Just the two of us

      Запах ароматических свечей неприятно забивался в носу, странно давил на горло, вызывая лёгкий порыв рвоты. Такемичи явно переборщил.       Из приоткрытого окна доносился шум машин и ещё один, отделяющийся от всех остальных. Громкий, чуть раздражающий, но такой долгожданный и до дрожи в сердце приятный рёв байка Шиничиро.       Нежная улыбка показалась на его чуть бледном лице, голубые глаза вмиг засветились, а тело само подорвалось к зашторенному окну. Он аккуратно приоткрыл плотные бордовые шторы и с такой же осторожностью вглядывался в чужие очертания, чтобы его точно не заметили.       Байк плавно тормозил, остановился в нескольких метрах от подъезда. Парень одним движением слезает с него, снимает шлем и одной рукой взъерошивает свои чёрные волосы. Ханагаки затаил дыхание от красоты его действий.       — Такемичи, — слышится внизу, — я уже тут.       Светловолосый спрятался за шторами, стыдливо прикрывал лямки облегающего платья. Он точно не готов к этому.       — Чёрт, — почти беззвучно вырывается из его губ.       Хлопок железной двери. Такемичи начинает сомневаться в своих запланированных затеях и сразу же, стоило только вспомнить всю тупость и недогадливость Шиничиро, собирается с мыслями. Он уверенно выпрямляет спину, хмурит брови, словно идёт прямиком на бой, а не делать предложение руки и сердца своему парню. Кулаки нервно сжимаются.       Стук в дверь. Такемичи поправляет волосы и быстрыми шагами, чувствуя неудобства каблуков, направляется к входной двери. Хотел было открыть, но сразу же опешился. С диким смущением начал вглядываться в свое отражение в зеркале.       Только ради Шиничиро, исключительно для этого момента и никак иначе, он купил это платье. Признаться, оно хорошо сидело на нём, красиво облегало чуть пухлые ягодицы и так же красиво оголяло заранее бритые ноги.       — Такемичи, — очередной глухой стук по двери.       Он ещё раз в спешке поправляет волосы, поворачивается задом к зеркалу, оглядывая беглым взглядом отражение и спешит к двери. Сначала заглядывает в зрачок, хоть и знает, что там Шиничиро, затем медленно, боясь резких движений, открывает.       — Чего так долго? — широкая фирменная улыбка.       Только макушка младшего выглядывает из-за двери.       — Привет, Такемучи, — Майки выходит вперёд.       Глаза Ханагаки расширяются в удивлении, а дверь готова была громко захлопнуться, если бы не рука Шиничиро.       — Что-то случилось? Покажи, — начал старший.       Правда, Такемичи всеми силами пытался её удержать, но старший Сано был сильнее. Он одним рывком нараспашку открыл двери, почти впечатывая их в стену. Ханагаки успел только пискнуть и отчаянно руками прикрыть платье.       Братья несколько секунд пятились на него, не понимали сути происходящего. До Шиничиро дошло первее.       — Майки, отбой, тебе пора, — прикрывая тело Такемичи своим, говорил старший.       — Шиничиро, — тихо прошептал блондин, носом втыкаясь тому в грудь. От него веяло приятным запахом машинного масла.              Несколько шагов старшего вперёд, а Ханагаки назад, дверь захлопывается. Шиничиро молча стоит, не шевелиться, впрочем, как и Такемичи. Только ладонь сжимает и теребит края бордовой ткани.       — Говорил же, — на глаза наворачиваются слезы, — одному.       Сано дёргался. Интенсивнее начал поглаживать спину возлюбленного.       — Говорил, но я ж не думал, что тут такое. Прости.       Такемичи поднимает голову, заглядывает в глаза Шиничиро. Видно, ему точно нравится прикид Такемичи: странные искорки в глазах так и мельтешат туда-сюда. Такое случается только во время работы с байками или, когда Манджиро и Изана мирно делают что-то вместе.       Господи, Такемичи нравится делить одно место с байками, с его братьями! О большем он и не желал! Этого вполне достаточно.       — А по какому поводу праздник? — озадаченно начал он.       Такемичи замялся, опустил взгляд. Как-никак, а это слишком волнительно, слишком стыдно и до одури противно от мысли, что что-то может пойти не так. Он бережно берет ладонь старшего в свою и не спеша проходит в зал.       — Воу, красиво, — старший оглядывает за сервированный стол с несколькими свечами освежающими всю комнату и обставленную по разным углам вазы с цветами.       Рука опускается. Такемичи проходит вперёд. Останавливается, несколько секунд стоит не шевелясь и, собравшись с силами, поворачивается с лёгкой улыбкой.       Сердце Шиничиро замирает, щеки чуть розовеют, а глаза цепляются за каждую деталь в возлюбленном, пытаясь занести в память и сковать под замок. Навечно.       — Ты такой красивый, — завороженно говорит Сано.       — Правда? — заглаживает передние пряди за ухо.       Кивок. Шиничиро подходит к парню с мыслью затянуть его в крепкие объятия и поцеловать, но тот резко садиться за стол. На миг старший расстроился и тоже, решив не вгонять Такемичи в неловкости, садиться.       — Черт, наверное, от меня воняет, — оглядывает себя, — сегодня с байками работал, — хотел закончить мысль, но тихий и самую малость писклявый голос Такемичи его прервал.       — Нет, всё нормально.       Долгое молчание. Неловкость пульсировала, казалось в крови. Все, подготовленные ранее слова улетучились из головы, оставляя только пустоту и сидевшего напротив Шиничиро.       «Чёрт, чёрт, чёрт!» — в мыслях выругнулся младший, тайком сквозь копну волос, всматриваясь в силуэт предположительно будущего мужа.       — Так, — короткая пауза, — по какому событию праздник?       Такемичи готов с размаху шлёпнуть себя по лицу. Да, из Шиничиро романтик, как из Такемичи боец. То есть никакой. Но он точно никогда не мог предположить, что настолько.       Громкий вздох. Ханагаки начинает раздражаться. Неужели до сих пор это не стало чем-то понятным?       — Шиничиро, — чуть строго, — дело в том, — Такемичи опять занервничал. Он слишком боится сказать или сделать что-то не то, окончательно испортив все старания при долгой подготовке и вечер, — дело в том, что у меня есть к тебе одно предложение.       — Предложение? — повторил брюнет вскидая бровь, — Какое?       Снова смущенный взгляд исподлобья. Несколько раз он пытался выдавить из себя фразы. Пускай глупые и слегка в духе самого Шиничиро Сано, зато озвученные. Такемичи старательно откинул боязнь что-то испортить. Куда страшнее сказать.       — Такемичи, — наклонил голову вниз, в попытке увидеть чужое лицо, — ты говоришь это с таким лицом, словно в мужья меня собрался звать, — тихий смешок.       У Такемичи все под ногами рушиться, падает и разбивается. Вроде ничего обидного и злого сказано не было, но в сердце что-то неприятно ныло, тело вшибло в холодный пот, а уголки глаз предательски слезились.       Борьба с вырывающимся всхлипами внутри парня была долгая и без выигрышная. Он с силой кусал нижнюю губу, унимая накатившую панику и слезы, и сжимал платье в руках. Боялся посмотреть на возлюбленного.       Плечи мелко дрожали.       — Ты что, плачешь?! — Шиничиро подорвался.       Тот только кивнул, скинул со стоп каблуки и, положив их на стул и обняв колени, заревел. Ещё и (любя) проклинал Шиничиро.       Сано, сидящий сбоку него на корточках, закопошился. Не знал куда сунуть свои руки, чтобы успокоить.       — Такемичи, что случилось? Я тебя обидел?       Очередной кивок и последующие громкие всхлипы.       Весь вечер одним предложением насмарку. Такемичи невероятный плакса, он признаётся, а Шиничиро конченый урод, не способный понять столь элементарного, простого. Не носить Такемичи фамилию Сано однозначно.       — Ты урод, Шиничиро, — сквозь хныканье говорил Такемичи, — Если не понимаешь, то сиди молча, дебил!       Удивленный взгляд Шиничиро от таких дерзостей бегает по парню.       — Ты что, мне предложение сделать хотел? — говорит он виновато улыбаясь и поглаживая возлюбленного по спине.       — Да, — протяжно принял Такемичи.       Шиничиро приобнял младшего. Пытался всеми силами успокоить, хоть и получалось плохо.       — Так чего плачешь? Я в любом случае буду согласен, — в ответ прилетает короткое «долбаёб» и приобнимания, — Всё, всё, успокойся.       Всхлипы постепенно затихают. От этого Шиничиро нежно улыбнулся, обнимая ещё сильнее.       — От тебя воняет. — чуть строго выпалил светловолосый, смешно хмурясь.       Смех в ответ. Обстановка наконец стала расслабленной, уютной и обычной. Такемичи это нравится намного больше.       — Может, пойдем спать? — неожиданно проговорил старший. Ханагаки снова цокнул, — спать охота.       Всё-таки Шиничиро никогда не измениться. Это давно выученный, но часто забываемый, факт.       — Кретин.       — Твой.