Я не хочу остаться один

♡>

Такемичи тяжело вваливается в квартиру, придерживая дверь ногой. В прихожую задувает хлопья снега, они оседают на придверном коврике, принося с собой уличный холод. Тяжёлая коробка с глухим стуком падает на пол, прямо возле его ног. Такемичи тяжело вздыхает, переводя дыхание, все же, тащить эту огромную ношу было сложно, он несколько раз даже почти сдался, намереваясь вернуться обратно в зоомагазин, дабы вернуть хоть пару товаров. Постояв пару секунд он начинает лениво раздеваться. Стягивая с себя куртку он невольно ежится — из-за контраста температур его тело начинает неприятно гореть, особенно щеки и уши. Такемичи тяжело вздыхает, рассматривая коробку. Спустя пару секунд раздумий он все же решает вернуться за ней позже. Братьев все равно нет дома, да и вернутся они поздно, как обычно, а значит они не найдут их «подарок» раньше времени. Лениво перебирая ногами он поднимается на верхний этаж и сразу направляется в сторону последней комнаты — его комнаты. Тянет за дверную ручку и та отворяется, пропуская хозяина внутрь. Ханагаки медлит. Вылезать из одежды совершенно не хочется, сейчас именно она кажется единственным достойным источником тепла. Но мысли с ключевым «надо» все же побеждают лень, и, вот он уже стоит без верха, выискивая кофту потеплее, иногда подрагивая от бегущих по коже мурашек. Толстый вязаный свитер становится идеальным вариантом и тут же оказывается на его теле. Со штанами он парится меньше — берет первые попавшиеся, неуклюже натягивая их на себя. Закончив с переодеваниями Такемичи все так же медленно и лениво спускается вниз. Но на полпути он застывает, удивлённо глядя вниз. Там, на том же самом месте, стоит коробка, вот только ее кто-то уже успел вскрыть. Выражение лица сменяется с удивленного на негодующее. Это должно было быть чертовым сюрпризом, а эти неугомонные все испортили! Тихо выругавшись себе под нос он спускается по лестнице, начиная обход по комнатам первого этажа. Такемичи заходит абсолютно в каждую — осматривает, заглядывая во все укромные места, но так и не находит никого на первом этаже. Все так же хмурясь он поднимается наверх, начиная осмотр уже там. Комната за комнатой, по той же схеме. Такемичи обречённо вздыхает, остановившись у двери в кладовку. Больше им негде быть, а если уж их и здесь нет, значит ушастые успели смыться. Рука, словно в замедленной съёмке, тянется к дверной ручке, надавливает на нее и дверь с щелчком открывается. Внутри кладовки темно; Такемичи, основываясь на воспоминаниях, шарит рукой по стене, пытаясь найти злосчастный выключатель. Он чертыхается, начинает закипать, настроение и так подпорчено, ещё и этот убогий выключатель. Он нащупывает квадратный выступ и ликует в мыслях. Но почти сразу радость сменяется растерянностью и лёгким страхом. Такемичи спиной чувствует чье-то присутствие, ощущает горячее дыхание совсем рядом с ухом. В один момент раздаётся щелчок простенького замка, который открывается и закрывается изнутри. Ханагаки нервно сглатывает, боясь повернуться. Дыхание перехватывает, когда он ощущает, как на его руку, покоющуюся на выключателе, опускается чужая, широкая, с длинными пальцами. Его пальцы медленно переплетаются с чужими, и его руку осторожно убирают от выключателя. Такемичи не успевает сообразить хоть что-то, как его нагло разворачивают спиной к стене. Темно. Вокруг слишком темно, поэтому полагаться приходится лишь на свои уши и осязание. И Такемичи полагается, подавляя шаловливые мысли, которые сейчас ну совсем не нужны. Он на ощупь находит плечи человека напротив и сжимает их, стискивая пальцами приятную ткань. Такемичи сглатывает, пожалуй, слишком громко, когда ощущает горячее, сбившееся, хриплое дыхание на своей шее. Он жмурится, сжимая пальцы на чужих плечах сильнее. Страшно, но интересно. Он не уверен в том, кто перед ним — может это маньяк, грабитель, а может это один из братьев, кто его, черт возьми, знает. Но незнание порождает в нем чувство адреналина, заставляет коленки непроизвольно трястись, а сердце заходиться в бешеном ритме. Такемичи почти было вскрикивает, но вовремя пересиливает себя. Это было неожиданно… Неожиданно было ощутить горячий, мокрый язык на своей шее. Ханагаки закусывает губу, сжимаясь полностью, то ли от страха, то ли от накатывающего смущения. — Миччан~, — протяжно разносится прямо возле его уха. Такемичи открывает рот, дабы сказать хоть что-то, возмутиться в конце концов, но не успев сказать и слова он вновь захлопывает его, звонко мыча сквозь стиснутые зубы. Губы человека рядом перемещаются выше, с шеи на мочку уха, цепляются за нее, медленно охватывают её, слегка покусывая. Приятно. Неимоверно приятно. Хочется еще. — Сто-Мм! — Ханагаки не дают сказать и слова, продолжают терзать его чувствительные места. Он отвлечен настолько, что даже не замечает, как горячие руки пробираются под его свитер, начиная хозяйничать там. Тонкие длинные пальцы обводят бока, нежно оглаживая ребра, слегка задерживаются на животе, оглаживая небольшой рельеф мышц. Они неумолимо поднимаются выше, поднимая свитер с собой. А Такемичи и вовсе теряется. Он не может толком даже сказать хоть что-то, слишком уж он поглощен процессом. Пальцы парня напротив, блуждающие по телу Ханагаки, наконец находят себе место на его груди. Они аккуратно цепляют выпирающий сосок, слегка потирая его. Такемичи почти стонет, его ограничивает лишь преграда из плотно стиснутых зубов и сжатых губ, недающих ничему лишнему вырваться из его рта. — Какой же ты милый, Миччан, — Такемичи удивлённо распахивает глаза. Да, теперь он точно может сказать, кто обладатель этого голоса. Ран. Ран, мать его, Хайтани. И как он сразу не догадался? — Ран! Что ты делаешь! — Хрипит Такемичи, щурясь при этом, пытаясь разглядеть в удушающей темноте хоть что-то. — Ну как это «что»? — Такемичи не видит, но уверен, что Ран облизнулся, словно он только что отведал невероятный деликатес. — Я, — слышится шуршание одежды, а значит, Ран что-то делает. — Между прочим, собираюсь тебя трахнуть, Миччан. Такемичи задыхается. В ушах стоит звон, а в лёгкие не поступает и капля кислорода. «Собираюсь тебя трахнуть, Миччан»? Что это вообще за бред? Он жмурится и стискивает зубы, пытается прогнать лезущие в голову не совсем правильные мысли. Хананаки удивлённо вздыхает, интуитивно хватаясь за чужую голову, пристроившуюся у него возле паха. Ран мурлычет, потирается о ширинку, довольно поглядывая наверх. Ну конечно, он-то может в темноте видеть, в отличие от Такемичи. Такемичи совершенно ничего не может с собой поделать. Его тело, вопреки разуму, реагирует слишком бурно на потирания Рана, и, спустя всего минуту, у него встает. Хайтани пускается во все тяжкие — издевается над Ханагаки, дразнит его вставший член через ткань джинс. — Хаа.Ран, да постой же ты! — Слова даются с трудом, и Такемичи с ужасом отмечает, что начинает терять возможность мыслить здраво. Еще чуть-чуть, если Ран еще немного надавит на его член или сделает еще хоть что-то с ним, и Такемичи совсем потеряет рассудок. Хайтани будто слышит его мысли, нагло облизывается и быстрым движением растягивает брюки. Они тут же слетают на пол, оставаясь на стопах. Сверху на них приземляются и трусы Ханагаки. Такемичи жмурится, старается не смотреть, это все слишком смущает, все же, он к такому не привык. У самого было всего пару раз с девушками, а о парнях и речи не шло, тем более в принимающей роли. Вдруг приятное покалывание раздаётся внизу, в районе паха, оно посылает лёгкую дрожь по всему телу. Становится еще жарче. Ран взял его член в рот. Такемичи сгибается пополам, наобум хватается одной из рук за длинные волосы парня. Второй рукой он все еще зажимает себе рот, приглушая все звуки. Приятно, как же это приятно! Хочется еще, чтобы Ран продолжил обхватывать губами его член, посасывая, а потом, потом-! Ран отстраняется с лёгким причмокиванием и довольно скалится. О да, эта незаменимая черта старшего Хайтани — он постоянно зубоскалит, ухмыляется, и это выглядит до невозможности привлекательно. Хайтани медленно приподнимается, параллельно оглаживая худощавое тело. По сравнению с ним Такемичи выглядел более хрупким, хоть и был старше. Особенно сильно это выделялось в росте, Хайтани нередко подкалывали его по этому поводу. Ран щурится, вглядываясь в смущенное лицо брюнета. Не прилагая усилий он убирает руку Ханагаки со рта, заменяя ее своими губами. Хайтани целует грубо — берет все без остатка, цепляет чужие губы клыками и довольно мурчит в поцелуй, ловя ответные стоны Хананаки. Такемичи весь сжимается и притягивает младшего ближе, трётся о бедро возбужденным органом, надеясь хоть так почувствовать облегчение. Ран хмыкает, продолжая терзать губы Ханагаки. Он осторожно сжимает бедро Его Человека, впиваясь пальцами в упругую кожу. Легко проводит кончиками по чувствительной коже, перехватывая робкий стон Ханагаки. — Миччан, тебе придется сменить позицию, — Такемичи и понять не успел, о чем была речь, как его опустили на дряхлый стол, стоящий тут, наверное, со времен его прадедов. — Стой! Ты ведь не собираешься делать это здесь? — Нервно спросил Такемичи, надеясь на лучшее. — Именно, Миччан, я собираюсь трахнуть тебя на этом столе~, — певуче протягивает Хайтани, наваливаясь всем телом на Ханагаки, перекрывая тому доступ к движениям. Такемичи дёргается, когда ощущает влажные пальцы на сжимающемся колечке мышц. Первый из пальцев осторожно проталкивается внутрь, оглаживая подрагивающие стенки. Хананаки жмурится. Неприятно, хочется прекратить это все, но стоящий колом член между ног желает обратного. Следом за первым, внутрь проталкивается еще один палец. Ран двигает осторожно, ощупывает каждый сантиметр в попытках найти то самое место, о котором он лишь читал в какой-то дешманской гейской порнушке, так, для саморазвития. Такемичи тяжело дышит, скребя ногтями древесную поверхность. Боль и дискомфорт отступает и становится даже приятно. А потом Ран нажимает куда-то, случайно. Ханагаки выгибается, удивлённо расширив глаза. Со рта слетает громкий вскрик и белесая жидкость выливается на стол, падая крупными каплями на пол. Ран хмыкает, поглядывая на разморенного, подрагивающего от оргазма, Такемичи. Он стягивает с себя трясущимися пальцами штаны вместе с бельём, небрежно откидывая их в сторону. В ближайшее время они ему не понадобятся. Голодно облизываясь, он пристраивается рядом, потираясь возбужденным членом о дырочку. — Я, — он делает секундную паузу на то, чтобы войти в разморенное тело на половину. — Вхожу, — с хрипотцой заканчивает Ран. Такемичи вскрикивает, вцепляется пальцами в край стола. Ран довольно хихикает и входит полностью. Теперь они прижимаются другу к другу — кожа к коже. Хайтани глухо стонет, даёт время привыкнуть и себе, и Такемичи. Через пару секунд Хайтани начинает медленно двигаться — выходит, оставляя внутри одну только головку, а потом вталкивается внутрь, вжимаясь в Такемичи. Медленно, с глухими рыками, он двигается внутри парня, растягивая тугие стенки своим членом. Ханагаки задыхается. Это просто пиздецки хорошо! Он отчётливо чувствует, как в нем двигается член Рана, который определённо побольше его органа. В животе тянет и он на периферии сознания отмечает, что снова возбудился. Ран ускоряет движения и теперь вдалбливает Такемичи в стол. Деревянная конструкция ходит под ними ходуном, грозясь сломаться в любую секунду. Но они успевают закончить раньше, чем это произойдёт. Такемичи кончает, оставляя разводы спермы на том же месте, что и раньше, а Хайтани, следом, в него. Ханагаки, кажется отключается на время, потому что перед глазами лишь темнота и он ничего не помнит. Очнулся он тогда, когда почувствовал на себе тяжесть одеяла, придавливающую его к кровати. Сладкий плен сна заволакивает его в свои цепи и он даже не думает сопротивляться. /// — Слышь, блять, Ран, ты че творишь?! — Гневно вскрикивает блондин. Ран лениво зевает, дергая ушами. — Да ладно тебе, Рин-Рин, подумаешь, я всего-то исполнил свое давнее желание. Да и ты ведь тоже этого хочешь. — У меня, в отличие от некоторых, есть терпение и я не кидаюсь на объект воздыхания, и уж точно не насилую его. Ран возмущённо мяукает: — Эй! Вообще-то он был не против! Риндо недовольно цыкает и уходит, не желая продолжать этот разговор, не имеющий никакого смысла.