Пепел

       Кас, как сейчас, помнил тот вечер во всех деталях. Это был конец зимы. Кажется, конец февраля или самое-самое начало марта. За окном шел мокрый, противный снег. Уже давно стемнело, и, если бы не городские фонари, не было бы вообще ни зги не видно. Но в небольшой, уютной гостиной было тепло и по-домашнему хорошо. Это ощущение полного комфорта создавал не только мягко освещавший комнату торшер или чашка еще горячего черного чая, но также чувство полного душевного спокойствия и умиротворения, которое возникает именно в те моменты, когда человек бесконечно счастлив.       Кас сидел в кресле, накрывшись пледом, и задумчиво смотрел на экран монитора своего ноутбука. Сейчас единственной и главнейшей его проблемой было никак не заканчивающееся логично предложение — в общем, обычная писательская рутина. Он корпел над ним уже не одну четверть часа, но нужные слова в голову так и не проходили. В другое время это бы его невероятно раздражало, но не в тот день. Все потому, что вечер обещал быть не просто особенным, а незабываемым, и предвкушение этого сглаживало ощущение от всех мелких неудач.       Кас поставил ноутбук на журнальный столик перед собой и неспеша залез в карман мягких домашних штанов. Через пару мгновений поисков его пальцы уже нащупали в складках фланелевой ткани небольшую коробочку и извлекли ее на свет. Коробочка была вся обита бордовым бархатом и была ничем иным как подарочным кейсом для кольца. Кас довольно посмотрел на него и не без наслаждения открыл. На мягкой бархатной подушечке лежало сурово простое, но вместе с тем элегантно правильное мужское обручальное кольцо. Кас прекрасно помнил, как тщательно выискивал идеальное пару дней назад в одном из нью-йоркских ювелирных магазинов и как долго колебался, выбирая из двух самых понравившихся ему вариантов. Стараний к выбору этой вещицы у него ушло много, но цель определенно оправдывала средства — предложение Дину. Кас должен был сделать его сегодня.       Искра…        Взъерошив рукой темные волосы, Кас умиротворенно улыбнулся. Воспоминания сами полезли ему в голову.       Дин Винчестер — мужчина его лет, русоволосый, зеленоглазый, с изредка возникающей колючей щетиной на щеках. Сильный и статный, он встретился Касу совершенно случайно: Кас просто принес одну из своих книг в издательство на 67-й улице и, задумавшись, врезался там в кого-то в холле. Этим «кем-то» и оказался Дин.       Кас тихо хмыкнул. Да, история банальнее некуда, подстать тем мыльными операм, что показывают по телику на выходных, но тем не менее он не мог отрицать, что это было даже в какой-то степени романтично — что уж говорить о том, как все закрутилось потом?        После обмена номерами начались долгие переписки — говорили обо всем на свете, начиная от любимых школьных предметов и заканчивая планами на жизнь. Потом пришло время робких встреч и неловких прогулок за ручку. Тут Касу нужно было признать, что в то время Дин держался куда лучше него: за ним почти не было заметно смущения или какой-то неопределенности. Он вообще производил впечатление человека, который точно знал, чего хочет от жизни — стабильности. И, наверное, это было именно то, чего Касу так давно не хватало.       Время шло, и от милых посиделок в кофейнях они перешли к страстным поцелуям и совместной готовке завтраков по утрам — после бурной ночи это было прям то, что доктор прописал! Летящая во все стороны мука и разбитые не туда, куда нужно, яйца навсегда остались в памяти Каса светлыми и добрыми воспоминаниями.       Еще через какое-то время было принято решение съехаться, и Дин переехал к Касу.        Поначалу было трудно. Взять хотя бы то, что Кас, который уже лет пять, как не вставал раньше десяти утра, теперь подскакивал в шесть от пронзительной трели винчестерского будильника. Или то, что работа Дина в издательстве подразумевала под собой редкие, но все же командировки. «Да ладно тебе, медвежонок!» — говорил всегда перед отъездом Дин, когда видел, как Кас, надувшись, упорно делал вид, что просто неимоверно увлечен работой на ноутбуке, — «Это же всего пара дней. Вот увидишь, ты и соскучиться-то по мне не успеешь!» Но Кас успевал. И каждый день, проведенный вдали от любимого, был для него сравним с прохождением всех девяти кругов ада.       В остальном же жизнь Каса, по его мнению, была похожа просто на сказку. Такого понимающего и любящего партнера, как Дин, у него, казалось, еще ни разу в жизни не было, и осознание этого каждый раз сначала удивляло, а потом осчастливливало его.       Конечно, нельзя было сказать, что Дин идеален. Кас понимал это. Резкая смена настроения, грубость, проскакивающая почти в каждой ссоре, нередкая эгоистичность — все это Кас видел в нем и признавал как недостатки, но также знал, что это в какой-то степени даже нормально, ведь идеальных людей не бывает — у каждого есть какие-то свои тараканы в голове. К тому же любовь для Каса подразумевала принятие своего партнера таким, какой он есть. И пусть Дин иногда бесился, злился и раздражался, Кас любил его. Любил таким, и другого ему было не надо.       Всполох…       Кстати, о любви. Как-то раз Дин вычитал где-то в интернете одну интересную, но не совсем тянущую на правду вещь - теория о трех вопросах. Кас точно помнил, когда в первый раз зашел разговор об этом, казалось бы, пустяке. Была уже совсем поздняя ночь, и они с Дином как раз ложились спать после просмотра «Горбатой горы», когда Винчестер вдруг решил поделиться с ним этой мыслью. В сущности, она была о том, как человеческий мозг признает или не признает в окружающих его людях партнеров. — Три вопроса, — устраиваясь поудобнее на подушке, деловито начал Дин, — Первое — этот человек дает мне пищу? — он выжидательно посмотрел на Каса, — Ну, так я даю тебе пищу? И только попробуй сказать, что нет. Я готовлю тебе блинчики с медом каждый четверг!       Кас рассмеялся и утвердительно кивнул. — Второе, — Винчестер вновь сделал театральную паузу, — Этот человек дает мне безопасность?       Кас задумался и неопределенно покачал головой: — Ну, учитывая то, что каждая твоя попытка защитить мою честь всегда заканчивалась разбитыми носами и полицией… — Не порть романтику! — недовольно закатил глаза Винчестер, — Ну, защищал же?       Кас вновь мягко рассмеялся и кивнул. — Во-о-от! — довольно протянул Дин и, немного помолчав, объявил, — И третье. Последнее, — он лукаво улыбнулся и, прищурившись, похотливо посмотрел на Каса. В полутьме комнаты было заметно, как хитро сверкнули его глаза, — Этот человек меня возбуждает?       Кас смущенно улыбнулся и, наклонившись, поцеловал его. Поцелуй был короткий, но четкий и, несмотря на свою небольшую длительность, полноценный. Оторвавшись от губ своего избранника, Кас едва слышно выдохнул: — Да. Трижды «да».        С тех пор вместо слов «Я люблю тебя», которые почему-то поначалу так трудно давались Дину, они просто вспоминали об этих трех вопросах, и фразы «С тобой я могу ответить на все три» было достаточно, чтобы они понимали чувства друг друга.       Огонек…       Все вокруг: друзья, семья и коллеги — твердили Касу, что ему безумно повезло с партнером. Кас это понимал и сам, поэтому не упускал случая, будто бы хвастаясь, как-нибудь похвалить Винчестера. Но это на людях. А в приватном разговоре, когда они отходили куда-нибудь в тихое место или уже просто валялись на кровати дома, каждый раз Кас удивлялся обходительности и галантности Дина, не понимал, за что ему такое счастье, и недоумевал, почему тот все еще с ним. В ответ на это Винчестер только добродушно усмехался и, целуя его в лоб, деловито говорил: «Здоровые отношения, медвежонок. Мы строим здоровые отношения, так ведь?» — Кас кивал, — «А раз так, то прекрати пороть чепуху! Выкинь ты уже эту хрень из головы!» — тут Винчестер обычно наклонялся к нему так, чтобы смотреть ему в глаза, и доверительно, будто бы сообщая ему какой-то секрет, шептал, -» Ты мне важен. И очень нужен. Помни это». И Кас помнил. А, самое главное, верил в это, что конкретно для него было не так уж и легко.        Так уж сложилось, что Кас отнюдь не был сильно уверенным в себе человеком, и вопрос его значимости для Дина всегда был для него острым. Прошлые отношения принесли ему довольно много боли и оставили достаточное количество шрамов, поэтому, в принципе, это было логично. В первые месяцы отношений с Дином он даже боялся рассказывать о них, опасаясь, что Винчестер, как и его прошлый избранник, решит лишь поковыряться в них и, нанеся новые, исчезнет. Но Дин делал ровно противоположное: своей заботой, осознанностью и желанием построить что-то действительно крепкое он будто бы заживлял прошлые раны, аккуратно обрабатывая и наклеивая на них пластыри.       На кухне противным пищанием отозвалась духовка. Кас вздрогнул и, сунув кейс с кольцом обратно в карман, кинулся к плите. Через пару минут он уже ставил на стол пышащую жаром и аппетитно блестящую своей корочкой курицу.       Кас придирчиво осмотрел ее. Корочка выглядела хрустящей, но в съедобности этого «кулинарного шедевра» он все еще сильно сомневался. Дин, бесспорно, готовил куда лучше него, но в такой особенный день, как этот, Касу было очень важно приготовить ужин самостоятельно.       После тщательного осмотра птицы Кас начал расставлять тарелки и бокалы на небольшом кухонном столике, попутно мурлыкая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Его приготовления длились недолго, потому что, только он положил последнюю вилку на нужное место, как в входной двери щелкнул замок.        У Каса сердце ушло в пятки: пришел… И, наверное, только в тот момент Кас понял, насколько сильно волнуется: а вдруг Дину не понравится кольцо? Или вдруг он откажет ему? Или… Кас сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться: так. Нет. Он должен держать себя в руках. И потом — они ведь с Дином оба этого хотят, так? Винчестер уже не раз намекал ему на свадьбу и заявлял о своих действительно серьезных намерениях, так что беспокоиться не о чем. Дин точно должен согласиться. Воодушевленный этой мыслью, Кас направился к двери.       Когда он зашел в прихожую, Винчестер стягивал с себя промокшее от снегопада пальто. Он был хмур и, когда услышал шаги, на Каса даже не посмотрел. Хоть от глаз Каса это не ускользнуло, он сделал вид, что ничего странного не происходит, и только лишь мило улыбнулся: — Здравствуй, Дин. Как прошел день? -Нормально, — сухо ответил тот и, повесив пальто на вешалку, без единого слова направился мыть руки.       Кас проводил его растерянным взглядом: такого он точно не ожидал. Они ведь даже не обнялись! Так, что это с ним? Это из-за плохой погоды? Проблемы в издательстве? Или — что?       В груди поселилось неприятное чувство тревоги и сомнения. Ему вдруг вспомнился вчерашний день. Вернее, эпизод из него. Вечером, когда Дин работал за ноутбуком, Кас подошел к нему и хотел обнять, но Винчестер буквально отшатнулся от него. На вопрос, в чем дело, он ответил, что просто устал.       Немного погодя, Кас прошел за Винчестером в ванную и, прислонившись спиной к дверному проему, встревоженно на него посмотрел: — Дин, с тобой все хорошо?       Винчестер сбрызнул лицо водой и, вновь не глядя на Каса, буркнул: — Говорю же, я в норме, — он вытер лицо полотенцем. — Но я же вижу, что нет. — Кас! — измученным голосом проговорил Винчестер, призывая того к тишине — Кас замолчал и, озадаченно потупив глаза, отошел от двери, пропуская в нее Дина.       В памяти вдруг всплыл позавчерашний день, и беспокойство скрутило низ живота еще сильнее. Кас вспомнил, как спросил Дина, что он думает о переезде на новую квартиру в следующем месяце. Она была намного ближе к центру, да и метраж был больше. На это Дин раздраженно ответил, что не смотрит так далеко в будущее.        С каждой секундой Кас начал сомневаться в успешности своей затеи все больше, но бешенный огонек надежды, который теплился где-то в груди, не давал ему от нее отказаться. В конце концов, Дин же просто устал на работе, так? Возможно, такое долгожданное решение Каса выйти за него поднимет ему настроение? Хоть чуть-чуть. Он ведь этого хочет, правда?       Когда Кас зашел на кухню, Дин уже закончил накладывать себе курицу и молча сел за стол. Странно, что его не удивило то, что Кас сам смог приготовить что-то сложнее яичницы, но он опять свалил это на усталость и плохое настроение, поэтому просто тоже положил себе на тарелку немного птицы и сел напротив него.       Пламя…       Винчестер все так же хмурил брови и не смотрел никуда, кроме своей тарелки. — Я не знал, как получится… Вроде бы, сделал все по рецепту, но я все еще не уверен в правильности граммовок… — немного помолчав, не выдержал Кас, — Вкусно?       Дин кивнул. Кивнул. Просто кивнул! И это молчание отозвалось в Касе тяжестью в груди и похолодевшими руками. Его тревога росла с каждым мгновением, проведенным в этом равнодушном безмолвствии.       Ужасная мысль появилась вдруг у него в голове, и Кас почувствовал, как сильнее забилось сердце, а к горлу подкатил комок слез. На секунду он прикрыл глаза, пытаясь успокоиться: нет. Нет, так быть просто не могло! Он ошибается. Он точно ошибается. Сейчас он, возможно, накрутил себя, и в конечном итоге, когда Дин объяснит свое поведение проблемами на работе, все станет как раньше и эта догадка покажется ему бредом.       В памяти предательским образом всплыл их разговор неделю назад. Они тогда пришли в издательство, каждый по своим делам, и как раз прощались. «Люблю тебя», — чмокнув Винчестера в щеку, негромко проговорил Кас. Он так и не понял, что тогда побудило его это сказать в замен их обычной фразы, но Винчестер на это ничего не ответил — потупил взгляд, недовольно поджал губы и не ответил. «Дин?» — позвал его Кас, не сводя с него удивленных глаз, — «Скажешь что-нибудь?» Винчестер устало вздохнул и хотел было что-то ему ответить, но отрицательно мотнул головой. Только спустя пару мгновений, проведенных под разочарованным и настороженным взглядом Каса, он смог из себя выдавить: «Извини. Ты же знаешь, мне порой тяжело даются эти слова», — и, похлопав его по плечу, Винчестер ушел по своим делам. Вечером, когда стало понятно, что Касу нужны были объяснения такого поведения, Дин сказал, что просто был не в настроении нежничать.       Кас не мог больше сидеть на месте спокойно. Невообразимое чувство приближения чего-то плохого, ужасного вдруг поглотило его. Он опять изо всех сил напрягся, гоня от себя эти мысли, и, будто бы хватаясь за спасательный круг, сжал в руке кейс с кольцом. — Дин… — позвал он, и собственный голос показался ему далеким и чужим. — Кас, — перебил его Винчестер и впервые за ужин отвлекся от своей тарелки, — Послушай, — казалось, эти слова давались ему тяжело, — Я долго думал и… — он замялся, — Нам нужно поговорить.       Кас почувствовал, как засосало под ложечкой. Эта фраза прозвучала в полной тишине и была похожа больше на смертный приговор, чем на обозначение необходимости. Кас еще сильнее сжал в руке кейс. — Что-то случилось? — едва шевеля губами, спросил он.       Винчестер коротко вздохнул и, нахмурившись, сказал: — Нет. Вернее, да… Агрх, черт! — он шумно выдохнул, борясь с непонятно откуда взявшимся раздражением, и будто бы через силу произнес, — Думаю, я должен перед тобой извиниться. — Извиниться? — Кас почувствовал, как с каждым его словом сердце начинает стучать все быстрее, — Зачем ты извиняешься, если ничего не произошло и…       Но Дин оборвал его на полуслове: — Я не люблю тебя.       Пожар…       Кас застыл на одном месте, не смея пошевелиться. В ушах стучало. Язык онемел. Руки и ноги тоже отказывались его слушаться. Только слезы, предательские слезы выступили на глазах, готовые вот-вот скатиться по щекам. — Что? — едва слышно спросил Кас. — Я не люблю тебя, — Дин первый раз посмотрел ему в глаза. И в этой зелени, такой родной Касу, он не смог разглядеть ничего, кроме равнодушия и такого безразличия, что ему даже показалось, что все это — всего лишь сон, ведь Дин никогда бы на него так не посмотрел.       Кас не мог выдавить из себя и слова. Любой вопрос, заданный в этой ситуации, казался ему нелепым, странным, мелким. В реальность происходящего ему все еще не верилось. — Все последние дни я все время пытался заставить себя что-то почувствовать к тебе. Но нет, не вышло, — твердо произнес Винчестер.       Касу все еще казалось, что это просто дурной сон. — Но ты же… ты же говорил… — он растерянно посмотрел на Дина, — Значит, ты врал? — Нет. Когда я говорил, что люблю тебя, я не врал: тогда я действительно что-то к тебе чувствовал, но сейчас… — он неопределенно повел плечами, — Просто ничего. — Но так ведь не бывает, — чувствуя, как по щеке скатилась обжигающая кожу слеза, потерянно проговорил Кас, — Ты… почему?       Дин раздраженно вздохнул и недовольно цокнул языком: — Да откуда я знаю почему? Я предупреждал тебя, Кас! Или ты забыл? — он явно начинал злиться, — Я же рассказывал тебе, как расстался со своей бывшей, да? Год вместе были, а потом вдруг — ничего. Так что не говори, что я тебя не предупреждал!       Кас молчал, ошарашенно уставившись на скатерть. Он знал эту историю. Но почему-то ему казалось, что с ним такого не будет, что он особенный для Дина. По крайней мере, Винчестер заставил его в это поверить. И, очевидно, Кас поверил, но чересчур сильно — так, что потерял всякую бдительность. Да. Дин неидеален, и не принять в расчет ту историю было очень глупо. — Вот в этом и есть твоя проблема, — будто бы поняв, о чем тот думал, негромко, но четко проговорил Винчестер, — Ты видишь мир через розовые очки. Постоянно. И я же говорил, говорил, что такое может произойти. Я говорил, но ты предпочел об этом забыть! — Я верил тебе, — глотая слезы, пробормотал Кас и почувствовал, как в руке хрустнул кейс. — Но я не врал, — пожал плечами Дин. — Как ты мог? — он будто бы его не слышал, — Ты же знал… — «как мне трудно было тебе поверить», — так должна была закончиться его фраза, но Кас не смог выдавить из себя эти последние слова. — Послушай, ты думаешь, мне не тяжело? — взвился Винчестер. Его бесили эти слезы, это сожаление и упрек в голосе когда-то любимого им человека, — Я просто не хочу врать тебе, Кас! И скажи спасибо, что я говорю это сейчас, а не когда у нас были бы дача, собака и пара свадебных фото!       Повисла гробовая тишина. — В общем, сегодня я посплю на диване, а завтра съеду, идет? — немного помолчав, наконец, произнес Дин.       Кас не ответил.       Потом он часто возвращался мысленно к тому разговору. Все прокручивал его у себя в голове и думал, когда же все вышло из-под контроля. С первой крупной ссорой? С первой холодности в его сторону? С первой агрессией? А может быть, с их самой первой встречи? Быть может, Дин был прав в том, что Кас, встретив его, перестал адекватно оценивать реальность? Никто теперь уже не сможет ответить на эти вопросы. Сам Винчестер об этом никогда не задумывался, а Кас…       С того злополучного вечера прошел почти год. За него Кас ушел из издательства, начал пить, скатился в лютую нищету и нужду. В это время Дин продолжал жить: развивался, продвигался по карьерной лестнице все выше, завел себе нового парня — как?! Как у него так получалось?       Казалось, на нем эта история годичной давности не сказалась вообще никак. Судя по фото в соцсетях и рассказам общих знакомых Дин был вполне себе счастлив. Почему? Почему ему было так легко забыть все, что было между нами?        Кас ненавидел себя. Ненавидел, потому что считал слабым. О, если бы он не поверил Дину.! Если бы не подпустил его к себе так близко.! Если бы сумел одержать над своими чувствами победу… Ничего бы этого не произошло…       С высоты того места, где Кас стоял, открывался просто потрясающий вид на украшенный к Рождеству город. Люди с той крыши казались маленькими песчинками, машины — игрушками, дома — конструкторами — все такое ненастоящее!       Морозный ветер трепал полы его расстегнутого пальто, забирался под грязную рубашку, обвевал заросшее и опухшее от бессонных ночей и алкоголя лицо — плоды его безвылазного существования в маленькой квартирке на краю города. Она и в подметки не годилась той роскошной студии, что, по слухам, снимал теперь Винчестер — естественно!       Дин жил. Он жил, был счастлив, оставив прошлое в прошлом. А Кас не мог. Без Дина он не видел будущего. Не знал, как двигаться дальше, думая, что лучше того, что он переживал с Дином в самые спокойные времена их союза, уже ничего не может быть. Он скучал. Скучал, любил, страдал — горел…       Но в один прекрасный момент даже самый яркий костер без новых дров тухнет. Так и Кас. Ну, не мог же он в самом деле гореть вечно! Это утопия!       Он с трудом залез на бетонный борт крыши, покачнулся под силой декабрьского ветра и сделал большой глоток дешевого виски из пластиковой бутылки — алкоголь неприятно обжег горло. Но это тепло не могло поддержать пламя в его сердце — как, если он уже почти потух?       Кас отбросил бутылку в сторону. Она с неприятным звуком упала на бетон, покатилась… И Кас сделал шаг. Смертельный шаг, ведший в пустоту.        Ветер подхватил полы его пальто. Трепал черные волосы. Холодил кожу. Пока внизу не раздался глухой хлопок и истошный крик кого-то случайного, незнакомого, волею судьбы ставшего свидетелем сгоревшего сердца в это злополучное Рождество...       Пепел.