Венера

Был я весь — как запущенный сад,

Был на женщин и зелие падкий,

Разонравилась пить и плясать

И терять свою жизнь без оглядки.

Ночной осенний ветер окутывал Москвичей влажной паутиной. Солнце давно спряталось за горизонт, и только слабые звезды освещали улицы Арбата. Под фонарем, укутавшись поплотнее в тяжёлое пальто, стоял Витя, слегка облокотившись о холодную стену «Метелицы». Он надел на продрогшие руки перчатки, поджёг сигарету и стал нервно поглядывать на часы. Время тянулось неприлично медленно, люди сновали туда сюда, не обращая на него никакого внимания. Он жадно вглядывался в лица, пытаясь разглядеть в нем одно. — Давно ждёшь? — услышл он за спиной. — Только подошёл, — ответил Пчелкин. Но он соврал, за эти двадцать минут, он успел выкурить уже где-то пол пачки. — Ну да, — усмехнулся мужчина. Он медленно обошел Пчёлкина и встал напротив него, немного поежившись, — чё хотел то? Давай только по быстрому, холодно сегодня. Витя кивнул и протянул ему пачку «самца». Смирнов обычно не курил, но чтобы хоть какой-то контакт наладить, отказываться не стал. Они немного помолчали, рассматривая выходящих из клуба людей. Толпа заливисто хохотала, заваливаясь в такси. Мужчины улыбаясь переглянулись, смотря на то, как немолодая женщина, тянется с поцелуем к портье. И на минуту, может даже показаться, что они вроде как друзья закадычные, покурить будто вышли только, но настроение переменилось в миг, как только Пчелкин серьезно заговорил: — Я насчёт Юли поговорить хотел. — Совру, если скажу, что не ожидал. — Ты прекращай это, — настойчиво проговорил Витя, отталкиваясь от стены. — Прекращать что? — не уступал Смирнов. — Дурака из себя не строй, Копытце. Лёша громко рассмеялся, привлекая к себе внимание прохожих. Он смотрел на Пчёлкина сверху вниз с таким видом, будто уже в голове план прикидывал, как его тело в багажнике в лес вывозить будет. Разница в росте у них была колоссальная, к тому же, Смирнов занимался боем рукопашным и завалить Пчёлкина для него было делом пяти секунд, но и Витя ведь тоже не из простых. Ломал он таких как Копытце, лишь пальцем пошевелив немного. Витя даже бровью не повел, он смотрел на него не отводя глаз своих голубых. — Моя это женщина, понял теперь? — Да что ты? — наигранно удивился Смирнов, — что-то на свадьбе я вас вместе не наблюдал, она сама то знает, что она «твоя женщина»? — Слышь, нарываешься, — разозлился Пчёлкин. — Смешной ты, Витёк, — он похлопал его по плечу, будто ребенка своего бестолкового. — Вмазать тебе что ли, Копытце, чтобы дошло до тебя. — Попробуй, если уж разговаривать у тебя плохо получается. — Может я и не такой образованный как ты, но за близких своих шею тебе перегрызу. Намек понятен? — Ох ты ё, уже боюсь, — мужчина выставил руки перед собой, будто от Пчёлкина защищаясь, а затем снова расхохотался. Терпел долго Пчёлкин. Совсем Смирнов обнаглел, забыл похоже, с кем дело имеет. Никогда Витя в жизни такого не хавал. Не сдержался он, и со всего маху в нос Лёшке двинул, да так сильно, что и у самого кожа на костяшках треснула. Пошатнулся мужчина, и давай назад заваливаться, да успел только за пальто Витино руками схватиться. Стоит и смотрит в упор на Пчёлкина, не ожидал он, что ответить тот сможет. Выдернул Витя пальто свое из рук его цепких, да платок ему в рожу прям кинул. — Чё ты ржешь то все время? Клоуна во мне увидел? — Ты че совсем берега попутал?! — прокричал Копытце, за нос разбитый хватаясь, — я тебя ща тут прямо закапаю, чертила. — Я тебя нормально попросил, как мужик мужика. — Да пошел ты нахер! — Ходи и оглядывайся, Смирнов. Усмехнулся Витя напоследок и в автомобиль, рядом припаркованный юркнул. Завел машину, а у самого руки от злости трясутся. «Вот сука!» — ругнулся он громко, по рулю стукнув. Мало ему ещё было. Надо было вообще без носа его оставить, чтоб навсегда Витю Пчёлкина запомнил. Ещё раз сунется, точно убьет его нахрен и никакой Кабан задницу его не прикроет. *** В ботаническм саду, покрытом жёлтой россыпью листьев, возле Императорского Московского университета, на скамейке сидит девушка с волосами цвета ночи безлунной. Она медленно перелистывает книжные страницы, внимательно вчитываясь в каждое предложение. Холодный ветер лизнул ее руки и она, надев черные перчатки, посмотрела на серое небо, тучами нависшее над столицей. Уже и не надеясь на яркое солнце, она закрыла учебник и, собираясь уходить, открыла над головой черный зонт. — Самойлова! Юля! — Верка, ты? С Веркой они учились в одной школе, та была совсем немного старше Юльки. Обе они любили после школы в беседке посплетничать по-девечьи, да романы пообсуждать любовные. Ершова была девушка очень серьезная, всегда во всех мероприятиях школьных участвовала, и училась вполне себе сносно. В институт со второй попытки поступила только, и то, доучиться у нее, увы, не получилось, беда в их семью пришла. Вера работать стала, некогда ей было на гульки бегать, так их дорожки и разошлись. — Да погоди ты! Самойлова послушно остановилась, не в силах сдержать улыбку. Изменилась подруга сильно: морщинки ее глаз коснулись, взгляд взрослее стал и голос уже не такой звонкий. Вера повисла на локте подруги, согнувшись пополам в попытке отдышаться: — Сколько лет, сколько зим! А я то думаю, ты не ты… — Я! Да и тебя не узнать, куда пропала? — Ой, да знаешь ведь, после похорон папы, некогда было, работать надо было. Ты то как? Учишься в МГУ? — Вера кивнула на главное здание институа. — Да, а ты сейчас где? — Да все там же, так и не пошла я учиться, — грустно вздохнула Верка, — ну, а на личном то как? Добился тебя Холмогоров или нет? — девушки медленно двинулись вперёд, оставляя скамейку где-то позади. — Да нет конечно, все по старинке. — А зря, говорила тебе, забирай его, пока профурсетка какая-нибудь к рукам не прибрала. Да вы не бось и не общаетесь уже, сколько лет прошло. — А сама-то, чтож не прибрала его? — улыбнулась Самойлова. — Да нужна я ему больно, ни мозгов, ни талии, — хихикнула подруга. — Всю жизнь ты на себя наговариваешь, — цокнула Юлька. — Да ладно. А Белов то как? Слышала его милиция искала. Что натворил то? — Да его там подставить хотели, не получилось. — А казался таким хорошим парнем, не туда тропка его увела. Общаетесь? А то ведь не разлей вода были. — Общаемся, работаем вместе. — Ого! — удивилась девушка, — ты что, тоже того…? — Да нет конечно, я так, на подхвате. У тебя то как с личной жизнью? — Ой, — махнула она рукой, — не везёт мне. Мамка только меня сосватать все пытается. Слушай… — Что? — Тут такое дело, выручи а, — умоляюще произнесла Вера. — Ну говори! — В общем мама меня с одним парнем познакомить решила, с сама на смену упорхнет. Посиди с нами, а. Волнуюсь жутко. — Третьей быть что-ли? Дак он же меня возненавидит. — А я попрошу, чтобы он тоже друга привел. Ну выручи, по старой дружбе… — А когда? — Да сегодня вечером, не отказывайся. Вдруг он твою судьбу приведет, или у тебя есть кто? — Да нету… Зря она может взболтнула это, сразу образ мужчины с волосами цвета меда тёплого перед глазами всплыл. Хорошо, что Пчелкин ее сейчас не слышит. — А давай! — улыбнулась Юлька, — приду. Обрадовалась Верка, даже в ладоши как дитё малое захлопала. — Вот здорово! Я тебя ждать буду, к семи часам. Адрес тот же, помнишь? — Помню. — Спасибо, спасибо, спасибо! Ты прям палочка выручалочка! Пойдем я тебя до автобуса провожу. — Вер, так у меня машина своя, — сказала девушка, звонко бренча ключами. — Ну ты даёшь, Самойлова! — А то! — кокетливо подмигнула ей девушка, — подбросить тебя? — Ещё бы! Ершова покрепче ухватилась за локоть подруги и громко цокая каблуками, девушки покинули осенний сад. Дождь громко колотил по крышам института и большинство студентов давно покинули аудитории. Октябрь укачивал упавшие листья, а жители столицы уже и забыли, как выглядит ясное небо. Верку она проводила, наставления ее послушала: что надеть, как себя вести и насколько женщине опоздать положено. Устала она от болтовни этой, всегда Ершова активная через чур была. Вошла наконец-то в квартиру свою, уселась на пуфик в прихожей, облокотилась затылком о стену и перед собой в одну точку уставилась. Свет солнечный сквозь незашторенное окно спальни пробивается. Сидит и Лёшу вспоминает. Не звонит он что-то, в Москву ещё вчера вечером вернуться должен, хоть номер бы свой оставил, сиди и жди его теперь. Зевнула она устало. В такую погоду только под одеялом теплым пуховым нежиться. Но сон как рукой сняло, как только трель телефонная тишину в прихожей нарушила. Девушка бросилась к трубке так, словно та передумать может. — Да? — Юля, здравствуйте! Это Лёша. — Ой, здравствуйте Лёша. Вы так вовремя позвонили, я как раз собиралась уходить, — протороторила она быстро. Ну что она несёт? — Значит мне очень повезло. Я хотел вас пригласить сегодня вечером? Не хотите прогуляться? Этого ещё не хватало. Ждала ведь она этого приглашения так долго. Ну почему она совестливая то такая, подруге ведь первой пообещала. К Верке все же идти придется. — Я бы с удовольствием, да только с подружкой встретиться договорились. — Мда, значит все-таки не повезло, — он немного помолчал, — я все понимаю, встретимся в другой раз? — Конечно! Вы обязательно мне позвоните. — Я позвоню завтра, не стройте пожалуйста планов без меня. — Хорошо, не буду, — она улыбнулась. — Тогда до встречи? — До встречи. Она положила трубку первая. Стояла ещё пару минут как безумная, на телефон все поглядывая. Время уже к шести подходило. Собираться надо бы, да только от телефона она все отлипнуть не может. Небо вечернее молнией пополам раскололось и гром ударил, словно водой ледяной ее окатил. Она поплелась к шкафу, натянула на себя капроновые колготки, черные брюки и пиджак. Бросив наспех ключи от машины в сумку, она посмотрела на себя в зеркало. Неужели она тоже изменилась как Верка? Да вроде все так же, не считая пару морщинок между бровей, а мама ей всегда говорила не хмуриться и не сутулиться. Но разве маму кто слушает? Опять звонит телефон, но девушка мешкается, уходить ведь уже собралась, возвращаться плохая примета, но вдруг это Верка. — Ало! — Привет, — тихо произнесли на том конце. — Привет… — Не занята? — Вообще-то я тороплюсь. — Ммм… — промычал недовольно Витя, — куда? — Ну Пчёлкин, у меня ещё есть друзья кроме вас. — Друзья? Леха что-ли этот? — Ты что хотел, говори, мне некогда. — Соскучился я, Самойлова. Она громко хмыкнула. — Вспомнил обо мне? Ты мне даже не звонил ни разу, ну и кто ты после этого? — Да я, вообще-то, уже дня три до тебя дозвониться не могу. — Не ври! Я ведь ждала, — взгляд ее блуждал по стене напротив, пока не наткнулся на приколотую к обоям записку. Она забыла заплатить за телефон, поэтому он до нее дозвонится не мог. — Черт, я забыла заплатить за телефон… — она нервно закусила губу. — Но сейчас же я дозвонился. — Видимо мама уже все оплатила, — она устала потерла глаза, — говори, Вить. — Увидимся может? — Не сегодня. — А чё? — К подружке иду. — Отлично, я тебя отвезу. — Не надо, я сама. — Тогда заберу, — продолжил настаивать он. — Ну хорошо, забери, — не стала отказываться она. Может хоть сегодня она сможет спокойно выпить вина, не думая об учебе, о делах любовных и о работе. — Диктуй адрес.

***

Мне бы только смотреть на тебя,

Видеть глаз злато-карий омут,

И чтоб прошлое не любя,

Ты уйти не смогла у другому.

Она пришла первая. Опоздать у нее не получилось. Верка уже нервно ходила по кухне, то и дело поглядывая на свое отражение. — Сядь уже, не мельтеши, давай лучше выпьем, — подруга согласно кивнула, разлила по бокалам вино и закурила. Только они расслабляться и болтать начали, как когда-то в школьные годы, в дверь постучали громко, они уж и забыли даже, что гостей ждут. Сорвалась Ершова с места своего и в прихожую ринулась. Притаилась Самойлова, даже дышать тише стала и слушает, о чем они там в коридоре между собой переговариваются. Бубнят все что-то поочереди, Верка хохочет заливисто и на кухню их приглашает. Первый заходит большой, неуклюжий, с шрамом над бровью. Вскакивает Юлька со своего стула резко, чует уже сердце ее заранее. А за ним и второй заходит, с глазами знакомыми. Смотрят они друг на друга, и улыбку спрятать пытаются. Вот ведь судьба до чего посмеяться любит. — Это подруга моя, Юлей зовут, — неловкая пауза в кухне повисла, — вы знакомы что-ли? — Ну как сказать, — произнес Лёша Смирнов. А глаза у него ярче самого летнего солнца горят. — А не ей ли я цветы то носил, а, Лех? — спросил Вася, с одного на другого поглядывая. — Ей, — улыбался Смирнов, не в силах глаз от нее оторвать. — Ну вы садитесь, что это вы стоите то? Я Вера, — девушка протянула руку Васе, а тот, совсем растерявшись, ее пожал. Леша возле Самойловой послушно уселся. Смотрит на нее, а сам глазам своим поверить не может, обманывают они его что-ли? Он с улыбкой покачал головой, в бокал свой уставившись. — Тут вот колбаска, овощи, мясо, вы ешьте, сама все готовила, — нахваливала себя Вера. — Спасибо, Вер. Мы обязательно все попробуем, — произнес Смирнов, толкая друга локтем в бок. — Да, мне всего и побольше. — Давайте я за вами поухаживую, — довольно проговорила Ершова, наблюдая с каким аппетитом мужчина накладывает себе в тарелку ее стрепню. — Да давай на ты, — жуя сказал Вася. — И правда, давайте уже на ты, — посмотрела Лёша на Юлю. — Конечно, почему нет, — она улыбнулась. — Ну, выпьем за знакомство, — подняла бокал Ершова. — За знакомство! Они пили, ели, говорили, смеялись, курили, потом снова пили и ели. Все это было так естественно и так привычно, словно давно уж они знакомы. Верке Вася понравился, вел он себя, конечно, немножко свободно, временами даже похабно, но это девушку в нем как раз и зацепило, а Вася от Ершовой весь вечер, глаз от оторвать не мог. Он много говорил, а она его слушала, да не просто слушала, а с огромным удовольствием. Время пролетело незаметно для всех, с Витей, на конкретное время Самойлова не договорилась, но выглянув в кухонное окно, она увидела его мерседес. Девушка вызвалась помочь подруге убрать со стола и пока она мыла посуда, Лёша решил заговорить: — Как же так получилось, что мы так встретились? — И правда удивительно, — улыбнулась она, — а ты давно прилетел? — Вчера вечером, но у меня дела были срочные, поэтому не позвонил, ты уж не обижайся. — Нет, нет! Что ты, — она сдула мокрую прядь с лица, — я тоже вообще-то была занята. — Я рад, что ты не скучала без меня. Как тебе мой сюрприз? — спросил он, касаясь ее спины. — Очень красивые цветы, спасибо, — она выпрямилась, — душно здесь что-то. — Да? Не заметил. Я надеюсь, ты не в обиде, что я у Саши узнал твой адрес? — Нет, конечно нет… — Я просто не знаю! Места себе не нахожу, со дня нашей встречи. Думаю о тебе постоянно, околдовала ты меня что-ли? Она хихикнула. — Нет. — Очень бы хотелось познакомиться с людьми, которые воспитали такую дочь. — Ну, это ты торопишься. — Извини, что напираю, просто я настроен серьезно, а ты? Он ждал ее ответа, а она молчала. Он все понял. — Я провожу? Трое молодых людей вышли из душной квартиры. Самойлова быстро попрощавшись с мужчинами, завернула за угол, черный Мерседес блестел в свете уличных фонарей. Она дернула заднюю дверь, но та не поддалась. Пчёлкин ждал ее на улице, спрятавшись в тени сухих деревьев. — Знакомые все лица, — сказал он, выходя на свет. — Вить, не надо а. — Лёх! — крикнул он на всю улицу. Смирнов обернулся, вглядываясь в темноту. Он что-то сказал Васе, махнул ему на прощание рукой и направился в их с Пчёлкиным сторону. Сейчас то все и решится, хочешь не хочешь, а выбор тебе сделать придется, на двух стульях уж не усидишь, как не старайся. Девушка поморщилась, представляя что ее ждёт. Она нервно вытерла мокрые ладошки о карманы своего пальто. — Ничего сказать не хочешь? — спросил Пчёлкин, закурив. — А что я должна сказать? — Ну например, что ты… — начал злится Витя. — О, Пчёёёлкин… — протянул Лёша, подойдя к ним ближе. — Может расскажешь ему, чем ты занималась после свадьбы Беловых? — О боже, — она приложила руку ко лбу, будто у нее была температура. — А чем ты занималась после свадьбы Беловых? — подозрительно спросил Смирнов. — Охриненным сексом! — победно улыбнулся Витя, — а знаешь с кем? Со мной. Лёша сначала не поверил, но посмотрев на Самойлову, все стало ясно, Пчёлкин не врёт. Он потрепал себя по волосам и поставив руки на бедра, печально рассмеялся. — Это все так сложно, — прошептала она. — Да что ты говоришь, твою мать?! — сорвался Витя. — Если ты его любишь, и у вас что-то есть, ты скажи, — спокойно произнес Смирнов. — Да, скажи ему, Самойлова, — Витя нервно расхаживал взад вперед, а глаза его, словно огнем синими горели. — Ну получается, что люблю. А ты Витя, иди нахер, спектакль удался на пять с плюсом. Она ушла. Пошла домой пешком. И темнота уже не так страшна. Хочется просто прийти домой, упасть в кровать и разрыдаться. А Пчелкин догонял. Догонял и кричал ей: — Куда ты? Совсем мозгов нет, по темноте шарахаться. — Иди нахрен, — повторила она. — Ну прости меня. Прости меня, слышишь? — За что? — она остановилась и заглянула ему глаза. — За то, что я не смог сказать тебе первым, что я люблю тебя. Я люблю тебя всю свою жизнь, представляешь, всю свою жизнь?

Поступь нежная, лёгкий стан,

Если б знала ту сердцем упорным,

Как умеет любить хулиган,

Как умеет он быть покорным.