Под градусом.

В эту ночь, когда луна решила спрятаться среди серых облаков, Базар сиял непривычно ярко. Казалось, что гирлянды, лампы, УФ-фонари источали больше света, чем обычно, и это приятно радовало глаз, хоть сперва приходилось свыкнуться, что за забором темнота стала совсем непроглядной. Весь мир, такой обширный, местами опустевший до серой пыли и маленьких ростков сорняков, сконцентрировался в одной точке, в этом крепком здании. Песни под гитару были слышны, скорее всего, за километр от центра Старого Вилледора, и определённо привлекали внимание зомби, но те всё же не решались подходить чересчур близко. Фиолетовые лучи мешали присоединиться к общей вечеринке. Но никто, честно говоря, не расстраивался. Эйден медленно прошёл по узкому коридору, служившему входу в церковь Святой Троицы. Он не слишком торопился, потому что его выдернули из дома, убедительно настаивая по рации на том, что ему необходимо прийти ради именинника. А кто, собственно, им был, мужчина так и не узнал. — Да, конечно, — выдохнул в сторону от динамика пилигрим, поднимаясь некоторое время назад с кровати. — Я буду. Пьяные радостные возгласы на другой стороне канала на какой-то момент даже польстили ему. Не сказать, что Колдуэлл был против своей чрезмерной популярности, но в некоторые моменты, когда он приходил с вылазок и мечтал о своём спальном мешке на каркасе старой кровати, которую он нашёл в одном из исследуемых домов, его это не радовало, как раньше. Временами ему хотелось снова побыть для всех чужаком. Но сейчас он всё же прошёл внутрь здания, сразу же оглядывая окружающих. Судя по количеству людей, которые здесь находились, именинник был знаменитой шишкой, ибо ради него пришёл чуть ли не весь район города. Не смотря на ужасную духоту, мужчина всё же смог улыбнуться. Ему нравилось, когда люди сплочались, особенно по хорошей причине. Жители Старого Вилледора собрались разными кучками по интересам, разбились по своим углам и с интересом каждый что-то обсуждали. На досках, покрытых тряпками, висели праздничные разноцветные гирлянды, которые местные ребятишки по поручению своих родителей смастерили сами. Каждый пришедший держал в руках глиняную кружку, наполнение которой менялось в зависимости от возраста и предпочтений. Это место выглядело действительно живым. На миг, когда он остановился у самого начала этой «торговой улочки» Базара, Эйдену показалось, словно никакого апокалипсиса, никакого вируса и смертельных угроз не существует. Всё выглядело так, будто они с самого начала жили в подобных условиях, и это ощущалось с положительной стороны, на удивление. Он и дальше продолжал бы рассматривать, прислушиваться и изучать, если бы его не окликнул знакомый голос. — Эйден! Иди сюда! Пилигрим не сразу обратил внимание на обращение к себе, но вовремя заметил руку, которая махала ему издалека. Не теряя времени, он двинулся вперёд, попутно здороваясь с теми, кем был замечен. — Привет, Софи. — Мы думали, что ты не придёшь, — с улыбкой отвечает девушка и качает головой в сторону столиков рядом. — Карл не поверил, что захочешь. — Ещё бы. Понимая, что будет не очень здорово развивать эту тему в такую прекрасную ночь, Софи повернулась назад и аккуратно подцепила пальцем ручку чистой кружки. Другой рукой она обхватила бутылку, стоящую рядом, и наполнила небольшую ёмкость алкоголем. — Держи, — протянула её Эйдену, но тот тихо хмыкнул. — Спасибо, но я откажусь. Если честно, не планирую задерживаться тут надолго. Я недавно только вернулся, — виноватая улыбка медленно расплылась по его лицу, и он перевёл взгляд в центр. — Не подскажешь, у кого сегодня праздник? Софи практически никак не среагировала на отказ мужчины, но слегка удивлённо выгнула бровь и посмотрела на его профиль. — Эннит, — с какой-то саркастической интонацией ответила она. — Ты не знаешь, к кому пришел? — Так получилось, — кратко пожал плечами. Ему не хотелось оправдываться или что-то объяснять. Он чувствовал на себе чужой женский взгляд, который въедался в кожу кратким осуждением. Эйден уважал то, как девушка ценила местный народ, с каким трепетом старалась помочь каждому, но не хотел, чтобы его чересчур ввязывали в это. Этих людей он знал всего ничего, с некоторыми даже не был знаком, потому не мечтал об обязательствах, которые собирались вешать ему на шею. Будь это кто-то иной, с кем он проводил больше времени и общения, ситуация была бы иной. Но сейчас.. уж извольте принимать то, что есть. И сказать спасибо хотя бы за это. — Пойду поздравлю её, — устало повёл плечом пилигрим и махнул рукой подруге в качестве прощания. Не стал говорить, что понятия не имеет, как выглядит эта самая Эннит, но решил, что справится и без этого. У него есть глаза и уши, их будет достаточно, чтобы разузнать нужную информацию. Поэтому прогулочным шагом Эйден решил направиться на второй этаж, где было поменьше людей, но открывался обзор на большую часть Базара. Деревянные дощечки тихо скрипели под ногами, когда мужчина начал подниматься наверх. Грубые перила едва держались, но это не помешало Колдуэллу пробежаться по ним подушечками пальцев, чтобы занять свои руки. Даже не смотря на то, что его энергия была на пределе, тело по-прежнему тянуло двигаться. Можно было считать это обратной стороной медали пилигримов. Достаточно мешающей. Оказавшись на этаже или, можно даже сказать, втором ярусе всей этой конструкции Базара, он быстро нашёл себе пустующее местечко в качестве смотровой площадки. Отсюда, как и ожидалось, было видно и слышно гораздо больше, чем снизу, что приятно порадовало гостя именин. Он внимательно осмотрел помещение, стараясь выискать глазами самую яркую личность среди всех, вокруг которой должно было скопиться, по логике, больше всего человек. Пройдясь взглядом по каждому, Колдуэлл успел заметить многое: играющих в Ночных бегунов детей, обсуждающих какие-то свои рецепты женщин, сплетничающих подростков, целующуюся пожилую пару, делающих ставки в картах мужчин и расстроенного проигрышем молодого парня в них же. Всех, кроме той, кто была нужна. В какой-то момент пилигрим искренне начал задумываться о том, чтобы покинуть церковь прямо сейчас и придумать позже любое оправдание. Ему не очень хотелось торчать здесь сейчас столько времени ради того, чтобы найти одного человека, который, возможно, уже давно ушёл отдыхать. В конце концов, никто не запрещал гостям отмечать чужой праздник без присутствия самого именинника. Поставив руки на перила в качестве опоры для себя, брюнет вновь осмотрелся. Губы немного поджались в тонкую линию от разочарования, и он на короткое время прикрыл глаза. Открыл из только тогда, когда чужая рука проскользнула за шеей и легла на противоположное от своего хозяина плечо, создавая некоторую позу объятий. — Ничего себе, — мужской голос рядом вызвал у Эйдена устало-глупую улыбку, будто он прятался от него специально, но всё же был найден. — Видать, сегодня мне сопутствует сама матушка Фортуна. Не ожидал встретить тебя здесь. Разве наш малыш не должен спать уже час, как минимум, у себя в постели? — А ты давно мне в мамочки записался, Хакон? Или я чего-то не знаю? — хмыкнул в ответ Эйден и повернул голову, чтобы столкнуться с таким же насмешливым взглядом друга. Настроение заметно поднялось. — Давай, поехидничай мне тут ещё! Уверен, у тебя в запасе полно заготовленных фразочек на мой счёт. С нетерпением жду каждую, — его обаятельная улыбка невольно притянула к себе всё внимание собеседника на какое-то время и после того, как этот момент был замечен, стала ещё шире. — Много чести, — издал короткий смешок Колдуэлл и вновь перевёл взгляд на Базар. Хакон не стал ничего отвечать, но продолжил оставаться в таком положении. Он, показывая своё любопытство смело и открыто, во всю разглядывал сначала пилигрима, а затем также принялся изучать то, что происходило внизу. И через минуту, может две, до него дошло, что именно сейчас творится. — Ищешь нашу Энни? — спрашивает бывший бегун, касаясь одним пальцем предплечья, где доставал. Эйден кратко кивает. — Она уже сбежала отсюда. Можешь не переживать. — Сбежала? — Ага, — усмехается мужчина. — Если не ошибаюсь, ей сделал предложение Гарри. Они ушли вместе. — Понял, — медленно выдохнул Эйден. Выходит, зря торчал здесь столько времени. Или же нет? Может, жизнь решила скрасить его времяпровождения хорошей компанией, хотя вслух пилигриму было проще сломать язык, чем произнести подобное и согласиться. Но про себя, пожалуй, он будет думать именно так. Почему бы и нет. В конце концов, его спаситель практически никогда не давил своим присутствием на него. Рядом с черноволосым всё было гораздо проще, чем казалось. И даже общее состояние, настроение практически сразу менялось, стоило ему оказаться в районе трёх метров от Колдуэлла. Какая-то чёрная магия, определённо, но она вполне устраивала обоих. — Есть предложение, — слегка встряхнув друга, Хакон вывел его из собственных мыслей и необычно азартным взглядом посмотрел на него. — Удиви, — подхватывая это настроение, ответил пилигрим. — Я так понимаю, планов на столь чудесный вечер больше нет? Или наш мальчик хочет уйти отдыхать? Если выбор падает на второе, мешать не стану, но поверь, то, что хочу предложить я, не заставит тебя пожалеть. Внимательно слушая то, как мужчина буквально берёт его на вызов, Эйден заметил краем глаза недовольный, весьма проницательный взгляд Софи, которая стояла всё на том же месте, где они были, и неспеша распивала вино в одиночестве. Куда делся её охранник, вечно присутствующий рядом, оставалось лишь загадкой. Видимо, и у него есть личная жизнь. От этого взгляда стало как-то неприятно, холодно, но бегун постарался не обращать внимания. Он знал, что многие не одобряют его связь с Хаконом — тот успел слишком многим показать себя не с самой лучшей стороны. По крайней мере, так им казалось. До полной правды никому не хотелось копать. — Неужели? — выгибает бровь Эйден и вытягивает губы в ухмылке. — Звучит довольно, хм.. соблазнительно. Не думаю, что смогу отказаться, такие шансы ведь редко бывают. — А я уже начал бояться, что тебя придётся уговаривать наилучшим бурбоном, который ты только мог пить в своей жизни. — У тебя и такое имеется? — Ради праздника, конечно, — хитро улыбается кареглазый.

***

Эйден практически не помнил, как они добрались до одного из его ночлегов, пусть даже он до сих пор находился в трезвом состоянии. В какой-то момент в его голове просто буквально что-то щёлкнуло, и мужчина уже не мог оторвать взгляд от тёмного неба. Он не слышал хриплых звуков зомби, чужих криков с окраины города, шума со стороны Базара и даже самого себя. В этот раз пейзажи настолько привлекали его, что он чуть было несколько раз не полетел лицом вперёд, но тренированное тело рефлекторно спасло его от падения. Такое поведение совсем не было присуще ему, от чего Хакон с интересом, но молча, наблюдал со стороны. Он нарочито держался ближе обычного, чтобы в любой момент помочь другу, ибо замечал эту глупую рассеянность с его стороны. Но сам пускал невольные взгляды в облака, пытаясь отыскать там что-то интересное, что зацепило брюнета. К счастью или сожалению, его интересовал в данный момент лишь только человек рядом. Когда они оказались около ближайшего ветряка, Эйден более-менее пришёл в себя. Перед тем, как войти внутрь сооружения из досок, сделанного под дом, но больше походившего на просторный сарай с окнами, он быстрым взглядом прошёлся по крышам других зданий, а затем остановился на линии горизонта, которую еле было видно сквозь непроглядную темноту. Бывший Ночной бегун продолжал недоумевать, с чего бы вдруг мужчина так себя вёл. И так как желание всё разузнать прожигало изнутри, он нетерпеливо подтолкнул его в сторону двери. Вскоре, вернув мысли на свои места и возвращаясь в реальность, мужчины принялись обустраивать себе место, в котором планировали провести время вместе, как минимум, до рассвета. Если крепкий бурбон, конечно, позволит им осуществить это. Они сделали из спальников вымышленное гнездо, больше походившее на огромный кресло-мешок, и тут же устроились в нём. Сидя бок о бок, они на несколько секунд невольно замерли. — Ты недавно интересовался, где меня чёрт носил, что я вернулся до тошноты довольным, — первым заговорил Хакон, не скрывая довольной ухмылки. — Я берёг это для подходящего момента. Полагаю, что он наступил, так что.. Пилигрим следил за тем, как мужчина притянул к себе рядом стоящий рюкзак и полез внутрь. Первым делом он вытащил оттуда две бутылки бурбона. Они были немного покрыты пылью, но это, скорее, являлось плюсом к выдержке. Подхватив одну бутыль в руку, он стёр серый слой другой ладонью и, увидев этикетку, присвистнул. — Willett? Да ты шутишь, — чуть ли не нервно засмеялся Эйден. — Он лет сорок назад на рынке стоил под двадцать тысяч долларов. Это уже целый раритет. Будет кощунством пить его просто так, словно дешёвое пойло. — Ой, не кряхти! Иначе из малыша мигом превратишься в зануду, — следом за бутылками мужчина вытягивает небольшое устройство, которое спокойно помещается в его ладони. — Не велика потеря, — хмыкнул в ответ, а после ещё больше вытянулся в лице: — Ты где-то достал, мать его, плеер? Настоящий? Он работает? — Обижаешь. Конечно, работает. Я не слушал полностью, что на нём, но одна песня точно будет. Брюнет издал неверящий от детской радости полувздох-полустон. Он уже успел забыть, что в мире существуют подобные вещи, и сейчас, почему-то, это вызывало в нём бурю положительных эмоций. Будто только что все его действия и старания оправдались одним лишь плеером, который нашёл совершенно другой человек. Словно все тайны мира скрывались в этой небольшой музыкальной гарнитуре. Хакон передал плеер в руки пилигрима, чтобы тот вдоволь изучил его и сам смог включить. В это время он забрал ту бутылку, которую Колдуэлл успел осмотреть, и одним лёгким движением избавился от крышки. Поднеся горлышко ближе к лицу, ноздри обожгло приятным терпким запахом алкоголя, и бывший бегун невольно расслабился. — К сожалению, стаканы с собой принести не мог, поэтому придётся пить по очереди. Без проблем? — Я был бы дураком, если бы меня это сейчас хоть как-то заботило, — усмехнулся голубоглазый, а затем нажал нужную кнопку, и помещение заполнилось приятной, почти невесомой мелодией в стиле lofi. Оба мужчины замерли, прислушиваясь. Понимали, насколько им повезло, что эта штука работает на батарейках. Насколько их хватит никто не знал, но, даже если он выключится после одной песни, им этого хватит. В такое время, когда людям приходится жить, практически забыв о слове «электроника», это было чудом, самым настоящим. Эйден полностью откинулся спиной на стену и прижался к ней затылком. Его веки опустились сами собой, и тело постепенно расслаблялось под спокойную мелодию. Он никогда не слушал подобного, ведь в его плейлисте когда-то очень давно играла только ритмичная музыка. По крайней мере, в то время, когда он мог себе позволить это после Падения, когда техника готова была продержаться ещё какое-то время без дополнительной зарядки, а батарейки и аккумуляторы можно было найти в заброшенных магазинах. Ночь только начиналась, и Хакон довольно улыбнулся краешками губ. Это было именно той реакцией, которую он ожидал увидеть. Пока его друг передался открытому наслаждению музыкой, он решил выпить первым и прижался губами к горлышку, приподнимая бутылку. Алкоголь мгновенно обжёг язык и горло черноволосого, и тот, отстраняясь от стеклянной поверхности, шумно выдохнул. Почти рассмеялся и кратко зажмурился, встряхнув головой. Ощущения были такими, словно он впервые пробует выпить что-то с градусом, как в подростковом возрасте. — Чёрт возьми, — с удивлением Хакон уставился на очищенную собеседником этикетку. — Он даже лучше, чем я мог предположить! Ты просто обязан это попробовать, — и протянул ему бутылку. Полностью заинтригованный услышанным, Колдуэлл повернулся к бывшему бегуну и принял бурбон. Он также преподнёс его к своему лицу, чтобы ощутить всю тонкость аромата, и неоднозначно хмыкнул. Если бы они выпивали из стаканов, трёх вполне было бы достаточно, чтобы он опьянел. Учитывая, что никакой закуски у них нет, а сам пилигрим собирается пить на пустой желудок, что было не лучшим решением. Сделав первый глоток, он бесконтрольно закашлялся и принялся стучать по груди: совсем не ожидал, что будет настолько крепко. Но, услышав со стороны резкий и громкий смех друга, почти улыбнулся и стукнул по нему тоже пару раз кулаком в плечо. — Не дай бог ты как-то это прокомментируешь, Хакон, — восстановив сбившееся дыхание, брюнет с лёгким недовольством посмотрел на мужчину рядом и пригрозил указательным пальцем. — Конечно, молчу, — но тут же прыснул себе в кулак от смеха, на что Эйден закатил глаза и отпил ещё, но в этот раз спокойно и без происшествий. К тому моменту, как бурбон оказался вновь в руках Хакона, и он принялся пить, заиграла вторая песня на плеере. Мужчины вновь притихли, вслушиваясь в нарастающую мелодию: теперь было что-то более энергичное, но по-прежнему без слов, что совсем не расстраивало. На таком приятном фоне было легко разговаривать о своём. — Раз у нас праздник, имеется выпивка, то предлагаю красить это всё одной интересной игрой, — вдруг начал кареглазый. — Вообще-то, не у нас, — заметил Эйден. — Праздник есть праздник, и его следует отмечать, как подобает. Мы чтим традиции развлечений в такие особенные дни. — Да что ты? — с улыбкой скрестил руки на груди пилигрим. — Ой, просто дослушай! — махнул рукой Хакон, наигранно обидевшись. — Я предлагаю нам сыграть в одну интереснейшую вещь. Уверен, ты слышал где-то об этом. И он принялся рассказывать правила: суть всеми знакомой игры заключается в том, чтобы человек выбирал другому игроку ответить на вопрос или выполнить желание, а тот либо выполняет, либо выпивает в случае отказа. Раньше её называли «правдой или действием», но с изменениями правил и временем всё забылось. Эйден впервые слышал о таком, чувствовал, что мало чем хорошим может закончиться. Как минимум потому, что предполагал, какие интимные вопросы будут ожидать его. Но азарт, который горел в карих глазах напротив, а также градус, который успел стукнуть в голову пилигрима, сделали своё дело, и он был практически не против. — Хорошо, давай попробуем, — окончательно сдался Колдуэлл после нового глотка жгучего бурбона. — Кто начинает? — Пока бутылка в твоих руках, я буду первым. Хм.. начнём с лёгкого. Расскажи, какие девушки в твоём вкусе. Мне всегда было интересно, почему ты ведёшь себя как последний идиот, и отказываешься от внимания со стороны прекрасного пола. — Вы только посмотрите на него. Сидит здесь, местный казанова. Завидуешь, что на меня обращают больше внимания? — Переживаю, что ты, малыш, упускаешь столько шансов, — Хакон не удержался и быстро щёлкнул пальцем по кончику его носа, показывая, что он всё ещё повыше будет в этом плане. Пилигрим ненадолго нахмурился и посмотрел на мужчину. Тот считал ситуацию забавной и открыто улыбался происходящему, и это всё же успокоило его собеседника, избавив от лишних комментариев. Эйден вздохнул и совсем немного приподнял уголки губ. От него требовалась только правда. Поэтому, раз её хотел бывший бегун, он ему даст её. Даже если это будет слишком дорого стоить. — Причина довольно проста, — он пожал плечами и повертел в руках бутылку. — Я даже удивлен, что ты сам не догадался. — А должен был? — Здесь всё вполне логично, как мне кажется. Не давая прямого ответа, Эйден улыбнулся ещё шире и выпил. Конечно, он дал намётки на то, чтобы черноволосый сам разобрался и дошёл до нужного, но это, наверное, не было по правилам. Поэтому, подержав напиток несколько секунд для насыщения вкуса во рту, он сглотнул. Такими темпами он опьянеет гораздо раньше, чем планирует. После этого Колдуэлл передал бутылку другу, который задумчиво рассматривал свои ноги. Пилигрим был уверен, что, сидя рядом, слышал, как в голове у мужчины крутятся шестерёнки, обрабатывая услышанную информацию. Поэтому он не стал торопить его, терпеливо ожидая, когда у него получится сложить два плюс два. Когда же лицо Хакона вытянулось от понимающего удивления, Эйден не удержался и рассмеялся. Времени ушло гораздо больше, чем он мог себе представить. — Оставь это до своего хода, — хмыкнул брюнет, выворачивая ситуацию в свою сторону. — А теперь задам ответный вопрос. Почему ты всегда согласен ответить на внимание девушек? Среди них ты весьма популярен, но я не думал, что ты настолько.. беспринципный? Реакция Хакона заставляет его от неожиданности замереть. Мужчина устало откидывается на стену также, как Эйден, и прикрывает тыльной стороной ладони свои глаза. Эйден видит, как дрожит его грудь от тихого смеха. — По той же причине, — усмехается он и отпивает бурбона. Алкоголя остаётся почти ровно до половины бутылки, может чуть ниже, потому что бывший бегун делает сразу два глотка. Такое ощущение, что игра движется немного не по плану, и пьют они только ради того, чтобы набраться смелости для будущих ответов. Оба некоторое время сидят в полном молчании. Только сейчас обращают внимание, что играет уже третья песня. Вновь без слов, но она, скорее.. романтичная? Мелодия плавная, почти живая. На её фоне постепенно возрастает соло в виде саксофона. Самое то, чтобы раскрыть все свои секреты. Пилигрим забирает бутылку и выпивает просто так, вытирая влажные губы рукавом кофты. — Твоя очередь. Хакон некоторое время сомневается, стоит ли спрашивать то, что вертится на кончике языка. Вроде бы он видел лицо своего собеседника, который достаточно понятно среагировал на его слова. Но вроде хотелось остаться без каких-либо недосказанностей. — Ты — гей? — решается уточнить кареглазый, используя игру, как возможность, и надеясь получить ответ. Он замечает, как бутылка немного приближается к чужим губам, и разочарованно выдыхает, но вдруг смотрит на лицо Эйдена. — Да, — отвечает он. На какой-то момент из Ночного бегуна словно выбивают весь воздух из лёгких, но после этого он умудряется понимающе улыбнуться. Ему приходится потратить минуту на осознание и позволить брюнету вдоволь рассмотреть его растерянность, которая возникла непонятно откуда. Забирая бутылку из рук друга, Хакон уже более-менее вернулся в реальность и теперь ожидал, что ему будет загадано. Колдуэлл же, который был уже достаточно раскрепощен алкоголем для откровенных разговоров, не стал церемониться в вопросе и задал то, что весьма интересовало его. — У тебя был.. ну.. с парнями? — немного замявшись, спросил он. Не смотря на желание узнать, язык всё ещё отказывался произносить это вслух. — Секс? — Да, он, — потёр шею пилигрим, отводя короткий взгляд. — Был, — со смешком выдавил из себя Хакон и прикрыл на мгновение глаза. — Всего один раз, и мне хватило его, чтобы понять одну вещь: в ведомой позиции мне никогда не быть. — Всё было так плохо? — Вполне, — хмыкнул и протянул бутылку, которую тут же отобрали из рук. Тихая мелодия музыкального инструмента будто бы сглаживала сейчас все острые и не очень приятные углы их разговора. За окном по-прежнему было темно и тихо, и мужчины могли спокойно насладиться этим моментом друг с другом, ведь оба не помнили, когда в последний раз собирались вот так. Обычно у кого-то из них всегда полно дел, а если и выдаётся свободная минутка, то её либо испортит какой-нибудь человек, либо само настроение подведёт. Оба были слишком важными личностями, чтобы появилась возможность пожить без проблем, как все остальные на Базаре. Если их жизнь, конечно, можно считать таковой. В этот раз, делая небольшой перерыв в игре и переваривая новую информацию друг о друге, друзья решили выпить без повода. Алкоголь постепенно проникал в кровь бегунов, но Эйден первым начал терять определённый контроль над собой. Как и предполагал, собственно. Ему было жарко. Не спрашивая разрешения, да и зачем оно нужно, в принципе, Колдуэлл неаккуратно принялся стягивать с себя джемпер, который был надет поверх футболки. Это было необходимой мерой в такую осеннюю погоду, поэтому приходилось долгое время привыкать ходить как «капуста». На забаву его заинтересованному наблюдателю, пилигрим запутался, когда данный элемент одежды оставалось снять с головы и рук. Футболка очень сильно замедляла этот процесс и, в конце концов, задралась в попытке соскользнуть с тела следом. С его стороны послышались неразборчивые словечки, и Хакон мысленно предположил, что это были маты. Его взгляд зацепился за открывшийся на обозрение торс, и мужчина несильно нахмурился. Конечно, он знал, что пилигримы снаружи часто рискуют своей жизнью, попадают в самые невозможные передряги. Он помнил рассказы Эйдена о том, что с ним происходило в детстве. Но, когда увидел истерзанную шрамами кожу, просто не смог спокойно отреагировать, лишь попытался меньше концентрировать внимание на этом. — Что, малыш, не справляешься? — засмеялся и вновь услышал в ответ недовольный бубнёж. — Давай помогу. Для начала он осторожно подцепил края футболки и потянул её вниз. Пальцы невольно задели чужую грудь, а затем коснулись тела пилигрима ещё несколько раз, от чего Хакона словно током пробило, а следом окатило ведром воды. Будь он хоть немного пьянее, чем сейчас, непременно бы потянулся руками изучать анатомию своего друга на ощупь. Но ему хватило сил, чтобы приструнить себя щипком за ногу. Придерживая светлую тонкую ткань футболки, он помог мужчине выпутаться из джемпера и окончательно снять его с головы. На него, спасителя, уставилась удивлённая пара голубых глаз, в которых спустя секунду Хакон увидел облегчение и благодарность, которые приятно грели его гордость изнутри. Он перевёл взгляд на растрёпанные волосы Колдуэлла и не удержался: коснулся их ладонью, бережно поправляя. И только после этого понял, какого чёрта вообще творит сейчас. — Извини, — отстранился немного дальше бывший бегун. — Само как-то вышло. — Все в порядке, мне понравилось. Понравилось? Эйден мысленно хлопнул себя по лбу ладонью. Только надо же было так облажаться! Ляпнул первое, что пришло в голову, и хоть это было правдой, эти слова явно не должны были прозвучать вслух. Каковы теперь шансы, что Хакон подумает, будто это сказано специально? Не успел узнать, что друг — тоже по мужскому полу, и уже подкатывает, если это можно было считать хотя бы жалкой попыткой флирта. — Чья сейчас очередь загадывать? — тут же попытался перевести тему Эйден, нервно кусая губу. — Моя, — спокойно ответил Хакон, и у брюнета сжалось сердце. Страх того, что на этом всё могло подойти к концу, сковал его, позволяя ему лишь тихо дышать. Мужчина, на первый взгляд, даже не замечал этого чужого напряжения. Лишь на первый. — Это будет желание. — Хорошо, я готов, — ложь. Такая наглая, что сам чуть было не поперхнулся воздухом от такого настойчивого и уверенного тона собеседника. — Не пытайся убить меня после того, что я сделаю, — усмешка вновь вернулась на лицо черноволосого, и он, не давая мужчине определиться с тем, соглашаться или нет, притянул его к себе. — Будет обидно, если моё очаровательное лицо пострадает. И список пополнять не хочется. — Хакон? — почти возмущённо протянул чужое имя Колдуэлл, будто пробуя его на языке. — Что ты уду-.. Мужская ладонь оказалась на его затылке, и Эйден прочувствовал до мурашек по спине, как пальцы бывшего бегуна забираются в его короткие волосы. Другая спешно опустилась на талию, успевая перед этим вычертить на рёбрах неведомый узор. Эйден ощутил, словно оказался в ловушке. Закончить свои слова он не смог, потому как вместе с руками его коснулись чужие губы: горячие, желанные, местами грубые, терпкие от алкоголя, но такие сладкие на вкус, что у пилигрима всё свело в животе неожиданной истомой. Щетина усов кареглазого не очень приятно колола кожу под носом, но на это не хватало мыслей реагировать. Сейчас в голове Эйдена была такая каша, и единственное, что он смог сделать — сдавленно застонать прямо в поцелуй, от чего обоих одновременно передёрнуло. После этого мужчина ощутил, как к его бедру прижимается что-то твердое. У Хакона, мать его, встал член. У Эйдена, на стадии обработки этой информации, и когда чужой язык по-хозяйски прошёлся по его губам, как будто уговаривая ответить действиями, тоже встал. Пилигрим мгновенно отстранился, с силой надавливая на руку, что придерживала его за затылок. Его бешеный, немного затуманенный, совсем одичавший взгляд столкнулся с почти таким же со стороны бегуна. Только в его карих глазах присутствовало ещё какое-то непривычное сожаление. Возможно, даже не слишком искреннее. Колдуэлл, всё ещё держащий в руках этот злосчастный бурбон, запрокинул голову и сделал несколько глубоких глотков подряд, ощущая, как тело начинает жечь изнутри. Не только благодаря алкоголю, но значительно из-за него. Вместе с теплом он ощутил бо́льшую уверенность, чем присутствующую до этого. — Я не убил тебя, пока что, — придавая голосу довольную интонацию, с хрипом произнёс он и посмотрел прямо в глаза друга, если он ещё был им. — Теперь мой ход, верно? — Твой. — Не пытайся остановиться после того, что сейчас будет. Хакон с вызовом и хитринкой вскинул брови вверх, но долго удивляться у него времени не было: пилигрим устроился прямо на его коленях лицом к лицу, оседлав протянутые вперёд ноги друга, и обнял за шею. Постепенно руки поднялись вверх, в волосы, и пальцы неспеша принялись перебирать тёмные локоны. Колдуэлл приластился грудью, тем самым сокращая расстояние между ними. У бывшего бегуна от такого вида перехватило дыхание. Не в силах сразу сообразить, что лучше сделать, чтобы не убить эту атмосферу и настрой второго игрока, он не знал, куда стоит опустить свои ладони. Но, когда его пересохшие за пару минут губы накрыли губы брюнета, он автоматически положил руки на его бедра, чуть ниже ягодиц. Они не просто целовались — это был целый бой, где каждый норовил отнять ведущую позицию, просто потому, что жадность с каждой секундой росла. Хакон первым рискнул проникнуть глубже и едва не замычал от жаркого удовольствия, когда чужой язык подался навстречу. Ткань штанов заметно натянулась от возбужденного напряжения полового органа, и мужчина мысленно благодарил судьбу, которая вынудила его надеть сегодня спортивки. Эйден по наитию двинул бедрами вперёд, когда они отстранились на пару сантиметров, но продолжали переплетать языки, и простонал, поймав слухом такой же звук со стороны кареглазого. Ему было буквально больно физически от того, как сильно хотелось ощутить Хакона ближе. — Ты говорил, что никогда не будешь ведомым, вроде, — прохрипел Колдуэлл, разочарованно выдыхая, когда им пришлось «расцепиться» ради воздуха. — Но ты не сказал, хотел ли попробовать быть ведущим. — Ты.. хочешь? — в глазах Хакона заплясали черти от такого предложения, но в голосе присутствовали нотки волнения. Он знал, каково может быть, если всё сделать неправильно. — Похоже, что нет? — усмехнулся Эйден и одним движением дал ощутить мужчине своё возбуждение во всей красе. — Ради бога, я не маленький мальчик, Хакон. Ты не сломаешь меня под своим весом. — Дело не в-.. — попытался объяснить Ночной бегун, но вдруг возмущённо засмеялся и щипнул пилигрима за ягодицу, переместив руки. — Я между прочим не настолько тяжёлый! Придётся вынести тебе выговор за такие слова, малыш. Телесный. И тот моментально поймал это азартно-игривое настроение, потянувшись за поцелуем. Им предстояла длинная ночь и ещё одна бутылка бурбона.

***

Солнечные лучи пробивались сквозь неплотно прибитые доски стен, и один из них аккуратно светит прямиком на лицо пилигрима. Удивительно тёплая погода в этот осенний день радовала жителей Старого Вилледора, побуждая на прогулки по крышам и продуктивное отношение к делам. Но мужчина, который давно привык к прохладному воздуху, отреагировал не слишком положительно. Эйден неохотно открыл глаза, жмурясь от яркого света и передвигая от него голову в сторону. Всё тело неприятно жгло теплом, и он заметил, что плотно укутался в спальном мешке, который в расстёгнутом виде больше служил одеялом. В какой момент он мог замёрзнуть ночью, так и не понял. — Блядь, — при попытке приподняться на локти, в голову резко ударила пульсирующая в висках боль, которая мгновенно распространилась по всей голове, и мужчина со стоном откинулся обратно на тонкую потёртую подушку. В воздухе витал ещё ощутимый запах алкоголя, и Коулдэлла почти замутило от неприятных ощущений, которые свели желудок. Но вдруг его лица коснулся освежающий ветерок, и он с приятным удивлением заметил, что дверь открыта. С его положения было видно, как белоснежные облака неспеша плыли по небу. После этого он прикрыл веки, пытаясь сообразить, что вчера было: потому как кроме того, как он пришёл сюда с Хаконом, обсуждая бурбон.. Хакон. Брюнет неуверенно двинулся рукой к тому месту, где предположительно мог лежать мужчина, но, как и ожидалось, там было пусто. До конца не веря в то, что вчера произошло, да ещё и по его собственной инициативе, хозяин ключа ВГМ приподнял край спальника, заглядывая под него. Одежда была на месте. Приснилось, что ли? Но ощущения были далеко не обычными, и мужчина решил, на всякий случай, проверить белье. Которого не было. С громким звуком вздыхая, он закрыл глаза руками и устало потёр их. В голове совершенно не укладывалось всё это, но воспоминания постепенно возвращались, и он выяснил, что им было холодно из-за порывов ветра, но единственное, что в пьяном угаре бегуны смогли надеть — свою мешковатую одежду, которая чуть ли не сама наделась на них. Пролежав, не двигаясь, ещё несколько минут, Колдуэлл решил, что наступило время подниматься, как бы плохо не было. Ему срочно требовалось найти друга и поговорить по поводу случившегося. Ненависть и презрение с его стороны были последними, чего ему хотелось в отношениях с ним. Он признавал, что ему искренне хотелось того, что произошло между ними. И не раз мужчина подавлял в себе желание просто быть рядом, получать краткие поцелуи со стороны этого временами высокомерного «старика», греть бок о его, сидя у костра поздним вечером, и просто знать, что этот человек принадлежит только ему, а не каким-то, получается, одноразовым девушкам. Эгоизм чистой воды, но зато это было правдой. Вдруг в дверном проёме появился мужской силуэт, загораживающий свет и привлекающий к себе внимание. — Эйден! Неужели наша спящая красавица проснулась, наконец, — открытая усмешка пришедшего дала моментально понять, что тот, кого пилигрим собирался искать, нашёл его сам. И вдобавок издевается. — Хакон, иди нахер, — осипший голос Эйдена сам напугал его, и мужчина старался не думать о том, каким образом он умудрился его вчера сорвать. Бывший бегун лишь хмыкнул и прошёл внутрь помещения, усаживаясь на корточки перед постелью. — Вот так ты благодаришь своего спасителя? Я, между прочим, позаботился о том, чтобы твоя голова приносила пользу всему миру, и успел сходить к Веронике, — брюнет видел, как его друг (или уже не друг), полез в рюкзак. — Взял тебе анальгетик у неё. Сомневаюсь, что ты смог бы добраться туда самостоятельно в таком состоянии. — Спасибо, — сдался Колдуэлл и освободился от импровизированного одеяла. Пока он возился с ним, Хакон успел вытащить кружку, которую, видимо, тоже прихватил по дороге, налил из бутылки чистой воды и разбавил в ней порошок. На вид выглядело, мягко говоря, не очень, но, чтобы прийти в чувства, брюнет был готов выпить любую дрянь. — Что бы ты делал без старины Хакона, не представляю, — наблюдая за тем, как пилигрим пьёт, мужчина улыбнулся. — Не переживай, справился бы, — нашёл в себе силы слабо усмехнулся в ответ Эйден, но сразу посерьёзнел, поднимая глаза на чужие: — Нам нужно поговорить. Я хотел извинится за то, что на меня вчера нашло. — Не стоит. — Ты не понимаешь, — выдох. — Я не собираюсь портить нашу дружбу этими выходками. Поэтому позволь загладить вину хотя бы таким образом. Хакон задумчиво уставился в пол, а после встал, чтобы сменить положение, и устроиться рядом с мужчиной. Его спокойное выражение лица пугало и будоражило Коулдэлла, от он тактично дожидался, когда тот заговорит. Кажется, именно это и должно случиться. — Знаешь, Эйден, тебе совершенно нельзя пить. Если бы я знал, что ты забудешь самое важное к утру, то осмелился бы записать происходящее ночью на диктофон. Даже, прошу заметить! наплевав на собственный стыд. А он у меня, как ни странно, тоже имеется, как у всех людей. — Серьёзно? — Ага, сам в шоке. — Но ты этого не сделал, поэтому придётся напоминать мне как-нибудь иначе. — Хм.. — потёр бородку Хакон и загадочно растянул губы в улыбке. — А что? Звучит очень даже неплохо. Мужчина небрежно хватает Эйдена около воротника футболки и тянет к себе. Тот не сопротивляется, но и не смог бы, потому как сил хватает только на то, чтобы положить руку на шею кареглазого и послушно следовать его действиям. Они целуются, но в этот раз без голодного напора, который появился между ними вчера. Интересно, именно так целуются супруги по утрам? Не обращая внимания на неаккуратный внешний вид друг друга, опухшее лицо от сна и чересчур мятую одежду? Когда-нибудь два бегуна узнают об этом получше, на своём примере. Потому что Эйден растерянно вспоминает во время поцелуя, как они признавались в любви в порыве страсти и обещали быть вместе не смотря ни на что. Как-то по-пилигримски.