… А потом поцеловал ещё раз… А потом он стал приходить, чтобы мы что-то поделали как в старые времена, а в итоге мы опять. — Роберт перевёл взгляд на Эмму и понял, что она еле как сдерживает смех. — Хватит уже блин, я вижу, что тебе смешно! — Мне смешно, потому что ты уже второй раз это рассказываешь. Мне больше было интересно, когда ты понял, что влюбился. Входная дверь открылась, прерывая разговор. Через минуту Нил попросил разобрать пакеты. Ничего сложного. Но как только Эмма ушла, стало скучнее и… Роберт наткнулся на коробки презервативов. «И куда мне их убирать?» — Подумал Роберт. А потом в голову вдарили недавние воспоминания и руки сами потянулись вытащить несколько штук. Вернув всё как было, Роберт пошёл в свою комнату. Лёг почитать в тишине, но одиночество длилось не долго. — Это пиздец! — Сказала Эмма, резко открыв дверь в комнату. — Стучать, Эмма! Что такое? — Из-за того что кое-кому было лень идти подстригаться, папа нас перепутал. — Где? Как? — На камерах. Он думает, что я изменяю Джеймсу. Роберт отложил книгу. — На камерах? Они же их никогда не смотрят. С чего вдруг? — Я не знаю. Иди и скажим им, что это ты с Эдом был! — Что? Нет. Я не могу сказать этого. Прикрой меня. Я тебя прикрывал. — Роберт! Это влияет на мою жизнь. Ты прямо сейчас поднимаешь свою задницу и идёшь говорить им. Спустя двадцать минут уговоров, Эмма потянула за ухо Роберта, и они спустились вниз. Роберт долго не мог сказать им об этом. Но как только сказал, ему сразу полегчало. А потом Эндрю заговорил о презервативах («Как же я мог так просчитаться, это же выглядело, как стопроцентная ловушка» — думал он) и дал одну пачку Роберту. Он захотел запищать, но сдержался. Тем более ему нужно было рассказать о школе. — Вас вызывают в школу. — Я поеду. — Сказал Эндрю. — Не убей никого, прошу. Я не хочу доставать тебя из ментовки. — Сказал Нил. Роберт поспешил выйти и подняться в комнату. Но перед этим зашёл в ванную. Эндрю пришёл к нему в комнату через час. — Ты же понимаешь, что презервативы это не всё, что нужно? Роберт оторвался от книги. — Наример смазка? — Уточнил Эндрю. — Знаю. Но не думал об этом. — У вас прям всё настолько серьёзно? Сколько вы вместе? — Официально один день. — Не рановато об этом думать? Не торопи события. — Всё нормально. — Отлей кровь обратно к голове и подумай хорошенько. Ты же умный парень. Чего, кстати, в школу вызывают? — Да я не знаю из-за чего именно. — Стоит всё-таки глянуть оценки? А то мы же неглядя эти письма подписываем. — Да нет, у меня там все экзамены сданы. Может быть меня кто-то сдал, что я домашкой торгую… — Роберт решил умолчать о драках. — И куда ты деньги деваешь? — Коплю. Может понадобятся когда-нибудь. Когда кровь например от мозга снова отольётся. — А неофициально вы сколько встречаетесь? — С июля. — Уже получше, чем один день. — Папуль, запишешь меня к парикмахеру? — Без проблем. — Сказал Эндрю и вышел. Роберт отложил книгу и, включив нотбук, позвонил Эдельвейсу. Он быстро взял трубку и включил камеру. — Подожди, я оденусь. — Сказал он, будучи в одном полотенце, еле как державшемся на бёдрах. — Да можешь не одеваться. — Раздеться? — Сказал Эд и ухмыльнулся. — Не слабо? — Слабо. Ты в лучшей форме. Мне стыдно. — Да ладно тебе. Ты же худой, это и так хорошо. — А ты не похудел ли? — Может быть. Я же тут в экси играл немного. — Ты забросил? — Ага, там одна девушка подкатывала ко мне. Надоело. Эдельвейс вернулся в камеру, но уже в халате. — У тебя избегающий тип привязанности или что? — Что? Я не знаю. — Почему ты в рубашке? — Ну… Она льняная, в ней не жарко. — Ты меня конечно прости, но она выглядит получше, чем то дерьмо, которые ты носил в последнее время. — Я специально носил, чтобы ты обратил внимание. А ты ничего не говорил. — Да я давно заметил. Думал ты это… Временно, а ты всё носил и носил. Где ты их взял вообще? — Это старая одежда отца. — Рубашка зачётная. Но то, что под ней зачётнее. Роберт встал со стула и медленно начал заворачивать рукава, а потом растёгивать пуговицы снизу. Эдельвейс застыл перед экраном. — Руки на стол. — Сказал Роберт и взял концы рубашки в рот, оголяя пресс. Эдельвейс поднял руки, а потом взял телефон и сфотографировал экран. — Эй, удали. — Сказал Роберт и вернулся на место. Эдельвейс что-то потыкал в телефоне, а потом развернул экран к Роберту. Он поставил фотографию на экран блокировки. — Я тебе больше не покажу. Всё, смотри на свою фотографию. — Ну Роби, чего дуешься? Там даже твоего лица не видно. — Да, но… Я не знаю, это как-то странно. — Привыкай, я странный. И вообще, я так-то знаю, что у тебя на главном экране фотография с концерта стоит. — И что такого? И откуда ты вообще знаешь? — Видел, когда ты мне деньги перекидывал на карту. Да нет ничего такого, только ты обрезал girl in red, оставив только часть со мной на сцене. — Нуу… Мне нравится как ты поёшь и играешь. — У тебя пароль моя дата рождения. — Откуда ты знаешь мой пароль?! — Каюсь, подсмотрел. — В любом случае ты на концерте прилично одет, и оно не на экране блокировки. — А ты перед многими раздетым ходишь, чтобы тебя могли по прессу узнать? — Ну нет… Но если твой телефон попадёт в руки моей сестры, то она точно поймёт. — А я с ней встречаюсь или с тобой? — Со мной, но блин. Убери хотя бы на рабочий экран, прошу. — Ладно, уберу. Не злись. Люблю тебя. — Мои родители узнали о нас. — Решил сказать Роберт. — О… но они ведь нормально отреагировали? — Да. — Ещё бы, они ведь сами геи. Теперь уже завис Роберт. — Давай ты либо оденешься, либо разденешься, потому что твой пояс на халате нихрена не держит и оголяет твой торс. Эдельвейс самодовольно откинулся на спинку кресла, закидываю одну ногу на другую, оголяя ноги. Теперь ещё больше тела было оголено. — И кто из нас говорил, что он натурал? — Усмехнулся Эдельвейс. — Играешь по грязному? Ты ведь заорёшь, если я водолазку надену. — О… Ту которая тебе маловата и облегает твои мускулы? Я охрипну. И не буду говорить. А я знаю, что ты. — Эдельвейс придвинулся вплотную к микрофону. — Кайфуешь от моего голоса. О, спасибо за глинтвейн. — Что-то ещё? — Спросил дворецкий. — Да, можешь не беспокоить меня до завтрашнего утра. — Сказал Эдельвейс, и дворецкий ушёл. Пока Эдельвейс разговаривал с дворецким, Роберт всё-таки надел ту водолазку и как только он появился в кадре, Эдельвейс подавился глинтвейном. — Глинтвейн это же что-то алкогольное, разве нет? — Не всегда. В моём случае это просто горячий компот со всякими пряностями. — А тебе вообще нормально с дворецким жить? Ну хотя, чего я спрашиваю, он что хочет сделает. — Почти. Мыть меня он не будет. Но вот передать что-то на кухню повару или горничной, он может. Слушай, если я куплю тебе одежду, то ты будешь её носить? — Что ты уже хочешь мне купить? — Роберт ещё раз глянул на халат, из-под которого уже был виден кусок трусов. — У тебя уже совсем халат развязался. — Я сейчас найду и скину тебе фото.- Сказал Эдельвейс и распахнул полностью халат. — О чёрт!.. Погоди, у тебя… Ты только не говори, что это те трусы за 100 долларов? — Ну где-то так стоили да. А что? Я взял первые попавшиеся. — Эд! Эти ёбанные трусы стоят, как мой телефон! — А ты слушай вообще куда смотришь? И ну это вроде недорого? — У меня стоят в десять раз дешевле. И я смотрю на твои трусы, потому что ты запретил мне смотреть на свой торс потому что кое-кто стесняется. — Блять… сними уже эту водолазку, тебе же жарко. — Если я сниму, жарко будет тебе. — У тебя настроение хорошее или что? Почему у тебя так развязался язык? — Ты уставший какой-то, обычно же ты говоришь-говоришь. А я просто смотрю какой ты красивый. — Было довольно тяжело это сказать раньше, но сейчас что-то действительно развязало язык. Парадоксально, что Роберт, отрицавший чувства, влюбился сильнее. — Ты считаешь меня красивым? — Удивился Эдельвейс. — Не должен? — Я не знаю, ты мне не говорил этого. Да и мне никто этого не говорил. — Роберт удивился: «Столько парней и ни один не сказал о красоте Эдельвейса?». — Я тебе отправил, как тебе надо подстричься и одежду, которую хочу купить. Роберт всё-таки снял водолазку и кинул её на кровать. Он зашёл в переписку и открыл фото. — Я не буду стричься как ебанный Джеймс. — Сказал Роберт и нахмурился. — Но тебе пойдёт! Боби, ну один раз… — Нет, я не… Боби? Ты серьёзно? Ромашка, какого хуя? — Почему ромашка? Боби хотя бы похоже на Роби. — Ну Эдельвейс это же трава какая-то, а ты белый, вот поэтому ромашка. — Роберт зашёл на ссылку с одеждой. — Ёмаё. Что это? — Ты не знаешь что такое кроп топ? — Ну… — Я понял. Мы идём с тобой в магазин в выходные. Ладно, я пойду спать, спокойной ночи, Боби. Я тебя люблю. — Погоди, ты завтра придёшь? — Завтра пятница? А ты не против, если я у тебя останусь, а мы съездим в субботу по магазинам? Роберт подумал. Единственное правило звать друзей домой только тогда, когда родителей нет дома. Родители должны были уехать вечером в пятницу в Атланту, критиковать игру Харви Шторма. Поэтому Роберт согласился. Когда они закончили разговор, Роберт пошёл к Эмме. — Что делаешь? — Разговариваю с Джеймсом. — Можешь отключить микрофон. Есть дело. — Мы уже заканчивали. Пока, малыш, спокойной ночи. — Сказала она и отключила звонок. — Что ты хотел? — Плачу сотню, если ты завтра свалишь погулять вечером. — Две. — Не жирно будет? Пятьдесят. — Я никуда не уйду. Три. — Две и точка. — Я согласна. — Сказала Эмма и забрала две сотни долларов у Роберта. — Это всё с домашки? — Ага. Выгодно продавать мозги. А почему ты не едешь в Атланту, чтобы увидеться с Джеймсом? — Почему ты так подумал? Я еду. Ты один остаёшься дома. Ну или как я поняла, с Эдом? — Сказала она и подмигнула. — Верни мои деньги! Это был обман. — Начни снова думать мозгами. Я же исчезну из дома завтра? Так? Значит сделка состоится. Роберт ушёл в свою комнату сердитым. Он даже не помнил как заснул. Парень забыл поставить будильник, а Эмма решила разбудить его только, когда нужно было уже выходить на автобус. — Ты вставать собираешься? Роберт поднял телефон и понял, что проспал. — Дай мне минуту. Я буду снизу. Роберт надел первое, что попало под руку — водолазку и чёрные свободные штаны из хлопка. — Ебать, что за показ мод? — Спросил Эндрю, наливая кофе. — Тебе не маловата водолазка? — Первое, что попало надел. Некогда было. Ты приедешь же? — Приеду, как закончатся у вас занятия. Эмма и Роберт быстро пошли на остановку. «Всё-таки стоило надеть куртку» — Подумал Роберт. — В Джеймсе была одна польза — он подвозил нас до школы. — Признался Роберт. — Научись водить, будешь возить нас. День проходил обычно, кроме того, что Роберта несколько раз обозвали и на него несколько раз косо посмотрели. После уроков, Эндрю подошёл к приёмной. Их пригласили внутрь. — Я так понимаю… Мистер Миньярд? — Спросил директор. — По какому поводу Вы тратите моё время? — Ваш сын был до прошлого года лучшим учеником школы. — Да. Я знаю. Я рад за него. — Но в этом году, я просто не понимаю, что случилось с Робертом. Посмотрите все его результаты тестов и экзаменов за последнее время. — Сказал директор и придвинул листы. — Так? — Это ровно проходной. — Значит он просто нашёл что-то, что ему больше нравится, чем учёба. — Вы не понимаете. Роберт безошибочно решает задания на проходной балл, а потом просто ничего не решает и сдаёт. Несколько раз он сдал тест с нулевым результатом. Но один из них был буквально сделан по принципу того, что он выбирал абсолютно все клетки с вариантами ответа, кроме правильного. А второй он решал выбирая неправильные ответы. А вот ещё один, он подписывал возле правильного ответа «верно», но отмечал другой. — Почему Вы думаете, что он специально это делает? — Потому что даже с учётом того, что если бы он не знал ничего, он набрал хотя бы 20% методом тыка. И тем более в развёрнутых заданиях он пишет шутки или максимально глупо отвечает на вопрос. Например, «Где была подписана декларация о независимости США?» — «Внизу». — Хорошо. Мы примем это к сведению. — Сказал Эндрю и собрался уходить. — Это только начало. Ваш сын за последнее время избил нескольких спортсменов. И каждый раз почему-то Вы не могли присутствовать на приёмах со мной. — Вы не звонили. — Звонили. Вы отвечали и говорили, чтобы больше Вам не звонили. — Ладно, припоминаю такое. И почему ты их бил? — Я бил только тех, кого попросят девушки, которые подвергались домогательствам с их стороны. — Я считаю оправдан. — Сказал Эндрю. — Почему ваша школа вообще допускает такое? Вы же понимаете, что на Вас спокойно могут подать в суд? — Извините, произошло недоразумение. — Это не недоразумение. — Разозлился Эндрю. — Что ещё? — Ваш сын торгует домашними заданиями и сдаёт за других экзамены на высшие баллы. — Вам же лучше, у школы повышается рейтинг. На этом всё? — У него неподобающий вид сегодня. — А ему в пижаме ходить? Он нормально одет. Если это всё, мы уходим. Никогда по таким пустякам больше не тратьте моё время. Эндрю вышел первым. Роберт пожал плечами и пошёл за ним. Когда они сели в машину, Эндрю тяжело выдохнул. — Можешь снова нормально учиться, чтобы вот этого не было больше. — Ладно. А куда мы едем? — В парикмахерскую. Тут реально есть те, кто домогаются? Я, конечно, должен прочитать тебе лекцию, что так делать нельзя, но… считаю это правильным поступком. — Спортсмены думают, что им всё дозволено из-за того, что они крупные и их тяжело сдвинуть. Я не знаю, почему стали просить помощь у меня, хотя, наверно из-за драки с Джеймсом… Они начали приносить мне деньги и просить избить кого-то из спортсменов. Но я только на эти дела соглашался. Эндрю ехал всю оставшуюся дорогу молча. У парикмахера Роберт всё же показал ту причёску, которую ему скинул Эдельвейс. Парикмахер довольно быстро закончил, и действительно Роберту очень шло, он даже не был похож на Джеймса. — Домой? — Спросил Эндрю, когда они вернулись в машину. — Мы можем забрать Эдельвейса со школы? У него тут за поворотом школа. Он хочет остаться сегодня у нас. — Ладно… Но всё равно не торопи события. Эдельвейс не ожидал, что за ним приедут (видимо сразу сказал водителю, что поедет на автобусе). С собой у него был рюкзак с одеждой. — Здравствуйте, мистер Миньярд. Эндрю отсалютовал ему и повёз их домой, попутно забрав Эмму с тренировки. — О… Эдельвейс, привет. — Привет. Большую часть дороги они слушали, как Эмма рассказывает о тренировке и о том, насколько плох их запасной нападающий, по сравнению с Джеймсом. — Кто у тебя на рабочем экране? — Резко спросила Эмма у Эдельвейса. — В неплохой форме. Мог бы стать хорошим игроком. Хотя это наверно и так спортсмен какой-то. Роб, ты знаешь, что у твоего парня какой-то парень на обоях? — Знаю. — Сказал Роберт. Он пытался максимально вжаться в кресло. Ему хотелось исчезнуть. — Спортсмен? — Немного. — Сказал Эдельвейс и выключил телефон. — Погоди, это же… — Ага. Он самый. — Сказал Эдельвейс, чтобы Эмма не сказала, кто это. — Не ожидала от него такого. Интимки, серьёзно? — Это не интимка. — Сказал Эдельвейс. Когда доехали, они сели ужинать. — Ну тут у нас конечно не особняк и дворец… — Роберт не успел договорить, как Эдельвейс заткнул его поцелуем. — Ты подстригся, как я просил… А ещё отпадно выглядишь. Прямо сейчас бы взял и… — А давай. — Ехидно сказал Роберт. Эдельвейс отстранился, Роберт повёл его к себе в комнату. «Не торопи события» — Отдавалось эхом в голове. — Слушай… — Что такое? — Спросил Роберт, закрывая дверь. — Красивая комната, не удавалось раньше рассмотреть. — Сказал Эдельвейс, но Роберт чувствовал, что он хотел сказать не это. — Посмотрим что-нибудь? Роберт поставил ноутбук на кровать, и дал выбирать фильм Эдельвейсу. Пока Эдельвейс выбирал фильм, Роберт снял водолазку и, сложив её в шкаф, сел рядом с Эдельвейсом. Теперь Эд смотрит не в экран, а на Роберта. — Не знаешь, что выбрать? Вместо ответа, Эдельвейс потянулся, чтобы поцеловать Роберта. — Знаю. — Сказал Эдельвейс и включил какую-то романтику. Первые десять минут шли обычно, Роберт и Эд сидели плечом к плечу и наблюдали за сюжетом. Через это время Роберт положил руку на плечо Эдельвейса, а он в свою очередь положил голову на плечо Роберта. А потом Роберт вздрогнул, когда Эдельвейс положил руку к нему на бедро. — Почему она вообще хочет быть с ним? Он же очевидно мудак. — Сказал Эдельвейс и продвинул руку дальше. Роберт перестаёт двигаться. И дышать. — У неё есть хороший парень на работе, почему она вообще сомневается? — Продолжал комментировать Эдельвейс. Кровь Роберта уже давно отлила от мозгов, и он уже не мог думать. В его мозге точно произошло короткое замыкание. Роберт уже не смотрит фильм вовсе. Он наблюдает за рукой Эдельвейса. Каждый раз, когда сцена менялась на ночную, Роберт отчётливо видел дразнящую улыбку Эдельвейса. — Не своди взгляда с экрана. — Сказал Эдельвейс и сжал руку. Роберта как будто ударили под дых, потому что воздух из него вышел моментально. — Что ты думаешь о её выборе? — Спросил Эдельвейс и в его голосе точно слышались самодовольные нотки. — Я уже нихуя не думаю. Я пытаюсь не… — Громкий стон вырывается наружу, как только Эдельвейс проводит большим пальцем и начинает потирать. — Я же сказал, не сводить взгляд с экрана. — Сказал Эдельвейс и нагнул свою голову, чтобы посмотреть в лицо Роберта. Роберт же положил руку на затылок и придвинул голову Эдельвейса к себе, чтобы поцеловать. В этот раз медленно. Когда Роберт разорвал поцелуй, Эдельвейс встал с кровати и приоткрыл окно. Теперь было не так жарко. Эдельвейс продолжил комментировать, но руки держал при себе. «Вот так он всегда, подразнит и сиди страдай потом.» — Подумал Роберт. — Она поцеловалась с этим идиотом, дура… Роберт раздражён. Сильно раздражён, он уже не знает, как сесть, чтобы не чувствовать матерчатость своих трусов. Теперь уже Роберт продвигает свою руку с плеча к шее. — Я сказал не отвлекаться. — Повернул голову Эдельвейс и тут же Роберт припал губами к его шее. Роберт уже давно заметил, что шея — эрогенная зона Эдельвейса. — А мне кажется ей больше идёт с этим парнем. — Сказал Роберт, чтобы доказать, что он смотрит. Эдельвейс ставит на паузу и толкает Роберта на кровать, и нависая над ним говорит: — А мне кажется с парнем из офиса лучше. — Мужик из офиса. — Сказал парень, имея ввиду уже одежду Эдельвейса. Роберт притянул Эдельвейса за галстук ближе, оставляя маленькое расстояние, и прошептал в губы. — Достоен большего. Эдельвейс целует уже влажные губы Роберта, и отстраняется, как только Роберт начинанает растёгивать его рубашку. — Я могу привязать твои руки? — Сказал Эдельвейс, раслабляя галстук на шее. — Делай, как тебе лучше. Эдельвейс перевёл руки Роберта наверх и привязал их галстуком к изголовью кровати. — Наши отношения нужно официально заверить, подписать договор. Поставить фамилию здесь, — Эдельвейс поцеловал шею Роберта. — А вторую? Эдельвейс спустился ниже, и как только соска коснулась холодная металлическая штанга, у Роберта окончательно снесло крышу. Роберт дёрнул ногой, потом попытался подняться, но Эдельвейс его очень хорошо привязал. Когда дыхание Роберта участилось до вдоха в секунду, Эдельвейс отстранился, чтобы приблизиться к розоватому лицу Роберта. — Осталось поставить подпись. Мистер Остроумный ответ про декларацию США, где подписывается договор? — Внизу. — Хрипло сказал Роберт, наблюдая, как Эдельвейс спускается вниз.