Asking him for more, and more

Август 23, 2024. Пятница. Штат Небраска.

      Свадьба — очень волнительное событие для любого человека… Но Луи сегодня очень счастлив и вполне себе спокоен, потому что он знает, что всё под контролем. Он знает, что всё будет хорошо, потому что сейчас рядом с ним его сестрёнки, помогающие ему привести себя в порядок. До церемонии ещё достаточно много времени, так что они даже не торопятся.       А вот Гарри настолько нетерпится увидеть будущего мужа, что его то и дело приходится отгонять от двери едва ли не тапками. А учитывая тот факт, что он подкупил детей подсмотреть, как выглядит Луи, доверие в этот день просто вышло из чата. И каждый, кто заходит в комнату, оказывается запуган Фелисите, поэтому точно ничего не скажет Стайлсу.       Когда дверь открывается в очередной раз, Лотти и Физзи одновременно закатывают глаза, разворачиваясь, чтобы послать гостя, который, видимо просто искал туалет и заблудился, но это оказывается Джоанна, так что они краснеют, продолжая заниматься макияжем Луи.       — Лу, ты так замечательно выглядишь, — искренне говорит она, прикрывая дверь. — Кто-то передал тебе письмо, я оставлю его на камоде, хорошо?       — Письмо? От кого? Давайте, я сейчас прочитаю.       — Но мы же только один глаз накрасили, — говорит Фелисите, — не будь ребёнком.       — Вам стоит отдохнуть, иначе потом будут болеть спины, и вы не сможете потанцевать на моей свадьбе. Это меня очень расстроит, — это очевидно срабатывает, и девушки уходят за лимонадом, когда Джей передаёт конверт без отправителя ему в руки и тоже уходит.       Достав письмо, Луи с удивлением смотрит на ровный чёрный почерк. Это явно не любовное письмо от Гарри… Но почему-то Томлинсон сразу понимает от кого оно. И его сердце вздрагивает, но не от боли и неожиданности, а от некоторой радости и предвкушения. Он знал, он знал, он знал…       «Дорогой Луи,       это очень особенный день для тебя, Гарри и ваших детей, как настоящих, так и будущих. И я действительно очень радуюсь за тебя в этот день, даже если ты уже успел понять, какая я мразь. Ты прекрасен в этот день, я уверен в этом на все 100%, милый.       Я пишу тебе, чтобы ты знал, как многое значил для меня. Но это письмо написано не ради того, чтобы ты стал сбежавшей невестой, вовсе нет. Я горжусь тобой и тем, какой огромный шаг к счастью ты делаешь сегодня. Ты неверояно сильный и мужественный, Лу.       Пожалуйста, прости меня за всю ту боль, что я тебе причинил за эти долгие годы. Ты не заслуживал такого отношения, я всегда знал это, но правда в том, что я сломленный человек, и поэтому ломаю других людей. Ты был дорог мне, поэтому пострадал больше всех. Я знаю, насколько это несправедливо, но ты же знаешь, насколько несправедливой бывает эта жизнь…       А я знаю, что ты никогда не сдерживаешь обещаний, которые даёшь мне. Я знаю это, поэтому и пишу тебе. Я знаю, как сильно ты ненавидишь меня прямо сейчас, когда читаешь эти строки, но правда в том, что мне пришлось сбежать после того, как кто-то заказал моё убийство. Мне пришлось сделать тебе больно своей гибелью, чтобы этот «кто-то» поверил в то, что меня больше нет. Это несправедливо, ты заслуживал знать, что я жив, но ты отказался говорить со мной в тот день, Лу.       Я просто хочу, чтобы ты знал, что иногда я тоже не сдерживаю своих обещаний. Правда в том, что я люблю тебя не смотря на то, что сказал когда-то давно. И я очень рад знать, что ты нашёл человека, который даёт тебе то, чего ты заслуживаешь. Пожалуйста, береги себя и своих детей.       Я всегда буду рядом. Прости меня за всё это, Луи.

— С любовью, искренне и навсегда твой Джек Босфорт».

      Догнав Джоанну, парень показывает ей свёрнутое вдвое письмо, спрашивая о том, кто его передал, и женщина, удивлённая настолько взволнованным омегой, неуверенно говорит что-то про сад. Луи даже не дослушивает, что она говорит, он выбегает из дома, игнорируя ничего не понимающих гостей, по крайней мере тех, что уже приехали, хотя ещё слишком рано для этого.       Когда Томлинсон прибегает в сад, единственный, кого он видит: высокого широкоплечего мужчину, стоящего к нему спиной и курящий, смотрящего куда-то далеко вперёд сквозь солнцезащитные очки. Его тёмные отросшие волосы колышутся от сильного ветра, и Луи знает, что это он. Он на все сто процентов уверен в том, кто это. Он не мог так сильно ошибиться.       И прямо сейчас он даже не знает, стоило ли бежать сюда, потому что он не знает, что сказать Джеку. Но и просто уйти он не может. Тем более, когда мужчина спокойно оборачивается и молча смотрит на него.       — Я бы хотел злиться и ненавидеть, — тихо признаётся Луи спустя несколько долгих мгновений. — Но ты же знаешь, что я не могу.       — Знаю, — его голос заставляет Луи рассмеяться от подкатившей к груди злости.       — Ты жив, Господи, конечно ты жив… Ты такая ёбанная мразь, — он закатывает глаза, подходя к нему и забирая окурок, чтобы бросить его на землю и потушить, а затем поднять и положить Джеку в карман, ибо нехер мусорить. — Ты, блять, знаешь, что со мной было?       — Знаю, прости за это, но я думал, что ты всё поймёшь. Я специально написал куда лечу и во сколько, Луи.       — Это ничего не меняет. Я все эти годы отказывался понимать, кто ты такой, а теперь, когда я практически смирился, что тебя больше нет, ты вернулся. Просто объясни мне — нахуя?       — Вот и ты мне объясни, нахуя завалил мою голосовую почту сообщениями. Каждый ёбанный раз одно и то же: «Вам голосовое сообщение от Луи», — и каждый раз ты либо поносишь меня, либо просишь вернуться в твою жизнь. Вот я и «воскрес» ради тебя, и теперь мне тоже интересно — нахуя.       — Это была терапия! Я думал, что ты умер! И мне нужно было высказать тебе всё, что я думаю!       — Хочешь, чтобы я уехал? Я уеду, просто скажи мне, что тебе нужно.       — Я… я не знаю, что мне нужно, окей? Я просто устал думать о том, что со мной было, и я просто хочу выйти замуж за Гарри, забыть тебя, забыть родителей и ведь тот Ад, от которого я бежал столько лет. Вот, чего я хочу.       — А я тебе для этого зачем? — Луи вздыхает, опуская взгляд и пожимая плечами, поэтому Джек делает пару шагов к нему навстречу, чтобы провести ладонями по плечам вздрогнувшего омеги. — Ты любишь его?       — Конечно! — его взгляд вновь оказывается прикован к зелёным глазам Босфорта, и в нём плескается столько непонимания и осуждения за такие глупые вопросы, что альфе даже становится стыдно. — Он мой истинный альфа, я очень сильно люблю его!       — Я очень рад, что это так… А один накрашенный глаз — это мода такая, да?       — Это из-за тебя, ты очень невовремя передал письмо! — оправдывается Луи, хмурясь и отстраняясь от его прикосновений. — Тебе не следует прикасаться ко мне.       — Правда? Почему нет?       — Потому что Гарри может почувствовать твой запах на мне, это было бы крайне неприятно для брачной ночи… Я не хочу ссориться с ним в очередной раз, тем более из-за тебя. Гарри и так не слишком хорошо переваривает это, хотя и пытается делать вид, что всё в порядке. Ты хотя бы представляешь, каково ему?       — И каково же ему, Луи? Он женится на самом прекрасном омеге в его жизни. Думаешь, ему правда есть до меня дело? Если бы ты был моим истинным, мне было бы начхать не только на омег вокруг меня, но и на альф, которые засматриваются на тебя. Потому что…       — Дело не в тебе! А во мне и в том, что я всё ещё не могу отпустить тебя! А всё потому, что каждый раз, когда я отпускаю тебя, ты возвращаешься, словно бумеранг. И меня это, откровенно говоря, начинает подзаёбывать, потому что даже при том, что я невероятно рад узнать, что ты всё ещё жив, каждое твоё появление влечёт за собой подрыв моей менталки!       — Но ты же понимаешь, что я не могу просто исчезнуть, пока ты не перестанешь нуждаться во мне? — это звучит, как нечто само собой разумеющееся, поэтому Луи в замешательстве смотрит на мужчину.       — Почему? — тихо спрашивает омега, словно боится узнать причину. — Почему ты постоянно делаешь это? Ты ведь помог мне, хотя и разрушил мою жизнь в каком-то смысле. Но я никогда не спрашивал, почему ты делал это, поэтому спрашиваю сейчас. Почему, Джек? Почему именно я?       — Потому что. Знаешь, если бы я узнал о тебе на пару-тройку лет раньше, мне было бы глубоко насрать на то, как сильно ты страдал. «КСОпск» — не моя идея, а моей младшей сестры… Эллисон всегда хотела помогать всем, кто в этом нуждался, хотя ни я, ни наши родители не имели никакого представления о том, в кого она такая добрая, — Джек опирается спиной о дерево, рассматривая его крону и задумываясь, стоит ли ему вообще рассказывать такие подробности о себе, наверное, Луи можно… — Она погибла. Это произошло, когда она возвращалась с очередного благотворительного вечера: кто-то попытался её ограбить, но в итоге её застрелили.       — Боже… мне очень жаль…       — Да, мне тоже. Она была прекрасной, вы с ней в чём-то даже похожи в плане характера. А ваша с Гарри дочь похожа на Эллисон так, словно они сёстры-близнецы… Луи, я не так хорош, как ты думал когда-то, и я рад, что ты наконец-то начинаешь осознавать, кто я такой.       — Тебя устраивает тот факт, что я начинаю думать, словно ты педофил? — удивляется омега, а затем закатывает глаза, произнося усталое: — Замечательно…       — Нет, не устривает, потому что я никогда не был педофилом, но лучше пускай ты будешь думать так, нежели вспоминать меня и боготворить, ибо я ничерта не хороший. Я всегда говорил, что я такая же мразь, как и все те, кто причинял тебе боль, ты помнишь, верно?       — Помню. Но… знаешь, как бы там ни было, это в прошлом. Я могу сколько угодно ненавидеть тебя, но это не отменит того, что благодаря тебе я встретил Гарри, родил близнецов, а мои сёстры обрели дом и семью, которую заслуживали изначально. Так или иначе ты сделал куда больше, чем планировал. Спасибо за это, — он искренне улыбается, когда Джек смотрит на него. — Давай просто постараемся забыть обо всём этом, хорошо? Я больше не хочу вспоминать всё то дерьмо, что случилось. Тем более в этот день или в любой последующий. Я наконец-то выхожу замуж за любимого человека, и я просто хочу наслаждаться жизнью вместе с ним и нашими детьми. Пускай прошлое останется в прошлом. И для меня, и для Гарри, и для тебя. Я знаю, что это очень больно — потерять сестру, я потерял двух своих сестёр, хотя это и не то же самое, но чувствовал себя так, словно они погибли.       — Я в порядке. Почти десять лет прошло, это больше не причиняет такую сильную боль, как раньше. Но ты прав, нам стоит отпустить друг друга. Можешь не передавать «привет» Гарри, я уйду и никто даже не заметит меня.       — Ты можешь остаться, если хочешь! — вдруг говорит Луи, едва остановив себя, чтобы не поймать его за руку. — Но только если ты хочешь…       — Поверь мне, Гарри было бы очень неприятно от присутствия на его свадьбе человека, который причинил так много боли его омеге только из-за своей эгоистичной садистской любви, Луи. Береги себя, пожалуйста. Ты всегда можешь позвонить мне, если вдруг будут какие-то проблемы. А что касается твоего прошлого… оно всё здесь, — он достаёт флешку из кармана, и Томлинсон в неверии смотрит на неё. — Можешь уничтожить её, можешь посмотреть, а можешь выложить в сеть — делай с этим всё, что тебе угодно, Луи. Теперь вся твоя жизнь только в твоих руках. Но прими к сведению, рано или поздно это всё всплывёт. И постарайся сделать так, чтобы люди узнали обо всём от тебя, а не от кого-то другого…       Приняв «подарок» от мужчины, Луи какое-то время стоит на месте, прокручивая её в руках, после того, как Джек ушёл. Джек прав… он всегда прав. Но это день свадьбы Луи и Гарри, поэтому Томлинсон не хочет думать о том, что собирается сделать со всей этой информацией. Ему нужно готовиться к свадьбе. Он выйдет замуж, и всё наладится. Луи знает это. Теперь он чувствует себя ещё более полноценным, зная, что всё его прошлое — в его руках, и оно может быть уничтожено им всего за несколько секунд в блендере.

.

.

.

      — Гарри Эдвард Стайлс, готовы ли вы взять в законные мужья Луи Уильяма Томлинсона?       — Готов, — не в силах сдержать своего нетерпения, отвечает альфа, всё ещё стараясь налюбоваться омегой, на котором столь идеально сидит кремовое платье.       — А вы, Луи Уильям Томлинсон, готовы взять в законные мужья Гарри Эдварда Стайлса?       — Готов! — и Луи, не сумев проявить хотя бы капельку кроткости, притягивает мужа к себе за ворот рубашки, чтобы поцеловать ещё до того, как им разрешат это сделать.       Пока гости апплодируют и выкрикивают поздравления, Гарри крепко обнимает Луи за талию, чтобы прижать к себе, а когда они отстраняются, к ним бегут Эдвард и Грейси, чтобы обнять родителей и отдать папочке букет. Ловить его вызываются Лотти, Физзи, Найл и ещё несколько гостей, но ловит его всё-таки Хоран, неожиданно врезается спиной в кого-то…       — О Боже мой… — испуганно проговаривает омега, когда видит Лиама, обернувшись, а тот доброжелательно улыбается ему, невольно положив руки на его талию, чтобы парень не упал, оступившись. — Извини…       — Ничего страшного, Найл, — нежно говорит Пейн, пуская мурашки по коже Хорана, и тот заливается откровенным румянцем, опуская взгляд.       В следующие пару часов их никто не видел, а затем Найлер явился весь растрёпанный и благоухающий альфой, в то время как Лиам подходил к бару, постоянно вытирая губы.       — Боже мой, — голосом, наполненным осознания произносит Луи, застывший с бокалом шампанского прямо у лица. — Твой лучший друг трахнул моего лучшего друга…       — А разве Найл не говорил тебе, что они встречаются уже несколько месяцев? Лиам говорил, что у них всё очень серьёзно, — Гарри говорит это прежде, чем смотрит на своего мужа, уставившегося на него взглядом ака: «Почему ты мне не сказал?!» — Я думал, что вы всё обсуждаете, учитывая то, как часто вы общаетесь.       — Пойду-ка я пропишу ему леща за недосказанности, — шутит Луи, но всё же направляется к Хорану, чтобы поговорить с ним о Лиаме. Если это всё правда, то он хочет заранее застолбить место друга жениха-омеги и крёстного папочки для их с Лиамом деток.