Вечность

Какого это, жить бок о бок с Дьяволом? Принадлежать всецело, не видеться с семьёй, забыть о друзьях, свободе и жить в золотой клетке. Хотела ли этого Т/и? Нет. Ей нахрен не сдался монстр в собственной кровати, который не выпускает из дома без охраны, который затолкал в машину во вторую встречу и вывез загород, сделав пленницей на весь остаток жизни. Сначала она не понимала, почему Хайтани так поступил с ней. Девушка видела его впервые в жизни, стоя в богато обставленной гостиной, взлохмаченная, потому что пыталась драться и вырываться в машине. А он смотрел горящими глазами, полными интереса. Будто Т/и была зверушкой с ярким окрасом. Вот только Т/и не была такой. Её нельзя было приручить жёсткой дисциплиной, выплёскивая неостывший кофе в лицо, подставляя пистолет ко лбу. Она слишком долго была на цепи у собственной матери-тиранши, чтобы позволить кому-то опять помыкать собой как рабом. Потом, стараясь вспомнить каждую секунду последних дней, Т/и поняла, что они пересеклись взглядами буквально на секунду. Остановившись на светофоре, счастливая из-за зачёта в университете, девушка улыбалась устало, но довольно. Посмотрела мельком на безумно красивого мужчину с пучком, курящего ледяного принца, и побежала дальше, как только загорелся зелёный свет. Т/и думала о нём какое-то время, если честно. Пыталась восстановить черты лица в памяти, но было только смазанное пятно. Потом забила на это— дел было очень много. Забавно, как улыбка незнакомцу может поменять твою жизнь. Не будет она тихой и спокойной, решает сидя в выделенной ей комнате. Шикарной и холодной, как весь дом и сам хозяин. Она будет царапаться и кусаться, бить полупустой бутылкой виски по его голове, не жалея силы, душить и прятать нож под подушкой, чтобы в ночи, когда монстр ляжет к ней в кровать и закроет глаза, зарезать его как скота на убой. Быстро и безжалостно. —Ты бессмертный, что ли. Как тебя убить? Т/и сидит на полу, чувствуя как сердце колотит грудную клетку. Губа разбита из-за размашистой пощёчины, которую она получила только что, когда в очередном приступе гнева вцепилась в длинные волосы Рана и укусила его за руку. Хайтани на такое лишь смеётся и качает головой. Мягкий свет делает его кожу медовой, а глаза яркими, но девушка старается смотреть на то, как он хмурится, когда мажет место укуса и накладывает повязку. Прокусила до крови, глупая надежда на шрам остаётся где-то в сердце. Зато радует то, что оптечку из ванны мужчина перенёс в прикроватную тумбочку. —Меня не убить. Точно не тебе. Твои потуги неплохи, но я сильнее. —Тебе это нравится, да? Когда я нападаю на тебя. А если стану хорошей— убьёшь? — усмехается, заставляя кровь из губы течь обильнее, но не хмурится. —Скоро узнаешь. Ты уже начинаешь быть такой. И Хайтани прав. Т/и никогда не была тупицей, умела замечать каждое своё движение и анализировать его. Поэтому понимала, что несмотря на все попытки сделать Рану больно, она медленно начинала нуждаться в нём. Сидеть рядом в его кабинете, читая книгу, пока он разбирает какие-то документы, потому что от одиночества скулы сводит. Через не хочу прижиматься ближе, потому что в доме ужасно холодно. Сидеть вдвоём за ужином не в молчании, а обсуждая детективы и романы. Получать поцелуи в щёки, ненавидеть себя за то, что чувство отвращения пропало при касаниях рук к бёдрам. Желать большего, удивляться, что Хайтани может быть не жестоким, а мягким. Мерзкий стокгольмский синдром. Но факт остаётся фактом— Т/и не собирается жить в заперти. Пусть и единственный выход отсюда— пуля в лоб. Какие бы чувства девушка не испытывала, свобода пьянит больше. Пусть из этого дома она не выйдет, но последние секунды перед смертью прочувствует. Смерть— освобождение от всего, а значит свобода. Только самоубийства в планах нет. Тот, кто лишил свободы, тот и подарит. Так будет правильно. —Иди сюда, я обработаю, — он кивает на губу, о которой Т/и успела забыть. Она молча поднимается на ноги, разминая затекшие конечности, и садится на кровать. У Хайтани пальцы тёплые. Они даже приятно ощущаются на щеках, когда дотрагиваются почти невесомо и нежно, а не сжимают до боли. Заканчивая, Ран осматривает всё лицо, с какой-то заботой и приглаживает волосы. Касается губами лба, застывая так на какое-то мгновение, обнимая ладонями щёки. Всё так же легко и несуществующе. —Я не отпущу тебя, стоило уже понять. Низкий шёпот раздаётся в полной тишине. Т/и не смеётся истерично, не плачет. Утыкается лбом в крепкое плечо и прикрывает глаза. Действительно, стоило уже понять. Ран Хайтани настоящий Дьявол, запугавший всю Японию. Ему не переходят дорогу, не смотрят в глаза, поклоняются, низко опустив головы. Он решает твою судьбу, убивает легко. Кровожадный, смертоносный. Идеал для преступного мира, что погряз в крови и убийствах. Неужели малышка Т/и, сбежавшая от сумасшедшей матери, думала, что у неё получится добиться хоть чего-то? Вынудить Рана сделать то, что нужно только ей? Глупая Т/и. Глупая, ставшая любимицей Дьявола, Т/и.