Значение тишины

      Гермиона легко смеётся, идя чуть впереди них. Рон неловко улыбается, по-дружески толкая Гарри в плечо.       Прохладно, но не настолько, чтобы накладывать Согревающие чары. Совсем слегка моросит. Ветер побуждает листву вдали шуметь. — Фред и Джордж совсем с ума сошли сегодня. И додумались же подложить очередные свои штучки слизеринцам! — восклицает Рон, беря Гарри под локоть, и ускоряет шаг, пытаясь догнать Гермиону. — Зато какие лица были у Крэбба и Гойла, — отвечает Гарри, картинно погружаясь в мысли-воспоминания.       Рон не сдерживается и начинает смеяться, Гарри вторит ему. Они наконец догоняют Гермиону, но та уже и сама останавливается, ожидая их. Её лицо — актёрски хмурое, что снова вызывает у молодых волшебников лишь улыбку. — Признайте, вы бы и сами не были бы прочь провернуть подобное! — Признаём, — спокойно отвечает Гарри, тут же уворачиваясь от ловких рук Гермионы. У этой ведьмы чрезвычайно болезненные подзатыльники. — Вот же хулиган несносный!       Рон со смешком отпускает друга от себя. Гарри бегает от Гермионы, то прячась за Роном, то и вовсе оказываясь совсем далеко от него. Гермиона громко смеётся, кажется, уже и позабыв о своей основной цели. Прекрасное чувство свободы наполняет Поттера, любовь к этим двум людям питает всё его сердце. — Гермиона, он же мерлинов ловец! — Это совсем не значит, что я не смогу его поймать, — бойко отвечает ведьма.       Гарри всё так же ловко уворачивается от её рук, а потом вдруг спотыкается обо что-то и падает на траву. Боль от ушиба совсем незначительная, так что Поттер просто тихо посмеивается, глядя на красивое небо над собой. — Поймала!       Гермиона вдруг возвышается над ним, нежно касаясь его лица. Рон тоже оказывается совсем близко. — Да, Миона.       Грейнджер мягко улыбается и ложится рядом с Гарри, переплетая свои пальцы с его. Рон следует её примеру. Они все вместе смотрят в небо, переводя дух.       Гарри прикрывает глаза. Как бы ему хотелось, чтобы этот безгранично прекрасный момент обратился вечностью. — Ну, идём дальше в Хогсмид? Только представьте: вот мы заходим в «Три метлы», снимаем свои мантии, заказываем сливочное пиво и что-то ещё вкусненькое… — Ох, Рон, вечно именно ты первым вспоминаешь о еде, — ворчит Грейнджер.       Поттер может только весело рассмеяться: что правда, то правда. — Но, впрочем, он прав, Гарри. Нам пора, — она поворачивается к нему лицом. И глаза её — такие красивые и счастливые, что у Гарри невольно спирает дыхание.       Рон поднимается первым, помогая встать Гермионе. Они оборачиваются и смотрят на Гарри, всё ещё улыбаясь. — Вставай, Гарри. — просит Уизли, подавая руку и ему.       Поттер страдальчески стонет и отрицательно качает головой. — Ещё немного. Тут так хорошо, — на выдохе говорит он.       Лицо Гермионы печально искривляется. — Всё проходит со временем. Вставай, Гарри, — повторяет она, и её слова будто произносятся совсем рядом с ухом Гарри.       Поттер подрывается на месте, будто его толкнули в глубокий омут. Перед глазами — зашторенный полог кровати и часть его тела, укрытая зелёным покрывалом. Ночник с голубым светом освещает темноватое уединённое место.       Гарри Поттер весь в холодном поту и загнанно дышит. Он сглатывает и проводит рукой по лицу, взъерошивая волосы, которые тоже были чуть влажными. Сердце так сильно колотится о грудную клетку, что это почти невыносимо.       Поттер глубоко вдыхает и выдыхает, пытаясь успокоиться, а после, поборов желание вновь лечь на кровать, всё же надевает очки и чарами раздвигает плотные шторы. Свешивает ноги с постели, уже собираясь вставать, чтобы в ванной умыться холодной водой, как вдруг встречается взглядом с Орионом Блэком.       Гарри уже хочет буднично поздороваться, как видит: Блэк стоит над его, Гарри, чемоданом. Над раскрытым чемоданом. — Какого дьявола ты роешься в моих вещах? — голос Поттера чуть подрагивает от внезапно вспыхнувшего гнева и совсем недавно пережитого странного сна. — Ты… залечивал себе один из ожогов на руке. Я подумал, у тебя есть какие-нибудь восстанавливающие зелья. Хотел взять, но ты спал. Потом я бы обязательно сказал тебе и отдал назад.       Орион чуть отодвигается назад, его лицо выражает нечитаемые эмоции.       Гарри чувствует приступ омерзения и злости. Он живо встаёт с кровати и вплотную подходит к замершему Блэку, натянувшему на губы неловкую улыбку. — Ещё раз увижу тебя рядом с моими вещами, у тебя будут проблемы. Хочешь проблем?       В глазах Ориона Блэка что-то мелькает, и тот поджимает губы и тихо говорит: — Нет, конечно не хочу. Прости, если обидел. Мы с Абраксасом раньше так делали, мне казалось это приемлемым. — Я не идиот, Блэк.       Гарри кривит губы, хватает чемодан и вновь скрывается за пологом своей кровати, уже сидя на ней, он накладывает на пространство вокруг чары Полога тишины и Непроницаемости.       Бузинная палочка. Поттер живо вытаскивает все вещи, подбираясь к тайнику. Чары тайника чуть ослаблены, будто их пытались распутать. Сердце начинает биться чаще, но Гарри магией раскрывает тайник и облегчённо выдыхает. Успел.       Всё на месте — и письмо, и Бузинная палочка, и медальон Элладоры Шафик, который Гарри отправила миссис Шафик почти сразу после того, как Гарри выписали из Больничного крыла. Женщина отослала его и то самое последнее письмо Элладоры Шафик со словами о том, что больше никогда не хочет видеть ни этот медальон с письмом дочери, ни самого Хардвина Берка.       Вероятно, письмо ей отдали авроры после того, как она решила с тем ужасным человеком в алой форме вопрос о раскрытии Министерством содержания любовной переписки двух молодых волшебников.       В медальоне была маленькая колдография и, перевязанная бархатной ленточкой, медная прядь волос, очевидно, настоящего Хардвина Берка. Эта вещь могла бы поставить положение Гарри под угрозу, хотя и человек на колдографии был очень похож на нынешний облик Гарри. Поттер решил не уничтожать её. Возможно, и колдография, и прядь волос могут однажды ему пригодиться.       Гарри Поттер обречённо смотрит на медальон простой овальной формы, золотой, с тонкой магически прочной цепочкой. А после — надевает его на шею. Лучше такие опасные вещи для раскрытия тайны носить всегда с собой.       Бузинная палочка лежит на постели. Поттер глядит на неё почти болезненным взглядом. «Теперь и её придётся носить с собой. Какое-то время», — решает Гарри и прячет волшебное древко в рукав пижамы.       Новой же волшебной палочкой он обновляет чары на тайнике, в котором осталось лишь письмо, и захлопывает чемодан. Снова открывает шторы и, видя чуть вздрогнувшего Ориона Блэка, бросает чемодан под свою кровать.       Гарри невыносимо сильно хочется сказать что-нибудь очень неприятное этому магу, но он только молча проходит в ванную комнату.       Это утро явно выдалось на славу.

* * *

      Сон, который Гарри видел сегодня ночью, нельзя назвать неприятным. Поттер давно не ощущал такого тёплого чувства, однако вместе с ним Гарри накрыла и необъяснимая тревога.       В Больничном крыле Поттер провёл чуть больше недели. В учёбу было влиться намного сложнее, чем в первые дни в Хогвартсе этого времени. На Трансфигурации не происходило ничего особенного, люди обходили Гарри стороной из-за произошедшего в Хогсмиде, а может и из-за чего-то ещё — Гарри было всё равно, в чём причина. На занятиях он сидел то с Бельвиной Блэк, то с Белладоной Шмидт, то с Абраксасом Малфоем. Последний всё так же неизменно раздражал Гарри. Дни тянулись подобно патоке.       В библиотеке было трудно сосредоточиться, разные мысли прокрадывались в голову и терзали разум, но Гарри усердно старался найти в книгах для себя хоть что-то полезное, хоть что-то, что помогло бы ему вернуться домой. В конце концов, ничего другого ему ведь и не оставалось.       Книга, которую передал Дамблдор, была вовсе не о Трансфигурации, как предполагал Поттер поначалу. На её обложке не было ни названия, ни имени автора. Внутри — только что-то необъятное, о дружбе и любви. Поттер не смог дочитать её до конца, потому внутри всё ещё чувствовал боль, затихшую и приготовившуюся выжидать.       Послание от миссис Шафик не было неожиданностью для Гарри. Он понимал, что женщина не стала бы видеться с Хардвином Берком вживую. Он понимал это после того разговора с ней, воспоминания о котором всё ещё заставляли мышцы будто деревенеть. А ещё Гарри хотел бы не помнить лица Элладоры Шафик. Или же, напротив, желал навсегда запомнить его — но не таким бледным. Жаль, что у Поттера не было возможности увидеть эту девушку при других обстоятельствах. Он убеждён, что она была очень красивым, добрым и искренним человеком.       Гарри смотрит себе под ноги на кафель в ванной, а потом прикрывает глаза и поднимает голову, подставляя её тёплым струям воды в душе.       Ему нужно решить, что делать дальше.       Волан-де-Морт приказал Ориону Блэку обыскать чемодан Гарри или тот сам решил что-то выяснить о Берке подобным способом? А может, это было просто ловушкой? Чтобы проверить реакцию Поттера. Гарри точно не знал, но понимал одно: ему нельзя казаться слабым. Иначе однажды эти чудовища в момент его слабости просто разорвут его на части.       А Гарри Поттеру бы хотелось вновь увидеть улыбки Рона и Гермионы не во снах, а наяву.

* * *

      Болезненная апатия прокалывала сердце, но Гарри отчаянно боролся с ней.       Сегодня был первый день практики ЗоТИ для Гарри Поттера. Первое занятие он пропустил, когда восстанавливался в Больничном крыле.       Урок проходил в совершенно ином кабинете, нежели во времени Гарри. Высокие потолки, огромные окна, амфитеатр из длинных парт и большая площадка внизу — вероятно, для дуэлей.       Гарри привычно садится с Бельвиной Блэк. Та тихо рассказывает о преподавателе, который ведёт практику. Для Гарри подобное в новинку: раньше и практику, и лекции по ЗоТИ у него вёл один профессор. — Мадам Галатея Вилкост отличается своей строгостью. Она не терпит, когда студенты с ней спорят или делают то, чего она не велит делать.       Гарри кивает в ответ на слова Блэк и достаёт из своей сумки вещи. Бузинная палочка сейчас у него в рукаве, на который он наложил специальные чары. Её не видно, но она вполне себе хорошо чувствуется его телом. Новая палочка же лежала на парте рядом с палочкой Бельвины. — Мы сами выбираем себе пару для дуэли? — спрашивает Гарри.       Бельвина отрицательно качает головой. — Мадам Вилкост, зная наши способности, подбирает каждому пару. Если кто-то остаётся без пары, она либо сама помогает студенту, либо просит кого-то из нас сразиться с ним на следующем занятии. Таким образом, кто-то участвует в дуэли за пару дважды.       Гарри вздыхает, но снова кивает. Раньше всё было проще. — Кто-то остался без пары на прошлом занятии? — Да, — Бельвина кивает в сторону второго ряда парт от пола. — Орион Блэк.       Гарри поджимает губы и, ненадолго сняв очки, рукой протирает лицо. Сегодняшний день уже вымотал его, а сейчас ему придётся сконцетрировать всё своё внимание на этом практическом занятии.       Орион Блэк сидел рядом с Волан-де-мортом. Там же был кто-то из Лестрейнджей и Вальбурга Блэк. Последняя касалась руки Волан-де-Морта и увлечённо что-то говорила ему. Поттер замечал за ней подобное уже много раз. Неужели она думает, что Волан-де-Морт способен полюбить хоть кого-нибудь, кроме самого себя? Как глупо.       Вдруг все встают, и Гарри поднимается следом. — Доброго дня, студенты, садитесь.       Когда Поттер садится, он внимательно оглядывает преподавательницу. На вид ей около пятидесяти — высокая и очень худая, чуть сутулая. Чем-то она напоминает Гарри колдомедсестру в Больничном крыле.       Выражения лица профессора Поттер с такого расстояния не может увидеть. — На сегодняшнем занятии мы продолжим вспоминать изученный материал и посмотрим, умеете ли вы применять те заклинания, которые совсем недавно проходили на Чарах и лекциях по Защите от Тёмных Искусств, — женщина подходит ближе к своему столу и опирается о него спиной.       Её голос весьма груб. Её мантия же была весьма красива: нежная струящаяся ткань глубокого синего цвета, она почти невесомо облегала её худое тело. — На прошлом занятии не было Хардвина Берка. Мистер Берк, объясните свой пропуск.       Гарри сглатывает и неловко оборачивается. Кто-то из студентов внимательно смотрит на него. — Встань, Хардвин, — шепчет Бельвина, чуть наклонясь к нему.       Поттер поднимается со своего места и нейтральным тоном говорит: — Был в Больничном крыле, профессор.       Она действительно не знала этого или просто хотела, чтобы он подчинялся системе её правил, невзирая ни на что? — Понятно. Сегодня вы будете в паре с Орионом Блэком, так как на прошлом занятии у него не было пары. Если будет время, вы также примете участие во второй дуэли, но уже с мисс Белладоной Шмидт.       Гарри не выражает недовольство ни единой эмоцией на лице — просто обратно садится на своё место.       Галатея Вилкост перестаёт смотреть на него и начинает вызывать по очереди пары студентов, которые после этого почти сразу начинают дуэль. — Но она ведь ничего не объяснила, — со странной интонацией произносит Гарри.       Бельвина пожимает плечами. И говорит: — Она всегда так делает. Потом поймешь, почему.       Поттер начинает следить за разворачивающимся сражением. Магия ярко пылала, одно заклятье сыпалось за другим. Выиграл когтевранец — у него были яркие белые волосы с жемчужным оттенком, и Гарри невольно предположил, что это кто-то из родственников Луны Лавгуд.       После окончания дуэли преподавательница сразу начала указывать на ошибки студентов — она подробно объясняла все недочёты и давала советы наподобие того, чтобы изучить определённый дополнительный материал и стараться больше практиковаться.       Гарри удивлённо приподнимает брови. «А это неплохая тактика», — думает он.       Далее проводится несколько дуэлей, и Поттер ловит себя на том, что уже сам начинает выискивать какие-либо недочёты.       Бельвину поставили в пару с Рабастаном Лестрейнджем. Она сражалась, не преувеличением будет это сказать, отчаянно. Лестрейндж колдовал грязно, но эффективно. Впрочем, как и любой из Пожирателей смерти. Учил ли Волан-де-Морт их чему-нибудь в юности: этого Гарри точно не знал.       Бельвина проиграла. Шла на своё место она грустной, хотя Гарри и понимал, что она не хотела этого показывать. — Ты справилась лучше, чем в прошлый раз, — говорит Гарри с неловкой улыбкой.       Бельвина коротко тихо смеётся. Её глаза неясно сверкают. — Откуда ты можешь это знать? Никогда прежде ты не видел меня в бою. — Оттачивая навыки, мы всегда становимся лучше, чем прежде.       Бельвина, уже сев за парту, усмехается и откидывается чуть назад.       Когда очередь доходит и до Гарри, он тяжело вздыхает и плетётся вниз. Он не волнуется, нет — просто внутри было какое-то странное ощущение, которое всё нарастало и нарастало.       Когда они с Орионом Блэком становятся напротив друг друга, Гарри не делает принятый традициями поклон. Он просто забывает о нём: в последние годы бой всегда начинался внезапно, без всяких этих странных реверансов.       Поттер не наступает, предпочитает пока что лишь отражать заклятья. Лицо Блэка непроницаемо.       А липкое чувство в груди всё крепнет.       Режущее, Опутывающее, Замораживающее — впечатляюще, но не настолько, чтобы как-то волноваться. Орион Блэк красиво двигается и колдует мощную магию. Наверняка он может похвастаться и знанием таких тёмных проклятий, о каких Поттер даже и не слышал. Можно ли применять тёмную магию на занятиях в этом времени? Гарри понятия не имеет, но дуэль не прерывается профессором даже тогда, когда Блэк действительно применяет тёмное заклятье — слабое, но всё же.       Гарри ещё не наступает, лишь продолжает обороняться с помощью магических щитов: за эти годы он хорошо уяснил, как такие щиты на самом деле важны в бою.       Блэк же вновь и вновь насылает связки заклятий, часть из которых они всем курсом действительно изучали на прошлых Чарах.       Поттер медленно передвигается вокруг противника, удерживая щит. О блок ударяется чужая магия и рассыпается на красивые ало-голубые искры.       И вот Гарри видит то, чего он только и ждал: у Блэка пальцы левой руки чуть подрагивают, когда он собирается применить невербальное проклятье. И так почти всегда — неосознанный жест, однако именно благодаря ему Поттеру и удаётся применить свой манёвр.       Гарри посылает мощную струю воды, которая с мгновениями обращается в огромную волну в тот момент, когда чужие пальцы начинают подрагивать: Блэк уже насылает проклятье и не успевает поставить щит.       Мокрый с ног до головы, Орион Блэк смотрит на Гарри пронизывающим взглядом. Гарри Поттер же просто стоит напротив и тоже глядит на него. И на какой-то момент Гарри отчего-то кажется, что он видит вовсе не этого надменного юного мага, а кого-то другого — более сильного и опасного. Поттер пытается сбросить это наваждение и пропускает всего одно заклятье, которое сильно ранит его по лицу.       В голове слышится медленно нарастающий гул.       Липкая кровь стекает по щеке, и Поттер невольно чуть отшатывается, но успевает вновь поставить блок. Магия противника становится яростнее, болезненнее: Гарри чувствует её порывы даже сквозь щит. Кажется, будто его опаляют пламенем.       И снова перед глазами проносятся странные вспышки былого. Сердце будто сжимают в тисках, но Поттер удерживается на ногах. Мороз по коже побуждает его к действию.       Удерживая щит, Гарри продолжает насылать проклятья в ответ. А в голове шумит, шумит, шумит. И кажется, будто Поттер совсем не здесь, не в этом классе — но среди чёрной земли, где вечно раздаются крики, где вечно за ним и его близкими по пятам следует Смерть.       Гарри ожесточённо выбрасывает руку вперёд. Магия, сорвавшаяся с кончика его палочки, протыкает щит Блэка и также ранит его. Кровь ярким болезненным пятном виднеется на его бледной шее. В глазах Блэка — опалённая ярость. И Поттер внутренне подбирается.       Они начинают двигаться по площадке намного быстрее и стремительнее. Блоки слабеют, но движения по-прежнему остаются ловкими.       Вокруг всё будто пылает.       Гарри Поттер падает на пол и перекатывается, уворачиваясь от лучей ядовитых цветов. Его мантия где-то разодрана, но его это совершенно не волнует. Наваждение вновь сменяется, и Поттер видит перед собой одного из Пожирателей смерти, чьё лицо спрятано за маской. Грудь опаляет пламенем, и ярость оборачивается отчаянным, безумным стремлением.       Поттер вкладывает в следующее заклятье много сил, надеясь вызвать яркий огненный столб, который испепелит человека напротив — врага, одного из чудовищ, что прячется за маской, одного из тех, кто превратил в руины его жизнь — но всё оборачивается совершенно иначе.       Палочка снова сильно нагревается в ладони. Мерцание, живо вырвавшееся из неё, совершенно не походит на огонь. Тонкие нити, будто воспоминания, выскальзывают из кончика волшебного древка и, поднимаясь ввысь, обретают причудливую форму. И Гарри Поттера это словно отрезвляет, вытаскивает из омута болезненных воспоминаний, яростно пожирающих разум.       Наваждение, живо проколов всё тело болью, исчезает, сменяясь призрачным образом огромного дерева, вставшего между ним и противником словно живой мерцающий щит.       Плакучая ива. Одна из призрачных толстых ветвей стремительно подбирается к ногам Ориона Блэка и оплетает их, подобно жестокой ловушке. Блэк пылко пытается избавиться от пут, насылая огненные проклятья на мерцающие нити, но те от этого, кажется, только крепнут.       Шум в голове медленно тлеет, и Поттер поднимается с пола, чуть шатаясь и тяжело дыша. Пот застилает ему глаза. Нити теперь оплетают и руки Блэка, пытаясь добраться и до его волшебного древка.       Пытаясь восстановить дыхание, Поттер оглядывается по сторонам, всё ещё крепко держа в руке волшебную палочку. Гул в голове оборачивается шорохом ткани и удушливым молчанием.       Он в классе. Он всего лишь в классе.       Гарри неосознанно тихо истерически смеётся, смотря теперь уже на свои подрагивающие руки. Тело настолько сильно напряжено, что кажется, будто он вот-вот не удержится на ногах и упадёт, провалившись куда-то в темноту, бездну, пустоту, ничто.       Неожиданно кто-то кладёт руку на его плечо, крепко сжимая, и Поттер, всё ещё держа палочку в ладони, сильно вздрагивает.       Шум в голове совсем исчезает, словно рассыпавшийся песок. — Отличная работа, мистер Берк. Отличная!       На Гарри смотрят незнакомые ему глаза. Это женщина. Что это за женщина? Преподаватель? Поттер может лишь отвернуться — молча, продолжая тяжело дышать.       Снова раздаются странные звуки, и Гарри снова вздрагивает. Холод пронизывает всё его тело, будто он так долго шёл в метель, что весь окоченел. Будто его вытащили из могилы, вздёрнули за грудки и оставили скитаться по пустынной земле.       Люди аплодируют. Аплодируют? Ему?       Гарри всматривается в лица студентов, едва узнавая их. Он в классе? Да, конечно он в классе. Все студенты смотрят на него, а потом Гарри Поттер вдруг видит тот взгляд, который вновь побуждает его застыть подобно льду глубокого озера среди снежных гор.       Волан-де-Морт широко улыбается и, так же как и все, рукоплещет. И кажется, будто не зубы у него, а клыки, готовые вот-вот впиться в чью-нибудь плоть. Гарри смотрит прямо в его глаза, и словно само пространство рассекается между ними, отделяя от всех прочих людей, от класса, от всех слов и звуков.       Гарри, всё ещё дрожа телом, сглатывает и отворачивается.