Обида узы разрывала

— Азирафаэль! Азирафаэль выпрямился и озадаченно оглянулся. Он совершенно точно слышал почти змеиный шепот Кроули, но не мог понять, куда тот спрятался. Спохватившись, он вытащил несколько коржей из печи. — Кроули, иди сюда и помоги, раз пришел. — Не могу. Подойди к окну. — Я занят! — Азирафаэль, который не отрывался от своего занятия, начал терять терпение. — Скоро завтрак, королева будет недовольна, если я не успею вовремя. Между прочим, она твоя королева. — Не будет никакого завтрака. Азирафаэль, королевский повар, он же сенешаль, чуть не выронил миску с ванильным кремом. Побелев, как этот самый крем, он развернулся к окну, где на фоне хмурого серого неба отчетливо вырисовывалась голова устроившегося на карнизе садовода Кроули со свисавшими к земле рыжими волосами. Азирафаэль, продолжая сжимать миску, подбежал к нему. — Как не будет?! — Так! И не размахивай этой штукой… как ее… — Венчик. — Я сейчас весь буду в креме! — В чем дело? Королева уехала? Заболела? Что случилось?! — Она поссорилась с вашим королем. Сильно. — Опять?! Миска с кремом все-таки упала на пол и раскололась. Белая густая масса растеклась, подползая к ногам Азирафаэля. Тот досадливо щелкнул языком и поманил осколки к себе. Они собрались обратно в целую миску, которая важно уплыла на стол и там в безопасности обосновалась. Еще пара жестов — и пол очистился от крема. Голова Кроули исчезла, мелькнули ноги в щегольских сапогах. Он кувыркнулся и уселся на подоконнике, воровато оглядываясь. Длинные волосы с парой тонких кос расплавленной медью растеклись по плечам и дереву. Из волос задорно торчали острые уши. Хотя Кроули постоянно возился в саду, на его черной с золотом одежде не было ни пятнышка. Чего не скажешь о белом камзоле Азирафаэля, припорошенном мукой. — А почему крем не в миску? — Ты что, он был на полу! — Азирафаэль замахал руками, с которых искрами рассыпалась остаточная магия. — А если поиграть со временем? — Это ты любишь играть со временем, чтобы все цветы распускались к нужному дню. Но я же знаю, что крем был на полу! Будет. Мог бы быть… — Любой крем и любая вещь потенциально может оказаться на полу, – нравоучительно заметил Кроули. Азирафаэль схватился за голову и простонал: — Что на этот раз? Почему они поругались? Кроули душераздирающе вздохнул. Почти триста лет назад король светлых альвов Габриэль и королева темных фейри Вельзевул заключили брачный союз, чтобы соединить два почти ничем не отличавшихся эльфийских народа, и жить в мире. К сожалению, брак вышел не только по расчету, но и по любви, поэтому царственная чета бурно выясняла отношения. Соответственно, придворные всегда стояли на стороне своего правителя, и если король с королевой не разговаривали (а этим завершалась половина ссор), то между собой не разговаривал и весь дворец. Поэтому Азирафаэль настороженно огляделся, проверяя, не застанет ли его кто-то за беседой с темным нахалом, служившему той, кто посмел оскорбить его короля. Кроули скривился. Ему тоже не пристало нынче вести диалоги со светлым выскочкой, чей повелитель смертельно обидел его королеву, но они с Азирафаэлем сегодня собирались на пикник. А Их Величества все испортили, решив снова повыяснять отношения! — Ну вот, вся готовка единорогу под хвост, — печально сообщил Азирафаэль, уже совершенно не жалея о загубленном креме. К чему, если загублен весь завтрак? — Королева Вельзевул из принципа не станет есть то, что я приготовил, а король Габриэль в часы уныния и вовсе теряет аппетит. А я испек любимые булочки Ее Величества! — А торт кому? — машинально поинтересовался Кроули. Не то чтобы он не сочувствовал Азирафаэлю, но его гораздо больше заботили глобальные проблемы, нежели завтрак. Например, сколько ссора супругов продолжится на этот раз. — Нам, — Азирафаэль обиженно поджал губы. — А теперь в нем никакого смысла нет. И вообще ни в чем! К чему стараться с обедом, если половина дворца не будет есть, а вторая проглотит и не заметит вкуса? — Ну-ну, мой ши, не переживай так, — теперь Кроули встрепенулся, возвращаясь к реальности из своих мыслей. Азирафаэль, в отличие от завтрака на весь двор, входил в круг его интересов. Темный эльф потянулся к его лицу, собираясь успокаивающе поцеловать, но Азирафаэль отскочил. Губы его дрожали. — Кроули, нас не должны видеть вместе, пока король с королевой не помирятся! Что уж говорить о поцелуях? Если кто-то засечет и доложит королю или королеве, то нагоняем не обойдемся. — Да брось, это не государственная измена, — фыркнул Кроули и, осмотревшись, стянул из хлебной корзины королевскую булочку. – И вообще, к тебе за все утро хоть кто-нибудь зашел, чтобы предупредить о случившемся? Нет, все слишком поглощены своими проблемами, появившимися в связи с очередной ссорой. Да и ты отсюда ничего не слышал, хотя королева вопила будь здоров. Ну, как обычно. — И как ты из своего сада все слышишь, — проворчал Азирафаэль, уныло оглядывая плоды своих трудов. Ладно, в принципе, этого должно хватить на завтрак для половины двора. Поварята обычно делали всю черную работу, готовя кухню и продукты, а затем Азирафаэль выгонял всех и творил на кухне кулинарную магию. — Не гляди так, а то молоко скиснет, — посоветовал Кроули, жуя свежую выпечку. Светлый эльф бросился к крынкам молока и сморщил нос. Поздно. Значит, будет йогурт. — Ладно, ладно, будем их мирить. Я что-нибудь придумаю, мой милый ши. И сделаю это до вечера, потому что пикник я отменять не намерен! Ты мне поможешь? Азирафаэль обреченно кивнул и попытался взять себя в руки, поскольку в корзине начали гнить яблоки. — А слышу я не все, — меж тем продолжал Кроули, — лишь то, что говорят вблизи цветов, украшающих дворец. А в покоях королевы всегда стоит свежий букет. — То есть, ты знаешь причину ссоры? — Азирафаэль широко распахнул глаза. Темный эльф неопределенно пожал плечами. — Не уверен. Королева долго кричала стандартное «Габриэ-э-эль!!!», а потом сыпала оскорблениями, от которых даже у егермейстера Хастура краснеют уши. За окном безнадежно громыхнуло и зашумел дождь. Король окончательно расстроился. Кроули, воровато оглядываясь, схватил еще одну булочку, сунул ее в рот и выскользнул наружу. Его рыжая голова свесилась, когда он, усевшись на карнизе, опять заглянул в окно. — Но я так понял, что в деле замешана измена! Голова исчезла, а Азирафаэль остался стоять посреди кухни как громом пораженный. Дождь заливал в оставшееся открытым окно, а в голове пульсировало лишь одно слово: измена… В большой столовой зале было пустынно. Азирафаэль проследил, чтобы стол все равно был накрыт, причем помогали ему только слуги из светлых эльфов. Но, когда он покидал кухню, то отметил, что несколько мрачных теней скользнули в дверь. Голодными они не останутся, и Азирафаэль, подавив недостойное желание запереть их на кухне, удалился к себе. Вельзевул, переехав во дворец к их королю, прихватила половину своего штата прислуги и своих самых верных приближенных, но кухней безраздельно владел Азирафаэль. Что ж, стоит немного подождать, пока фейри королевы пошуруют на кухне, а затем отдать распоряжения по поводу обеда. Король с королевой ругались уже три века, и у слуг уже выработался алгоритм, как поддерживать жизнеспособность дворца на прежнем уровне. В этом были даже свои плюсы: под высокими сводами стояла пусть гнетущая, но тишина, разбавляемая редкими ударами грома и пугающим гулом из недр земли. — Завтрак подан? Азирафаэль подпрыгнул от неожиданности. Перед ним из ниоткуда возникла главный церемониймейстер Михаэль, одетая в изысканное платье белых и светло-зеленых оттенков. — Д-да, конечно, — Азирафаэль торопливо поклонился. Михаэль он побаивался, хотя его ранг при дворе тоже был не на последнем месте. С одной стороны — главный повар, что было весьма уважаемой должностью, а с другой он как сенешаль ведал подачей блюд. Михаэль же заведовала всем, что происходило во дворце на официальном уровне. — Будут распоряжения по поводу обеда? Что желает король? — Ничего, — сухо произнесла Михаэль. — Король не спустится ни к завтраку, ни к обеду, поэтому твое присутствие необязательно. Следи за порядком. Она царственно проплыла мимо. Азирафаэль вздохнул и пошел дальше, но, завернув за угол, услышал голоса и остановился. Михаэль говорила с Уриэль, начальницей дворцовой стражи: — Наружу лучше не выходить — погода совсем разбушевалась. Собаки подняли вой. — Неужели их никто не успокоит? Они могли бы уже давно привыкнуть к грозе. — К грозе, но не к грозе, — последнее слово Уриэль выделила особо. — Они чувствуют не только почему погода испортилась, но и то, как дрожит земля. Они волнуются, хотя Его Величество неплохо держится. — Король не выходит из своих покоев. Впрочем, не только он. Ты полагаешь… — голос Михаэль дрогнул, — слухи правдивы? — Найти бы того, кто распускает слухи, и вырвать ему язык, — хмуро произнесла Уриэль. — Нет-нет, ну что ты. Сначала выяснить, что ему известно, а потом вырвать, — возразила Михаэль ледяным тоном, но тут же тише добавила: — Но ты думаешь… это… — Даже думать об этом не хочу! — Ты права. Такой скандал… Азирафаэль, сглотнув, поспешил прочь. Одной из причин, почему темные и светлые эльфы не общались в такие моменты, было опасение наговорить лишнего. Даже между собой альвы не говорили о фейри и наоборот, а то прилетит потом за оскорбление кого-то из придворных лиц. Вот и с Хастуром никто не говорил о собаках королевы… впрочем, к чему? Он и так знал, что нужно делать. Другое дело, что это не помогало. Открыв дверь в свою спальню, Азирафаэль чуть не выскочил обратно в коридор — в его кресле сидел Кроули. Быстро войдя и захлопнув дверь, светлый эльф сурово уставился на незваного гостя. — Кроули! Почему ты сидишь в моем кресле?! — Не переживай, я повесил плащ на крючок, так что твоему любимому креслу ничего не угрожает. Можно было бы высушить плащ, но мне все равно идти обратно. — Я имею в виду, что ты делаешь вообще в моей комнате? Кроули склонил голову к плечу. Кончики его волос были мокрыми, но их он предусмотрительно связал в хвост и перекинул через плечо. На полу уже натекла маленькая лужа. — А где нам еще поговорить? Не пойдешь же ты ко мне в такую погоду! В подтверждение его слов за окном ударил гром. Азирафаэль вздрогнул и поежился. Затем сложил ладони вместе, снова раскрыл и подул. Лужа у кресла высохла. Кроули удивленно посмотрел на место, где она была. — Хм. Не досушил, — он сжал в кулаке свои мокрые волосы и медленно провел вниз, удаляя остатки влаги. — Ну, нам надо придумать план, как помирить Их Величества. Ты же видишь, что на улице творится? И у королевы Вельзевул истерика, у меня цветы сохнут. — В такой ливень?! — Земля потрескалась, вода сразу уходит вглубь, не задерживаясь. — Сначала мне нужно переодеться, — чопорно заметил Азирафаэль. Кроули пожал плечами. — Да пожалуйста. — Кроули! — Ладно-ладно, чего я там не видел, — темный эльф фыркнул и, оперевшись на один подлокотник и закинув ноги на другой, уставился в потолок. – Мой любезный ши, у тебя есть идеи? — Совершенно точно нет, — печально отозвался Азирафаэль, быстро меняя костюм на менее приметный и не столь ослепительно белый. Если за дело брался Кроули, занести их могло в любой уголок дворца. В лучшем случае. Когда альв повернулся к зеркалу, проверяя наряд, то обнаружил за своей спиной Кроули. Над ухом раздалось нежное мурлыканье: — Позволь заплести твои волосы? Острые кончики ушей Азирафаэля покраснели. Он вздохнул. — Если это не отвлечет тебя от планирования. Меня уж точно отвлечет. — Ничего, пока я буду заниматься твоими волосами, то буду думать за двоих, — усмехнулся довольный Кроули и принялся расплетать растрепавшуюся в процессе готовки завтрака косу Азирафаэля. — Ни у кого во дворце нет таких прекрасных белоснежных волос, а ты их вечно заплетаешь. — Потому что я работаю на кухне. Кроули, думай! Ну пожалуйста! А то реки из берегов выйдут, лес повалит, одни поля засохнут, а другие затопит. И твой сад, между прочим, тоже! — Сад не затопит, я уже растянул над ним сеть заклинаний, — темный эльф поморщился и принялся расчесывать волну белых волос резным гребнем. – Остается надеяться, что крестьяне сделали то же самое. Но надолго магии не хватит. И никакие чары не спасут от засухи и наводнения сразу. За окном сверкнула молния, и Азирафаэль вскрикнул. Кроули виновато поднял руки, чуть не выронив гребень. — Извини, не хотел дергать. Молния попала в королевский дуб, который сажал ваш первый король. — Попала? — Азирафаэль взволнованно вглядывался в бледное лицо Кроули. Тот прислушивался к своим ощущениям. — Чуть не попала. Сеть выдержала. Но моей магии действительно надолго не хватит. Как бы эрозия почвы не приключилась, а то и земля сама вытолкнет корни… — Может, сначала как-то успокоить королеву? — Успокоить? — Кроули нервно засмеялся. Азирафаэль криво улыбнулся. — Согласен, плохая идея. Так что же делать? — Мирить, — Кроули разделил волосы на семь прядей и плел какую-то совсем замысловатую косу. — Ши, нам надо подстроить, что кто-то делает шаги к примирению! — Для начала надо выяснить, кто виноват, и от его лица предпринимать эти шаги. — Какая разница? От лица обоих. Не думаю, что королева будет мириться первая. — Если король еще не пошел к ней мириться, значит, он не виноват. — Ну не факт. Иногда ваш король сам не понимает, что виноват. — Потому что вашей королеве неплохо бы говорить прямо, чем она недовольна! — Цыц! — Кроули прижал палец к губам Азирафаэля. — Мы не обсуждаем Их Величества, забыл? Вот поэтому и не обсуждаем. — Ты прав, — виновато проговорил Азирафаэль, прислушиваясь к шуму дождя. — Но неплохо бы все же узнать, в чем дело. Михаэль и Уриэль не знают. — Хастур тоже не знает, он возится с собаками и единорогами все утро. — Если не знает церемониймейстер, может знать камергер, — предположил Азирафаэль. — Лигур? Возможно, — Кроули, который не особо разбирался в церемониале и умел вовремя сбежать в свой сад, смутно понимал разницу двух должностей, но отлично разбирался в отношениях между придворными, а потому был совершенно согласен. Отношения между Михаэль и Лигуром были сложные. Им нужно было знать все, что происходит, и друг с другом информацией делились крайне неохотно. – А ты расспроси главного распорядителя. — Кстати, я сегодня не видел Сандальфона, — Азирафаэль покрутился перед зеркалом, любуясь результатом работы Кроули. Он упустил момент, когда тот успел вплести в белые волосы нежно-голубые цветы, но вышло, как всегда, безупречно. – С этого и начнем? С выяснения причин? — Нет, сразу с козырей. Пошлем Их Величествам письма с извинениями. Обоим, — Кроули беззастенчиво разложил на столе Азирафаэля чистый лист бумаги и взялся за перо. — Подожди, неужели ты думаешь, что король с королевой не узнают почерк друг друга? — торопливо спросил Азирафаэль. Кроули весело сощурился. Медовые глаза, как и рыжие волосы, выдавали в нем ирландские корни. Эти фейри отличались тем, что их характер был под стать огненным волосам: вспыльчивый, страстный, веселый и буйный. Ирландские эльфы любили пошалить, и Кроули явно что-то замышлял. — И что же ты предлагаешь, ши? Азирафаэль растерянно посмотрел на белую бумагу. — Если изменить с помощью магии, то по остаточному следу будет ясно, чьих рук эти чары. Если замаскировать след, будет странно, зачем такая конспирация. Если оставить свой почерк, нас сразу вычислят, и накроется примирение медным тазом. — Не факт, возможно, Их Величества объединятся против общего врага, — Кроули хохотнул и вывел быстрым мелким почерком «Мой милый друг». — Похоже на почерк королевы? — Очень! — Азирафаэль округлил глаза. — И ни капли магии? — Ни капли, — темный эльф самодовольно ухмыльнулся. — Конечно, если присматриваться, то легко распознать подделку, но король с королевой должны вчитываться в смысл, а не в буквы. — А почерк короля Габриэля? Кроули задумчиво погрыз кончик пера и под первой строчкой вывел те же слова размашистым твердым почерком с завитками. — Ну как? — Завитушек многовато, — заметил Азирафаэль. — Ничего, королева именно этого и ожидает. — Но почему на том же листе? Теперь придется заново… — Ой, брось. Неужели ты вправду думаешь, что королева напишет кому-то «милый друг»? Азирафаэль вынужден был признать его правоту, и они принялись сочинять текст. Закончив, они аккуратно сложили письма в конверты. — Мне лучше не показываться у покоев короля, так что подложи письмо ты, — пояснил Кроули, вручая Азирафаэлю один из конвертов. Тот сморщился. — А то тебе прилично показываться вблизи покоев королевы! — А я букет с собой прихвачу. Прошлый уже завял от настроения королевы. Азирафаэль покрутил в руках конверт и вздохнул. — Мне все равно кажется, что мы делаем что-то не то. — Угу, спасаем положение и даже немножко страну, — Кроули кивнул на окно, за которым продолжал лить дождь. Азирафаэль вздохнул и вышел в коридор. Во дворце было пустынно. Слуги старались быть незаметными, Азирафаэль видел легкие тени и ловил остатки магии – многие предпочитали проскользнуть невидимыми. У кого не было работы, предпочли спрятаться у себя, поскольку гроза за окном только усиливалась. А земля пусть и вздрагивала, но дворец был защищен от разрушений чарами древних королей, которые усиливало каждое поколение. Азирафаэль также невидимкой проскользнул в королевское крыло, развеял магию и постарался идти увереннее. Не то чтобы ему запрещено было здесь находиться, но и причин разрешать это особо не было. Воровато оглядываясь, он подпихнул конверт под дверь и торопливо пошел прочь. И вздрогнул, когда услышал строгий окрик: — Что ты здесь делаешь? — главный распорядитель двора Сандальфон, редкий экземпляр эльфа с залысинами, строго смотрел на Азирафаэля. Поговаривали, будто в роду у него были гномы — ростом распорядитель не отличался. — Почему ты не в столовой? — Михаэль сказала, что мое присутствие не требуется, — запинаясь, ответил Азирафаэль, начиная с более простого вопроса и надеясь, что про первый Сандальфон забудет. Но тот не забыл. — А сюда зачем пришел? — Уточнить, не нужно ли доставить Его Величеству завтрак… — Уточнил? — Я не решился его беспокоить, — честно выпалил Азирафаэль. Сандальфон хотел было что-то ответить, но в этот момент снаружи прокатился такой раскат грома, что они оба подпрыгнули. К шуму дождя прибавился стук — это пошел град. Распорядитель сглотнул и замахал руками на Азирафаэля. — И правильно, давай, давай отсюда. Я… я сам у него узнаю. Попозже. А ты иди. Азирафаэль и рад был исполнить приказ, мигом припустив по коридору обратно к себе. Он не сомневался, что смена погоды была вызвана их с Кроули письмом, а потому постарался оказаться как можно дальше от источника этих изменений. Однако, удаляясь от покоев короля, он все же успел услышать краем уха бормотание Сандальфона: — Ну и стоило так ругаться из-за ребенка… Дворец снова тряхнуло. По потолку пробежала трещина, но тут же затянулась. Азирафаэль стоял у своего окна, наблюдая, как по стеклу барабанит мелкий град. Вдруг мелькнула медь волос, и в окно забарабанил и темный фейри. Азирафаэль впустил его и поторопился помочь снять мокрый плащ. — Кажется, у тебя тоже ничего не вышло? — Судя по запаху, королева сожгла письмо, не читая, – заметил Кроули и поежился. От его одежды повалил пар, а волосы, свисавшие мокрыми сосульками, распушились и чуть было не пошли кудряшками, но фейри небрежно провел по ним ладонью, оставляя мягкие растрепанные волны. — Ну, раз план beith провалился, тогда переходим к плану luis. — И какой у тебя план? — насторожился Азирафаэль. — Я соберу букет для короля, а ты испечешь что-нибудь для королевы. Король любит все прекрасное, а королева — твою выпечку. Вложим записки с извинениями, и они помирятся! — Ее Величество не будет есть то, что приготовлено слугами короля, — печально сообщил Азирафаэль. — А твои цветы… ты уверен, что с ними все в порядке? — Пока да, но если мы не поторопимся, в саду цветов не останется, — мрачно сообщил Кроули, выглядывая в окно. – Да, пожалуй, я пойду. Встретимся здесь через час! — Час?! Что я, по-твоему, испеку за час?! — возмутился Азирафаэль, но темный фейри уже выбрался в окно. Кроули мрачно оглядел сад. Цветы трепетали, но он отчетливо ощущал, что трепещут цветы не из-за него, а из-за погоды. Обидно. Хотя осуждать их сложно: магическая сеть была частой и сдерживала град, а над клумбами и вовсе пропускала лишь небольшой дождик, в то время как основные потоки стекали в парковую часть, где росли деревья и кустарники покрепче нежных цветов. Впрочем, осадки пользы не приносили: местами земля потрескалась, и вода сразу уходила, а местами почва превратилась в топкую грязь. Некоторые цветы, что покапризнее, начали чахнуть. Кроули прикрикнул на них и принюхался, но корни вроде еще нигде не загнили. Деревья выстоят, если сеть и впредь сдержит молнии, а вот многие растения неплохо бы пересадить в горшки, где земля не будет реагировать на настроение повелительницы. Если же сделать сеть реже и пустить больше воды, ливень попросту побьет растения. Собрав волосы в хвост, Кроули опустился на колени перед орхидеями. Для короля он успеет составить букет, а вот сад долго не протянет. — Если я вас сейчас перенесу в дом, а вы там завянете, то я вас на компост пущу, — пригрозил он, выкапывая цветы и располагая их в длинных ящиках. Отрегулировав сеть над оставшимися растениями, Кроули завернулся в плащ поплотнее и пошел к луговым цветам. Они более стойко переживали непогоду и выглядели свежее, а кроме того, нравились королю в своей простоте. Собрав букет, Кроули ушел в парк, где нарвал веточек остролиста, после чего в дубовой роще полез на дуб за листьями. Оседлав ветку, он принялся придирчиво выбирать те, что подойдут в букет, когда заметил под деревом тройняшек – троих абсолютно одинаковых фейри, которые, к счастью, имели определенные знаки отличия на одежде, поскольку один работал у егеря Хастура, другой — под началом Лигура, а третий лично прислуживал королеве, бегая по мелким и не очень поручениям. — Нет, ну вы слышали это? Оказывается, король… — Тшш, не говори ничего про короля! — Вот королева-то не обрадуется… — Говорят, его видели с женщиной… — Да кто отважится, зная нашу королеву! — Нет, с человеческой женщиной! — Ну да, еще скажи, с двумя. — С тремя! — Я вам точно говорю! — А королева точно не обрадуется… — Она прикажет высечь того, кто принесет ей эту новость. — Бросить в темницу. — Казнить. — И будет права. — Но с женщиной! — С человеческой! — Ни одна из человеческих женщин и в подметки не годится нашей королеве. — Ни одна, факт. — Точно-точно. — А кто его видел? — А кто видел женщину? — Человеческую женщину. — А все-таки, как он мог… — Нет, ну сколько нашу королеву добивался… Кроули недобро прищурился, затаившись на дереве. Очередная молния, сверкнув, ударила в землю рядом с близнецами, не встретив никакого сопротивления магической сети. В образовавшуюся брешь хлынул дождь, и трое фейри, пискнув, разбежались отряхиваться. Кроули восстановил сеть и, пока внизу проклинали криворукого садовника, который не может начаровать нормальный действующий барьер, бесшумной тенью соскользнул на землю и побежал обратно к дворцу. Азирафаэль честно пытался успеть что-то несложное, что не требует длительного приготовления. Можно использовать те коржи, которые он испек утром, только нужно намешать свежий крем погуще, потому что у торта не будет времени, чтобы отстояться в погребе, даже если вокруг уложить лед. Но тогда торт получится суховатым. Но можно нарезать на много тонких коржей и промазать каждый. Интересно… и украсить засахаренными фруктами… Азирафаэль удовлетворенно накрыл блюдо с тортом стеклянным колпаком и щелкнул пальцами, перенося в погреб. Осталось дождаться Кроули… — Ши! Светлый эльф бросился к окну. — Что случилось? Мы договаривались встретиться у меня… что с тобой? Ты бежал от Дикой Охоты? — Если королева узнает то, что я узнал, она эту Дикую Охоту запросто созовет, чего не делала уже лет триста, — пробормотал Кроули, устраиваясь на подоконнике и затравленно оглядываясь. — Ты не представляешь, что я услышал. Что коро… кое-кого видели в обществе женщины, причем человеческой! Я, разумеется, этому не верю, но об этом говорили близнецы, а значит, скоро будет говорить весь дворец! — Да не может такого быть! — Азирафаэль ахнул. — Его Величество так любит королеву Вельзевул… это просто невозможно! — Знаю. И все знают. Но слухи уже пошли. Нам надо поторопиться. — А где твой букет? Кроули удивленно посмотрел на свои руки. Затем с досадой цокнул языком. — Забыл! Так торопился, что забыл на дереве! Или под деревом. Я мигом! Теперь встретимся у тебя. Вскоре он вернулся с пожухлым мокрым букетом, решив, что в приличное состояние его стоит приводить в сухом помещении, которым на этот раз стала спальня Азирафаэля. Впустив Кроули, он закрыл окно, скрываясь от непогоды, и щелкнул пальцами. Ничего не произошло. Альв нахмурился и щелкнул снова. Кроули, аккуратно подсушивающий цветы и листья, с недоумением посмотрел на него. — В чем дело? — Торт пропал, — севшим голосом произнес Азирафаэль. Кроули недоверчиво покачал головой. — Ты что-то путаешь. Возможно, ты неточно настроил чары переноса? — Я все точно настроил, перенес торт в погреб и оставил пространственную нить, чтобы дернуть обратно. Его нет в погребе! — Погоди, если ты оставил нить, связывающую места, то торт должен появиться не здесь, а на кухне. Успокойся. — Ты прав, — лицо Азирафаэля просветлело. — Сейчас я перенесу его с кухни, он должен оказаться на столе. Секунду… – он прикрыл глаза, восстанавливая в памяти кухню, и, найдя нужное место, что-то пробормотал на древнекельтском и черкнул в воздухе линию, связывая два пространства. На его столе возникла разделочная доска. — Возможно, я немного ошибся? Надо взять чуть левее… — рядом с доской возник нож, а затем — миска с остатками крема. — Да что же такое! Я лучше сам пойду и заберу… — Азирафаэль выскочил в коридор, а Кроули, пожав плечами, подул на оставленные предметы, обращая чужие чары вспять. Те неохотно, но развеялись, посуда исчезла, и фейри вернулся к букету. Когда Азирафаэль ворвался обратно в комнату, он был белее своих волос. — Нет, он точно пропал! Его нет ни в погребе, ни на кухне! Рука Кроули дернулась, и сгоревшие цветы осыпались пеплом. — Кому мог понадобиться торт? — Кто его вообще нашел! Как! Я не понимаю… Кроули хмуро посмотрел на хлопья пепла, потом на град за окном и быстро взял себя в руки. А затем и Азирафаэля, крепко обняв и нашептывая на ухо: — Ну-ну, ши, не убивайся так. Может, этот план и вправду не был столь хорош… переходим к плану fern. Нам нужно сделать так, чтобы король и королева встретились в уединенном месте и… — …разнесли это место по щепочкам? — Поговорили по душам. Хотя твой вариант тоже неплох, ши. Если что, они просто спустят пар, а потом уже спокойно поговорят. — Я тут вспомнил… — Азирафаэль, прижимаясь к теплой груди Кроули, и вправду чувствовал себя спокойнее. — Я слышал, как Сандальфон что-то говорил про ребенка. Что Их Величества из-за него поругались… — Ребенок? — Кроули озадаченно приподнял бровь. — Возможно, речь о наследнике? Может ли королева быть… — Если бы такое случилось, то небо было бы кристально чистым, а мы бы спотыкались на каждом шагу о горшочки золота, которые лепреконы прячут на конце радуги. — Ты прав. С чего бы королю так переживать… — А что если это… другой ребенок. Чужой. Не ег… — Даже не думай! — Кроули от избытка чувств куснул его за ухо. — Королева Вельзевул никогда бы… может, это ваш король умудрился на стороне заделать полукровку с той… — Да как ты смеешь! Они отскочили в разные стороны и пасмурно уставились друг на друга. Лицо Азирафаэля стало виноватым. — Прости. Мне не стоило… конечно, Ее Величество не могла… — Как и ваш король. Ты тоже извини, — Кроули шагнул вперед и невесомо коснулся губами виска Азирафаэля. — Давай вспомним, как Их Величества познакомились. На коронации? — Во время коронации короля Габриэля мы с вами были в состоянии войны, — покачал головой светлый альв. — Коронация Ее Величества королевы Вельзевул прошла раньше, когда у нас еще было перемирие, — принялся припоминать Кроули. — Собственно, после ее коронации у нас отношения и обострились снова, – заметил Азирафаэль. — Конечно, ведь вы убили придворного барда! — Это была дуэль! — Азирафаэль покраснел. — Ваш бард, кстати, тоже ранил нашего советника. Причем ранил отравленным клинком, и советник позже погиб от яда. Если бы я был с ними, я бы сразу сказал, что нужно выпить, но они перепутали противоядие и не успели доехать, он умер в пути… — Ши, — вкрадчиво промурлыкал Кроули, приближаясь к нему, — я уже говорил, что меня чертовски заводит, когда я вспоминаю, что ты не только повар, но и главный специалист королевства по ядам и противоядиям? Азирафаэль невозмутимо прижал палец к его губам, которые оказались слишком близко к его лицу. — Дорогой, я могу дать тебе средство, чтобы тебя какое-то время не заводило… пока мы не помирим Их Величеств. — Не надо, — отказался Кроули и принялся мерить шагами комнату. — Итак, во время коронации королевы Вельзевул вашего короля у нас не было, потому что… — Потому что в ту пору он был наследным принцем и его оставили во дворце на случай, если ваши возьмут его отца в заложники. — Точно. Потом мы воевали еще лет семьдесят, пока ваш король не прислал нам посла с предложением заключить перемирие. Королева отрубила ему голову и решила поехать к королю Габриэлю, чтобы лично швырнуть эту голову ему под ноги. — Но когда она вошла в тронный зал, король был так поражен ее красотой… — Еще бы, в парадных окровавленных доспехах и с боевыми косами. — …что тут же влюбился. — И велел запереть ее в башне, где пытал шесть часов кряду! — Он не пытал! Он пел ей серенады под окнами! И потом ее сердце дрогнуло от зародившейся в нем любви… — Я так и сказал, — Кроули прыснул со смеху. — Ши, у вашего короля прекрасный голос, но шесть часов! Он ее просто задолбал. — Час королева все равно его не слушала, поскольку швыряла в него всем, что могла найти в комнате! И запер он ее в башне, собственно, от нас, потому что весь двор был ну очень недоволен ее поступком с нашим послом. — Неважно, — Кроули хищно потер руки, — нам лишь нужно повторить эти события, чтобы намекнуть королю и королеве на их чувства! — Убить посла? — озадаченно спросил Азирафаэль. — Ну зачем, ши! Пусть король вновь споет королеве под ее окнами. — Идея неплоха, — вынужден был признать альв, — но как мы убедим короля спеть? Вряд ли он согласится сделать первый шаг к примирению. Дорогой, ты не умеешь копировать голоса? — Я? — изумился Кроули. — Я же не Лигур! Это он хорош в имитациях. — Да брось, мы оба знаем, кто здесь начальник тайной полиции королевы и ее главный шпион. — В прошлом! Я ныне мирный садовник. И то, что цветы — мои уши, лишь грязные слухи и сплетни! — оскорбленно парировал Кроули. — И, как начальник тайной полиции, я не подражал голосам. Моя специализация — шепот. — Вот и нашепчи королю, что неплохо бы спеть супруге об их любви. — Ты знаешь, что ваш король сделает, если поймает меня? — Знаю, — кивнул Азирафаэль, — а вот что сделает королева — не знаю, потому что у нее воображение богаче. Так что думай еще, я не умею исцелять мучительную смерть. — А если ты просто убедишь короля пойти и спеть? — После того, что он сделал с письмом от якобы королевы? — А что он сделал? — Не знаю, но посмотри, какая погода! Они помолчали. Кроули вдруг поднял руку и прислушался. Затем задумчиво произнес: — Сандальфон и Михаэль в столовой обсуждают какого-то ребенка. Там на столе с утра свежие цветы, колонны у балкона, как ты помнишь, обвивает плющ… я не совсем понимаю, то ли кто-то украл человеческого ребенка, то ли люди нашли эльфийского младенца… они слишком далеко стоят, я ловлю только обрывки фраз. — Я думал, вы больше не крадете детей, — фыркнул Азирафаэль, убедившись, что Кроули перестал прислушиваться — вероятно, Сандальфон и Михаэль ушли. — Ну да, ну да, а вы их больше не подменяете, — парировал Кроули. — Скажите спасибо, что мы больше на людей не охотимся. Ладно, давай для начала разведаем обстановку, можно ли вообще подобраться к окнам королевы — а то, может, там потоп или неприступные скалы. Что-то кустов шиповника, которые росли там прежде, я не слышу… Кроули помог Азирафаэлю вылезти в окно и спуститься на землю по плющу, который уже лет двести помогал ему пробираться в спальню к любимому альву. Закрываясь от дождя руками и чарами, они прокрались вдоль стен дворца и оказались точно под окнами в покои королевы. Немудрено, что Кроули не слышал шиповник: судя по развороченной и превратившейся в грязь земле кусты попросту вымыло и сбросило в широкую трещину, раскрывшуюся метрах в трех от стены. — Ты сможешь подняться и немного разведать обстановку? — взволнованно спросил Азирафаэль. Кроули осторожно потрогал мокрую кладку, по которой потоками стекала вода, и покачал головой — тут ему не зацепиться. Потом отступил и расправил плечи, за которыми чуть погодя проявились тонкие прозрачные крылья как у стрекозы — еще одно наследие ирландских эльфов, которые отличались тонкостью, легкостью и воздушностью. С усилием взмахнув крыльями, Кроули поднялся в воздух и поплыл вперед и вверх, однако окно над их головами распахнулось, и раздался пронзительный женский крик: — Опять ты?! Чтоб я тебя не слышала! И не видела! И… Кроули сложил крылья и камнем упал в грязь, откатившись в сторону. Там, где он висел, просвистела увесистая ваза с орхидеями, ударилась о землю, но не разбилась, а увязла в вязкой слякоти. Цветы рассыпались вокруг. — Бежим, — решил Кроули, хватая Азирафаэля за руку, и вот они уже снова в комнате альва, выжимают одежду и счищают грязь. — Нам нужен план sail, мой ши. Нужно выманить их из дворца и заставить где-то встретиться. — Ты заметил? Похоже, король уже пытался петь ей, — Азирафаэль покачал головой. — Но тщетно. — Значит, король готов к примирению, полдела сделано! — просиял Кроули. — У меня отличное предложение. Давай король Габриэль героически спасет свою супругу! — От чего? С вами мы уже пять веков не воюем, а дразнить кого-то еще… ты же не хочешь привести во дворец дракона! — Нет, должно быть что-то попроще, хотя дракона я запомню, — Кроули потер подбородок. — Ты тоже думай! От чего я должен тебя спасти, чтобы ты бросился ко мне в объятия? — От псов Хастура, — поежился Азирафаэль, вспоминая здоровенных зверюг, способных загнать для хозяйки любую добычу. — Не вариант, они без ума от королевы и скорее сожрут любого, кто к ней приблизится. Тут уж ей придется спасать короля от них. — Не вариант. А если… — тут Азирафаэля осенило, — а если во время охоты лошадь королевы понесет, и король героически ее остановит? — Королева прекрасно держится в седле, лошади слушают ее как шелковые. С чего им так себя вести? — Имбирь, дорогой, — Азирафаэль застенчиво порозовел, — имбирь под хвост — и любая лошадь потеряет голову. Кроули восхищенно посмотрел на своего ши и чмокнул его в щеку. Идею, что королеве неплохо бы развеяться на охоте, Кроули подкинул егерю Хастуру, когда пришел к нему будто бы пожаловаться на бесконечный собачий вой. Тот сперва огрызнулся, но потом решил, что это пойдет на пользу и королеве, и собакам. Азирафаэль передал Кроули кусочек имбиря и, узнав маршрут королевы, предложил Сандальфону прогуляться с королем по лесу – может, так получится унять непогоду. Но все опять пошло не по плану: то ли Сандальфон повел короля по другой дороге, то ли они прошли слишком рано, то ли слишком поздно, но они не пересеклись с королевой, которая вместо того, чтобы испугаться, так лихо осадила разбушевавшуюся лошадь, что сидящий на дереве Кроули даже присвистнул. А уж когда перед бедным животным разверзлась пропасть, оно и вовсе присмирело. Вельзевул мрачно глянула вниз и поехала обратно ко дворцу. Кроули тенью последовал за ней. Бросив поводья Хастуру и спешившись, королева побрела по саду, не особо заботясь о пропитавшемся грязью подоле. Дождавшись, когда она достаточно отойдет от конюшен, Кроули возник перед ней и поклонился. — Моя королева, позвольте сопроводить вас в беседку или пригласить вас в мою скромную обитель, чтобы укрыть от дождя? — А, это ты, Кроули, — Вельзевул хмуро глянула на него. В мирное время она никогда не заплетала волос, и они черным водопадом облепили ее тело. И без того миниатюрная, в промокшей насквозь одежде королева выглядела совсем беззащитно, но Кроули знал, насколько обманчиво это впечатление. Также он знал, что при ее желании на Вельзевул не упадет ни капли дождя, но сейчас она пребывала в таком отвратительном настроении, что ей было все равно, и потому с черного и красного атласа вода лила ручьями. – Отстань. Не маячь перед глазами. — Моя королева, мне больно видеть вас в таком виде, — искренне признался Кроули, отчаянно просчитывая варианты. — Позвольте хотя бы отвести вас во дворец и принести горячий напиток… — Кроули, я же сказала — я не в настроении! — рявкнула Вельзевул, и земля опасно задрожала. Эльф героически устоял на ногах. — Быть может, вы сообщите мне причину? — рискнул спросить он. — Моя фрейлина Мириэль отправилась путешествовать за пределы страны фей и по глупости взяла с собой младенца! В результате несчастного случая она погибла, а младенец исчез! Куда, куда мог деться эльфийский ребенок? — Возможно, его загрызли дикие звери? — предположил Кроули, радуясь, что рядом нет Азирафаэля, который очень не любил, когда он предполагал неприятные, но весьма реалистичные варианты. — Нет, слишком близко к людским городам, — сердито ответила королева. — Старая Англия сильно изменилась, животные боятся людей и не приближаются к их поселениям. — Может, люди и подобрали младенца? — Только этого не хватало! — Вельзевул опять вспылила, и ближайшие камни рассыпались в пыль. — От границ древнего Дина до ближайшего города километр, а я надеюсь, у Мириэль хватило ума не уходить далеко от заповедной рощи, где начинается дорога в страну фей! — Границы Дина, вот как, — протянул Кроули, которому на ум совсем не вовремя пришло, как он несколько дней назад нашел в человеческом лесу младенца и подкинул к ближайшим домам. Упс, может ли быть такое совпадение, что в одном и том же лесу окажутся человеческий младенец и эльфийский? Этих малышей так просто перепутать, пока они крохи… — Моя королева, вы из-за этого повздорили с королем? — Шутишь, что ли? — Вельзевул на глазах свирепела. — Причем тут этот… этот… ух, слов на него не хватает! Кроули, займись младенцем, понял? Вспомни, что ты не только садовник, но и начальник моей тайной полиции! — Слушаюсь, — Кроули поклонился. — Тем более, садовник из меня сейчас все равно никакой. — Габриэ-э-эль… — королева умудрилась имя, в котором не было ни единого шипящего и свистящего звука, прошипеть на зависть любой змее и даже Кроули. Земля все-таки треснула, и эльф едва успел отскочить, а Вельзевул осталась стоять на островке посреди глубокой ямы. Ругаясь сквозь зубы, она пошла прочь, не глядя под ноги, и земля торопливо вырастала перед ней, давая возможность ступить на крепкую почву. Кроули принюхался, как ищейка, и по запаху обнаружил Азирафаэля на кухне, где он готовил обед. — Итак, хорошие новости: в ссоре Их Величеств ребенок не виноват. Плохая новость: в том, что случилось с ребенком, виноват я. И очень плохая: мы ничуть не продвинулись в примирении венценосных особ. — Ох, Кроули… — светлый альв огорченно всплеснул руками. — Что же ты натворил? Выслушав рассказ, он сокрушенно покачал головой и спросил: — Отправишься искать младенца сейчас? — Сначала надо помирить короля с королевой, — упрямо заявил Кроули. — Ирисы слышали, как уже Уриэль плачет. — Уриэль? — опешил Азирафаэль и понизил голос: — А я видел, как Дагон расстреливает из лука чучело, от которого уже ничего не осталось. А она все стреляет и стреляет, кажется, даже не видит, куда… Дагон, главнокомандующая армией темных фейри, а ныне — объединенных войск, была лучшей подругой королевы и ее боевым товарищем и потому особенно остро переживала происходящее. От смерти от ее руки при каждой ссоре короля Габриэля удерживала только клятва верности, которую Дагон принесла ему на свадьбе, о чем неоднократно жалела. — Мы все на взводе, — Кроули присел на краешек стола и ссутулился. — Мы можем ругаться, можем припоминать друг другу былые обиды, но страна фей приняла брак Габриэля и Вельзевул, и от их размолвок страдают все: и земля, и лес, и народ. Так не может долго продолжаться. Будет глупо, если страна пережила их войну, но не переживет их свадьбу. Ши, нам надо что-нибудь придумать! — Но что? Заманить их в романтическое место, как ты хотел? — И устроить романтический ужин! Помнишь, в саду есть беседка? — Это та, где я тебе в тот раз сказал, что никогда не буду встречаться с темным фейри? — Это та, где мы в первый раз поцеловались. — Это был один и тот же раз, Кроули, — Азирафаэль засмеялся. — И одна и та же беседка. — И что? Я лично ни о чем не жалею, ши! — А я жалею, — грустно отозвался альв, — я тогда пришел с кухни, от меня пахло медом, корицей и яблоками в карамели. Это совсем не романтично. — Что-о? Я просто обожаю, когда от тебя пахнет медом, корицей и яблоками в карамели! Особенно яблоками! И я вырву язык тому, кто посмеет сказать, что это не романтика. — Мне? — Ну нет, твой язык нужен мне для другого, — Кроули прищурился и обвел руками кухню. — План nin, мой милый ши. Романтический ужин. У тебя же есть ключ от винной кладовой? Выберем любимое вино королевы. Я принесу любимые цветы короля… мы украсим беседку остролистом и дубовыми листьями, которые украшают корону и герб, и… о, у меня есть гениальная идея! — Остальные твои гениальные идеи провалились, — напомнил Азирафаэль настороженно. — Может, хоть раз попробуем нечто менее гениальное? — Ты только послушай! Ты приготовишь любимое лакомство королевы, мы поставим его у двери в ее спальню и напишем, что это подарок от короля, будто он сам сделал. Королева не устоит, а в записке будет приглашение в беседку, где будет шикарный ужин! Ну что, возьмешься за него? А я займусь украшением беседки. Азирафаэль, помедлив, кивнул. В конце концов, они ничего не теряют, кроме времени. А если других идей нет, то нужно его потратить хоть на что-то полезное… А вечером дворец потрясла невероятная новость: король и королева пропали! Все лошади и кареты на месте, никого постороннего во дворце, никто не видел Их Величества с самой прогулки… Азирафаэль бросил все дела на кухне и носился, отпаивая валерьянкой и добытым из кладовой вином то падавшую без чувств Михаэль, то крушащую все направо и налево Дагон. Когда, наконец, все немного пришли в себя и стали держать военный совет, то, восстанавливая события прошедшего дня, вскрылись некоторые интересные подробности. Например, что торт из погреба унесла Дагон, которая была не только подругой Вельзевул, но еще и сестрой Кроули, а потому некоторые безумные идеи у них совпадали. А именно принести королеве торт от имени короля, сообщив, что он сам испек его для супруги. О существовании торта ей рассказала Уриэль, которая видела необычную активность Азирафаэля на кухне и проследила, куда отправится готовый продукт. Судьба торта была печальна: Вельзевул выбросила его в окно. А вот исполнить серенаду под окнами королевы придумала Михаэль, выбрав исполнителем Лигура, способного имитировать голоса. Вельзевул опять же не оценила такой шаг к примирению, о чем свидетельствовала трещина под окном, куда чуть не свалился Лигур. Ну и венцом оказался и вовсе неожиданный сговор Хастура и Сандальфона: они решили подстроить встречу короля и королевы во время охоты. Хастур подучил собак, куда направить оленя, на которого охотилась Вельзевул, а Сандальфон повел к этому месту Габриэля. Однако из-за взбесившейся лошади королева упустила зверя и повернула назад… — Итак, вы все идиоты, — мрачно подвела итоги Дагон. — И я тоже отличилась, что и говорить. — Но мы все просто хотели их помирить, — возразила Михаэль, опасно шмыгая носом. Лигур подал ей платок и приобнял за плечи. — А теперь они пропали! Как, куда?! — Я готова поклясться, что посторонние во дворец не проникали, — отрезала Уриэль, но, взглянув за окно и увидев не на шутку разыгравшуюся бурю, осеклась. — Хотя в такую погоду… чем черт не шутит… но в любом случае, они точно не покинули дворец. Нам остается только обыскать его и найти преступников. — Убью гадов, — заверила Дагон, и в ее глазах явно читалось, что точно убьет, но не сразу, очень не сразу. — Или, как вариант, мы найдем короля и королеву, — предположил Азирафаэль. Уриэль отрывисто кивнула и принялась раздавать указания, деля дворец и прилегающую территорию на квадраты. Хастур выпустил собак, чтобы они прочесали сад и ближайший лес. Кроули спрятался в доме садовника и слушал цветы. Остальные искали во дворце. — Идиоты, — Вельзевул нередко проявляла завидное единодушие со своей подругой. — Наши с тобой придворные — форменные идиоты. — А ты бы хотела, чтобы они были идиотами бесформенными? — рассеянно переспросил Габриэль, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. Но винная кладовая, а точнее, настоящий винный погреб отличался завидной шумоизоляцией. Внутри гуляло эхо, отражаясь от каменных стен, а наружу не вылетало ни звука. Как и не проникали звуки извне. Они сидели здесь уже четыре часа, накричались до хрипоты (нет, не звали на помощь, а выясняли отношения), распили пару бутылок вина и, соотнеся события прошедшего дня, выяснили примерно то же самое, что и их придворные на военном совете. И пришли к очевидному выводу: да, идиоты. — Отойди, — велела Вельзевул, но тут же передумала. — Хотя нет, оставайся на месте, я сейчас прицелюсь… Габриэль все же отпрянул, и о дверь звонко разбилась бутыль. По мореному дубу потекло красное вино, и король, подобрав несколько капель на палец, попробовал его. — Дорогая, этому вину было семьсот лет! Его еще при моем отце закрыли. — Ключевое слово — было. Они помолчали. Крепкую дверь невозможно было сломать, и магия на нее не действовала: вино охраняли лучше, чем сокровищницу. Дело в том, что на весь дворец были наложены чары, и драгоценности нельзя было унести за ворота без позволения королевской четы, а вот выносить вино за пределы дворца никому не требовалось — его обычно желали употребить внутри. Поэтому заклинание легло на сам погреб. Габриэль вздохнул. Как же нелепо оказаться запертым в собственном винном погребе! Он хотел развеять печаль бутылочкой вина, но, услышав шаги, спрятался, устыдившись собственных придворных. Вельзевул сделала то же самое за другой бочкой, а Азирафаэль, которого они испугались, выбрал бутылку вина и запер дверь. И только тут король вспомнил, что в незапамятные времена противомагические заклинания были наложены не на винный погреб, а на темницу, где потом согласно уже описанной логике оборудовали винную кладовую. К чему этот экскурс в историю? Внутри кладовой не было замочной скважины. Ее можно было отпереть только снаружи. — Этот просчет нужно будет исправить, когда мы выберемся отсюда, — заметил Габриэль. Вельзевул, которая сидела, болтая ногами, на бочке, едко фыркнула: — Если выберемся. В твоем роду кто-то умирал в собственном винном погребе? — Нет, а в твоем? — О, моя прапрабабушка утопила своего мужа в бочке с вином, — королева хищно улыбнулась. — Ни на что не намекаю, но говорят, я очень на нее похожа. — Твой народ всегда отличался излишней кровожадностью, — печально сообщил Габриэль. Вельзевул расхохоталась. — Да ты что! Потому что мы убивали тех, с кем боролись за власть? Вы-то их просто ссылали в мир людей. Я считаю, что мой народ гуманнее. Король пожал плечами, любуясь ею. Растрепанная, в тускло блестящей в свете двух захваченных ими свечей золотой короне, Вельзевул больше походила на лесную разбойницу, чем на королеву. Роскошного платья ее почти не было видно в полумраке, и пламя выхватывало лишь бледное личико и тонкие пальцы с ярко-алым кольцом, которое ей некогда подарила королева троллей в знак признания ее равной по силе и величию. Королева троллей, Алая королева или Рыжая Бестия славилась своим воинственным нравом и по слухам заключила в этот камень каплю своей крови. — Знаешь, что самое забавное? — спросил Габриэль, присаживаясь около бочки на пол и глядя на жену снизу вверх. — Всякий раз, когда наши придворные пытаются нас мирить, они чаще подстраивают все так, словно я делаю первые шаги к примирению. — Потому что ты всегда виноват, — отрезала Вельзевул. В очередной раз качнув ногой, она добилась, чтобы черная туфелька слетела с ее ноги и стукнулась о бок Габриэля. За ней последовала и вторая туфля. — Но… то, что они вообще пытаются нас мирить… это даже трогательно, хоть и глупо. — Их можно понять. От наших ссор страдает вся страна фей. Вельзевул сняла корону и полюбовалась золотыми листьями остролиста, переплетенными венком. Корона Габриэля состояла из золотых дубовых листьев. — На самом деле они всегда делают первые шаги от твоего лица просто потому, что понятия не имеют, как это должно выглядеть. Кроме того, в попытку примирения с моей стороны ты просто не поверишь. Признайся, утром тебе приходило письмо якобы от меня? Что нам надо остыть и все обсудить? — Текст был другой, но да, было дело, — король подобрал туфли супруги и аккуратно поставил их у бочки. — Ты же сразу понял, что это не я? — Конечно. И очень расстроился, что это не ты, — признался Габриэль печально. — Кто у тебя так мастерски подделывает почерки? — Кроули, наверняка он. Имитации Лигура часто отдают магией. Ты бы слышал, как он пел твои серенады! Очень похоже. Но я, черт побери, слышала их в твоем исполнении шесть часов! Шесть проклятых часов! Неужели они думали, что я не распознаю фальшь? Кстати, если нас не вытащат отсюда в ближайшие полчаса, можешь начинать петь. Только заклинаю тебя… — Да-да, я помню, ты мне отлично объяснила все в прошлый раз, и это объяснение стоило мне трех ваз и одного расколотого гномьего меча, — заверил ее король. — Никаких серенад и песен о любви. Не переживай, мой народ слагает не только их. Да и песни темных фейри я тоже неплохо выучил. — Славно, — Вельзевул сладко потянулась на бочке и достала с верхней полки новую бутылку вина. Лихо сбив с нее пробку кинжалом, королева глотнула и протянула Габриэлю. — Твое здоровье, любезный супруг. Не пора ли расставить все точки над и? — Ну давай попробуем, — согласился король, отпивая вина. Вельзевул прищурилась. — Скажи-ка мне, что это за человеческая женщина, в обществе которой тебя видели, а? — Человеческая женщина? — Габриэль нахмурился, честно вспоминая, и его лицо просветлело. — А, понял! Это Анафема Гаджет. — Разрази меня гром, если мне о чем-то говорит это имя! — Вельзевул махнула рукой, и ее кинжал вонзился в стену по самую рукоять. — А еще лучше — разрази тебя! Мне начинать ревновать? — Ну что ты, любовь моя. Помнишь Агнессу Псих? — О, вот это проще, — королева разом успокоилась. — Кто не помнит Агнессу! Как она лихо веселилась на наших балах... когда это было? Кажется, совсем недавно? — Да, всего века два назад. Анафема — ее далекая праправнучка. — Как быстро летит время в царстве смертных. Как ты ее нашел, эту Анафему? — Случайно встретил в лесу, где она собирала травы. Узнал ее по взгляду. Ты помнишь взгляд Агнессы? — Скорее, я не могу его забыть. — Я спросил эту юную леди, не желает ли она посетить страну фей, на что она ответила, мне, прищурившись... — Прищуром Агнессы? — Прищуром Агнессы. Ответила, что спасибо, прапрабабка моя у вас уже погуляла, и у нас теперь ясновидение на сорок поколений вперед. — Да, славные были времена. — Славные. Ответь и ты мне тогда, любезная супруга, что за человеческого мужчину видели рядом с тобой? — Я даже знаю, о ком ты! — Вельзевул засмеялась и, забрав бутылку, отпила. — Потому что это единственный человек, которого я видела за последние лет пятьдесят. Люди слишком заняты своими войнами, чтобы верить в фей… я охотилась и, увлеченная погоней, выехала за пределы заповедного леса, попав в лес людей. Я не сразу это поняла, лишь когда заяц убежал. А тут этот мальчишка с какой-то странной коробочкой, через которую он смотрел на мир. Он сказал, что он делает «фото» этого леса. — Фото? — Да, помнишь, именно фото просили у нас те две девчушки, Элси и Френсис, когда играли с нами близ Коттингли. Моментальные картинки. Как жаль, что мы на них не остаемся. — Так что с тем человеком, который делал «фото»? — настаивал Габриэль. — Ты знаешь, он был такой нелепый, его коробочка то искрила, то трещала, а под конец из нее повалил дым. Я даже засмеялась. А потом я хохотала до слез, когда он объяснял мне, что эльфов и фей не существует. Я пригласила его в нашу страну, но он сказал, что ему нужно починить его коробочку… брось, ты же не из-за этих слухов на меня обиделся? Мой милый друг, мне надоело, что во всех наших ссорах придворные видят тебя жертвой моих обид. Мы оба знаем, что иной раз ты правда совершаешь ошибки, интриган проклятый. Но иногда ты дуешься на меня, как ребенок, и я злюсь оттого, что ты молчишь. — Я молчу, потому что дуюсь на тебя из-за мелочей, и меня это раздражает. Ведь серьезных причин для ссор ты мне не даешь, ты прекрасна во всех отношениях. — Во всех отношениях, но? — Но я просто не могу видеть этот бардак в твоих покоях! У тебя штат фрейлин, толпа слуг, почему у тебя все валяется?! Когда ты ждешь супруга вечером в своей спальне, можно хотя бы приказать слугам прибраться? — О, а я думала, ты не заметишь, — Вельзевул, опустошая бутылку, прищурилась и легонько пнула Габриэля мыском в плечо. — Солнце королевства фей и его главный педант, обещаю, что этого больше не повторится. Мне просто захотелось почувствовать себя как в походе. Давай пойдем на кого-нибудь войной? — Нет, не стоит. Но мы можем устроить турнир или соревнования. — Дагон придется назначить судьей. Она расстроится, что не сможет участвовать, но в противном случае она займет все первые места, – с этими словами Вельзевул швырнула бутылку в стену и под звон осколков соскользнула с бочки прямо в объятия Габриэля. — Все, пой мне колыбельные, зануда. Надеюсь, нас найдут не раньше, чем я высплюсь. Это почти походные условия, и я хочу насладиться каждой минутой. Король кивнул, прижал ее к себе покрепче и тихонько запел.