Nobody knows I'm waiting

Роберт уже неделю не выходил из комнаты и почти не вставал с кровати. Он понимал, что потерял своего единственного близкого друга. Когда он включил телефон впервые после концерта, на нём была куча сообщений и звонков от Эдельвейса. Поэтому Роберт сразу же выключил телефон. Отцы ежедневно проверяли его состояние и спрашивали, что случилось. Он же просто говорил: «Всё нормально». Эдельвейс не сдавался и позвонил Нилу, чтобы поговорить с Робертом. — Тебе Эдельвейс звонит. — Я не в настроении. — Сказал Роберт, и Нил вышел. Когда ещё через неделю Роберт не выходил почти никуда из комнаты, Эндрю решил серьёзно с ним поговорить. — Что происходит? — Ничего. Лежу. — Я вижу. Ты лежишь уже какую неделю. Я не могу перестать думать, что происходит какая-то херня. — Всё нормально. — Знаешь, один рыжий придурок так же говорил. Только потом он вернулся полуживой. Моральные травмы тоже считаются, что-то ведь точно случилось? — Всё. Со. Мной. Хорошо. — Сказал Роберт и накрыл себя с головой одеялом, чтобы Эндрю больше не говорил ему ничего. Эндрю действительно ушёл. Но на следующий день Эндрю вернулся вместе со своим психологом. Он оставил их вдвоём. Роберт не собирался разговаривать о чём-то с Би. Он слышал, как родители за дверью обсуждали, что у Роберта такое состояние из-за похищения. Но это было не так. Он целыми днями думал о Эдельвейсе. Любимые занятия тоже не радовали. Когда Роберт читал, он сравнивал действия и портреты персонажей с Эдельвейсом. Когда Роберт решал какие-то задачи из сборников, то каждый раз вспоминал, как они вместе с Эдельвейсом делали это. Поэтому Роберт просто лежал в кровати. Когда ему надоело лежать, Роберт вытащил симкарту из телефона и начал смотреть разные видео — единственное, что у него получалось делать, не думая об Эдельвейсе. А теперь всё дошло до психотерапевта. — Ты хочешь посидеть в тишине? — Спросила Бетси. — Да. Я не хочу разговаривать. — Красивая комната. Сам всё обстраивал? Роберт продолжал молчать. — Какие шутки ты рассказывал похитителю? Расскажу какую-нибудь одну. — Заходит Паскаль в бар, а там тысяча паскалей. Би пыталась начать разговор ещё несколько раз, но Роберт даже и не думал, чтобы сказать ей об Эдельвейсе. Через время она ушла, оставив его одного в комнате. Всё же Роберт решил прочитать сообщения. 05:56 01.07 — Блять, чувак. Если ты на меня злишься, то прости. Я был пьян и… не знаю что на меня нашло. Я понимаю, что ты считаешь себ натуралом, мне не стоило лезть к тебе. 07:00 — Звонил твой отец. Я надеюсь ты дома. И жив. 10:54 02.07 — Окей, он написал мне, что ты жив. Давай поговорим. Хватит игнорировать меня, Роб… 21:56 — Роберт блять. 23:59 04.07 — Окей, я понял, что ты игноришь. Не писал тебе, потому что был очень зол. 04:29 05.07 — Роберт. Что за хуйня, уважение поимей хотя бы блин прочитать сообщения. 05:07 07.07 — Прости. Прости. Прости. Я был на эмоциях. 09:59 — Я звонил тебе через твоего отца, но ты сказал, что у тебя нет настроения. 03:15 08.07 — Я тебя люблю. Просто хочу сказать об этом. Ты можешь продолжать интересоваться девушками. Наша дружба не потеряет смысла. 06:01 09.07 — Роберт, я не могу спать просто из-за того, что сделал эту хуйню. 04:03 10.07 — Роби, ты самый замечательный парень, которого я встречал. 15:09 11.07 — Я отрубился. Последние дни часто отрубаюсь. По несколько раз проверяю, заходил ли ты в сеть. Не могу спать, просто потому что чувствую себя идиотом… Мне одиноко. 03:14 12.07 — Я помню, что ты кайфуешь от красивых цифр. Итак, время полностью описывает ситуацию. Она 3,14здец. 04:55 13.07 — Я скучаю по тебе. Люблю тебя. 5:39 14.07 — Короче, я понял. Ты вообще не заходишь в соцсети. Значит могу написать всё что думаю? Когда я впервые увидел тебя, я сразу подумал: «Где они достали этого шакала?». Но потом ты показал мне, что на самом деле, то со спортом почти не связан. Сначала мне просто приколяло сидеть с тобой и решать задачи, потому что я действительно не понимал, зачем ты занимаешься этим в свободное время. А потом я понял, что без ежедневных созвонов с тобой я был сам не свой. По большей части меня бесило и то, что мы с тобой учимся в разных школах (А ведь я ушёл из той, только из-за Джеймса!) и живём далеко друг от друга. Но когда мы собирались вместе, я не мог перестать слушать твой голос. А потом случайно рассмешил тебя и ты показал свою шикарную улыбку. Я поэтому только и нёс всякую хрень возле тебя. А потом прошёл ливень и ты снял футболку, чтобы отжать её. И… чувак, ты вообще видел своё тело? Микиланджело бы ослеп, если бы твою статую делал. Ты прекраснее «Давида». Я никогда не видел, чтобы мускулы смотрелись так гармонично и, чтобы они так ловко скрывались под футболкой. Тебя ведь даже не назвать накаченным, пока не увидишь. Я не могу, каждый раз когда вижу тебя у меня гей-паника. Я просто не сдержался в тот день и мне показалось, ты тоже не был против. А твои волосы… Это отдельный вид искусства. Когда я их держал, а ты блевал, я серьёзно начал думать, что ничего мягче не трогал. Про стиль в одежде вообще молчу, у тебя определённо есть вкус. И в общем… Ты мне очень сильно нравишься. Прям жесть. Я даже забыл о грязи и микробах, когда целовал тебя и когда держал твои волосы. Это жесть. Я сто процентов что-то подхватил. Но этот сладко-мятный вкус у тебя во рту от жвачки, свёл меня с ума. Я реву уже час, пока пишу это, но думаю это того стоит. Хотя ты всё равно не прочитаешь. 12:10 15.07

— Мне твой голос больше нравится.

— Блять. — Мне стыдно. — Какого хуя ты это прочитал, когда я… — Готов постучать в твою дверь? — Остановите планету, я сойду. Через несколько минут в дверь постучали, и Нил открыл дверь. Эдельвейс поднялся к Роберту в комнату, и вот он стоит перед ним и… аккуратно прикрывает дверь и закрывает её, чтобы им никто не помешал. Роберт продолжал лежать, закутавшись в одеяло. — Всё, что я там понаписал… я думал, ты не прочитаешь. Я в общем. — Роберта начало забавлять, что в идеально чистой речи Эдельвейса появились запинки. — Ты испортил всю мою подготовленную речь, тем что прочитал. Погоди, я соберусь с мыслями. Роберт встал с кровати и заметил, что Эдельвейс провёл взглядом по торсу и громко сглотнул. «Точно, я же без футболки, потому что под одеялом жарко. Он не врал, что ему нравится» — Вспомнил Роберт. Теперь Эдельвейс смотрел то вниз, то ему в глаза и было видно, что он ещё сильнее растерялся. — Ты точно издеваешься надо мной. — Я напомню, что это ты сюда пришёл. — В общем. — Эдельвейс снова провёл Роберта взглядом и резко прокашлялся. — Мы можем остаться друзьями, если ты хочешь. Ничего не изменится. Только перед этим выполни две мои просьбы. Роберт не совсем знал чего он хотел. Парочки казались для него чем-то другим, а друзьями их тоже было сложно назвать, как минимум по тому, что представлял себе Роберт ежедневно. Роберта заинтересовало, что хотел попросить Эдельвейс. — Что за просьбы? — Можно потрогать? — Тихо сказал Эдельвейс. — Что-что? Я не расслышал. — Сказал Роберт. Белоснежная кожа Эдельвейса начала розоветь. — Ты дьявол во плоти. Вот что я сказал. — А мне послышалось другое, ну лааадно. — Я… Хватит надо мной издеваться. — Можно. Мягкие пальцы коснулись пресса. Роберт непроизвольно напрягся. «Он точно мажет руки каким-то кремом» — Думал он. Роберта бесило это щекотание, поэтому он прижал своей рукой руку Эдельвейса. — А… хуеть. — Сказал он и убрал руку. — Он реальный… Мне такое никогда не накачать. — Какая вторая просьба? — Сразу же спросил Роберт. — Не думаю, что ты согласишься. — Говори уже. — На самом деле Роберту стало очень жарко и мысли в голове путались ещё сильнее. — Хочу поцеловать тебя. Прости, это звучит наверно бредово и… — Ладно. — Это было не просто «ладно», он действительно хотел этого. Это было: «Я думал ты уже не попросишь.» Он острожно прикасается к губам Роберта, боясь спугнуть его. Роберт, к сожалению понимает, что Эдельвейс намного опытнее его в этом деле. Это всерьёз сердило Роберта (ведь кто-то целовал Эдельвейса на месте Роберта). Губы Эдельвейса начали касаться губ Роберта вновь и вновь, и когда он приоткрыл рот, чтобы сделать вдох, Эд воспользовался моментом и проскальзнул в него языком. Когда его язык коснулся языка Роберта, его ноги стали ватными и ему пришлось смять в своих руках его футболку. А потом, Роберт нащупал металлический шарик на языке Эдельвейса, и как только он прикаснулся к нему ещё раз, Эд стонет ему в губы хриплым стоном. Он резко отстраняется. Роберт не понял, что сделал не так. Затуманенный страстью взгляд Эдельвейса уничтожает Роберта в пух и прах. — Когда ты успел проколоть язык? — Спросил Роберт. — Две недели назад. Я думал о том, как можно будет впечатлить тебя, если… В общем это не важно. — Я в ахуе, Эд. Что сказала мама и дворецкий? — Не видели. Они не лезут ко мне в рот. Не забывай дышать носом в следующий раз. Ну не имею в виду со мной… Блять, в общем ты понял. — Я учту твои замечания и поработаю над ошибками до следующего раза. — Что? — Глаза Эдельвейса расширились. — Об этом не должен никто знать. — Сказал Роберт, разочаровав этим Эдельвейса. — Хорошо, только хватит меня игнорировать. И я надеюсь ты не запрёшься в комнате на несколько недель ещё раз. Я наверно пойду. Роберт решил проводить Эдельвейса. Когда он закрыл дверь за ним, на лестнице появился Джеймс и Эмма. — Ебать. Ты в лучшей форме, чем я думал. — Сказал Джеймс. — Ага, у тебя форма хуже, чем у Роберта. — Сказала Эмма, что явно задело Джеймса. — Это было обидно. — Я победил на этот раз. — Сказал Роберт. — Не во всём же мне проигрывать. — Я хотя бы не пидорас. — Сказал Джеймс, за что сразу же получил подзатыльник от Эммы. — Ауч… у тебя тяжёлая рука. — Говоря такие слова ты оскорбляешь моих родителей. — Я не хотел их оскорблять. Я имел в виду другое… Роберт ушёл к себе, он точно не хотел слушать их споры. Но он понимал, что Джеймс был прав. Возможно. «Натуралы так не целуются.» — Подумал он. Эдельвейс опять подкинул ему почву для размышления. Но единственное, что сейчас хотел бы Роберт — повторение того, что они делали с Эдельвейсом. Чтобы отвлечься, Роберт включил уведомления на телефоне, и тут же пришло сообщение от Эда. — Только не говори, что это был твой первый поцелуй.

— Хорошо, не буду.

— Ты действительно быстро учишься… Я подсаживаюсь на тебя сильнее, чем на наркотики.

— Но ты же не пробовал наркотики.

— Да, это была метафора. Не душни. Роберт улыбнулся. И тут же вспомнив, что это нравится Эдельвейсу, подошёл к зеркалу. «Крипово» — Подумал он. А потом он начал всматриваться в своё лицо. Хандра сыграла свою роль, появились синяки под глазами, лицо стало бледным. — И как это может кому-то нравиться? — Спросил он у себя в зеркале. — Хотя это нравится Эди, а у него утончённый вкус. Роберт вернулся в кровать и закрыл глаза. Он представлял, как хорошо было несколько минут назад. Но он никак не мог принять такого себя.