Методы приручения

Раннее субботнее утро было грубо прервано резкой трелью телефонного звонка. Стив одурело мотнул головой, с трудом соображая после крепкого сна, взял трубку, тяжело вздохнул, предвкушая плохие новости, когда увидел, кто звонит. — Нат. Слушаю. — Я знаю, что у тебя отпуск, Стив, — без капли огорчения в голосе проговорила Наташа. На фоне слышались звуки офиса, она в седьмом часу была уже на работе. А значит, все плохо. — Сегодня ночью прибыла группа пострадавших, семеро котов, совсем тяжелые. Одичавшие очень. — Анамнез? — Они из Гандхара, Стив. — Черт… боже, — прошептал Стив, проведя ладонью по лицу. Он уже поднялся и сейчас спешно искал джинсы. — Буду через полчаса. Центр реабилитации для пострадавших фелисов находился в трех кварталах, Стив, когда выбирал, где снять квартиру, специально искал место поближе к работе. Таких центров по стране было уже немного, сейчас диких, совсем без социализации котов становилось все меньше. Программа их адаптации и интеграции в социум, запущенная пятьдесят лет назад, давала результаты. Последние десять лет в центры попадали только редкие фелисы, по тяжелому стечению обстоятельств попавшие в жестокие руки. Еще оставались люди (Стив, не стесняясь, называл их подонками), которые до сих пор считали фелисов недоразумными, похищали или покупали у таких же ублюдков совсем маленьких котят, готовя им участь раба или бесправной игрушки. Некоторых после такого плена и жестокого надругательства над личностью было уже не спасти. Гандхар — небольшая, закрытая страна на севере материка, абсолютно вещь в себе, минимально поддерживала контакты с остальным миром, удерживая население под жесткой диктатурой. Фелисы политикой государства были объявлены существами наравне с животными, неразумными и нечистыми, и отношение к ним было соответствующее. Спасти удавалось лишь немногих, жалкие горстки, которым повезло пробраться через границу вслед за людьми. Семеро котов из Гандхара, боже… Стив отчаянно понадеялся, что им удастся вытащить из животного состояния хотя бы половину. Основной защитной реакцией на жестокость и пытки у фелисов был уход к своей кошачьей сущности, откат к инстинктам, иногда необратимый. В настолько тяжелых случаях исход зачастую был предрешен, и остаток жизни жертвы проводили в специальных изолированных питомниках. — Ванда, и ты здесь, — поприветствовал Стив молодую рыжеволосую фелинку, работавшую в центре администратором. Пять лет назад она попала сюда вместе с братом, по Программе, спасенная из застенков отвратительной нацистской секты. Так и прижилась, сдружилась со всем коллективом, быстро став всеобщей любимицей и хорошей подругой. — Да, тоже вызвали. Выпьешь кофе, Стив? Нат сейчас с новенькими, ждет тебя. — Как они? Ты видела? Ванда грустно опустила уши, спрятав их в густой копне тяжелых волос. — Плохо, — ответила отрывисто. — Даже не разговаривают, полный откат. Нат мне и приблизиться не позволила. Стив одним махом допил горячий, почти обжигающий кофе, съел протянутую Вандой печеньку. Толкнул двойные двери с табличкой "Строго для персонала". Всех новичков сначала держали в карантине, у Центра было три корпуса, объединенные крытыми переходами. Самый дальний — под прием пострадавших. Каждого вновь прибывшего заселяли в свою отдельную комнату, с минимумом мебели, санузел располагался там же. Фактически это были камеры, способные удержать взрослого агрессивного фелиса. С каждым работал свой куратор, и пока не становится виден хоть какой-то прогресс в состоянии, новичка не переводили в общий корпус. Семеро. Значит, Сэма тоже должны были выдернуть из отпуска, и еще одного специалиста надо запрашивать из Центра в Вашингтоне. Первым делом Стив зашел в служебку, общий кабинет для кураторов, с рабочими местами и рядом настенных мониторов, передающих видео с камер наблюдения. — Нат, ну что там? Он склонился над ней, просматривая данные карточек на новичков, которые Наташа вбивала в компьютер. — Их привезли в четыре утра, в армейском грузовике, а почти сутки до этого они болтались в изоляторе приграничной базы, пока тянулась бумажная волокита и решали, куда их отправить. Двое подростков, примерно по четырнадцать и семнадцать, братья, их возьмет Сэм, обоих. Остальные взрослые, где-то от двадцати до тридцати пяти. У всех полный откат. — Агрессия? — У одного. Взрослый кот, как мне передали, это он вел за собой группу. Бросился на военных, когда те их окружили. — Ранен? Стив подумал, что тому повезло выжить, с агрессивными фелисами солдаты, патрулирующие границу, особо не церемонились, зная, какие тяжелые травмы может нанести впавший в амок кот. — Покоцан, скорее. Его успели вырубить электрошокером. Так, из свежего только синяки. — Из свежего, — повторил Стив, понимая, что это означает. — Их всех осмотрел врач, еще на границе, пришлось накачать предварительно транками, иначе б не дались. Долгое недоедание, обезвоживание, следы ошейника, шрамы от плетей и клейма на всех. — Проклятье… — прошептал Стив, морщась. И ведь не первый день он здесь, но каждый такой раз сердце сжималось. — Он самый тяжелый? Нат кивнула, медленно крутясь на кресле и покусывая кончик карандаша. — Берешь? — Что за вопросы, Нат. *** Транквилизаторы, вколотые фелисам у военных, еще действовали, Стив, изучая короткую анкету на своего подопечного, поглядывал трансляцию из его блока. Крупный, но заметно истощенный, с длинными темными волосами до плеч, сейчас спутавшимися в колтуны. Кот не спал, но был в затуманенном состоянии от транков, затаился на кровати, пытался следить за дверью, но явно не мог надолго сосредоточиться, периодически сильно моргал и потряхивал головой. Длинный хвост он спрятал в домике из согнутых ног и дополнительно прикрывал руками. Судя по заключению армейского врача, на хвосте тоже были следы шрамов и маленькие кругляши от вырванной шерсти. В столовой Стив собрал в одноразовую картонную коробку несколько кусков хлеба, небольшой вишневый пудинг в стаканчике и контейнер с нарезанным вареным мясом. Пристегнул к поясу бутылку воды со специальной крышкой-трубочкой. Впереди была первая встреча, и Стив надеялся, что получится провести ее хорошо. Фелис уже оправился от дурмана успокоительных и напряженно застыл на постели. Он все еще не пытался обследовать комнату, и это было не очень хорошо. Стресс, глубоко вбитое недоверие и агрессия пополам со страхом держали его за горло и могли надолго затормозить процесс выздоровления. Прежде чем войти, Стив глянул в окошко из ударопрочного стекла. Кот, конечно же, слышал шаги, забился в угол постели, застыв тугой пружиной в атакующей позе. Стив постучал три раза, толкнул дверь, готовый ко всему. Кровать была сделана по типу двухэтажной, сама постель располагалась достаточно высоко, а над ней растянут полог, имитируя убежище. Свет, как полагается, был приглушен. Стив прикрыл за собой дверь, пока не делая и шага вперед. Кот напружинился, предупреждающе зарычал, низко и тревожно, следил за ним мерцающими в полумраке глазами. Волосы падают на лицо, уши плотно прижаты назад, клыки оскалены — сигнал был совершенно ясен. Однако и нападать он не стал бы без открытой агрессии со стороны Стива, это тоже было очевидно. Стив осматривал комнату, словно бы расслабленно, не обращая внимания на кота, и не шевелился. После десяти минут глухое ворчание поутихло, кот немного расслабился, уши быстро встали и снова прижались. Он принюхивался, раздувая ноздри, и пристально следил за Стивом. Когда его взгляд стал все чаще останавливаться на коробке с едой, и кот явственно, голодно сглотнул, коротко облизнувшись, Стив решил осторожно начать знакомство. — Привет, — сказал он мягко. — Я Стив. Как ты себя чувствуешь? Голоден? Я принес еды. Пока что играли роль только интонации, с таким сильным откатом к животной сущности фелисы практически забывали речь и в большинстве случаев не понимали слов. Услышав голос, кот снова оскалился, но больше для демонстрации, зарычал, когда Стив медленно шагнул в его сторону, к столу. — Здесь хлеб, курица и вкусный пудинг, — негромко говорил Стив, выкладывая из коробки продукты. — Я его открою, чтобы тебе было удобнее. Любишь сладкое? Здесь вода, в следующий раз могу принести сок. Мне больше нравится яблочный. Надеюсь, потом ты мне скажешь, какой любишь сам. Стив вытащил из кармана завернутые в платок пластиковые приборы, положил около контейнера с мясом. Вскрыл его. Кот жадно раздул ноздри, качнулся в сторону стола, но тут же снова забился обратно. — Я вернусь через четыре часа, принесу обед. Эта комната сейчас твоя, личная, можешь делать что пожелаешь. Тебя никто не тронет и ничего не отберет. Приятного аппетита, — закончил Стив ласково, отступил к двери. Кот все также не сводил с него пристального, мерцающего недоверием взгляда. Уже в служебке Стив ровно выдохнул, расслабляясь, открыл трансляцию с камер. После его ухода кот еще почти десять минут оставался на кровати, с прижатыми напряженными ушами следил за дверью. Только потом прокрался к столу, схватил контейнер с мясом и одним прыжком вернулся в убежище. Платок, специально оставленный рядом с приборами, лежал нетронутый. Кот жадно, быстро заталкивал в рот куски курицы, проглатывал, почти не жуя. Вылизал опустевший контейнер, покосился на стол, где его ждали хлеб и пудинг. Перевел взгляд на дверь и снова на стол. Тенью скользнул к нему, сгреб оставшуюся еду и бутылку, замер, прищурившись на платок, потом схватил и его, быстро обнюхал и бросил обратно. Доел завтрак в убежище, уже не так спеша и запивая водой. Долго смаковал пудинг, снимая языком сладкую массу со стенок, иногда прерывался, тревожно косился на дверь и снова выискивал остатки. Первый контакт прошел довольно успешно, Стив серьезно думал, что будет хуже, что придется отражать атаку и первые дни держать кота на слабом успокоительном. Кстати, уже бы надо придумать ему имя. Обычно фелисы приезжали к ним с собственными именами, могли сами их назвать, или хотя бы это отражалось в документах. Группа из Гандхара была совсем без вещей и паспортов, что неудивительно. А их тяжелое состояние отсекало возможность самостоятельно назвать имя. В этом был и определенный плюс. Старое имя несло с собой и все воспоминания о прошлой жизни, могло служить триггером само по себе и сильно тормозить прогресс адаптации. Новое будет ассоциироваться только с безопасным и сытым временем здесь, в Центре. — Баки, — произнес Стив. Попробовал еще: — Баки, здравствуй. Бак. Кот, словно бы услышав его, посмотрел прямо в камеру. Стаканчик от пудинга был уже совсем пуст, Баки недовольно дернул ушами, столкнул его на пол и забрался в глубь убежища, в темноту, сворачиваясь уютным клубком. *** Следующие несколько дней прошли одинаково — Стив приносил еду, теперь на подносе, рассказывал Баки о всяком, о Центре, о правилах, о будущем, о погоде и что принес на обед. Оставлял рядом с тарелками новый платок, забирал нетронутый старый, уходил до следующего раза. Баки каждый раз не высовывался из убежища, следил, глухо рычал, когда Стив аккуратно и медленно собирал с пола пустые баночки из-под пудинга. На новое имя косился настороженно, но явно понимал, что обращаются к нему. Сегодня Стив оставил вместо платка вязаную полуперчатку, которую стянул с руки. Задерживаться не стал, ушел сразу, как расставил тарелки на столе. Открыл на своем компьютере видео с камеры, едва только вернулся в служебку. Теперь Баки уже не ждал и всегда тут же забирал еду. Он быстро выпил суп-пюре, моментально уничтожил пасту с мясом и уже потом подозрительно уставился на перчатку. Толкнул ее рукой, прижав уши и оскалившись. На всякий случай, как понял Стив, потому что, едва убедившись, что та на него не напрыгнет, он схватил ее, тщательно обнюхал и сжал в зубах. Стив видел, как удлинившиеся клыки прокусили мелкую вязку ткани. Баки потряс головой, пофырчал, а Стив едва сдержал смешок, так уморительно это выглядело. Он думал, что Баки, обследовав перчатку, бросит ее так же, как и платки, но тот, крепко зажав ее в зубах, прыгнул вместе с ней в убежище. Стив с облегчением подумал, что можно двигаться дальше. *** На полу недалеко от двери лежало два мягких мата. Баки напряженно и непонимающе уставился на Стива, когда тот, расставив тарелки с обедом, не ушел, как раньше, а сел на маты, спиной к стене, удобно скрестив ноги. Включил планшет, положил его на колени и нажал воспроизведение популярного сериала про псов-полицейских. Углубился в просмотр, не обращая внимания ни на что. Баки все поглядывал то на Стива, то на стол с едой, выдал досадливое раскатистое мяуканье, когда понял, что Стив никуда не собирается. Соблазнительные запахи жареной курицы щекотали ему ноздри, а Баки еще не настолько восстановился, чтобы игнорировать еду. Он подобрался на постели, высунул голову из убежища и заворчал на Стива, пытаясь прогнать его. Стив не реагировал. Баки рыкнул еще, взволнованно забил хвостом. Прошло полчаса и полторы серии, прежде чем он начал крадучись сползать с кровати, косясь на Стива и утробно порыкивая. У стола принялся заталкивать в рот мелко порезанные куски, прерываясь, только чтобы предупреждающе порычать на Стива. Хвост застыл напряженной дугой, а шерсть у основания стояла дыбом. Стив не обращал внимания, не сводя глаз с экрана. Мясо быстро закончилось, и Баки одним прыжком влетел обратно в убежище. Завозился там, потом выглянул, держа в зубах перчатку. Посмотрел на Стива пристально, прижимая уши, возмущенно заворчал и плюнул в его сторону перчатку. — Возвращаешь? Баки фыркнул и снова показал клыки. — У меня вторая есть, хочешь поменяться? Стив вытащил ее из кармана, показал, поболтав ею в воздухе, толкнул по полу к первой. И снова нажал на планшете плей, возвращаясь к сериалу. Утробное, негодующее ворчание проигнорировал. Баки спрыгнул вниз, припал к полу, зарычал громче. Придавил новую перчатку раскрытой ладонью с выпущенными когтями. Снова прямо глянул на Стива, с вызовом рыкнул. — Очень интересный сериал, Баки. Хочешь тоже посмотреть? Баки сунул новую перчатку в зубы, молниеносно схватил первую, уже пожеванную, с дырами от клыков, и стремительным прыжком вернулся в убежище. Фыркнул оттуда на Стива, торжествующе сжимая перчатку зубами. *** — Как продвигается, Стив? — Потихоньку. *** Через два дня Баки смирился с тем, что Стив, принеся еду, каждый раз остается на пару часов или дольше. Проходил мимо, к столу, возмущенно подняв хвост, но почти не рычал больше, ворчал для проформы. Он привыкал к Стиву и учился его не бояться. Сегодня Стив принес не планшет, а пять ярких длинных шнурков, которые он, привычно устроившись на матах, принялся сплетать в одну толстую разноцветную веревку. Баки с интересом поднял уши, свесился с кровати, настойчиво принюхиваясь. Стек вниз одним красивым грациозным движением, Стив даже сбился, залюбовавшись. Очень медленно, осторожно приблизился, взведенный, как пружина, готовый мгновенно отпрыгнуть назад. Оставшиеся пару метров подполз, припав к полу, сосредоточенно глядя то на Стива, то на веревку и мелькающие шнурки. Замер очень близко, а Стив почти не дышал, боясь спугнуть. Конец уже довольно длинной веревки опустился на пол, Стив довязывал последние сантиметры. Баки снова глянул на Стива, неуверенно и робко, аккуратно потрогал разноцветное плетение. Стив затянул последний узелок, уложил веревку на колени, расслабленно опустил руки. Баки обнюхал кончик веревки, потом подцепил ее вылезшим когтем, потянул на себя. Она змеей сползла с колен Стива, Баки взял ее в зубы, пожевал, выплюнул, подвинул ближе кончик с торчащими остатками шнурков. — Можешь забрать себе, — предложил Стив, нарушая тишину, и понял, что допустил ошибку, когда Баки испуганно вздрогнул, глянул ему глаза в глаза, и Стив не успел отвести прямой взгляд и отклониться, чтобы не нависать. Баки резко мявкнул, молниеносно ударил его по предплечью раскрытой пятерней с выдвинутыми когтями. Когти проехались по плотной ткани формы, оставив царапины, Баки испуганно, тонко мяукнул, вскидывая огромные, наполненные страхом и ожиданием боли глаза. За секунду взлетел в убежище, забился глубоко внутрь, под полог. Прошептав про себя проклятие, Стив успокаивающе, мягко заговорил: — Хэй, Баки, все в порядке. Ничего страшного не произошло, все хорошо. Я не собираюсь тебя наказывать, никогда и ни за что, ну же… Стив продолжал и продолжал говорить, пока голос не осип. Смочил горло водой из бутылки. Баки, не шевелясь, сидел в убежище. С опаской выглянул только к вечеру, настороженно глядя на Стива, который снова занимался веревкой, распуская и завязывая плетение заново. — Все хорошо, Бак, — ласково повторил Стив. — Давай, хочешь взять ее себе? Баки тихо мурлыкнул, осторожно слез на пол. — Ну же, — подбодрил его Стив. — Ты молодец, замечательно справляешься. Баки медленно, замирая после каждого движения, подобрался к Стиву. Виновато поджал уши, глядя на царапины. — Мне не больно. Он робко коснулся пальцами рукава, на котором четко были видны длинные следы от когтей, просяще, нежно мяукнул. — Все в порядке, Бак, правда. Возьмешь веревку? Но тот даже не глянул на нее, а как-то весь сжался, Стива кольнуло беспокойством, он не мог разобрать, что конкретно сейчас напугало Баки, а тот вдруг с жалобным тихим мурлыканьем потерся щекой о ребро его ладони. У Стива дыхание перехватило, он предельно аккуратно развернул руку, погладил Баки по щеке и под ухом. — Хороший, такой замечательный, Баки, ты просто умница, — нежно шептал Стив, а Баки, прикрыв глаза, толкался головой под ладонь. Потом остро глянул на него, быстро куснул за мякоть большого пальца. Стив успел ощутить шершавый язык и острые клычки, аккуратно, даже нежно сжавшие кожу, а потом Баки схватил веревку и в мгновение ока скрылся в убежище, выставив наружу кончик хвоста. Стив только хмыкнул, улыбаясь. — Принесу ужин. *** Несмотря на инцидент с испугом и царапинами, это определенно был прогресс. Стив очень надеялся, что к концу месяца можно будет перевести Баки в общий корпус. Оттуда был выход в большой двор, с деревьями, скамейками и полянками газона, где выздоравливающие фелисы обожали валяться на солнышке. Лето только начиналось, и, если все пойдет хорошо, Баки успеет вдоволь нагуляться там и наобщаться с другими котами. А пока что надо правильно завершить этап первичной адаптации. Баки нужно привыкнуть к безопасности, отъесться и отоспаться, изучить своего человека. Пусть в нем проснутся любопытство и жажда изучения нового, задавленные годами жестокого обращения. — Томатный суп и тушеная с черносливом говядина, — объявил Стив, выкладывая с подноса все названное по двойной порции. Придвинул к себе стул, приглашающим жестом поманил Баки, удивленно оглядывающего четыре тарелки. — Давай, Бак, я голодный, поедим вместе. Приборов тоже было по два набора. Баки неуверенно присел на стул, обернул ножки хвостом. — Налетай. Стив с аппетитом принялся за суп, Баки, медленно и неуверенно, тоже взялся за ложку. Он неплохо справлялся с приборами, и это было отлично. Бывало, что фелисы, в самом начале своего пребывания здесь, забывали, как пользоваться ложкой и вилкой. Баки тоже первые дни больше игнорировал их, но чем дальше, тем лучше вспоминал цивилизованные навыки. — А я придумал, как нам еще поинтереснее провести время, — с заговорщицкой улыбкой подмигнул ему Стив. Баки с любопытством повел ушами, подался вперед, когда Стив стащил с плеч небольшой рюкзак. — Будем строить и разрушать башню. Знаешь такую игру? Баки зарылся пальцами в высыпанный ворох деревянных плашек. Стив начал собирать башню, рассказывая, что делает и какие правила. — Вообще-то фелисам в этой игре нет равных, у вас просто нереальное чувство равновесия. Посмотрим, сможешь ли ты меня обыграть, — Стив снова хитро подмигнул ему, вытащил из кармана шоколадный батончик. — Ставлю на кон сникерс. Что ты поставишь? Баки возбужденно мурлыкнул, тронул батончик, облизываясь. Потом быстро огляделся, нахмурился, метнулся к убежищу. — Оо, у меня есть шанс отыграть свою перчатку! Отлично, — Стив предвкушающе потер ладони. Его обрадовало, что Баки притащил ту перчатку, которая уже была вся изжеванная и дырявая, с одного края полураспущенная. — Начали. Они по очереди вытаскивали деревянные прямоугольнички, Баки, замерев в полной неподвижности, застывшим взглядом следил за игрой, даже напряженные прямо поставленные уши не дрожали. Башня была уже с заметным прорехами, каждый шаг мог стать последним. Баки издал досадливый, полный разочарования звук, когда башня пошатнулась после его хода. Но устояла. Он торжествующе вперился в Стива взглядом и радостно рявкнул, а башня рассыпалась градом плашек, едва Стив потянул деревяшку. — Победил все-таки! Баки ответил долгим счастливым урчанием, наложил лапу на батончик, но вздрогнул, вскинул опасливый и вопросительный взгляд. — Твое по праву, выиграл. Эх, похоже, не видать мне своей перчатки… Баки только фыркнул презрительно, взял перчатку в зубы, сгреб батончик и скрылся в убежище. Пошел прятать добычу. — Сыграем завтра еще? Баки сразу высунулся, прищурился, а потом кивнул. Кивнул! — Приятного аппетита и до завтра, Бак. Стив ушел на подъеме, довольный таким сильным прогрессом. Можно начинать работать с речью. *** За следующие несколько дней Баки собрал коллекцию из батончиков, шариков М&М, зимних перчаток Стива и брелока со встроенным фонариком. На кон он каждый раз ставил ту старую, потерявшую всякий вид перчатку, а в конце победительно сжимал ее в зубах и снисходительно фырчал на Стива. Он уже совсем освоился, без опаски устраивался рядом, тыкал пальцем в экран планшета, выбирая фильм или сериал, а однажды, за обедом, пока Стив отпивал из стакана с соком, стащил с его тарелки булочку. И весь его вид говорил, что он знать не знает никакой булочки. — Бак, мне бы твоя помощь не помешала, — озабоченно сказал Стив, выкладывая перед ним несколько карточек-бейджей. На них разными шрифтами и цветами было напечатано имя Стива. — Наш директор загорелся сменить дизайн, и сейчас нам надо выбрать, какой мы считаем самым лучшим. Баки задумчиво тронул карточки, нервно поправил прядь волос, упавшую на глаза. Прошло три недели, как Баки жил здесь, скоро критически встанет вопрос о полноценном купании. — Вот эта мне нравится, хотя и та неплохая. Вот такие зеленые буквы, и имя будет звучать хорошо. Стив, — сказал он с мягкой интонацией. Взял другую карточку, с желтыми буквами. Произнес тонко, высоким голосом: — Стив. Баки недовольно поморщился, выхватил карточку из его пальцев и кинул на пол. — А вот эта? — Стив взял фиолетовую, произнес густым басом: — Стив. Эту карточку тоже выбили из его руки. Баки порылся, выбирая из оставшихся, вытянул красную. Показал. Стив вопросительно и побуждающе приподнял бровь. — Думаешь, эта? — со скепсисом сказал он. Баки потряс карточкой, муркнул досадливо, потом облизнулся, сдвинул брови, напрягаясь, пожевал губы. — Шстиф, — выдал он, тревожно глянул. — Стиф, Стиф. — Это замечательно, Баки, — тихо ответил Стив, накрыл его ладонь своей. — Ты так сильно мне помог, спасибо. — Стиф. — Да, Бак. Мне нравится, как звучит. — Стиф. Баки остаток вечера повторял его имя, а когда Стив спросил, что принести на ужин, овощи или мясо, Баки возмущенно мяукнул: "Мяяяссо. Стиф!" *** — Банный день! — объявил Стив, выкладывая из плетеной корзины полотенца, губку, массажную расческу и бутылку шампуня. Баки подозрительно уставился на этот набор, уши прижались, а шерсть на хвосте встала дыбом. — Надо, Баки. — Стиф! — рыкнул тот в ответ. — Да. Пойдем. Обещаю пузырьки и большую ванну. Баки недовольно заворчал, скосил глаза на убежище. Стив собрал все обратно, отступил к двери, сделал приглашающий жест. — Тут недалеко. В ответ донесся речитатив из обиженного фырчания и мяукания. Баки медленно, словно его тащили, направился к двери, встал перед Стивом, недовольно забурчал прямо ему в лицо. Но все же вышел следом, а снаружи нервно схватил за руку совершенно человеческим жестом. Стив ободряюще сжал его ладонь. Просторная душевая находилась действительно недалеко, блок, в котором жил Баки, был последним, дальше располагались только хозпомещения и собственно ванная комната. Баки настороженно осмотрелся внутри, пока Стив пристраивал корзину на длинный стол и включал воду в кабинке. Напор сделал слабый, воду теплую. Чуть дальше кабинок была установлена объемная длинная ванна, но Стив пока не мог предположить, дойдет ли до нее дело сегодня. Баки выпутался из одежды, глядя на Стива и продолжая недовольно пофыркивать. Ступил под струю воды. Замер, обхватив себя руками, а намокший хвост бессильно повис. — Позволишь помочь тебе? Баки дернул плечами, глянул из-под плотной завесы волос. Стив выдавил в ладонь большую блямбу густого шампуня, подступил. Штаны, конечно, стали намокать, несмотря на водооталкивающую ткань. Баки без вопроса подставил голову, длинно, тяжело вздохнул, ощутив на себе руки. Стив тщательно промылил слипшиеся волосы, смыл и намылил снова, теперь уже вычищая каждую прядь. Баки тихо урчал, явно получая удовольствие от прикосновений, а потом прижался к Стиву всем собой, как был, голый и мокрый. — Черт, Бак, — вырвалось у Стива. Чистые, тяжелые от воды пряди полезли в лицо, Баки прикусил Стива под челюстью, а его грудь и горло содрогались от раскатистого мурлыкания. Стив аккуратно отодвинул его, жестко веля себе успокоиться. — Баки, теперь я тоже весь сырой. Баки довольно мурлыкнул, встряхнул головой, обдав веером брызг. — Вот так, да? Стив брызнул на него водой, Баки рассмеялся, совсем по-человечески, угрожающе качнул хвостом, в котором воды было на галлон больше. Стив тактически отступил за губкой, подняв ладони. — Дальше вымоешься сам? Баки снисходительно глянул в ответ, плавно потянулся, красуясь, оперся спиной о кафельную стену. — Понял, ваше величество. Стив взбил пену на губке, но Баки неожиданно не дал себя коснуться. Недовольно рыкнул, подергал край форменной куртки. — Эй, я вообще-то чистый, мне мыться не надо. Баки с прищуром уставился в ответ, задумчиво пожевал губу, потом взял в руки хвост, нашел на нем слипшийся грязный колтун, выдрал под невольное оханье Стива и невозмутимо растер грязную шерсть по его щеке. Стив не знал, смеяться ему или… — Знаешь, хитрая ты морда, я вполне могу умыться у нас в кабинете. Но пришлось тоже раздеваться, до нательной майки и боксеров, и шагать в душ под ожидающим взглядом. Стив, держа мысли под жестким контролем, споро обтирал Баки, пока тот лениво потягивался под касаниями и тягуче подставлялся под губку. — Теперь хвост, — Стив уже запыхался, и нельзя сказать, что только от воды и тщательного намыливания. Баки развернулся лицом к стене, изогнул хвост дугой, прогибаясь сам так, словно… Стив мысленно врезал себе, разозлившись на полезший непонятно откуда отвратительный непрофессионализм. Вымыл хвост, долго и кропотливо вычищая колтуны, не позволяя себе никаких мыслей. — Хорошо, с мытьем закончили. Выходи, полотенце готово, — излишне резко сказал Стив, обрубая воду. Баки посмотрел удивленно, но послушно вышел, закутался в большое полотенце. Маленьким Стив промокал ему волосы, осторожно обходя упругие уши. Потом взялся за хвост. Баки молчал, даже не ворчал с недовольством. Стив отжимал кончик хвоста, а полотенце было уже насквозь мокрое. Стив сменил его на запасное, поменьше, но зато сухое. — Стиф… Баки произнес это тихо и несмело, а Стив как очнулся. — Да, Бак? Все хорошо, сейчас будем сушиться и… Договорить он не успел, Баки с долгим облегченным мурлыканьем прижался головой к его плечу, толкнул просительно, и Стив, конечно же, не смог удержаться, обнял, прочесал пальцами мокрые пряди. Баки тихо, довольно урчал, потирался щекой о его плечо и потом шею. Перешел на подбородок, укололся щетиной, моргнул удивленно и прикусил в ответ. — Черт, Бак, все, заканчиваем, — выдохнул Стив, отстраняя его. Баки вопросительно муркнул, потянулся снова за лаской. И ведь это было нормально, один из этапов восстановления, когда фелисы, освоившись, становились до чертиков тактильны, через добрые, заботливые прикосновения учились чувствовать себя любимыми и значимыми, ценными. Так какого хера Стив так психует? Отталкивать было категорически нельзя, это, блядь, азы фелипсихологии. — Хэй, извини, Бак, — виновато сказал Стив. — Иди сюда. Баки снова прильнул, тронул за мокрую майку, подергал ее. — Да, надо будет сменить на сухое. Баки подергал еще, а потом стащил с плеча Стива лямку и прикусил грудь. — Эй, под-подожди, Баки, вот черт… Баки сладко урчал и прикусывал кожу, ткнулся носом в сосок, лизнул шершаво, и тут уже Стив не выдержал, оттолкнул от себя. — Баки! Слушай, так не надо делать, хорошо? Мне… мне щекотно. Баки облизнулся, отстранился с огорчением на лице, вздохнул горько. — Стиф… — Давай-ка сушиться, где там фен запропастился… — Стиф. А щекотно тут? Баки выдал целую фразу, и Стив настолько обомлел от стремительности прогресса, что не сразу понял, на что Баки показывал. Тот уверенно держал ладонь на его животе, вернее, несколько ниже живота. — Так. На сегодня хватит, — прочистив горло, ответил Стив. — Я за феном. И надо было посоветоваться с Нат. *** — Менять куратора нельзя, — категорично и ожидаемо ответила Наташа. — Не на этом этапе, ты сам отлично знаешь. — Я не хочу менять куратора, я… — Стив сжал переносицу. — Баки намекает на секс, я еще не сталкивался с таким. — Ну вот теперь столкнулся, — хладнокровно ответила Наташа. — Это нисколько не редкость, ты знаешь, что для фелисов такие отношения очень легки. Мы же поэтому и ставим в пару куратора всегда того же пола, чтобы минимизировать… — Черт, да знаю я. Что делать? — Ну точно не трахать его. — Наташа! — Стиву сейчас было не до шуток. Она крутанулась на стуле, побарабанила по подлокотнику. Потом быстро наклонилась к сидящему рядом Стиву и звонко поцеловала его в губы, влажно мазнув языком. — Это что еще было? — выдавил из себя потрясенный Стив, едва удержавшись, чтобы не обтереться. — Фелисы чувствительны к запахам, он поймет, что ты занят. В глубине своей гребаной жалкой души Стив вовсе не хотел, чтобы Баки думал, будто он занят. — Ревновать к человеку кот не будет, но не вздумай провернуть такой трюк с другим фелисом, сразу получишь полноценный откат вплоть до агрессии. Стив молча встал. Подходило время ужина, надо было принести Баки еду. *** Баки в первое же мгновение, как почуял Стива, дико уставился на него, а тот, с трудом делая вид, что не обращает внимания, выставлял с подноса тарелки. — Давай поедим, Бак. Баки взялся за вилку и все посматривал на Стива, принюхивался, отчаянно закусив губу. Было невыносимо смотреть на него, нутро грызло абсолютно нелогичное чувство, будто Стив, как последний сраный мудак, изменил Баки. Да какого дьявола! Ни с одним подопечным у него никогда такого не было. — Поешь, Баки. Тот ковырялся в тарелке, печально опустив уши, потом отодвинул ее. — Если не голоден, — напряженно сказал Стив, — можем сыграть во что-нибудь. Или посмотрим серию про собак-полицейских? Но Баки покачал головой и тут же залез в убежище, свернулся там в тугой комок. Проклятье. Проклятье, проклятье, проклятье! — Баки. — Стив прикрыл глаза, решаясь. К черту, не может он так с ним поступать. — А ты знал, что сегодня день поцелуев? И моя коллега совершенно беспардонно всех перецеловала. Хотя, конечно, против никто особо и не был. Баки высунулся, с надеждой глянул на него. Уши встали, подрагивая. — Точно, точно. Меня она поймала последним, и я не смог отбиться. Баки спрыгнул с кровати, одним движением оказываясь рядом. Ткнулся носом Стиву в губы и напоказ скорчился. Вытер его рот тыльной стороной ладони. Пристально уставился на Стива, словно намекая на что-то. И медленно, с долгими тянущими гласными, произнес: — День поцелуев, Стиф. И лизнул его прямо в губы. *** Это была чертова кроличья нора, вот что. И Стив падал в нее, бесконечно, без вариантов выбраться, откатить все назад. Баки восстанавливался с рекордной скоростью, уже говорил полными предложениями и одновременно каждую свободную минуту ласкался к Стиву. Невыносимо сладко и попросту невыносимо. Урчал на ухо, облизывал и прикусывал шею, цеплял когтями форменную куртку на груди и животе. Засыпал на Стиве, сонно мурлыкая и подергивая ушами во сне. Сегодня его переводили в общий корпус, первого из той группы. Баки, волнуясь, покусывал кончик хвоста, пока Стив собирал в сумку его вещи. Из глубины убежища Баки сам вытащил все свои сокровища: две пары перчаток, брелок, веревку, бейсболку Стива и его же футболку. Стив бережно упаковал все это в отдельный пакет, который Баки тут же прижал к груди. — Там у тебя тоже будет отдельная комната, очень светлая, второй этаж, окно выходит на сад. На твоем этаже еще три фелиса, они очень хорошие, Бак, надеюсь, вы подружитесь. Общая столовая, можешь приходить за едой, когда захочешь, и гулять тоже. Только когда совсем сильный дождь, двери в сад закрывают. Баки шел за ним по переходу в другой корпус, держал за руку и косился по сторонам. У входа в само здание сильно, почти больно сжал его ладонь, остановил. — Стиф, Стиф, ты… а ты… — сбивчиво, волнуясь, спросил Баки. — Бак, что? — Ты будешь? Ты со мной? — Я буду приходить точно так же, каждый день. Будем гулять, разговаривать. Баки скользнул в объятия, судорожно вздохнул. — Я боюсь. — Я понимаю, — Стив провел носом по его макушке, оставляя незаметный поцелуй. — Сегодня я с тобой останусь до самого вечера. — Да? — Конечно. Ну что ты. — И на ночь? Стив прикрыл глаза, сильнее сжимая его в руках. — Если нужно, то и на ночь. *** Баки возбужденно облазил всю комнату, заглянул в ванную, погремел там бутылками шампуня и геля, вернулся, тут же прыгнул под потолок, на длинную лежанку, свесил вниз хвост. Стив раскладывал его вещи, посматривал вверх и тепло улыбался. Кровать здесь была уже другой, пониже, но над постелью тоже закреплен полог, сейчас свернутый. Стив раскрыл его, положил пакет с трофеями, Баки тут же проскользнул внутрь, затащил пакет вглубь и принялся прятать свои ценные штучки. — К шести сходим вместе в столовую, а пока отдыхай. Могу оставить тебя одного. — Нет. Стиф. Иди сюда. Баки впервые приглашал его в свое убежище, это был важный момент. Стив аккуратно залез внутрь. Здесь было темно и тесно, приглушенный свет проникал только от входа в ногах, Стив как мог удобнее устроился на животе, оперевшись локтями о постель. Баки лежал рядом, мерцал глазами и хитро улыбался. Потолкал его в плечо, заставляя повернуться на бок, и тут же с басовитым урчанием прильнул, потерся щекой о шею. — Бак, давай просто полежим. Посмотрим видео разные. У Баки было другое мнение. Он, счастливо жмурясь и урча, вылизывал его горло, когтил бок, оставляя тонкие царапины на куртке. Стив придерживал его за плечи, стараясь сохранять хладнокровие. А потом Баки с долгим возбужденным стоном прижался весь, закинул бедро на Стива, потираясь твердым членом через штаны. Твою мать! — Бак, Баки, притормози, нам не следует… Тот совсем не слушал, толкался бедрами, хрипло вздыхая, сладко мяукал, прикусывал Стиву горло над жестким воротником. Надо было осадить его. Прекратить все немедленно, встряхнуть. Сменить куратора. Ширинка тяжело давила на болезненно возбужденный член, Стив держал Баки за плечи, пытаясь увеличить расстояние. Баки резким движением сбросил его руку, схватил ладонь и потянул вниз, не успел Стив опомниться, как в руку легла округлая, упругая ягодица, пальцы сжались сами по себе, стискивая, а большой палец коснулся хвоста, с силой надавливая под ним. Баки кончил с приглушенным воем, выгнулся весь, задирая хвост и толкаясь задом Стиву под ладонь. Стив до крови прикусил изнутри щеку, его потряхивало, а осознание, что он натворил, только начинало бетонной тяжестью оседать в душе. — Мне надо выйти, — деревянно сказал Стив. Баки сонно заурчал, лизнул его в губы, а Стив не отстранился. Позволил. В туалете для персонала расстегнул и стащил брюки. Трусы были отвратительно заляпаны спермой, головку члена неприятно стянуло засохшими каплями. Стив методично привел себя в порядок и пять минут стоял, оперевшись лбом о холодную стену. Глаза щипало, грудь стискивало мерзкое чувство, все демоны подняли свои головы и хором вливали в уши яд. Какой Баки был сладкий. Искренний. Красивый. Как сильно хотел, как красиво кончил, только от того, что целовал Стива. Как подставлялся ему под руку, намекая, желая большего. Стив воспользовался его неосознанным состоянием. Не остановил. Не прекратил это еще в зародыше. Не взял самоотвод, как только понял, насколько сильно его тянет к Баки. *** — Да ты издеваешься, — утомленно сказала Наташа, пробежав взглядом его заявление. — Не надо было дергать тебя из отпуска. Стив стоял перед ней навытяжку, сложив руки за спиной. Армейское прошлое помогало пережить тяжелый момент, взять ответственность, как должен. Обязан. — Я не собираюсь давать этому ход, — наконец ответила Нат, комкая заявление. — Ты должна, — упрямо ответил Стив. — Это изнасилование. Наташа пробормотала несколько русских проклятий, которые за время работы с ней Стив успел выучить очень хорошо. — И кто кого, Стив? — Баки в состоянии выздоровления, он недееспособен сейчас, не до конца. Вся ответственность полностью на мне. — Хорошо. Я поняла. Ты же понимаешь, что будет дальше? Тебя уволят, начнет проворачиваться судебная система, но это неважно. Важен Баки. Ты уйдешь — и его прогресс полностью остановится. Откат будет сильным и болезненным, нового куратора он принять не сможет. Без разницы, влюбился он в тебя или просто хочет переспать, если ты его бросишь сейчас — выздоровление будет невозможно. Ты действительно настолько эгоист, Роджерс? Если да, то пошел вон отсюда. — Наташа… — Тебе что важнее, твоя гребаная совесть или Баки? — Конечно, Баки! Стив яростно уставился на нее. — Тогда иди к своему коту и помогай ему адаптироваться, работай, мать твою. И постарайся оттянуть секс до момента, когда Баки на самом деле сможет сказать "Да". *** Словесные пощечины от Наташи привели в чувство. Важен был только Баки и его выздоровление, возвращение к нормальной жизни. Чувства Стива и его вина роли не играли. Надо затолкать их поглубже и быть абсолютно профессиональным, как и всегда. Баки здорово мешал этому. После их секса он словно получил от Стива карт-бланш на все. Тянулся за поцелуями, обижаясь, когда Стив останавливал и переводил движение в дружеское объятие. Лез руками Стиву под форму. То и дело норовил прижаться бедром, с намеком отводя хвост в сторону. Стив словно при жизни горел в аду. И вместе с тем прогресс в адаптации Баки шел вперед с огромной скоростью, он уже без проблем писал и печатал под диктовку, читал книги. Вспоминать про жизнь в Гандхаре не хотел, кратко ответив, что с юности, когда его купили из питомника, работал на стройках, на самых тяжелых и опасных участках, без оплаты и выходных. Он оказался очень живым и любознательным, общительным и смешливым. Моментом перезнакомился со всеми фелисами, живущими в общем корпусе, даже к возрастному ворчуну Геку нашел подход. Баки уже становился вполне самостоятельным, сам ходил в столовую, выбирал еду на себя и на Стива, тащил его на прогулки в сад, с восторгом вытягивался на травке под солнцем, требуя, чтобы Стив садился рядом. Обычно процесс адаптации занимал полгода, плюс-минус месяц в зависимости от анамнеза. Баки был здесь три месяца, и с осени Стив планировал завершающий этап. Надо было подавать заявку на документы для Баки и начать плотно заниматься обучением: про устройство общества, быта и экономики, выбрать с ним будущую профессию, познакомить с несколькими педагогами. — Итак, ты определился с именем? — Я Баки, — удивленно ответил тот. — Да, здесь ты Баки, — согласился Стив. — Но, может быть, для паспорта ты захочешь другое? Баки даже не сделал вид, что задумался. — Я Баки. — Хорошо. Фамилия? — Роджерс. — Эмм, — Стив сбился, перестав заполнять строчки для заявки. — Уверен? — Баки Роджерс. — Ладно, — Стив бездумно подвигал пальцем на тачпаде. — Подожду с отправкой неделю, может, ты придумаешь что-нибудь другое. Баки лениво облизал пальцы, выпачканные в креме от пирожного. — Подумал, чем бы хотел заниматься потом? Баки задумчиво зачерпнул еще крема, пососал палец. Стив с трудом отвел взгляд. — А можно чем угодно? — Ну практически. Зависит от… — Хочу быть твоим. — Что? — Я буду твоим, — серьезно ответил Баки, словно это был уже решенный вопрос. — Это… Не думаю, что получится. — Но ты сам спросил, — непонимающе произнес Баки, слитным текучим движением переполз Стиву на колени, сбросив планшет на пол. — Я решил. Буду твоим. Всегда. — Черт, Бак… У Стива голос ослабел, а Баки поерзал на коленях, лизнул его в щеку. — Бак, послушай… Баки завел знакомое урчание, принимаясь покусывать Стиву ухо, широко расставил бедра, натянутая ткань обрисовала возбужденный член. Стив секунду позволил себе подержать ладони на его талии, а потом снял с себя, пресек попытку залезть обратно. Баки воспринял это неправильно, радостно муркнул и упал животом на кровать, выгнулся, оглядываясь на Стива, приглашающе поднял бедра. — Черт, нет, Баки, послушай меня сейчас внимательно! Баки нахмурился, а у Стива перед глазами и в душе уже был выжжен образ: сильный прогиб спины, бедра раскинуты, хвост отведен в сторону, зовущий взгляд. Господи… — Баки, через месяц, максимум два тебя можно будет выписывать. Ты хорошо восстановился, да даже сейчас тебя можно было бы отправить жить самостоятельно, но надо сделать все по правилам. Мы закажем тебе документы, ты пройдешь курсы по выбранной первой профессии. Полгода после выписки Центр будет выплачивать тебе подъемные и заключит договор на съемную квартиру. Раз в месяц, если нужно — то чаще, ты можешь приходить к нам, рассказывать об успехах или просить совет. Это важно, Баки, это же твоя будущая жизнь. Баки сел на кровати, поджал к себе ноги, обернув их хвостом. — А ты, — хрипло сказал он. — Я? Я твой друг и останусь им до конца. Буду помогать, будем общаться, можешь приходить сюда, когда захочешь. — И у тебя… у тебя будет другой кот? — Баки выдавил это очень тихо, Стив едва услышал. — Пострадавшие приезжают к нам не реже раза в месяц. — У тебя будет другой кот? — настойчиво повторил Баки. — У меня всегда есть подопечные, — медленно, чувствуя, что совершает ошибку, ответил Стив. Баки кивнул, закусив губу и напряженно глядя в сторону. — Хочу побыть один, — сказал он наконец. На следующее утро Стив не смог войти в его комнату. Баки, по-звериному оскалившись и утробно рыча, прыгнул на него с кровати, метя когтями в плечо. *** — С чего такой сильный регресс? — Я не знаю, мы поговорили о его будущем, а на следующий день вот это. — Так резко быть не может. Думай, Стив. *** Баки снова не разговаривал, откат казался полным и необратимым. Он никого не подпускал к себе, кроме Стива. Да, через несколько дней осторожного сближения Баки позволил войти в комнату, поел, охраняя тарелку, точно как в первые дни. Подходить не давал, не интересовался ничем, ни игрушками, ни фильмами, ни играми. Все было похоже на самое начало, но одновременно совсем иначе. В его движениях пропала неосознанная кошачья грация, Баки либо напрягался, агрессивно рыча на Стива, либо лежал неподвижно на лежанке. И следил, пристально, глядя прямо или украдкой, и Стив замечал краем глаза, как на его лице проступает задумчивое, сосредоточенное, абсолютно человеческое выражение. Когда ровно через неделю Баки вдруг, опять же резко, без ожидаемого плавного перехода, вместо предупреждающего рыка принялся ластиться, мягко мурлыкая, Стив уверился в своих подозрениях. — Баки, нам надо поговорить. Тот смотрел обманчиво неразумным взглядом и тихо урчал, продолжая тереться щекой о плечо. — Бак. Я знаю, что ты притворяешься. Баки панически блеснул глазами, уши дрогнули, но он тут же спрятал лицо за волосами, принялся играться с рукавом Стива. — Это из-за нашего разговора тогда? Ты испугался чего-то? Ты думаешь, если ты выйдешь отсюда, мы больше не увидимся? Думаешь, я тебя брошу? — А разве нет? — вырвалось у Баки, он отстранился, весь сжавшись, обнял себя руками. Отвернулся, пряча повлажневшие глаза. — Я никогда тебя не брошу, Бак, — дрогнувшим голосом ответил Стив. Неловко погладил его по плечу, потом, решившись, притянул к себе, обнял крепко-крепко. — Хреновый я куратор… — Ты не возьмешь другого кота? — прошептал Баки, цепляясь за него. — Даже когда я уйду отсюда? Решение надо было принимать прямо сейчас. Стив зажмурился, поцеловал Баки в темя. — Нет. — И я буду твоим? — осмелев, продолжил Баки. — Навсегда? — Над терминологией мы еще поработаем, — вздохнул Стив. — Но да. Если Наташа меня не убьет. — Я ей покажу! — воскликнул Баки, выпустил когти и помахал в воздухе рукой. — Ты мой! Чтоб не лезла с поцелуями к чужому. — Господи, Бак… — вымученно рассмеялся Стив, выжатый за эти недели до донышка. *** — Заявление об увольнении не приму, — сказала Наташа, порвав бумагу на мелкие части. — Иди пока в бессрочный отпуск. Неоплачиваемый, — добавила с угрозой. — Чтобы вернулся быстрее. — Баки привыкнет, поймет, что ревновать к подопечным нет смысла, и вернусь. Стив написал новое заявление, а Наташа, ворча, подписала. — Это ж надо, чертов кот увел у меня лучшего сотрудника. А ведь я как знала, не хотела вызывать тебя. Стив, ухмыляясь, козырнул, тепло обнял Наташу, а та в отместку чмокнула его в щеку. — Что за жалкая месть! — Уверена, Баки будет в восторге, — мстительно ответила Нат. — Иди уже, своей счастливой физиономией распугиваешь мне ведьминскую ауру. Баки ждал его у кабинета и первым делом яростно стер след поцелуя, зарычал на дверь, потом прикрыл Стиву глаза и проехался когтями по гладкой дубовой поверхности. — Да вы друг друга стоите, — Стив со вздохом возвел взгляд к потолку. — Все, Бак, поехали домой. Эпилог. Два месяца спустя Баки ворвался домой ураганным вихрем, одним прыжком взлетел на второй этаж, втолкнул ошеломленного Стива в спальню и пришлепнул ему на грудь какую-то выглядящую официальной бумагу. — Все, Роджерс! И только попробуй что-нибудь поперек сказать! Стив перевернул лист, вчитался, с первых же строк с трудом сдерживая смех. Сим заверяю, что обратившемуся ко мне фелису, мистеру Баки Роджерсу, разрешено заниматься сексом с его партнером, мистером Стивеном Г. Роджерсом. Мистер Баки Роджерс абсолютно здоров, дееспособен и в состоянии дать осознанное согласие. P.S.: Дорогой Стивен, не советую вам медлить, я бы предпочел больше не видеть Баки на своих сессиях. С уважением и надеждой, доктор Т. Дж. Абрахам — Я чертов месяц отбывал каторгу у этого пожилого, не готового к такому дерьму доктора, — Баки стащил футболку, дернул вниз и тут же спинал с ног штаны. Взялся за трусы. — Я не понял, какого хрена ты смеешься? Стив валялся на кровати, держась за живот, и не мог вдохнуть от смеха. Баки с размаху запрыгнул на него, выбив дух, располосовал майку, потянулся ниже. — Штаны я сам сниму! — успел крикнуть Стив, здраво опасаясь, что перевозбужденный и злой от фрустрации Баки отхватит ему что-нибудь ценное. Баки, заломив уши назад, хищно следил за ним, бросился, стоило Стиву потянуть боксеры вниз, жадно вдохнул запах и провел шершавым языком по головке. У Стива вырвалось невольное ругательство, волоски на теле встали дыбом. Баки с животным урчанием вылизывал член, а Стива корчило от непередаваемых ощущений. Головка угрожающе побагровела, Баки, голодно урча, пачкал щеки и губы в натекшем предсемени, жадно облизывался и постанывал, и Стив, похоже, собирался кончить от одной этой картины. — Ну нет! — возмущенно рыкнул Баки, прикусил бедро, оставив россыпь красных пятнышек от клыков. Боль отрезвила, Стив судорожно вздохнул, проморгался, рассеивая похотливый туман в голове. — Иди сюда, Бак. Стив хотел поцеловать его, начать медленно и правильно, загладить его всего, но Баки недовольно заворчал на промедление, угрожающе зыркнул. — Хорошо, хорошо. Давай, как ты хочешь? Баки стремительно, едва взглядом отследить, упал рядом, похотливо прогнулся. Стив завороженно провел ладонью по его спине, надавил на копчик, на что Баки сладко заскулил, сильнее поднял бедра. Он тяжело, возбужденно дышал, просяще поскуливал и явно больше не мог ждать ни секунды. И Стив тоже. Прижался сзади, встав коленями на кровать. Баки толкнулся ягодицами ему в пах, оглянулся. Стив неверными пальцами коснулся ложбинки, Баки отозвался сорванным стоном, шире раздвинул бедра, а хвост зашевелился, приглашающе отодвинулся, изгибаясь дугой и укладываясь практически на спину. Мягкий вход влажно поблескивал вокруг основания небольшой пробки, а у Стива уже в голове стучало от возбуждения. Он осторожно вытащил пробку, вставил в мгновенно сомкнувшийся вход три пальца. Баки хрипло тявкнул, с силой подался назад, даже пришлось придержать, чтобы не сделал себе больно. — Стиф! И зарычал, голодно, с угрозой. Если Стив не хотел (а он не хотел), чтобы Баки вывернулся и оседлал его, надо было ускоряться. У Баки вырвался нечеловеческий жаждущий звук, он проехался грудью по постели, когда Стив одним сильным движением задвинул внутрь. Уперся рукой в изголовье, а второй беспомощно когтил покрывало, мявчил жалобно, подкидывая зад навстречу толчкам. Стив, одурманенный похотью, сжал в кулаке основание хвоста, Баки захлебнулся в вопле, замер в одном положении, принимал член, тонко поскуливая. — Стиф, Стиф, Стиф… — сладко повторял он, сжимал внутри горячо и туго, гнулся под Стивом, такой желанный и любимый. Захрипел, кончая, без единого прикосновения к себе. Только от Стива, на его члене, отдаваясь жарко и полно, жадно беря свое. Стив пережидал собственный оргазм, вздрагивая на каждую судорогу удовольствия, пульсирующую внутри. В нем было влажно от смазки, а сперма сочилась наружу, стоило вытащить обмякший член. Стив быстро прижал пальцы к мокрой дырке, не давая вытечь оставшимся каплям. Баки утомленно опустился на кровать, подкатился к Стиву, устраиваясь в объятиях. — Теперь ты удовлетворен? — подразнил его Стив, когда мозги собрались наконец в кучку. Баки шутку не оценил, оскалился недовольно, прищурился. И одним махом оседлал Стива. — Кто-то недавно хвастался, что может так весь день, — с угрозой сказал он. — Вот сейчас и проверим.