имба

хван просыпается в кровати феликса и утыкается в подушку, чувствуя запах манго, что так и витал в воздухе. с утра пораньше в его голову одна за другой стали проникать мысли о том, что было этой ночью, а за ними и кадры, что он прокручивал уже миллионный раз, чувствуя щекотку внутри. у минхо отвиснет челюсть, если джин вообще осмелится рассказать всё это. они сидели и смотрели фильм, феликс целовал его в плечо, шею, спину, висок и всё идеально, но телефон феликса зажужжал, и оба, будто ошпаренные, дёрнулись. минхо не еблан, теперь еблан лучший друг феликса, что набрал его именно сейчас. хван проклял его всеми словами, что знал. — а? сейчас, да… — феликс вышел на кухню, и джин ревностно хмыкнул, спасибо, человек, которого хёнджин часто видел рядом с феликсом в колледже, ты будешь первым в тетради смерти, что вот-вот должна прийти хвану с алиэкспресса. готовься чан, срок ожидания неделя — 3 года. ох уж эти китайские доставки. — всё в порядке? — хёнджину хотелось не говорить эту тупую фразу, а задрать толстовку и показать феликсу свой живот. мол, смотри-смотри! ты не погладил вот тут и тут. он выдохнул и отсел на край. — ахах, да, завтра первой пары не будет. у всех, так что можем лечь позже. — лучик надежды, кажется, проник в комнату, и хван облизнулся. сейчас он просто сам поцелует феликса и утянет на диван, прошептав… — но я что-то устал сильно, лягу сейчас, прости. — блять, феликс, кажется, не любитель света и зашторил те самые образные окна, послав луч надежды куда подальше отсюда. — ох, конечно, иди отдыхай. я тогда здесь… — хван оглядывает диван и уже хочет попросить у феликса одеяло, как тот перебивает его. — ты будешь спать у меня, я не позволю тебе спать на диване, хёнджина. — он подходит к хвану и кладёт ладонь на его волосы, перебирая пряди в пальцах и поглаживая кожу. хотелось мурчать, как довольный кот. — ммм… не могу не возразить. ты такой хороший. — шепчет хёнджин и улыбается ему, смотря снизу вверх. — пойдём, я позабочусь о тебе. — феликс берёт его за руку и медленно тянет за собой. хёнджину хотелось остаться в этой квартире с ним на вечность. такой милый, тёплый, хороший, горячий, пошлый, прекрасный, добрый… он не сможет остановиться, описывая его. ликс заходит в комнату первый, и хёнджин чувствует интимность момента. все чувства обостряются, света нет, и он может только телом ощущать присутствие феликса. — ложись, малыш. ох, боже правый, когда хван перестанет скулить от феликса? это невозможно после таких словечек. если бы феликс сказал ему раздеться и встать на колени, добавив малыш или детка, да даже любимое им korean boy, хван бы сделал это в ту же секунду, не думая ни о чём. он садится, а затем ложится на мягкую постель, понимая, что это не конец. чего же хочет феликс? — никто не спит в толстовках, джина. — он подходит к нему (как он блять вообще не спотыкается и ориентируется в темноте???). — подними руки. хёнджин закусывает губу и поднимает руки, очень хорошо, безумно, невозможно. — послушный. — хван сдерживает порыв, сжать запястье феликса и прижаться грудью к его плечу, чтобы наконец-то показать, что он хочет каждую частичку феликса всем телом и душой. ликс гладит его грудь ниже соска, касаясь ребер, и хван запрокидывает голову на подушки. ликс наклоняется, и его руки перемещаются на талию хвана, чуть сжимая. горячие и мокрые губы австралийца медленно поднимаются от пупка до груди и обратно, он ощутимо мажет влажными губами, желая оставить мокрые следы. — выглядит пустой, да? — это так феликс прощупывает почву? нереальный, такой внимательный, такой вежливый, прямо идеал всех девчонок. упс, хёнджин не девчонка, но готов побороться и выдрать пару пучков волос за этого парня. — оставь на мне столько засосов, сколько пожелаешь. — ухмыляется хван и сжимает одеяло в пальцах, он мог бы разорвать его, если бы сконцентрировался на этом, но буквально все его чувства текут в пах, он будет дрочить сразу, как феликс уйдет, прямо в его кровати - звучит прекрасно. феликс смеётся в его грудь и чмокает слегка, он носом ведёт по шее вверх, горячо дыша на ухо и покусывая хрящик, заставляя хвана сперто дышать и подрагивать. он оказывается у губ хёнджина, но не целует их, будто специально дразнит и выдыхает в них. да пошло всё. хёнджин приподымается и касается его губ своими. просто прикосновение, лёгкое и невинное, но для феликса оно значило что-то больше, чем просто касание, он застыл и хёнджин отпрянул. перебор?.. — малыш… — ликс опускается и теперь уже сам целует хвана. он аккуратно и медленно сминает его нижнюю губу в своих двух и с чмоком отстраняется, снова целуя, желая насытиться сполна. хван сжал его плечо и простонал в губы, чувствуя, что его низ живота тяжелеет с каждой секундой. он целуется с самым прекрасным человеком на земле, его жизнь может быть закончена: лучше не будет. ох, чёрт возьми, как он ошибался. феликс забирается на кровать второй ногой и включает светильник сбоку от головы джина. щёки хвана краснеют, и ликс улыбается такому милому смущению. он наклоняется к груди хёнджина и поднимает взгляд, такой проказник, просто гребаный пиздец. феликс целует его грудь и смотрит за реакцией, устанавливает зрительный контакт и поглаживает предплечья. — м! — хёнджин прикрыл рот рукой, когда несколько засосов, что с причмокиваниями делал феликс, стали слегка кровоточить. красненькие пятнышки, внутри полубордовых-полукрасных пятен, расцветали друг за другом, словно весенние цветы, после долгих морозов и стуж. феликс дёрнулся вперёд, и его колено слегка толкнулось в сторону паха хёнджина, в ту же секунду оба застыли. у хёнджина встал, как бы позорно это не звучало, а хотя… у него встало на краша, который целовал его грудь, оставлял засосы и одаривал лаской, кажется, это достойная причина стояка. хван опустил взгляд, и ликс облизнул губы, подползая к нему выше. — мне помочь тебе с этим? — он заправил волосы за ухо хёнджина и улыбнулся ему. что? подождите что? помочь? хёнджину? со стояком? хёнджин не доживёт до завтрашних пар. — это такой грёбанный стыд, я словил стояк из-за тебя… — будто жалуется хван шёпотом, он трёт место между глаз и жмурится. феликс ухмыляется и берёт его руку в свою, так приятно, он кладёт её на свои штаны под худи, надавливая, и хван охуевает, распахивая глаза. — как насчёт дрочки через одежду? — пьяно подмигнул он. хёнджин аккуратно сжимает член феликса через штаны, и тот сперто выдыхает, также улыбаясь. бог, точно бог. от мысли, что у феликса встал на него захотелось закричать. У ФЕЛИКСА ВСТАЛ НА НЕГО! он завидует самому себе. комфортно, как же с ним всё-таки комфортно. всё последовательно, осторожно, приятно. — тереться о твой член моим? идёт. — он подвигается выше и улыбается ему такой же обворожительной улыбкой. феликс садится удобнее и облизывает губы, будто до конца не веря в то, что всё так, как есть. он садится на выпуклое место на штанах хвана, и тот позволяет себе подумать о том, как горячо бы выглядел феликс пассив, оседлавший его. хёнджин закусил губу и сжал бедро ликса, хотелось назвать его деткой и целовать, повторяя: мой. ликс расставил руки по двум сторонам от его рук и толкнулся, задев член хёнджина своим. — блять… — равно выдохнул хван. очень хорошо, прямо слишком. феликс закусил губу и тяжело выдохнул. что может быть лучше, чем видеть такую реакцию на лице феликса? только быть под феликсом. он чувствовал горячий, твёрдый член, за штанами феликса и толкался ему навстречу, ловя дикий кайф от трения плоти об одежду и чужую плоть. лицо феликса в этот момент было дороже любого произведения искусства. он закатывал глаза, кусал губу и рычал что-то на английском, его губы то и дело расплывались в слабой улыбке, и её хотелось облизать кончиком языка. — ммм… быстрее, пожалуйста! — хёнджин проскулил это, как и мечтал в своих влажных фанатазиях, его руки сжали наволочку под головой. феликс поменял позу, он встал с хёнджина и приподнял его ноги за бёдра. теперь он буквально будет трахать его, не трахая. крепкие ладони ликса прижали бёдра хвана к его же груди и после беглого: удобно? и кивка после этого, всё снова пошло в ебеня пошлых выдохов и ощущений. они смотрели на друг друга, не отрывали взгляд, и хёнджин правда ныл, его стоны стали сбивчивыми, дыхание неровным и тело дрожало, как в предоргазменных конвульсиях, пока феликс продолжал терется своим идеальным членом о его возможно идеальный член. — блять, блять, блять, я сейчас… сейчас… — он закатил глаза и сжал пальцы на ногах. тело пробило ударом тока, спина выгнулась, и он выдохнул с таким звуком, что у него заболело горло от тональности и громкости, что непроизвольно вылилась из его груди. чувствуя как сперма пачкает его же трусы, хван зажмурил глаза. ему было так всё равно на испачканное бельё, его член сейчас - раскалённая плоть, что повторила бы всё это до смерти хозяина. — мой малыш, так хорошо постарался, ммм… — феликс закатил глаза и сжал талию хвана, проезжая членом по паху, ещё раз. от слов хотелось стонать. мой малыш. именно его, только его, ничей больше. сделайте ему такое тату на всю грудь, а. — сука… — он медленно толкнулся ещё несколько раз и ахнул, жмуря глаза, его брови встали домиком, и хёнджин закусил губу от переизбытка чувств. это было лучше любого порно, лучше любой дрочки, лучше любого секса, что был у хёнджина. тело феликса рухнуло рядом с ним, и оба ничего не говорили. уютно? очень. но вся уютность пропала, когда хёнджин не застал феликса в квартире на утро. он мечтал поцеловать его с утра, обнять, прошептать что-то на ушко, укусить это же ушко и показать, как ему хорошо с ним. как им обоим хорошо, но жизнь та ещё сука. yeonborax: появились дела. ключи в прихожей, замкни пж и в колледже отдашь. вся еда в холодильнике твоя hhyunjinhwang9: ок. как-то пусто и совсем не то на душе, ну да ладно. замечательный конец их истории, которая длится в пару печатных страниц. блять. хёнджин стоит посередине комнаты и смотрит в экран телефона. может быть это последствия их, ну… секса? а вот это уже плохо. но вроде кончили оба, вроде ярко, что не так? они оба парни. чёрт возьми… но разве тот, кто говорил «помочь тебе с этим?», не отсекает тот факт, что он гомофоб? хван совершенно не голодный, пьёт одну кружку кофе и кусает губу. блять, блять, блять. он действительно проебался, если всё так, как он думает. по дороге в колледж его мнение меняется. извините, а в чём его проёб? проёб тут только в феликсе и вообще, джин теперь чувствует только обиду. он знает насколько феликс может быть нежным, если бы хотел, был бы и утром, хорошим и добреньким. он встречает минхо в коридоре, тот уткнулся в телефон, кажется просто листая ленту и скучая, когда он видит хвана, то удивляется и убирает телефон. — еблан, ты почему мне не писал и не звонил?! — мы дрочили друг другу, он облизывал мою грудь, а с утра слился. — выпаливает хван, и минхо действительно, как он и думал, распахивает рот. — что вы… он?.. твою… вы… — его губы, как у рыбы, смыкались и снова раскрывались, чтобы сказать что-то несвязное. — он был таким нежным и заботливым. я хочу убить его. — хван игнорирует реакцию друга и сжимает руку в кулак. — он назвал меня своим малышом и сейчас, кстати, на моей груди ебучая куча засосов. — я… в ахуе… я конечно готовил себя к этому, но похоже к этому нельзя подготовиться. — минхо сглотнул и кивнул в сторону аудитории. — считаю эту пару мы можем проебать, пока ты рассказываешь мне всё на последнем ряду. и хёнджин, чёрт возьми, согласен. — это звучит очень горячо. я, конечно, гетеро и все дела, но бро, вы, кажется, как инь и янь. — они вышли из кабинета, и джин закатил глаза. очень приятно, ага, только в душу харкнули с утра. — хуянь. он еблан. — я уверен, что всё будет охуенно, и уже сегодня вы пойдёте на свидание. минхо никогда не ошибался. но, кажется, время пришло. джин передал ключи через ли и успел пожалеть, что не отдал их лично в руки феликса, он струсил. возможно, как и сам феликс. минхо: он писал тебе? хёнджин: два дня он не писал мне уже два ебучих дня ною минхо: марафон пиццы?.. хёнджин: прости, хочу побыть один минхо: ты всегда можешь позвонить мне бро