Путешествие из Каэнри'ах

      В самом сердце Драконьего Хребта стоят стражники в парчовых куртках под темными плащами, отделанными странного цвета мехом, с мечами на кожаных поясах, с крепленными ротангом луками и колчанами, полными чернооперенных стрел, в сумках за плечами хранятся механизмы, которые механики предоставили перед уходом. Между воинами затесались щуплые алхимики, продрогшие до самых костей.       Леденящий душу холод окутывал собою всё пространство. Темные спиральные тучи с зеленоватым свечением не пропускали ни единого лучика солнечного света, а ветер превращал капли редкого дождя в режущие осколки.       Самым удивительным в этой группе было не то, как они сюда добрались, а кто всем руководил: низкая женская фигура с горящими глазами цвета заката, переливающимися разными оттенками в свете танцующего пламени факелов, сотрясалась мелкой дрожью, уголки губ неминуемо ползли вверг в широкой злорадной улыбке.       — Ваше Высочество, — из-под тяжелой мужской накидки показались светлые пряди волос, кажется, своей длинной они доходили до середины шеи, щекоча бледную кожу.       Женщина обернулась, явив стражу свой лик. Пшеничного цвета лицо было подобно круглому зеркалу, чьи совершенные линии полировали самые умелые из ремесленников. Рот — алая вишня, вот-вот готовая упасть с ветки. Глаза, узкие листья ивы, сливаясь у висков с прядями белых волос, струили нездешний свет.       — Исследование Бездны в обмен на двести лет процветания. Марионетки пожелали узнать истину, а их взяли и бросили, ниспослав снега и морозы на некогда процветающие горы. Так на них похоже, — слова смешивались со смехом. Она так сильно смеялась, что у неё заболел левый бок. — И они назвали Архонтов Демоническими божествами? Смешно.       Дайнслейф на мгновение улыбнулся краешками губ, и пусть выражение его лица осталось неизменно спокойным, в глубине синих глаз плясали Злые боги пустошей.       Женщина, успокоившись, добавила:       — Здесь нет способа очистить миазмы, зато информации о Серебряном веке хоть отбавляй. Скопируем всё и расшифруем, когда вернемся, — она отдала приказ и, взмахнув рукой, повернулась лицом к королевскому стражу. — Дайн, похоже, ты тоже что-то нашел.       — Это не стоит упоминания, Ваше Высочество. Позвольте мне помочь с копированием.       — Позволяю.       Госпожа отошла в сторону, заняв место на округлом валуне, с которого открывался вид на работающих за книгами и свитками мужчин, эффективно выводящими точь в точь похожие символы, оставляя даже почерк изначальных авторов.       Впрочем, глубокие мысли не покидали её разума.       — Есть ли среди девушек Каэнри’ах достаточно умелая, чтобы проникнуть в одну из великих семей Мондштадта?       Вперед тут же вышел один из воинов, на его щеке был виден крестообразный шрам, посветлевший со временем, но не исчезнувший.       — Моя дочь талантлива в актерском искусстве и мастерстве скрытности, её послания не смогли перехватить даже мифические существа вроде Адептов. — с присущей отцам гордостью высказался он, искренне улыбаясь своей талантливой госпоже. — Её имя Ул.       — Ах, Барди, ты вырастил замечательную дочь. Слышала, недавно ей искали жениха среди учеников мудрецов, но, кажется, твоя отцовская любовь сильнее, чем верность.       — Всё так, Ваше Высочество! — бесстрашно ответил тот.       Женщина вздохнула с мягкой улыбкой.       — Отправь Ул в Мондштадт, пусть выйдет замуж за наследника или главу Имунлаукра и узнает все тайны этого клана. По оставленным записям, принцесса Сал Виндагнира была влюблена в воина с таким же именем, но после наказания Селестии, его больше никто не видел, так как он отправился искать спасения от холода для них. Впрочем, некоторые шифры намекают на принадлежность этого человека к Городу Свободы.       Она не любила что-то скрывать от своих самых верных подчиненных, но некоторые вещи всё же стоило сохранить при себе. История принцессы и воина не так уж важна в сравнении с иным.       Барди покусал губы, но всё-таки согласился с приказом своей госпожи, иногда посматривая на почему-то обрадовавшуюся дочь.       Женщина уже переключилась на второстепенную задачу.       — Вы перевезли культиваторов? Мы не можем как-то изменить это место, но оставим секретное послание…       Дайнслейф поинтересовался:       — Кому оно предназначенно?       — Две звезды упали с небес, одна из них вскоре пробудится, но другая спит беспробудным сном…для них оно и будет.       Отдав ещё несколько приказов, она осталась одна.       Буря не останавливалась, завывания ветра ещё сильнее въедались в сознание, становясь практически частью окружающего группу шума. Госпожа вскарабкалась на вершину, сильнее сжимая холодный камень под ладонями: порывы едва не уносили её за собой, они сдули с неё плащ, открывая взору прилегающую к телу куртку из тяжёлой ткани, толстый кожаный пояс с соответствующей выправкой и крепкие запястья лучницы без всяких украшений. Для других женщин искусство одеваться было невинным средством выставить себя в наиболее выгодном свете, своего рода соблазнительным бесстыдством. Для неё одежда являла собой доспехи, и она облачалась в них, чтобы выиграть в битве.       Род Сигерд.       За простыми, незамысловатыми линиями скрывалась целая история великой семьи, охранников Каэнри’ах. Сколько прошло лет, с тех пор как «Кхемия» стала той самой привычной вещью, а алхимики — опорой всей династии? Грозному Хёгни Сигерд многого было не нужно. Лишь бы похлебка с редко появляющимся мясом и чёрствымхлебом подавали ежедневно, а фляга полнилась вином; чтобы его лучший друг, чернявый конь с длинной гривой был здоров и скакал на встречу врагам, оминая препятствия и своими копытами ударяя противника. Меч сиял от переполнявшей его силы, взлетая по велению одной лишь мысли. Герой прошлого сражался за возвышение этой страны, но что же стало теперь, с этими великими воинами?       С приходом механизмов в повседневную жизнь, обычная грубая сила в армии осталась далеко позади, а спустя несколько поколений и вовсе канула в века, болтаясь у ног династии ненужным грузом. И сколько бы Сигерд не пытались, в последние года они не добивались успехов в кхемии, способной принести величие семье.       И пусть где-то там, на поверхности по Мондштадту разносились песни о свободе, пусть в Ли Юэ морской бриз омывал берега, они всё ещё отдавали себя Семёрке Архонтов, когда Каэнри’ах не имел своего никогда. Это сила людей. Доказательство могущества обычных людей, даже не имеющих Глаз или Сердце Бога, перед Богами.       С таким верованием Хильдар родилась, росла и отправилась дальше, выйдя замуж за наследника регента. Она не сожалеет ни о чём, у неё душа на распашку, и всё, что у неё есть, включая собственную жизнь, она отдаёт супругу. Её не мучает вина и не давит чувство долга, однако, это ещё страшнее. Нет ощущения грани, которую нельзя переступать, чтобы остаться собой.       Ради своего клана она согласилась выйти замуж за человека, которого до этого никогда не видела. Всё, что у неё было — это собственная жизнь.       И жизнь Дайнслейфа.       Кажется, тогда Хильдар исполнилось пятнадцать. Она только вошла в регентскую семью и, напуганная опасностью дворца, пряталась в кабинете Великого мудреца. Сумеречный меч был приставлен к ней всего лишь временным телохранителем, но его ждало прославленное будущее, карьерный рост или как это называется.       А он принес Нерушимую клятву. Клятву, за невыполнение которой служит полное уничтожение души. Давший её — сумасшедший ублюдок, обрёкший себя на жизнь закованную в кандалы собственных обещаний перед одним человеком.       Поэтому Хильдар никогда не приказывает ему, лишь выражает желания и просьбы. Прикажи она что-либо, и не взирая на собственную волю, ценой жизни, Дайн должен это исполнить.       Но. Ах, да. Она такая же.       И наследник — её хозяин.       Госпожа-рабыня и слуга-раб. Беспроигрышный дует отбитых сумасшедших.              Супруг никогда не обременял себя совестью, отдавая приказы чуть ли не каждый день. Как примерная и любящая (удивительно как, но для неё он единственный король, пусть даже не коронованный) жена, Хильдар все их исполняла, даже если приходилось ставить себя под удар в хитроумных сплетениях интриг.       Собственно, и вот она здесь, на вершине Сал Виндагнира, исследует Селестией проклятую землю, чтобы отыскать истину в лживой истории этого мира.       Изначальное задание состояло в поиске способа очистить пустоши Тёмных земель от миазм проигравших в войне Архонтов и помощи звездам, которые по словам пророков должны помочь Каэнри’ах исполнить их желание.       Послание не такое уж сложное дело, гораздо сложнее подобрать правильный шифр и разбросать частями по культиваторам в разных точках горного хребта.       Кто же знал, что прошлое Сал Виндагнира может открыть такие греховные тайны?       Жители подземного королевства не в силах покинуть свои земли, её группе просто повезло подобрать нужных людей. А ещё изучить более-менее безопасные дороги.       Землю не возделывают инструментами — за неё сражаются железом и кровью.       — Ты только глянь, эти горные люди знали о нашем королевстве! — снизу послышался удивленно-радостный возглас переводчика. Все тут же столпились вокруг него, желая узнать побольше о мнении древних людей о своей родине.       Хильдар же не отрывая взгляда смотрит вдаль, непоколебимо стоя в поистине царской манере.       — Ваше Высочество, я нашёл ваш плащ. — Дайнслейф подходит сзади, укутывая женщину в её накидку. Верный слуга и цепной пёс выглядит по-другому, и Хильдар задается вопросом: что же ты здесь нашёл? — Не сидите на холоде долго, простудитесь.       Женщина фыркнула:       — Чушь. Я не болела уже больше двадцати лет.       Страж ничего не ответил.       С наступлением утра группа медленно покидала горы, обходя потенциальных врагов стороной, а потому практически без шума оставили свой след в руинах древнего Горного Королевства.       Внизу их ждала вторая часть процессии, разложившая лагерь неподалеку от реки.       — Куда отправимся теперь, Ваше Высочество?       Улыбка расползается на женском лице серпом юного месяца, когда она поудобнее устраивается с книгами на руках культиватора.       — Домой.       Вдоль лагеря с вершин палаток свисали сосульки, а ветви деревьев, словно почки весной, покрывали узоры наледи. Замёрзшая река, точно долгий вздох, возносилась к утомлённому небу. На громко ступающих машинах, народ тёмного моря возвращался домой.       Солнце источало яростный зной и гордое сияние.