Наречение

– Ш-ш-ш - Лиля покачала в руках сверточек из трех одеял. Сверточек показал ей язык, но плакать перестал. Вся в отца, вреднючка маленькая, обязательно надо поехидничать напоследок. Осторожно Лиля положила дочку в коляску, поправив шаль вокруг крошечного носика, и потерла свои слипающиеся глаза, зевнув и потянувшись. Ужасно клонило в сон, кроха всю ночь капризничала, как будто возвращая её во времена когда Игорь только появился на свет. Словно эти десять лет ей приснились. И было только это полусумрачное состояние, когда сон и явь сливались в одно мутное марево, которое время от времени прорезал касаясь живых чувств опостылевший плач. Но она почему-то никогда не раздражалась по настоящему - сейчас для неё это было как вновь увидеть, что её малышка живая и настоящая, с розовыми щечками, сморщившимся от плача носиком, рыжими насупленными бровками... Оглушительно ревущая, будто пожарная сирена. Но сейчас кроха спала, тепло укутанная, а она шагала по похрустывающей свежим снегом тропинке в парке, выдыхая пар, сонно любуясь сияющим искрящимся снегом, березами, с ветвями густо покрытыми инеем. Наслаждаясь тишиной вокруг. Рядом заскрипели чьи то быстрые шаги, она лениво обернулась и в этот момент её холодной щеки коснулись теплые губы. Её ласково, крепко обняли и она, с наслаждением прильнула к груди мужа. - Привет снежинка. - он ещё раз чмокнул её в нос. Из коляски тихонько вякнули, и Лиля поторопилась покачать скрипящий рессорами голубой коробок. С улыбкой посмотрела на Северина, с тревогой разглядывающего дочку, маленькую мордашку в "капусте" одеял. Лиля улыбнулась, и поспешила отвлечь его чмокнув в небритую щеку. Сева первое время от беспокойства чуть не на стенку лез, услышав плач, перебирал кучу жутких догадок в сотый раз проверяя, что кроха не болеет, не умирает, а просто мотает родительские нервы... Ну или просто желает откушать. Или прозаично обгадилась. – Как вы поживаете, мои девочки? – Спим. - честно отозвалась Лиля. – Ты моя засоня. - понизив голос шепнул он ей на ухо. – От засони слышу. - шепнула в ответ Лиля, прикрывая глаза. Так тепло и приятно было нежится в его объятиях, когда он легонько покачивал её... Чувствовать как его горячая рука лежит поверх её, на ручке коляски. – Ну подумаешь разок проспал на работу... – Какой ужас, наш папа проспал, покойники не дождались его и ушли. - хихикнула Лиля. Он усмехнувшись сгреб её в охапку и поцеловал в губы. Лиля позволила себе тонуть в поцелуе, таком нежном, неторопливом... Сева взял её под руку, и они вместе пошли по парку, хрустя снегом, слушая тихое поскрипывание алюминиевых рессор, и время от времени проверяя на замерзла ли малышка... Сева принёс из больницы кофе. Она наслаждалась теплом чашки от термоса в руках, бодрящим, дразнящим запахом, и болтали приглушив голоса, полускрытые сенью тяжелых от инея березовых ветвей. - Ты же знаешь, что это очень долго, месяц прожить без имени... Или ты хочешь чтобы в ясли явилась прекрасная незнакомка? – Ну скажи, честно, ты можешь представить хоть одно имя которое подошло бы к отчеству "Севериновна"? - усмехнутся он – А по моему такое отчество украсит любое имя... Такое длинное и красивое. – Что, даже Даздраперма? Она хихикнула. – У меня ни одной приличной рифмы в голове, Сева. – А тебе обязательно, чтобы было в рифму? Из коляски донесся требовательный плач. Лиля наклонилась убирая рыжую прядку и воркуя. - Ш-ш-ш, ну ты чего, лисенок, тебе волосики щечки щекочут? – Лисенок? - переспросил Северин. – Ну да. - Лиля слегка смутилась - если ты не заметил, она от меня кое что унаследовала. Тоже маленький рыжик. Она с нежностью посмотрела на снова уснувшую девочку. – Наша лисичка. – Лиса-Алиса - слегка улыбнувшись отозвался Северин. Лиля тихо хихикнула. – А что, мне нравится... Прямо как у Кира Булычова... – Только не Селезнева, а Суворова. Лиля прикрыла глаза и улыбнулась. Теперь у её счастья было ещё одно имя.