С первой попытки

~ 1 ~

На берегу сидит человек в синем костюме и смотрит на волны. Виви пять, почти шесть, Виви нельзя сбегать из дома. Но дом — это дворец и прилегающие улицы, площади, здания. Ещё дом — это люди. Так папа говорит. Но они сейчас вместе объезжают границы королевства, а сбегать из палатки ей никто не запрещал. Да и она всего-то до моря и обратно! Совсем близко. Незнакомец в синем поворачивается и широко улыбается. Невероятно белые зубы! Наверное, он ест полезную еду и чистит зубы дважды в день, как хороший мальчик. Виви улыбается в ответ — губы словно сами разъезжаются в улыбке. Она подходит ближе. Незнакомец милый и неопасный. Виви, подойдя, смотрит под ноги — на песке лежит обрезок трубы. — Ты кто? Почему труба обломана? Ты ремонтник? — Я будущее. Виви не смущает ответ, но какое удивительное, странное имя! — А ты кто? — Виви, принцесса Алабасты. — А ты рисковая. Проживи свою жизнь без сожалений, Виви, — Будущее в синем костюме смеётся. Виви не знает, что такое «сожалений» и осторожно кивает. Что это за слово, она спросит потом у папы или у Пелла, тот очень умный. — Что ты здесь делаешь, Будущее? — С тобой разговариваю. И правда. — А зачем ты сюда пришёл? Ты пират или гость папы? — Не пират, — Будущее мотает головой. У него очень интересное пятно вокруг левого глаза, но спрашивать о внешности невежливо, и потому Виви не спрашивает. — Я только твой гость, Виви, принцесса Алабасты. Виви делает два шага назад, а еще вскидывает подбородок и выпрямляет спину очень прямо. Такая ответственность. — Добро пожаловать! Будущее улыбается как-то растерянно и неуловимо становится серьёзным. «Неуловимо» — значит не поймать. А ещё: когда ощущаешь, но не можешь понять, почему так ощущается. Вот Виви не понимает, но она точно-точно никогда не встречала таких серьёзных людей. — Пожалуйста, пожелай мне удачи, Виви, принцесса Алабасты! Это первая в её жизни официальная просьба к ней, как к наследной принцессе этой страны. Все люди с просьбами обычно обращаются к папе. Уже не просто ответственность: поприветствовать гостя, — это большая ответственность и честь! — Удачи! — изо всех сил желает Виви. Будущее поднимается с песка, стягивает одну перчатку и торжественно протягивает ей руку, тоже в пятнах, как под глазом. Виви несмело тянет ладошку вперёд. Будущее склоняется к ней и пожимает руку. — Ты права, я в некотором роде ремонтник, так что твоя удача мне очень понадобится. Большое спасибо, Виви. У Будущего глаза цвета неба, воды и её собственных волос. Красивые глаза, но очень печальные. А улыбка широкая и весёлая. И под всем этим непроходящая серьёзность. Какой странный человек. Виви не видит в Будущем лжи или зла, но разве можно быть сразу грустным и счастливым? Будущее становится ещё более странным, когда начинает мерцать и истончаться. Так себя не ведут даже миражи в пустыне! — Всё будет хорошо, Виви. До встречи! И вот Будущее походит теперь на полупрозрачный синий силуэт, который тает на солнце и — исчезает. Так грустно, но красиво. И уж точно это был не мираж — про них Виви, принцесса песчаного королевства, знает всё и может отличить признаки. Виви садится на песок, где совсем недавно сидел незнакомец, и внимательно смотрит, как последним растворяется в воздухе обрезок трубы. Потом смотрит на волны. На небо. Слушает шум прибоя, крики чаек и приближающиеся взволнованные голоса. Улыбается. Она поверит. Всё будет хорошо, и она ещё встретит Будущее, ведь он обещал. И она обязательно спросит, как ему помогла та удача, которую она пожелала ему от всего сердца. А пока о нём можно забыть до того времени, когда судьба сведёт их снова. Виви вскакивает с песка и бежит навстречу папе и королевской страже.

~ 2 ~

Эйс насмешливо фыркает, перекидывает свой рюкзак через плечо и идёт прочь из таверны, громко хлопая деревянной дверью и прокручивая в руке запечатанную бутылку рома. Тот плещется светло и весело, а Эйса никто не останавливает, хотя он определённо не заплатил за свои тридцать тарелок. Нет таких смельчаков. Только дураки, которые осмелились его разбудить, когда он беззаботно спал лицом в остатках риса — уж мясо с овощами он съел подчистую прежде, чем вырубился. Но дураки есть всегда, а всё же, если быть честным, разбудили его вовсе не они, а голос, будто из прошлого. Во сне Эйсу показалось, что он услышал Сабо. Повзрослевшего, как если бы тот не погиб от выстрела, взорвавшего лодку так много лет назад. Может, ещё немного, и Эйс бы не только услышал его, но и увидел? Казалось, чуть-чуть усилия, и это станет возможным… Сабо словно бы что-то спрашивал у хозяина таверны, Эйс пытался продраться сквозь сон, рвался вперёд, к брату… и наконец открыл глаза. А там эти дураки из местных выпивох пинали его стул и хохотали. Но им повезло, просто что с такими связываться? Эйс их хорошенько пнул в ответ, так, что отлетели, но поджигать таверну — владелец явно боялся этого и задабривал, всовывая бутылку, — где его вкусно накормили и где ему приснился Сабо? Вот уж нет, ещё чего. Когда Эйс приходит к берегу моря, останавливаясь у растущих неподалёку сосен, уже вечереет. Он немного пьян и снова хочет спать. Отдохнуть на втором этаже таверны в отдельной комнате с настоящей кроватью было бы неплохо. Но что ещё лучше? Быть подальше от общества людей, в одиночестве развести костёр и доесть сушёное мясо, слушать шум волн и потом засыпать, глядя на яркие звёзды. Память растревожена. Смотрит ли оттуда, с небес, дух Сабо? Эйс не против, если на него Сабо не смотрит. Он бедовый человек, и лишь сам за себя в ответе. Но Эйс хотел бы, чтобы дух братишки приглядел за Луффи, раз уж у него самого часто быть рядом не получится. А то, что их младший, уже начавший путешествие по Гранд Лайн, влезет в каждое змеиное гнездо на пути, упадёт к крокодилу в реку, в самую пасть, и наткнётся на спящего тигра, оттоптав тому хвост, — очевидно. И ладно бы, Луффи живучий, но ведь и местные «звери» в лице пиратов и дозорных те ещё твари. Впрочем, одного такого крокодила братишка уже встретил. И даже победил! И с принцессой Алабасты подружился. И команда у него хорошая — сильная, верная, они о нём позаботятся, спасут от всех бед, даже если сам Эйс не смо… Он уплывает в мир снов под мысли о накама Луффи и своём будущем, под шум волн и мягкие отсветы пламени сквозь прикрытые веки. Когда он открывает глаза, видит склонившийся тёмный силуэт над ним. Сердце быстрее разгоняет кровь, правую ладонь окутывает огненный шар. Огонь освещает чужое лицо. Пятно старого ожога под глазом, светлые волнистые локоны. Глаза, кажется, голубые. Дьявол. Кем бы ни был этот незнакомец, первым Эйс не нападёт. Слишком уж… слишком. — Эй-эй, всё в порядке, парень. Я искал, где переночевать, и увидел гаснущий костёр. В таверне нет мест, вот вышел к морю, а тут ты. Эйс отмечает скорее спокойную интонацию, чем сами слова. Может, слишком спокойный тон, даже беззаботный — некоторые так скрывают нервное напряжение. Но всё же огненный шар, готовый сорваться в ответ на угрозу, исчезает с ладони почти не замеченный хозяином. Эйса волнует, что в неярком свете не получается различить: чёртов костюм на незнакомце тёмно-синий или чёрный? Вот рубашка — или это платок на шее? — точно белеет, цвет не спутаешь. Незнакомец садится на песок. Достаёт такую же бутылку рома, как отдавал Эйсу хозяин таверны. Пьёт из горла, словно подтверждая, что там нет яда. — Еды нет, прости. И саке не нашлось, только вот ром. Раздели его со мной, если не боишься. А я погреюсь у живого огня. — Незнакомец шевелит угли, раздувая едва не погасший костёр. — Лады. Кто ты? — Просто путешественник. Не местный, но и не пират, не переживай. Ха, и не дозорный, если такое тебя волнует больше. Чувствуется, что незнакомец говорит правду. И неважно, сколько лжи осталось в несказанном. У всех свои дела. Эйс кивает ему: — Я тоже путешествую. Ищу Тича, Чёрную Бороду. Встречал такого? Незнакомец в ответ мотает головой беззаботно — как не смог бы, знай о Тиче всё, что знает Эйс. Или смог бы, будь в самом деле храбрым безбашенным братом… Тогда ощущение, что все малейшие движения чужого тела знакомы, было бы закономерным, а не таким жутким и волнующим, как сейчас. Может, Эйс ещё спит? Его отравили, и он бредит? Или попал под действие чьего-то дьявольского фрукта, который бы помещал разум в бесплодные грёзы? Иначе откуда бы тут взялся человек, который словно нарочно выглядит так, как мог бы Сабо, проживи тот дольше. Эйс уверен, Сабо не изменил бы любимому стилю. Тот лазал по деревьям, бегал и дрался так же, как Эйс, как Луффи, мог ненавидеть свою кровную семью и всё то общество, в котором вырос, но всегда оставался немного аристократом. Неизменная черта. Пока мелкие Эйс и Луффи при первой возможности скидывали всю одежду, а Эйс по сей день ценит шорты только за карманы, мелкий Сабо наоборот тщательно облачался в майки, рубашки, жилеты, пиджаки, закалывал запонки, закреплял ремень, повязывал на шею платок, не забывал даже в самых бурных приключениях свою смешную шляпу-цилиндр. Ему так было спокойнее. И наверняка выросший Сабо не изменил бы привычкам. Даже нашёл бы себе обрезок трубы или что-то ему под стать и носил бы с собой, чтобы как в детстве, но, конечно, больше для смеха и странных угроз — это точно не было бы единственным оружием. Так всё же… Синий или чёрный цвет костюма? Это важно. Сабо предпочёл бы синий. Эйс сам не замечает, как принимает бутылку из рук незнакомца и отпивает ром. Имя он точно спрашивать не будет — не хочет разрушать магию встречи. Вдруг и правда дух синей-синей звезды, носивший когда-то имя Сабо, спустился в его сон. А если это ловушка… что же, тогда его уже поймали. — Ночь хороша. Расскажи что-нибудь, — просит его не-Сабо. Эйс не привык говорить о себе, да и опасно это. Но у него есть одна любимая тема, которой он поделится с любыми ушами, готовыми его слушать. Пусть противники опасаются, союзники учитывают, друзья радуются. Пусть… Если бы перед Эйсом вдруг очутился Сабо, то ему обязательно следовало бы рассказать. Эйс говорит о Луффи, о своём — об их — младшем названном брате, которым безумно гордится. Незнакомец слушает живо, переспрашивает, восклицает, смеётся, просит рассказать ещё. Эйс и рад. Он пьёт ром, он отдаётся самым светлым воодушевляющим фактам, воспоминаниям и чувствам, но куда сильнее голову кружит человек перед ним. Человек, чьё имя он не осмелится спросить. И не высветит взметнувшимся огнём берег моря так ярко, чтобы уж точно разглядеть цвет глаз и костюма. И не допросит с кулаками: какого морского дьявола тот так похож?! Пусть на утро незнакомец окажется чудесным сном. Или реальностью, что горько подтвердит: мертвецы не возвращаются, а вот чудаков, которые любили бы костюмы и поболтать у ночного костра, в мире достаточно. Пусть однажды настанет утро… Сейчас Эйс молчит о себе и хвалится, какой Луффи классный, каким замечательным вырос и как собрал лучшую команду, с которой обязательно покорит Гранд Лайн и станет Королём Пиратов. Рассказывает, как менялись награды за поимку Луффи и его накама. Сколько людей уже покорил его дух — тут Эйс припоминает, чему лично был свидетелем в Алабасте. И довольно улыбается, пересказывая, как помешал капитану Смокеру поймать братишку. А как Луффи врезал Крокодайлу! Однако ночь всё не заканчивается, и Эйс ловит себя на том, что вот он уже откровенничает больше, чем стоило бы. Но остановиться не может и не хочет. Это личное, но… кому оно повредит? Это дела минувшие или невозможные. А парень — с золотыми кудрями в свете костра, в чёрно-синем костюме с белым платком, с руками в кожаных перчатках, с мучительным жадным взглядом — слушает внимательно, реагирует живо. Эйс говорит, как хотел бы рассказать всё то же самое одному дорогому человеку — тому, на которого столь похож его ночной гость. Поведать всё и немного больше. Например, что отправившись в плавание, он первым делом разыскал и поблагодарил Шанкса от себя и Сабо за то давнее спасение Луффи. Можно быть спокойным, это важное дело исполнено. Или вот… У Луффи в самом деле потрясающая и верная команда. С них он взял обещание присмотреть за братишкой. Обязанности старшего брата передать невозможно, но иногда… Если уж Эйс заботится о Луффи за двоих человек разом, за себя и другого старшего брата, то почему бы и команде Луффи не исполнить нечто похожее? У Эйса дурные предчувствия насчёт встречи с подлецом Тичем — и ясная решимость идти до конца. Огненный гнев клокочет в его сердце, не находя выхода, но разум не помутнён. И плевать на все предостережения и попытки его пиратской семьи остановить Эйса от неразумных шагов. Луффи бы понял. И Сабо… В любом случае, даже будь живы они трое, а не двое из них, неизменно, что каждый пошёл бы своим путём. Своя дорога, своя череда выборов, ошибок и побед. Только всё равно задача старшего друга — не упустить момент и вовремя подставить плечо. Не-Сабо впервые за знакомство ощутимо злится, вспыхивает, будто тоже огонь, или, скорее, бурный поток воды. Словно и его струны души сейчас задело. Пытается отвесить подзатыльник — Эйс ловко уворачивается, — и ругает, что обязанности старшего брата передать невозможно! Просто невозможно! А значит, старшие братья должны сами о себе заботиться, а не кидаться в омут с головой! — Я не могу иначе, — широко улыбается Эйс, на душе отчего-то легче. А незнакомец остывает так же быстро, как и вспыхнул, и больше не пытается его стукнуть. Между ними разливается молчание, которое не хочется нарушать. Трещит костёр и мерно шумят волны. Это одна из лучших ночей Эйса за долгие годы. Ему спокойно. По-настоящему, как давно не было. И в рассветной дымке он на мгновение прикрывает глаза, сожалея, что утро не может задержаться ещё чуть-чуть. Мгновение растягивается в маленькую бесконечность. Когда Эйс возвращается в реальность, просыпаясь, незнакомца рядом уже нет. Тот исчез, как сон, как горький призрак счастья, — а на душе всё же стало легче.

~ 3 ~

Сабо сидит на берегу моря и ставит галочки в блокноте. На белом листе всего три строки. «Удача королевской особы». Попросить первое желание настоящей принцессы, чтобы всё получилось — выполнено. И на всякий случай не абы какой принцессы, а знакомой. А из всех знакомых — будем честными, он знает не одну — попросить ту самую. Из-за Виви, в общем-то, он и попал во временной переплёт, то ли случайный, то ли предсказанный. В этом судьбоносном зале на Ревери полосы кайросеки оплетали стены узорами и блокировали силы фруктовиков. В зале, как понял Сабо, куда загоняли добычу. На этот счёт была традиция? Уж слишком специфичным оказалось место, где невольно оказались они оба. Королевское собрание тогда уже подходило к концу, а вылазка их разведывательного отряда в поисках Кумы была в самом разгаре. По широкой галерее отчаянно бежала от кого-то Виви в сторону единственных открытых дверей. За колоннами той же галереи в тенях стоял Сабо, пережидая погоню за ним самим. По роскошным голубым волосам он сразу её признал: принцесса Алабасты, друг Луффи. Что же, значит, время побегать вместе, он выскользнул из укрытия, широко улыбнулся и помахал рукой, приветствуя. Догнал её, представляясь. Они не сбавляли темп, и пока бежали, переругивались: Виви знала только об одном брате Луффи — об Эйсе, и не спешила верить Сабо. А тем временем оба отряда погони отрезали им путь к отступлению, и это были не простые стражники. Обычных солдат и десять отрядов Сабо не остановили бы. Бежать дальше было некуда, так что Виви всё же приняла временный союз с ним, и они сражались вместе. Принцесса была не так уж плоха! Теперь верилось, что она не только жила во дворце, всеми любимая, но и провела годы в «Барок Воркс» у Крокодайла. Хороших друзей умел находить Луффи! И всё же… В один неудачный момент Сабо прикрыл Виви своим телом, и широкий клинок со спины пронзил его насквозь. Почти насквозь: острие, измазанное в его крови на полную силу врезалось в серебро часов в потайном нагрудном кармане. Обратная, ответная волна от этого удара по проклятому артефакту снесла всю толпу нападавших в зале. А затем смыла, истончила весь мир перед Сабо, забрала силы в часовой механизм и привела его в действие. Много лет назад одна спасённая старуха дала ему серебряные часы со странными узорами, какие бывают разве что на понеглифах, и предсказала, шепелявя едва-едва, что смерть — предтеча жизни, что одна неслучившаяся смерть и одна случившаяся пробудят Время и отправят его, Сабо, в путешествие. Старуха ещё много чего ему сказала, Сабо запомнил накрепко и часы всегда носил во внутреннем кармане пиджака. Не то чтобы поверил в предсказание, но хотел как-нибудь при случае расспросить Нико Робин, что за символы высечены на диске. Это мог быть редкий артефакт, уж Сабо понимал. А на Ревери прикрыл Виви от смерти, и секундная стрелка громко застучала в уплывающем сознании. Память медленно прокрутила все безумные слова старухи, и их только оставалось принять за инструкцию. Он очутился в безвременье, где зелёно-голубые волны бесконечно лизали песчаное побережье, а лежащие на ладони часы отсчитывали миллисекунды десятилетий. «Эйс» — вторая строка в блокноте, тоже выполнено. Решиться исполнить собственное безумное желание — если уж всё пойдёт к чертям, то пусть у них будет хотя бы это. Новое счастливое воспоминание, разделённое на двоих, разве это мало? Как бы там ни обернулись события, Сабо хотел встретить повзрослевшего Эйса. Просто увидеть. Коснуться. Поговорить. Рассмеяться вместе. Не утолить свою боль от его потери — это невозможно, но ощутить огонь чужой жизни, поймать, запечатлеть всем собой момент, где Эйс жив, свободен и пока не обречён. Третья строка гласит: «Маринфорд. Изменить будущее с первой попытки». Сабо крепче сжимает часы в ладони. Третий этап плана. Пришло время действовать. В Маринфорде его ждёт куча дел. Не дать Чёрной Бороде забрать жизнь и силу Белоуса. Похитить и позднее взломать вместе с Ревармией хоть одну Пацифисту — в идеале узнать, где на тот момент времени держали настоящего, «нулевого» Бартоломью Куму. Это важно для изменения мира и чести Сабо как друга, как революционера — и это всё второстепенно. По сути, весь мир может катиться в пропасть, если ему сейчас, при ясной памяти, не удастся главного. Когда-то он думал, что в Маринфорде вся шумиха будет всего-то вокруг казни одного неудачника-пирата. Это не интересовало его, не слишком интересовало Ревармию — не настолько, чтобы действовать опрометчиво и открыто, вмешиваясь в чужие противостояния. Весь мир трубил о предстоящей показательной казни, а их тогда занимала одна деликатная и напряжённо-острая ситуация в другой части света. Даже хорошо, что намечается шумиха. Их действия останутся незамеченными. А Маринфорд станет полем битвы дозорных и всех тех пиратов, что пожелают спасти кого-то там — одного из командиров Белоуса. Да только тот каждого своего накама ценил как сына. А тут не тюрьма даже, казнь — как издевательская пощёчина. Важное событие для Морского Дозора и пиратского мира. Для революционеров? Новости, которые просто узнают из газет. У них полно своих забот. Так было ровно до того момента, как он собственно услышал о смерти Эйса Огненного Кулака, и тут же взял дрожащими руками газету. В голове отчего-то кипело и плыло, и рухнул он уже не на пол, крича от боли, а в бездну прошлого — и жгучего осознания настоящего. Не успел. Фотография мёртвого и живого братьев прорвали плотину забвения. Один — Эйс — мёртв. Второй — Луффи — жив. Луффи спасал Эйса от казни, Эйс спасал Луффи от смерти, они не могли иначе. А где был Сабо? Детские воспоминания и клятвы вернулись к нему, обжигая куда хуже, чем тот давний взрыв, отнявший память, — и согревая сильнее, чем вся последующая жизнь в Ревармии, под боком у настоящего отца Луффи, у того, кто заменил родителя ему, беспамятному. Драгон знал? О знакомстве? О братской клятве? Вряд ли. Да и какое это имело теперь значение. Сабо вспомнил всё, и трагические новости стали самым личным, какое только могло быть на свете. Его основная миссия сейчас: спасти Эйса и Луффи. И обязательно выбраться живым из Маринфорда вместе с ними. Он не даст им заново пройти через свою смерть. И он не сможет пройти через смерть Эйса вновь. А представить мёртвым Луффи и вовсе невозможно. Тот ещё не стал Королём Пиратов, их любимый младший братишка. Все трое должны остаться в живых и продолжить свой путь. Стрелка часов сумасшедше завертелась, преодолевая время и пространство в последний раз. И вот ноги Сабо твёрдо встают на землю Маринфорда в день Великой Войны. Сила огненного фрукта напоследок обдаёт тело и душу жаркой волной, а затем исчезает, возвращается к своему прошлому, здесь ещё живому владельцу, ждущему казни на коленях перед толпой дерущихся дозорных и пиратов. Часы, зажатые в руке, рассыпаются серебристой пылью. — Ну привет, новое будущее, — Сабо ухмыляется и поправляет шляпу. Легко подкидывает в руке обрезок трубы. Ему без надобности Эйсова сила огня, чтобы спасти братьев. Достаточно быть собой и оказаться в нужном месте в нужное время. Всё, чего он так хотел, прочтя ту чёртову газету и вспомнив прошлое. И вот время продолжает свой бег, а история воплощается по-новому.