шепот на ветру

Звучит песня на ветру. Не имеет значения, как она звучит, громкая она или тихая, не тогда, когда Сяо может слышать её с любой из самых высоких гор Ли Юэ. Она тихая, красивая, её теплые ноты наполняют воздух нежной-нежной мелодией. Адепт знает эту мелодию, переходы нот от тихим к громким, так же хорошо, как ветерок, что треплет его волосы. Знает её, словно она самое важное и сокровенное, и, может быть, только может быть, это так. Юноша молчит и мягкая улыбка расползается по его лицу. Такая мелочь, совсем незаметная для тех, кто не пытается увидеть, но все же это улыбка. Только один человек может вызвать у него такую улыбку, неважно, смертный или нет, Сяо не смеет пошевелиться, не смеет разрушить чары. — Ты можешь выйти, — говорит он, не отрывая глаз от тёмного неба. — Какой смысл оставаться там. Этот смех — перезвон стеклянных колокольчиков на ветру. — Какой ты скучный, — весело отвечает голос, но мгновение спустя Сяо чувствует тяжесть на своём плече, Венти удобно устраивает на нем голову. Улыбка адепта становится шире. — Тебе пора придумать что-то новое. — Хм, думаю, ты прав, — говорит Венти и его голос прекрасен, как и всегда. Мягкий и лёгкий, нежнее ветра, который треплет его волосы, переносит зонтики одуванчиков с места на место. И Сяо никогда не был поэтом, не был создан для этого. Он адепт, обременённый кармой, оружие, созданное для бесконечного использования, тот кто видел слишком много боли, чтобы смотреть на мир, как на нечто прекрасное, хорошее. Он не умеет обращаться со словами — да и с людьми в целом, — но ради Венти? Сяо мог часами пытаться описать эту улыбку, песни, неизменный взгляд его лазурных глаз. Потому что в Архонте есть что-то прекрасное, свободное. В том, как он беззаботно ведёт себя, и даже в сражении его движения остаются лёгкими, плавными, грациозными. Звук его смеха, что эхом разносится по пустым пространствам, заполняя собой переполненные комнаты, требуя, чтобы его услышали. Но больше всего — его улыбка. Улыбка, которая не потускнела за все те века, что Сяо знал его. Глаза яркие и тёплые, и нет оттенков зелёного и синего, что были бы более родными. Губы изогнуты в такой широкой искренней улыбке, что на ком-то другом это выглядело бы неестественно, но лишь в исполнении Венти это выглядит правильно. Нет, думает Сяо, он никогда не был одним из тех, кто любит плавные слова и поэтический шёпот, но Венти — Бог свободы, и если есть кто-то, кто мог бы стать для него исключением, так это он. Мелодия все продолжалась, сопровождая его размышления. Она затихает и возобновляется, усиливается и в тот же миг ослабевает, но никогда не останавливается, не исчезает полностью. Словно, чтобы играть, Венти даже не нужно думать — его пальцы сами по себе мягко перебирают струны, пока он смотрит в темноту ночи. Он молчит, позволяя музыке говорить за себя. Это нормально. Сяо всё равно не нуждается в словах, особенно когда речь заходит о Венти. Он знает игривый толчок в ребра, знает тяжесть, тепло, прислонившегося к нему барда, знает ощущение его присутствия лучше, чем что-либо другое. Слова для них ничто, особенно после сотен ночей, проведённых вот так. Только они вдвоем под лунным небом. Постоялый двор Ван Шу виднеется вдалеке, шумная гавань, скрытая тёмной полосой горизонта; тихая мелодия говорит за них, когда они сидят на самых высоких вершинах Ли Юэ, просто наслаждаясь друг другом и покоем, что дарит эта ночь. — Ты погружен в свои мысли, дорогой мой, — говорит Венти, не поднимая глаз. — Что же тебя беспокоит? Сяо качает головой, мягкая, нежная улыбка не сходит с его лица. — Как что-то может беспокоить меня, когда ты здесь? — он говорит, что давно привык к ласковым прозвищам, которые даёт ему Венти, к его детским играм. Он дразнит его, подшучивает, но Сяо знает, сколько бы времени ни прошло, он остаётся всё тем же. Нежный бриз — успокаивает, яростные порывы ветра хлещут по лицу — ветер никогда не меняется. В некотором смысле, они тоже. Венти вздыхает, переставая играть. Он откидывается назад, устраивая голову у Сяо на груди. — Хм, кажется, надвигается шторм, — мягко говорит он. Это так, Сяо знает. В воздухе тихо гудит напряжение, темные облака собираются над гаванью. Адепт может видеть это даже отсюда, по крайней мере, он достаточно долго прожил, чтобы понимать свою беспомощность. — Все будет хорошо, — произносит Сяо, он не умеет успокаивать, да и не в его характере это, но на сей раз он уверен в этом. Моракс силен, Ли Юэ ничем не отличается, они будут твёрдо стоять на своём, не боясь бушующего шторма. Венти смеётся. — Когда я говорил, что это что-то плохое? — театрально, словно умелый рассказчик, говорит он. — Возможно, мне все же следует навестить этого старого болвана. Мондштадт какое-то время может обойтись без своего Архонта, по крайней мере, дольше, чем Ли Юэ. Сяо качает головой. — Подожди до окончания Церемонии Сошествия, — говорит он, — может быть, к тому времени всё прояснится. — Как скажешь, мой дорогой, — Венти снова начинает наигрывать тихую мелодию. — Я доверяю тебе. Сяо целует его в макушку. — Я очень рад. Они больше не говорят ни слова — им это и не нужно. Сяо доволен тем, что бард сейчас рядом, что он дышит одним воздухом с тем, кого любит. Он не поэт, но в этот момент адепт знает, что потратил бы всю свою жизнью на написание стихов, чтобы вновь увидеть улыбку на лице Венти.