Leo's 1AM Heartbreak Playlist

      Предполагается, что Лиса беспокоится о папарацци. Она должна быть осторожной и незаметной. Она должна следить за тем, чтобы никто из жёлтой прессы даже не думал касаться Дженни, чтобы все было тихо и даже скрыто. Она не должна хихикать, словно она в пятидневном отпуске мечты, когда она прибывает в шикарный многоквартирный дом Ким с такой же хихикающей Дженни на своей спине. Улыбка не сходит с ее лица с тех пор, как они проехали весь путь от парка на велосипеде, и теперь у нее начинают болеть щёки.       Лиса не знает, почему она забыла о всех своих обязанностях. Она не знает, когда начала позволять себе хотеть того, чего у нее не должно быть. Наверное, она где-то ударилась головой.       Дженни хочет дойти оставшийся путь сама, но Лиса ей не позволяет. Она не хочет причинять еще больше боли, возможно, вывихнутой лодыжке Дженни. Таким образом, она приседает перед слегка смущенным идолом, предлагая нести ее на спине.       — Лиса, всё в порядке. Правда!       — Онни, ты хочешь дойти быстро быстро или нет?       — Но я…       — Поверь мне.       — После того, как мы чуть не разбили наш велосипед об дерево?       — Вау, Дженни Ким, ты разбиваешь мне сердце… Но мы разбились? Скажи мне.       Мягкое и нерешительное: — нет.       Там должны были быть фотографы, Лиса уверена в этом. Фотографы, которые не замышляют ничего хорошего, бродят по районам знаменитостей, чтобы поймать достойные денег фотографии. Она задается вопросом, как бы выглядели их. Может быть, на некоторых из них было бы видно, как она чуть не споткнулась о ступеньки, заработав еще пару ударов по плечу от визжащей Дженни, которая цепляется за нее изо всех сил. И, возможно, еще несколько фотографий, которые она захочет сохранить для себя: фотографии, на которых они улыбаются, смеются и немного шумят, когда входят в здание.       Несмотря на то, что перед инцидентом Дженни вышла на пробежку, она все еще пахнет так же сладко, как цветы, и Лиса не возражает, чтобы нести ее вверх по лестнице, хотя бы для того, чтобы еще немного подержать ее рядом. Она знает, что это сомнительно, и поэтому направляется к лифту.       Дженни нажимает кнопку, и они обе неловко улыбаются, когда их приветствуют люди, которые также живут в этом здании. Они должны быть выглядят глупо. Глупо и мило.       Это занимает одну поездку на лифте, Дженни в шутку объясняет некоторым из своих соседей, что ее нужно носить на руках, потому что она глобальный посол Chanel, а потом несколько пролётов смеётся, продолжая игриво прикрывать Лисе глаза.       Когда они, наконец, добираются до квартиры Дженни, Лиса, наконец, понимает, насколько она устала. Истощение, наконец, настигает ее, когда адреналин начинает рассеиваться из ее организма. От ее утренней суматохи, попыток найти этот чертов цветочный магазин с Розэ, до пробежки в парк, езды на велосипеде, а теперь и таскания Дженни на спине до 25-го этажа. Она осторожно кладет Дженни на длинный угловой диван, прежде чем рухнуть рядом с ней, слишком уставшая, чтобы обращать внимание на голову Дженни, скользящую по ее плечу. Она склоняет голову над головой Дженни, чувствуя благодарность за то, что они благополучно вернулись, за то что ничего серьезного с айдолом не случилось. Она наверняка будет дорожить этими воспоминаниями и не сможет уснуть, думая об этом позже, но сейчас она просто хочет расслабиться и погрузиться в ощущение того, что Дженни находится рядом с ней просто вот так.       — Лили, — устало бормочет Дженни.       — Хм?       — Я голодна.       Лиса издает смешок, получая очередной приступ милоты. Дженни просто очаровательна от природы.       — Я тоже, — говорит она, вспоминая, как оставила закуски и напитки, купленные в магазине, в корзине велосипеда в вестибюле. На самом деле это не проблема, учитывая, что она уйдет после того, как убедится, что Дженни справится сама, но было бы здорово приготовить ту лапшу на полностью оборудованной кухне Дженни.       — Думаю, я смогу приготовить простую пасту с тунцом, — говорит Дженни, слегка двигая головой и глядя в сторону кухни.       Ее слова заставили Лису немедленно махнуть головой, чтобы отказаться от этой идеи.       — Нет, сиди здесь. Я буду готовить, — быстро говорит ей Лиса.       — Лиса, я все еще хочу жить, — без промедления отвечает Дженни, и проходит секунда или две, прежде чем Лиса понимает, что она имела в виду.       — Ты действительно собираешься задеть мою гордость сегодня, да? — она бормочет, когда Дженни смеется, — Поверь мне, — продолжает она, когда Дженни стонет и вздыхает.       Лиса не может ее винить. Если Дженни слышала историю о том, как она чуть не подожгла свою квартиру, и сколько сгоревших тарелок она скормила Розэ или Джису, то ее сомнения относительно готовки Лисы обоснованы.       — Давай просто позвоним и закажем что-нибудь, — говорит ей Дженни, и Лиса решает, что, возможно, пришло время улучшить свои кулинарные навыки. Ее отец — известный шеф-повар в Таиланде, ради всего святого! Даже ее мать очень искусный повар!       — В этом нет необходимости. Я буду готовить, — твердо говорит она, выпрямляясь, чтобы посмотреть на Дженни и развеять сомнения в ее глазах.       Однако проходит некоторое время, прежде чем она начинает, поскольку она убеждается, что Дженни удобно сидит на диване, ее травмированная лодыжка приподнята на подушке с пакетом со льдом. Айдол сняла свою спортивную одежду, и Лиса инстинктивно отводит взгляд от этих великолепных ног, когда Дженни выходит в огромной рубашке, под которой скрываются ее хлопковые шорты, она выглядит мягкой с распущенными волосами и чистым лицом. Без макияжа она выглядит так молодо, что иногда Лиса не понимает, что она старше всего на год. Дженни имеет тенденцию вести себя зрело перед камерами, аура, которую она излучает, неприкасаема и дорога. Женщина перед ней теперь выглядит как любая нормальная двадцатипятилетняя девушка.       — Ты уверена, что тебе не нужна помощь? — спрашивает Дженни, глядя в телефон, когда Лиса случайно роняет ложку.       — Неа! Всё хорошо! — быстро отвечает она, оглядываясь в поисках нужных ей ингредиентов. Удивительно, но кухня Дженни полностью оборудована для айдола, у которого есть все деньги в мире, чтобы платить за то, чтобы кто-то другой готовил для нее — у Дженни до сих пор нет личного повара. Розэ и Джису, возможно, раньше хвалили Дженни за готовку, но Лиса не думала, что айдол на самом деле будет использовать некоторые ингредиенты, которые она может узнать из кухонной кладовой своей семьи — ее родители разделили кухню со своими собственными ингредиентами и кухонными принадлежностями и на их еженедельных забавных кулинарных баталиях Лиса выступает в роли судьи.       Дженни серьезно изучала тайскую кухню? Лисе повезло с этим фактом, потому что теперь она может взяться за единственное блюдо, которое она может приготовить, не смущаясь.       Тем не менее, она следит за тем, чтобы ничего, абсолютно ничего не вышло из-под контроля, поэтому и звонит единственному человеку, у которого она может попросить помощи с этим блюдом.       — Папа! — тихо здоровается она, как только видит успокаивающее лицо отца на экране своего телефона.       — Дорогая! — здоровается он тем нежным отцовским тоном, Лиса улыбается, — что такое, Прия? — медленно спрашивает он, внезапно забеспокоившись, когда Лиса качает головой, уверяя его, что в этом нет ничего страшного. В конце концов, она позвонила на день раньше, чем обычно.       — Помнишь наше любимое блюдо? То, которое мы всегда вместе готовим для мамы? — она спрашивает.       — Ах! Особое карри Манобана!       — Да, верно! Можешь ещё раз напомнить мне? Мне нужно приготовить его для друга, — говорит она, и ее низкий голос переходит в шепот, когда она произносит последнюю часть.       — Какого друга? Рози? Или другой? Забавная кролик-черепаха? — спокойно спрашивает ее отец.       — Нет, другой, — отвечает она.       — Хм, другого? Это девочка? Может быть, мне позвать твою маму снизу? — говорит ее отец тем строгим отцовским голосом, который знает каждая дочь. Лиса жалобно стонет, приложив руку ко лбу.       — Папа, это просто друг, — шепчет она, защищаясь, когда слышит голос своей матери. Лиса в отчаянии вскидывает руки в воздух, тяжело дыша.       — Прия готовит для кого-то? Это не Рози? Почему она еще не представила нам эту девушку? — она слышит, как ее мать спрашивает, когда ее отец уходит из поля зрения. Через секунду они оба делят экран, и Лиса мечтает, чтобы земля поглотила ее сейчас. Она быстро заглушает их. Хорошо, что Дженни сейчас смотрит телевизор.       — У моего друга травма. Я просто помогаю ей, потому что она вывихнула лодыжку, — объясняет она, переходя с английского на тайский. Она почти кладет трубку, когда ее мать взволнованно подтверждает, что «это девочка!» отцу, как будто ни одно из ее разъяснений не доходит до них.       — Наша дочь готовит только тогда, когда в это касается девушки, и это наше фирменное семейное блюдо, так что это должно быть серьезно, — бормочет ее отец — причем по-английски, — и Лиса только вздыхает, потому что это правда. Еще в начальной школе она пекла печенье для своего возлюбленного, а затем жареный рис для Санни.       — Ну конечно! — радостно говорит ее мать, сложив руки вместе.       — Ребята, вы мне поможете или нет? — спрашивает она, сдавшись.       На самом деле, она не может винить их. После бури, которую Санни принесла в ее жизнь, они надеялись, что она встретит кого-то, кто достоин ее любви. Кто-то, кто останется.       Тем не менее, ее родители объединяются, чтобы помочь ей вспомнить точные пропорции и ингредиенты, которые она может использовать в качестве замены. Ее отец очень суетлив, постоянно напоминая ей, что делать и чего не делать. Как будто Лиса не слышала это миллион раз, когда была в Таиланде.       — Немного, не слишком! — ее отец говорит, как настоящий шеф-наставник, когда она посыпает солью, — тебе нужно постоянно пробовать и добавлять по вкусу.       — Завтра я пришлю туда кое-какие специи и ингредиенты, — говорит ее мать, пока Лиса помешивает кастрюлю, — С аутентичными тайскими ингредиентами намного лучше. А твоей девушке обязательно нужно попробовать тайские закуски. Я пришлю их.       — Мама, она не моя девушка, — повторяет она в тысячный раз сквозь стиснутые зубы, а мама машет рукой, не веря ни одному ее слову. Ее отец, с другой стороны, осторожно, но не так осторожно, подталкивал ее маму, чтобы она сказала ей напомнить Лисе представить свою девушку.       Лиса качает головой, уже чувствуя, что постарела за час. Вот почему, когда она заканчивает готовить, она вздыхает с облегчением.       Подняв телефон, она наконец прощается.       — Я позвоню завтра, хорошо? Спасибо за помощь? — она говорит со смехом — Люблю вас!       Она думает, что это конец, когда ее мать задыхается от удивления, поднимает руки, чтобы прикрыть рот, прежде чем постучать по отцу, который, с другой стороны, кажется застывшим на экране.       — Здравствуйте, мистер и миссис Манобан! — Сладкий голос Дженни кричит позади нее, Лисе пришлось проверить маленький экран внизу, где она, кажется, находит улыбающуюся Дженни позади нее, машущую родителям. Ей должно быть смешно, когда ее отец неловко машет в ответ, но вся ее связность испаряется. Это было совсем не то, чего она ожидала.       О, нет.       — Дженни Ким! — Лиса слышит восклицание своей матери, в то время как сама все еще не может произнести ни слова.       — О да! — Дженни смеется, прежде чем соединить руки и почтительно поклониться, делая тайский жест, — Саватди-кха, — точно произносит Дженни, как учила ее Лиса.       — Боже мой, какая красивая девочка, — с восторгом говорит мама Лисы, а ее отец кивает с улыбкой. Немногословный человек, Лиса может сказать, что он, кажется, весьма доволен тем решением, которое, по его мнению, приняла Лиса, в отличие от предыдущего.       И если Лиса еще недостаточно постарела, ее родители убеждены, что Дженни ее девушка, ее мама продолжает:       — Пожалуйста, убедитесь, что Лиса не пропускает приемы пищи и заботится о своем здоровье. Она постоянно ест все эти нездоровые полуфабрикаты, потому что не очень хорошо готовит. Она с детства привыкла к домашней еде. Поэтому мы с ее отцом постоянно за нее очень переживаем. Наша дочь никогда не рассказывает нам о своих проблемах и ведет себя так, будто все в порядке. Мы верим, что вы…       — Хорошо! Уже поздно, мама, — сквозь зубы говорит Лиса, бросая на мать предостерегающий взгляд.       — Не волнуйтесь, миссис Манобан, я позабочусь о Лисе и заставлю есть больше овощей. Я также была бы рада, если бы вы прислали мне несколько ваших вкусных рецептов, которые нравятся Лисе, чтобы я могла приготовить их вместе с ней. В последнее время я очень, очень люблю тайские блюда.       В этот момент у Лисы чуть не случился сердечный приступ, когда Дженни обняла ее за плечи и ласково похлопала по голове.       Она до сих пор не понимает, что именно происходит.       — Конечно! — Мама Лисы радостно говорит: — И впредь зови меня тетей, ладно? Мы с твоим дядей пришлём Лисе много тайских ингредиентов и закусок для тебя.       — Да, тетя! — Дженни послушно отвечает, ее улыбка ослепительна.       — Хорошо, девочки, наслаждайтесь ужином! Это наше фирменное семейное блюдо, надеюсь, тебе понравится, Дженни, — машет им мать, прежде чем взглянуть на нее.       — Лиса, относись к Дженни правильно, хорошо? — говорит она, прежде чем закончить словами: — обе заботитесь друг о друге!       — Мы будем! Спасибо. До свидания, тетя! Пока дядя! Спокойной ночи! — Дженни вежливо говорит с поклоном.       Звонок завершается до того, как Лиса успевает сама нажать на кнопку, и как только экран гаснет, она начинает бессвязно извиняться.       — Мне так, так жаль. Моя мама склонна думать, что я встречаюсь с каждой подругой, которую представляю, независимо от того, сколько раз я объясняю, — торопится она, размахивая руками, глядя на все, кроме Дженни.       — Ничего страшного, кроме того, если роль твоей фальшивой девушки поможет мне получать рецепты и вкусные тайские закуски, то я не возражаю. А теперь скажи мне номер телефона твоей матери, чтобы я могла с ней связаться, — говорит Дженни, открывая телефон, и Лиса заикается.       — Ч-что?       — Подойдет номер телефона твоей матери или любой из ее мессенджеров, — довольно серьезно говорит Дженни, прежде чем пробормотать: — Может, мне стоит послать твоим родителям подарок. Что они любят?       — Н-нет, на самом деле тебе не нужно, — говорит Лиса, когда Дженни начинает добавлять номер и адрес электронной почты её мамы.       — Я уже отправила семье Чеён в Австралию несколько подарков. Я пошлю по одному тетушке и дяде тоже, — говорит она, прежде чем попытаться взглянуть на тарелку Лисы — и на огромный беспорядок, который она устроила на её кухне — подходит ближе, прихрамывая, и тут Лиса кое-что понимает.       — Подожди, а почему ты стоишь?! У тебя травма! — восклицает она, прежде чем помочь Дженни сесть на обеденный стул. Айдол мило дуется при этом.       — У меня растяжение связок лодыжки, Лиса, а не ампутация, — упрямо указывает она, пока Лиса готовит стол, стараясь как можно красивее разложить блюдо по тарелкам — ее отец был бы очень разочарован печально выглядящей версией их семейного рецепта, которую она только что сделала. Она признает, что сейчас слишком усердно работает, стремясь дать Дженни все самое лучшее.       Как настоящая девушка, она насмехается над этой мыслью.       Но Лиса ничего не может с собой поделать.       Да, продолжай мечтать, Манобан.       Когда она наконец подает Дженни тарелку с карри и рисом, айдол скептически смотрит на нее.       — Ты…сделала это? — недоверчиво спрашивает Дженни.       — Я знаю, что это не похоже на пятизвездочное блюдо. Я плохо украшаю, в отличие от моего отца, и теперь я хотела бы серьезно относиться к его урокам, но вкус важен и… это комфортная еда? Кроме того, все может выглядеть беспорядочно, но это чисто… и съедобно, клянусь, — бормочет Лиса, садясь напротив Дженни, внезапно занервничав, когда айдол поднимает ложку, чтобы откусить.       Наступает долгая пауза, и Лиса вдруг начинает сомневаться в себе. Интересно, стоило ли ей спросить Дженни, ест ли она вообще карри. Или если она испортила приправу. В конце концов, у Дженни действительно чувствительный вкус.       Темно-карие глаза медленно встречаются с ее глазами, пока Дженни продолжает жевать, и Лиса чувствует, как ее сердце на секунду останавливается.       — Слишком…слишком остро? — спрашивает она, глядя на Дженни, а затем снова на тарелку.       — Лиса…       — Да?       — Это вкусно…       — Послушай, мне очень жаль. Мы должны были просто заказать, как ты хотела… А? Действительно? Тебе не обязательно должно это нравиться только потому, что ты чувствуешь себя виноватой…       — Лили, — Дженни останавливает ее, поднимая руку, чтобы взять Лису за руку, — Это вкусно! Я никогда не думала, что скажу это, но я рада, что сегодня подвернула лодыжку, иначе сегодня вечером я бы этого не попробовала, — искренне говорит айдол, — Я бы поужинала одна, — продолжает Дженни, и на ее губах появляется еще одна улыбка, — Спасибо, Лиса. Спасибо…за то, что всегда была рядом со мной. Это уже выше уровня твоей зарплаты, и все же, вот ты здесь.       Лиса смыкает руки вокруг Дженни, на секунду соскальзывая и в кои-то веки поддавшись желанию в своем сердце.       — Сколько раз я должна сказать, что мне не нужно платить за работу с тобой? С чего ты взяла, что мое беспокойство о тебе — работа? Я делаю это, потому что хочу. Потому что мне не все равно, — говорит она со всей серьезностью, пока не останавливается и не откашливается, — ты… Друг. Знаешь, ты для меня не только онни, но и подруга, — добавляет она, глядя на их переплетенные руки, и глубоко в ее груди резонирует жало. Она плавно отпускает руку Дженни, создавая впечатление, что она убирает волосы с лица, прежде чем откусить кусочек карри, проглатывая не только еду, но и чувства, которые она должна контролировать.       — Приятно знать. У меня был… неудачный опыт предательства. Так что извини, если иногда кажется, что я сомневаюсь в чьей-то искренности. Я действительно не привыкла к этому. И работа в этом бизнесе заставила меня опасаться всех, — мягко признается Дженни, и сердце Лисы сходит с ума из-за неё.       — Я бы никогда не предала тебя, онни, — торжественно клянется она, и на этот раз Дженни смотрит на свою еду, легкая улыбка растягивает уголки ее губ.       — Это то, что ты говоришь женщинам, которых ты очаровываешь своими красивыми глазами?       Лиса чуть не подавилась едой. Дженни зло смеется над ней. На днях она всерьёз попадёт в реанимацию с сердечным приступом из-за всех их игриво-кокетливых подшучиваний. Она почему-то жалеет, что решилась начать эту долгую битву комплиментов и лести.       — Женщины? Когда я это делала? Я ни за кем не ухаживаю и ни с кем не флиртую! — Лиса быстро отвечает, сделав глоток воды, которую ухмыляющаяся Дженни подталкивает ей. Она даже не знает, почему так категорически защищается.       — Ты сейчас ни с кем не встречаешься?       Лиса никогда ничего не отрицала так быстро:       — Нет, я имею в виду, это не совсем легко для меня, у меня даже нет времени на свидания, — тихо бормочет она, но Дженни улавливает это.       — Лалиса, ты хочешь сказать, что это моя вина, что у тебя нет девушки? — спрашивает Дженни с обиженным видом, и Лисе кажется, будто ей в грудь вбили гвоздь из-за такой точности. Но Лиса знает, что она имеет в виду. Работа на айдола — очень беспокойная работа.       Если бы только Дженни знала, что была не совсем права. Это правда, что это не так просто, учитывая обстоятельства, но это не значит, что это невозможно. Также факт, что Лиса также избегала серьезных отношений — за последние три года у нее было несколько интрижек, которые она могла бы легко сосчитать пальцами одной руки. Покончить с этим до того, как она ранит чьи-то чувства. Правда в том, что это действительно вина Дженни, но совсем по другой причине.       Нелегко доверить свое сердце другому, когда оно все время пытается вернуться к темным шоколадным кошачьим глазам и пухлым красным губам.       — Это не совсем так, — объясняет она, спотыкаясь о слова, — я просто… лучше, если я буду занята, сосредоточившись на своей работе и все такое. В конце концов, любовь только навредит мне, — выпаливает она, не собираясь звучать горько.       Потому что это сделаешь ты. В конце концов ты причинишь мне боль, и что еще хуже, даже не узнаешь об этом. Я даже не могу сказать, что это твоя вина. Это несправедливо по отношению к тебе, которая не сделала ничего плохого.       Она прячет эти слова за губами, не в силах произнести их вслух.       Эту боль я должна нести одна.       — Значит ли это, что у твоего таинственного поклонника нет никаких шансов? — спрашивает Дженни, когда Лиса снова вздыхает при упоминании неизвестного.       — Онни, меня не интересуют мужчины, ни капли любопытства, и я в этом уверена, — твердо отвечает она.       — Но это может быть девушка! — Дженни спорит, и Лиса вспоминает, что Розэ доказывала ей то же самое.       — Уф, я уже не знаю, — признается она, — Я бы считала, что мне повезло, если бы это было так.       — Значит, ты дашь ей шанс?       — Может быть? Кто знает? — Лиса пожимает плечами, прежде чем добавить: — Но это все может быть принятием желаемого за действительное. В конце концов, вполне может оказаться, что это парень. Сегодня утром мы с Ченг пошли в цветочный магазин на разведку.       — Правда? Что вы узнали? — Дженни с любопытством спрашивает.       — Транзакции проводились онлайн, за исключением одного случая, когда пришел парень, чтобы лично забрать заказ, — резюмирует Лиса, — И при этом сотрудник YG, — заканчивает она, когда глаза Дженни расширяются.       — Но все же он может быть тем, кто делает кому-то одолжение, — отмечает Дженни.       — Розэ сказала мне то же самое, — медленно говорит Лиса, обдумывая возможные варианты.       — В чём дело? — Дженни начинает: — Ты действительно думаешь, что это парень или. Надеешься, что это не девочка? И если так, то почему? Тебя кто-то ждёт в Тайланде? Или… ты кого-то ждешь?       Воспоминания нахлынули на нее за секунду. Смех Санни звенит у нее в ушах, когда они едут на велосипеде к своему любимому месту, ее волосы мягко касаются лица Лисы, когда Лиса держится за ее талию. Как счастливо они вместе танцевали под солнцем и ели мороженое по дороге домой, у них никогда не заканчивались темы для разговоров. Как ее холодные руки находили тепло в руках Лисы.       — Тебе не обязательно отвечать, — сквозь воспоминания прорывается голос Дженни.       — Там… раньше была девочка, — неожиданно для самой себя открывается Лиса. Эта слабость, которую она испытывает к ней, действительно позволяет ей легко говорить о подобных вещах с айдолом, — я любила её. Но… мы не должны были быть вместе. Всё закончилось, даже не успев начаться. Мне впервые разбили сердце, я думала, что его уже никогда не починить. Прошли годы, прежде чем я смогла снова говорить о ней. Она… отчасти причина, по которой я уехала из Таиланда, — рассказывает Лиса, глубоко вздохнув, прежде чем отпустить, выпрямиться на своем месте и отряхнуться, — Теперь это прошлое.       — Ты сказала «отчасти», — замечает Дженни, — по какой другой причине ты приехала сюда?       Лиса осмеливается взглянуть на красавицу перед собой. Ответ сидит прямо здесь. Она многозначительно улыбается, прежде чем снова сосредоточиться на еде.       — Это секрет.       — Почему ты не можешь мне сказать? Это действительно настолько плохо? Это неловко? Теперь мне действительно любопытно, — восклицает Дженни, дергая за рукава свитера Лисы, пытаясь встретиться с ней взглядом.       — Даже если ты будешь вести себя мило, это останется секретом. Я не такая, как твои фанаты, я невосприимчива к твоим чарам, — бормочет свою ложь Лиса, пережевывая пищу.       — Давай, скажи мне, — умоляет Дженни, — Лили, — очаровательно окликает она, тыкая Лису в щеки и бросая в нее сердечки.       Решительность Лисы подвергается испытанию, и она старается не смотреть в ее сторону, ее улыбка становится все шире, а ее щеки пылают.       — Прекрати! Это бесполезно. Твои силы здесь не работают, — слабо говорит она, когда Дженни настойчиво наклоняется вперед, чтобы прошептать:       — У меня много клубники и шоколада.       Лиса рассмеялась над этим.       — Ты думаешь, что сможешь подкупить меня? Онни, я не пальцем деланная!       — У меня есть те, что с золотой этикеткой, которые тебе так нравятся.       Живот Лисы начинает болеть после того, как она слишком много смеется, и на мгновение кажется, что время остановилось, и это только они. Она даже не осознает, что снова держит Дженни за руку, и их пальцы идеально соприкасаются.       Иногда она не может объяснить, как Дженни это делает. Быть одновременно причиной ее счастья и печали.       — Скоро я тебе расскажу, — обещает она после нескольких часов шуток.       — Обещаешь? — Дженни держит её мизинец, и Лиса качает головой в ответ на этот детский жест, но все же обхватывает Дженни своим мизинцем.       — Обещаю.       Также она с удивлением обнаруживает, что тарелка Дженни уже давно пуста. Очень разборчивой Дженни, которая почти не доедает, когда они едят в ресторанах. Факт, который идеально подходит для завершения и без того прекрасной ночи.       Лиса не может вспомнить, когда она чувствовала, что ее сердце было таким полным и легким.       — Знаешь… — говорит она, собираясь уйти. Кухня Дженни теперь чистая, Лиса даже вымыла тарелки и посуду, которой пользовалась, — Не всегда нужно есть в одиночестве. Я имею в виду, что я всего в одном звонке, — предлагает она, чувствуя себя смелой в этот момент.       — Ты уверена в этом, Лили? Потому что я буду звонить и беспокоить твои мирные ночи, о чем в конце концов ты пожалеешь, — подчеркивает Дженни, вызывающе изогнув бровь, и Лиса кивает.       — Ты мне никогда не помешаешь, — говорит Лиса, обнаруживая, что снова спотыкается, — У меня всегда найдется время для тебя, — продолжает она самым глупым способом, каким только может, прикрывая серьезность, чтобы скрыть свои чувства. Она даже сочетает это с преувеличенным подмигиванием и заставляет Дженни смеяться.       — Лиса, еще раз спасибо за сегодняшний вечер, — говорит Дженни, когда Лиса надевает куртку. Айдол опирается на дверной проем, упорно не слушая напоминаний Лисы о том, что не нужно провожать ее до двери.       — Не стоит, — мягко отвечает она, прежде чем Дженни наклоняется вперед, чтобы обнять ее. Лиса не может не закрыть глаза, она обхватывает руками фигуру айдола, вдыхая знакомый сладкий аромат.       — Напиши мне, когда вернешься домой, и я буду знать, что ты в безопасности, — говорит Дженни, разглядывая черты её лица, и Лиса кивает, неохотно отпуская ее.       — До завтра.       — Ты снова будешь готовить для меня?       — Только если ты не против снова съесть карри?       Улыбка Дженни украшает ее красивое лицо, и Лиса знает, что все делает правильно.       — Увидимся завтра, онни, — говорит она перед уходом.       Улыбка на ее губах держится всю дорогу до ее многоквартирного дома, она приветствует каждого, кто проходит мимо. Ночь кажется идеальной, а ее сердце наполнено таким теплом и счастьем, что она не знает, куда его поместить. Поэтому она мечтательно вздыхает и бессознательно улыбается, вспоминая смех Дженни и их разговоры.       Должно быть, она действительно безнадежна.       Но все это не имело для нее значения. Она в таком приподнятом настроении, что напевает счастливую мелодию и идет вприпрыжку, обнимая смятый коричневый пакет с лапшой и напитками.       К тому времени, как она достигает своего этажа, она уже отправляет сообщение Дженни, как и обещала, добавляя милый смайлик с изображением медведя в пижаме.       Ее телефон звенит при входящем уведомлении, и всего через несколько секунд появляется смайлик счастливого кота с сердечками от Дженни, который заставляет ее широко улыбаться. Она так сосредоточена на сообщении, что чуть не спотыкается о предмет, лежащий перед ее дверью.       Посмотрев вниз, Лиса наконец замечает букет, наполненный желтыми подсолнухами, но на этот раз они завернуты в белую бумагу, а не в ее обычную черно-розовую. Это первый раз, когда ее таинственный поклонник отправил их на ее домашний адрес.       Оглядевшись и обнаружив, что коридор пуст, Лиса пытается вспомнить, спрашивала ли она в цветочном магазине, есть для неё цветы на сегодня. Пока что ее таинственный отправитель взял за правило посылать цветы по понедельникам и четвергам. Вот почему ее любопытство усиливается.       Может быть… он наконец представился?       Подняв букет, она отпирает дверь и входит в свою квартиру. Она кладет букет на стол и осторожно достает записку, чтобы прочитать содержимое.       Ее улыбка медленно исчезает, когда она смотрит на слова, аккуратно нацарапанные на бумаге, и весь ее мир снова останавливается. Но на этот раз по другой причине. Поспешно достает телефон и набирает номер Розэ.       — Лис, что случилось? — Розэ здоровается, как только берет трубку, и Лиса сразу же слышит голос Джису.       — Эй, Лимарио!       Но у Лисы есть неотложное дело, и оно не может ждать, на ее запястье ощущается несуществующее жало, а грудь сжимается, и она крепко сжимает письмо.       — Я знаю, кто это, — выдавливает она.       — Кто? — спрашивает Розэ, будто она что-то жует. Вероятно, они едят в каком-то ресторане, где на заднем плане слышен легкий стук. Она даже слышит, как манду-менеджер говорит с Джису о свадьбе его кузины. Должно быть, он только что вернулся из Пусана. Но все это ускользает от Лисы.       — Мой таинственный поклонник, — медленно произносит она, переводя взгляд на теперь уже слегка помятую записку, ее пальцы сильно впиваются в карточку.       — О Боже, он связался с тобой? Это девочка? Ты встретилась с ней? — быстро спрашивает Розэ возбужденным шепотом, словно она отошла от группы, чтобы поговорить наедине.       — Она прислала мне еще один букет…       — Она? ОНА?! Я знала это! Видишь, я же говорила тебе, что это девочка. Итак, кто это?       Лиса смотрит на подсолнухи.       — Санни.       И вот так фасад рушится, и Лиса находит правду за тяжелыми слоями, за которыми она пряталась.       Она думала, что боль прекратилась, но этого не произошло. Время отодвинуло это на задний план ее памяти, накапливаясь каждый раз, когда она отказывалась признавать это, пока не осталось места для большего. Потому что в глубине души правда заключалась в том, что она просто отрицала это.       Она была далеко не в порядке.                      При, Привет, это я, Санни. Как твои дела? Я знаю, что ты, должно быть, не ожидала этого, или, еще лучше, не ожидала услышать меня, не после всех ужасных вещей, которые я сделала. Вот почему я подумала, что лучше послать тебе цветы, а не появляться перед тобой ни с того ни с сего. Я знаю, что теперь ты работаешь в корейской развлекательной компании, и я не могу не гордиться тобой и всем тем, чего ты достигла. Теперь тебе должно быть интересно, почему спустя все эти годы? Что ж, я была трусом, и мне жаль, что это заняло у меня так много времени. Но вот оно. При, пожалуйста, позволь мне сделать это правильно. Я сейчас в Сеуле, чтобы снять рекламный ролик. Я буду здесь неделю. Давай встретимся. Я свободна во вторник. Я оставлю место на тебя. В любом случае, ты знаешь Сеул лучше меня. Я написала свой номер внизу. Буду ждать, Прия. С любовью, Санниолнечно 02 — 7xxx — 4xxxx                      Примечания автора: Мастер плейлиста, Лео Манобан перепутал трек и добавил немного взрывной пикантности в конце. Большое спасибо за чтение. Опять же, невероятно, как много людей готовы не торопиться, чтобы прочитать мою работу. Вы все такие милые.