Несправедливость

Когда бабуля Чиё заставляла своего внука пойти на курсы по рисованию, она больше надеялась не на повышение его навыков (с этим он прекрасно справлялся и сам), а на социализацию. На то, что Сасори с кем-нибудь там познакомиться и начнёт общаться. Как раз с этим он совершенно не справлялся. Сасори прекрасно понимал намерения своей бабушки. Поэтому он грустно улыбался ей на вручении сертификатов о прохождении курса, и надеялся, что она из-за своей близорукости не увидит надломленности в его улыбке. Да, он познакомился. И начал общаться. И ещё как. Так, что к концу года в него были по уши влюблены двое — Канкуро и Дейдара. В случае Канкуро это было вполне закономерно: он тоже буквально жил творчеством, их взгляды на искусство совпадали, и Канкуро с первых занятий выбрал себе Сасори как объект восхищения, потому что у того все получалось гораздо лучше. Его работы были для Канкуро недостижимым идеалом. Прямо как их автор. А Дейдара, наоборот, был полной противоположностью сосредоточенно-спокойного Сасори — общительным, шумным, эпатировавшим не только своим искусством, но и поведением, и внешним видом. Но именно эти черты и привлекали Сасори. Только он сразу понял, что к Дейдаре не сможет испытать ничего, кроме раздражения. У них были абсолютно разные подходы к искусству, что для Сасори ставило жирный крест на каких-либо хороших отношениях. Масла в огонь подливало до нелепости ревностное отстаивание своей ужасно глупой точки зрения. Дейдара мог сорвать голос, доказывая, что искусство — это взрыв. Но взгляд при этом говорил о том, что Дейдара хотел бы охрипнуть совсем по другой причине… Сасори старался не обращать на это внимание и не уставал упорно твердить, что искусство — это вечность. Однако во влюбленностях Дейдары и Канкуро он разбираться совершенно не хотел. Не до этого ему было. Потому что сам Сасори был влюблён Суйгецу. В нём удивительно сочетались все те привлекательные черты характера, которыми обладал Дейдара: непосредственность, легость на подъем, общительность, смешливость, эпатаж… Сочетались с вполне осознанной, здравой, взрослой, единственно правильной и так далее позицией по поводу искусства, которой придерживался сам Сасори, а также Канкуро. Суйгецу мечтал стать архитектором, чтобы строить прекрасные здания на века. И пришёл на курсы с определённой целью: подготовиться к творческому экзамену для поступления на соответствующий факультет. И всё было бы прекрасно: два таких таланта с совершенно разными характерами и одинаковыми взглядами на мир должны быть идеальными дополнениями… Тем более, Сасори и Суйгецу с первого занятия заметили друг друга, и каждый из них до самого окончания курсов продолжал обращать внимания на работы второго, по праву выделяя их среди остальных. Только вот было кое-что, что ставило жирный крест уже на планах и чувствах Сасори. У Суйгецу давно была девушка: тоже с ярко рыжими, почти красными волосами, немного болезненной бледностью кожи и плохим зрением, как у Сасори и его бабушки… Сасори решил скрыть ото всех всю боль и обиду неразделённой любви, спрятав её в своих картинах. И правильно рассудил, что бабуля Чиё вряд ли была бы довольна, если бы узнала обо всех этих результатах социализации своего внука. Зато она была довольна его работами. Впрочем, как и всегда. И это главное. А сам Сасори на этих курсах не научился чему-то новому в рисовании, потому что давно знал всё то, что им преподавали. Но понял следующее: в этом мире людям стоит заниматься только тем, что у них получается. Вот у него получается рисовать, а общаться — совсем нет. Сасори не думал, что ошибается. Он вообще никогда так не думал.