Карточный домик

Гохи являлся человеком, который, безусловно, держит свои обещания. За два дня до окончания запланированной недели, Чонгук получил серию фотографий, завёрнутых в конверт, по почте доставленных в пентхаус лично одним из его людей. Он был безымянным, без адреса или имён, за исключением одного чернильного штампа в углу, который всегда использовал мужчина: небольшой шлюп с соло-мачтой, которая была знаком отличия семьи Бэ. В конверте были профессионально напечатанные глянцевые снимки останков Ким Джинтэ. Открыть его и увидеть фотографии, для него было почти как открытие Рождественского подарка; разрывать бумагу, как если бы это была лента, вытаскивая печатные изображения, чтобы радостно на них смотреть. Содержимое конверта было определенно не для слабонервных. Как ни странно, у Джинтэ не осталось головы на фотографиях. Там не было, буквально, ничего заметного — просто поразительно смотреть на это. Чонгук видел много огнестрельных ранений в голову, но это было чем-то новым. Это был не вогнутый участок, через который пробила просто пуля, это был грёбаный взрыв. Шутка Гохи об осколках черепа, застрявших на потолке, была правдивой, ибо наяву увидел кровь и мозги на стенах. Человек, вероятно, сидел в постели, когда его ударили, выстрел привёл к такому беспорядку. Похоже, что один из мужчин просто засунул винтовку тому прямо в рот, прежде чем нажать на курок, судя по интенсивности. Дальний выстрел не мог вызвать такой славный беспорядок, он был близким и, возможно, даже фрагментирующей пулей для максимального урона. Чимин взглянул на фотографию головы, когда проходил мимо кухонного стола и быстро отступил, явно не желая увидеть её снова. Чонгук должен был признать, что на неё было очень неприятно смотреть. Джинтэ лежал в постели, и его голова должна была быть на подушке, как будто он спал, за исключением того, что от неё не осталось ничего более существенного, чем нижняя челюсть. Чонгук считал абсолютно захватывающим смотреть на его невозмутимые, белые и прямые нижние зубы, а затем поднять свой взгляд до отвратительной массы мякоти и кости, которая была на подушках. Это было не похоже на реального человека, скорее на фильм. Плохой фильм, с довольно нереалистичным насилием и кровью в нём. Но просмотр фотографий показал, что такие ужасы были весьма уместны и вовсе не преувеличены. На самом деле это была довольно забавная игра, пытаться найти его глазные яблоки, но после довольно глубокого изучения, Чонгук понял, что он, к сожалению, не сможет. Может быть, они были разбросаны по комнате для судебно-медицинской бригады, чтобы их смогли найти? Может быть, они просто разорвались, как и остальная часть его головы, когда пуля выстрелила, он не был бы удивлен, если бы это было так. Глядя на мясо, раскиданное по подушке, Чонгук мельком взглянул на блеск белого цвета, который мог быть зубом или фрагментом черепа, но не видел его глаза, печально. Это было довольно неудачно, потому что он хотел посмотреть ему в глаза. Даже если бы это было только на фотографии, а не на самом деле, он хотел бы иметь возможность глубоко заглянуть в его глазированные глаза и знать, что он избил его, что он выиграл эту первую партию и что это была его победа. Но, к сожалению, то, что человек был убит, значило, что он не получит удовольствие от этой личной радости. Гохи не солгал, когда сказал ему, что AK 47 была мощной винтовкой. Не было никакого способа идентифицировать Джинтэ с его лица, только из-за повреждения. Но другой мужчина заставил своих людей сфотографировать несколько других, узнаваемых особенностей, как резервное копирование, чтобы убедиться в том, что это действительно он. Его золотое кольцо было точно таким же, как у его отца, за исключением внутренней гравировки; его татуировка Хэдокче Па на верхней руке, что находилась прямо над старым шрамом от ожога; и наиболее очевидной особенностью была трубка стомы у основания его горла. Это было хорошо, потому что было доказательством того, что труп, фактически, принадлежал Ким Джинтэ, но он действительно не нуждался в подтверждении. Чонгук доверял Гохи в найме людей, которые будут выполнять свою работу, а не лгать ему. Когда он сказал ему, что убьёт Ким Джинтэ, он уже знал, что мужчина сделает именно это, и он даже сделал это в установленные сроки. — Ким Джинтэ мёртв, — сказал Чонгук, отведя взгляд от кучи фотографий на кухонный стол. Он не мог не улыбнуться Чимину, который стоял за стойкой и готовил апельсиновый сок. — Это замечательная новость, дорогой. Только Ким Джинтэ? — спросил он, схватив вторую половину апельсина, прижав её к соковыжималке и сильно перекрутив её. — Или кто-то из его предателей тоже присутствовали там? — Любой, кто находился в здании вместе с ним, — объяснил Чонгук, подняв взгляд со снимка обстрелянной спальни. — У Джинтэ было много опекунов: медсёстры, горничные, повара. Любой, кто мешался на пути был застрелен тоже, Хэдокче Па или нет. — губы Чимина опустились вниз, пальцы перестали измельчать апельсин. Очевидно, что такой факт ему был неприятен, что не удивительно для него. Иногда, Чимин может быть очень наивным, особенно в отношении невиновности. — Малыш, ты знаешь, почему это произошло. — Я знаю, просто это… — Коллатеральный ущерб, — сказал Чонгук, стоя позади того. — Когда Ким Джинтэ решил попытаться помочь в моём убийстве, он подписал себя и тех, кто окружал его, на такое возмездие. Возможно, это была не их вина, что он решил действовать таким образом, но, что сделано, то сделано, не так ли? Чимин издал мягкий звук в согласии, продолжая выжимать апельсины, не глядя на него. Чимин был чем-то расстроен? Возможно ли, что есть что-то другое, помимо смерти Кима, что заставило выглядеть его таким мрачным? Он не был уверен, но он чувствовал, что что-то есть. У него не было ни малейшего понятия о том, почему он был таким, не было ни единой мысли, о которой он мог бы подумать. На мгновение, Чонгук стал изучать его, прежде чем снова взглянуть на фотографию, обнаружив, что это временное замешательство казалось довольно странным. Через люкс, Тэхён перевернулся во сне, издавая лёгкий шум, что хорошо слышно, так как простыни зашуршали. После, возможно, минуты молчания он, должно быть, проснулся, судя потому, что Чонгук услышал довольно громкий зевок. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на того, он увидел, что Тэхён уже сидел на постели, правая рука тянется высоко над головой, а левая всё ещё опущена вниз. Парень сместился, чтобы вылезти из кровати, грубо потирая глаза, и наконец, встав на ноги. Он наткнулся на люкс в направлении ванной комнаты, и когда тот прошёл мимо кухонного стола, Чонгук потянулся, чтобы схватить того за запястье. — Я заметил, что ты не двигаешь своим плечом, — сказал он, вставая и потянулся, чтобы взять того за верхнюю часть руки. Чонгук придержал её одной рукой, нажимая другой на плечевой сустав. Он взглянул на свежую татуировку, прежде чем сосредоточиться на его плече, видя, что кожа не выглядела раздраженной, но была сухой от мази, поэтому ему понадобится другое применение. — Оно болит, когда я пытаюсь двигать им, — объяснил Тэхён, хмурясь от боли, когда пытался подняться и подвигать плечом. — Чувствую себя немного… напряженно. — Он надеялся, что это было просто результатом того, что он не разминал мышцы больше недели, а не чего-то слишком серьёзного, например, повреждения вращательной манжеты, о котором Кан упоминал той ночью. — Когда я под допингом, это не больно, но я всё ещё не могу нормально двигаться. — Я уверен, что ничего серьёзного не случилось, Тэ, — сказал Чимин с тоном, близким к осторожному оптимизму. — Как только плечо полностью заживёт, всё будет хорошо, так? — Надеюсь, — пробормотал Тэхён голосом, по-прежнему звучавшим довольно тяжёлым из-за сна. — После морфина я могу попробовать, я думаю? Попробую ослабить мышцы и… что? — Чонгук скользнул между ними так, чтобы увидеть, как старший смотрел на Тэхёна с довольно неприятным выражением лица. — Что случилось, Чимин? — Всё в порядке, Тэ, ты просто… не сможешь допинговаться сейчас, — сказал Чимин тихим голосом. — Там ничего не осталось. Я проверил флакон сегодня утром, и всё было использовано, там был всего лишь небольшой запас, и он использовался намного быстрее, чем должен был… но теперь всё нормально. Тебе больше не нужно это барахло, курс закончен, хорошо? — Но, Чимин, мне нужно… — Душ и еда, сейчас, — утверждал Чимин, схватив того за локоть и потянув его через люкс. — Больше никаких наркотиков, тебе нужно привести себя в порядок. Я серьезно. — Звуки, доносящиеся из уст Тэхёна были жалкие и тревожные. В ушах Чонгука они звучали голодными и нуждающимися: эти отчаянные. — Нет. — Дай ему оксикодон, — сказал Чонгук, взяв стакан. — Одну таблетку, она должна унять его боль на несколько часов. — Если я дам ему оксикодон, то я не дам ему больше морфия, дорогой, — утверждал Чимин. Стоя рядом с ним, Тэхён продолжал бормотать себе что-то под нос. Парень был как домашнее животное, возможно, даже ребёнок, из-за которого у них были разногласия. Другими словами, застрял посередине. — Ты слышал, что сказал Юнги, я не дам ему больше, даже если ты получишь ещё один флакон. Тэ уже достаточно. — Просто дай ему таблетку, — парировал Чонгук, поставив стакан и встав на ноги. — Сейчас не время обсуждать такие вопросы. Чимин был не согласен с этим, но через несколько секунд он затащил Тэхёна в ванную, не сказав ни слова. Хорошо, сейчас не время для разногласий. Тэхён мог принять оксикодон, чтобы успокоить себя в течение нескольких часов, отбить тягу к морфину. Чимину было не о чем поговорить, ведь он каждый день опрокидывал таблеток и бокалов шампанского. Если бы растущая зависимость Тэхёна начинала плохо выглядеть, тогда, что можно сказать о Чимине? Он знал, что ему нужно будет связаться с Юнги в какой-то момент, чтобы решить эту проблему, найти что-то безопасное, чтобы отучить их обоих от хардкорного дерьма, но сейчас он был слишком занят, чтобы даже попытаться это сделать. Они могли бы оба принимать метадон в течение нескольких дней и очистить свои организмы, как только он разберётся с этим пиздецом в Хэдокче-Па. Чонгук поднялся по лестнице, пересекая холл, чтобы войти в свой офис. Как только он оказался внутри, Чонгук разблокировал свой телефон, прижимая его к уху и двигаясь, чтобы сесть в кресло. Когда он сел, послышался гудок, и через несколько секунд его отец ответил на звонок. — Папочка, — почти отрезал Чонгук, — Бэ сдержал своё обещание, и Ким Джинтэ мёртв. У меня есть фотографии, с ним наконец-то разобрались. — Печально, что такие новости о Джинтэ теперь стали хорошими, — сказал отец, понизив голос. — Не так давно это было бы ужасной новостью, но Джинтэ истратил свой лимит, и вызвал тем свою собственную гибель. Отлично, Бэ хорошо поработал. — Ммм, сегодня очень хороший день, — сказал Чонгук, кивая. — Я сомневаюсь, что есть что-то лучше этого. Есть новости о Ли? — Да, как и ожидалось, мужчина действительно был в Саппоро, и Ли теперь находится в нашем распоряжении, — объяснил его отец. — Его держат в Сонбук-Гу, пусть твои люди заберут его и отвезут туда, куда ты захочешь. — Чонгук двинулся в своём кресле, откинувшись назад так, что стул заскрипел от движений. О, это было хорошо, это было очень хорошо. Он с трудом мог поверить, насколько всё это было идеально. — Вместе со смертью Джинтэ, ты закроешь паутину вокруг господина Кима. — Да, он настолько запутался, что не сможет убежать, — заметил Чонгук с широкой ухмылкой, уставившись на потолок. — Всё работает очень хорошо, я с трудом могу в это поверить. — Да, так и есть, так что не злоупотребляй такой удачей, Чонгук, — сказал его отец, и этого было достаточно, чтобы вернуть его из своего недолгого восторга. Так всегда происходило, мужчина всегда заканчивал веселье, когда всё начинало становиться захватывающим. — Возьми Ли, сделай всё, что тебе нужно, и сообщи мне всё, что сможешь узнать. — Хорошо, папочка, — сказал Чонгук, сидя в кресле. — Что ты делаешь сегодня? — Я встречаюсь с несколькими правительственными чиновниками утром, в Канам-Гу, полицейским информатором в начале дня, который, мы надеемся, даст больше информации о запланированных таможенных рейдах в Инчхоне, в Мапо-Гу. Затем, к вечеру, я надеюсь получить информацию о господине Киме от нескольких мужчин. — Давай надеяться на это, и давай также надеяться, что я получу информацию от Ли, — сказал он, прежде чем попрощаться и закончить звонок. Из открытой двери доносился шум душа, и Чонгук начал взглядом изучать татуировку на костяшках пальцев. Его кожа всё ещё чувствовала некоторое раздражение, но это было ничто по сравнению с татуировкой лотоса на теле Тэхёна. Затем, он снова обратил внимание на свой телефон, набрав ещё один знакомый номер и прижав устройство к уху. — Дэу, есть одна вещь, которую ты должен забрать для меня из Сонбук-Гу. — объяснил Чонгук. — Доставь её в Кванджин-Гу, ты помнишь адреса склада? — Да, босс, — сказал Дэу. — Она будет готова для вас в… час ночи. — Принесите проект с собой, думаю, пришло время проверить его… эффективность. — Чонгук закончил звонок и откинулся на спинку кресла, чтобы снова уставиться в потолок. Когда несколько минут спустя он услышал звук проточной воды, он встал из-за кресла и покинул офис. Тэхёну потребовалось немного больше времени, чем обычно, чтобы подготовиться, но учитывая, насколько хорошо всё идёт, Чонгуку было плевать. Им всё равно пришлось подождать пару часов, прежде чем уйти, чтобы Ли перевезли в нужный район. Поэтому он сказал Чимину дать ему хорошую дозировку оксикодона, даже когда Тэхён сказал им, что этого недостаточно, что он слишком слаб, он был одет и съел еду, которую Чимин положил на стол перед ним, казалось, что он действительно не хотел есть, но Тэхён заставил себя сделать это под пристальным взглядом Чимина. Как только он закончил, Тэхён положил голову на стол довольно умиротворённым образом, и поэтому Чимин сел на кровать и начал гладить Ванби. — Ах, Ванби, — он почти пел с счастливой улыбкой на лице. — Если бы только мои волосы были мягкими, как твой мех, принцесса. — Хвост Ванби мягко задёргался от похвалы, и она продолжала мурлыкать, когда он тщательно расчёсывал её мех гребнем. Металлические зубы исчезли в золотистых пятнистых длинах и аккуратно вытягивали любые возможные колтуны. — Я должен отвести тебя на конкурс, мм? Ты выиграешь все ленточки. — Какой в этом смысл? — парировал Чонгук. — Она, очевидно, выиграет, и кроме того; кто будет смотреть на неё, когда ты находишься в комнате? — Чимин тихо рассмеялся над этим, переключив вместо этого металлический зубчатый гребень для щетины. — Ты выиграешь все ленты. — Ты мог бы связать меня лентами, — согласился он кивком, сглаживая щёткой кошачий мех и делая его глянцевым и шёлковистым. Чонгук оглянулся, чтобы посмотреть на Тэхёна. Он всё ещё лежал на столе. Чувствовал ли он себя плохо или дулся от того, что ему не дали морфия, было трудно сказать. — И говоря о лентах, пора сменить воротник, принцесса. Чимин положил щётку и встал на ноги, поспешно отряхивая мех, который, возможно, приземлился на его бедра. Затем он прошёл через этаж, чтобы направиться к лестнице. Он исчез в спальне, и спустя секунду Чонгук услышал движение в номере. Он повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тэхён встал прямо и ходил вокруг кухонного стола. Старший сгорбился, и Чонгук услышал серию пластиковых щёлкающих звуков. Когда он снова выпрямился, в его руке было что-то. Тэхён только что выхватил из медицинского ящика коробку, в которой был пустой флакон, по словам Чимина. Если флакон всё ещё был внутри него и не был выброшен в какой-то момент этим утром. Чонгук пристально наблюдал за ним, удивляясь, какого чёрта он делает. Тэхён поднял глаза и взглянул на него, остановившись, возможно, на секунду, прежде чем засунуть коробку в куртку во внутренний карман. Старший посмотрел на него и сказал ему, что это их маленький секрет, поэтому Чонгук кивнул. Пусть Тэхён украдёт флакон. Если бы Чимин сказал ему, что морфия там нет, тогда Чонгук знал бы, что там его нет. Либо морфин действительно закончился, либо Чимин решил выбросить его, пока они спали. Каким бы не был результат, Чимин говорил правду, поэтому Тэхён должен был захватить бутылку оксикодона. По крайней мере, он мог накачаться этими таблетками. Когда, спустя мгновение Чимин спустился вниз по лестнице с розовым бриллиантовым ошейником в руке, Тэхён уже снова сидел за столом. Как будто ничего и не произошло, и судя по его выражению лица, Чимин понятия не имел, что тот взял флакон из медицинского ящика. Чимин просто сел на кровать, расстегнул мягкий синий воротник вокруг шеи Ванби и закрепил новый. Затем он наклонился вперёд, чтобы поцеловать между её ушками; последний штрих. — Всё готово~ Время езды в Кванджин-Гу, как показалось, заняло гораздо больше времени, чем следовало, и поэтому Чонгук почти извивался на сиденье в ожидании. Рядом с ним Тэхён даже не моргал, скорее, сидел неподвижно, глядя из окна с довольно пустым выражением на лице. Это было, без сомнения, действие лекарства, остолбило его ко всему. Или, по крайней мере, Чонгук надеялся, что немеет всё тело. Последнее, что ему было нужно, — это тот, кто начинает чувствовать симптомы абстиненции* в середине этого допроса, поскольку это, несомненно, вызовет проблемы. До тех пор, пока тяга исчезала, не имело значения, был ли Тэхён накуренным или нет, всё, что ему нужно было, — контролировать и уметь прямо мыслить, не рвать себя и не разбрасываться на складе. — Тэхён, — произнёс Чонгук, чтобы нарушить молчание. При упоминании его имени Тэхён повернул голову, чтобы взглянуть на него. — Чимин расстроен из-за меня? —…Что ты имеешь в виду, Чонгук? — спросил Тэхён, изучая его. Судя по его выражению, он был смущён этим вопросом. Было ли для него странным спрашивать такое? — У меня просто такое чувство, что я его как-то расстроил, — парировал Чонгук, сдвинувшись на сиденье, перекинув одну ногу на другую. — Его поведение сегодня утром мне показалось… расстроенным, а может и грустным. — Ты спрашивал его, как он себя чувствует, ты вообще говорил с Чимином об этом? — …Нет. — Чонгук, ты когда-нибудь разговаривал с Чимином о вещах? — спросил Тэхён довольно мягким голосом. — Я имею в виду, кроме бизнеса и всякого дерьма. Ты когда-нибудь говорил с ним о его пройденном дне, спрашивал, как он себя чувствует, делился такими вещами? Чонгук уставился на подголовник пассажирского сиденья в полной тишине, пока Тэхён говорил. Он мог слышать, что тот говорит, и всё же, казалось, его словам трудно следовать. Он должен был делать такие вещи, разговаривать со старшим, как будто он его грёбаная жена? Но Чимин никогда не говорил ему ничего подобного; никогда не упоминал, что он грустит или злится на него. Чонгук просто предположил, что Чимин не чувствовал такого, потому что он никогда не упоминал о таких вещах. Это тоже было тем, что он должен был знать? Это было довольно странно для него, потому что он никогда не видел, чтобы его родители действовали таким образом. Не было таких дискуссий, не было разговоров о своих днях и о том, как они себя чувствовали. Просто… бизнес. Его мать и отец всегда обсуждали бизнес всякий раз, когда он присутствовал: за едой, в вечерние часы, когда он играл со своими импортными игрушками. Чонгук повернул голову, чтобы взглянуть на него, внимательно изучая. Казалось, что Тэхён ведёт речь об очень нормальном явлении, о котором, видимо, знали все. Странный код согласованных поведений, которых Чонгук ещё не видел. Его родители делали такие вещи? Действовали ли его мать и отец таким образом, как все, казалось, и он просто пропустил это? — Чонгук, ты хорошо читаешь людей, хорошо читаешь мотивы и прочее дерьмо. Но ты, блядь, понятия не имеешь, что такое эмоции, так? —…Должен ли я купить ему что-нибудь? — спросил Чонгук, немного подумав. Когда он осторожно взглянул на Тэхёна, он мог сказать по его выражению, что это был не тот вопрос, о котором он должен был спросить. В очередной раз он оказался в замешательстве. Его отец всегда приносил подарки, посещая семейный дом, ублажая от любых истерик и всегда вызывая улыбку на лице матери. Несколько дней Чонгук слышал, как она кричала по телефону на людей, хватаясь за малейшие вещи и почти выдергивая волосы у корней, но когда его отец появился с дизайнерским ожерельем, не было ничего, кроме улыбок и нежности. — Я думаю, ты должен поговорить с ним, Чонгук, — предложил Тэхён тем же мягким голосом. Ян, наконец, припарковал машину на пустом месте возле дороги после большей части часа в пути, погрузив автомобиль в тишину. Быстрый взгляд в окно. Склад и отсутствие признаков человеческой жизни на некотором расстоянии. Чонгук потянулся в карман куртки, чтобы взять перчатки, а затем он снял куртку, аккуратно складывая её, чтобы повесить на сиденье. — В центре внимания сегодня — в первую очередь получить информацию, — сказал он, вытащив одну из перчаток. Это раздражало его татуировку, но он игнорировал зуд. Старший скопировал его действия и достал свою собственную пару перчаток из пиджака. — Любой используемый метод подходит, если информация будет собрана. После этого, Ли — мертвец, и ничего не имеет значения Тэхён пожал плечами, слегка вздрогнув, когда он облокотился на заднем сидении. Затем он схватил перчатки с колена и надел их, сильно потянув. Кожа почти скрипела, когда он надевал вторую. Чонгук наблюдал, как он это делал, а затем старший повернулся к куртке, чтобы взять перочинный нож. Тэхён долгое время носил его, как пистолет. Казалось, ему больше не нужно было говорить, как взять с собой оружие, потому что он уже был полностью подготовлен ко всему. — Тебе это не понадобится, — объяснил он, протянув руку. — У нас другие планы на Ли, тебе не понадобится нож. — Тэхён немного смутился, прежде чем вытащить сигареты из кармана, а затем переместился, открыв заднюю дверь, чтобы он мог выйти. Чонгук вылез из машины, хлопнув дверью и оглядываясь. Здесь было пусто, за исключением ещё одного автомобиля, чёрного внедорожника. В открытой задней части которого был пучок синего брезента, большой красный пластиковый контейнер с бензином и различные другие промышленные предметы. Чонгук глубоко вдохнул воздух, задерживая его в легких. Вкус рассола был сильным, что делало воздух солёным и сухим. Это было бы приятным ароматом, если бы не лежащее в воздухе напряжение, которое кричало «опасность», что вызывало кислое ощущение на конце его языка. Рядом с ним Тэхён вытащил сигарету из коробки зубами и сунул пачку в карман брюк. Его рука совсем не дрожала, когда он это делал, резкое изменение с той первой ночи с Намом, когда он почти не дышал, беспорядочно дрожа. Тэхён посмотрел на контейнер для бензина, а затем глубоко затянулся и выдохнул дым. — Ли, вероятно, будет лгать нам, — приметил он. — Что мы сделаем, если он будет продолжать лгать и отрицать? — Для этого и были изобретены пытки, — парировал Чонгук, пересекая участок земли, и звук обуви старшего захрустел на асфальте, когда он последовал за ним до здания склада. Чонгук наклонился, чтобы схватить металлический затвор, потянул его, позволив им обоим войти. Как только Тэхён оказался внутри, он отпустил затвор, и ударил по полу серией металлических ударов. Интерьер склада был массивным, но полностью без машин, за исключением довольно старого, но полностью функционального водяного насоса. В комнате была только одна вещь, близкая к центру, и это было главным фокусом. На потолке были резкие огни, в настоящее время включённые, заливая помещение ярким белым светом, потому что все окна были заколочены. Присутствовали Дэу и Сиу, как самый важный человек дня. Ли Ючон в настоящее время привязан к доске с кожаными ограничителями, прибитыми в разных местах. У Чонгука были близнецы, которые построили его специально для этой цели, и, судя по только визуальным эффектам, они сконструировали его идеально. Большая деревянная доска была толщиной в несколько дюймов и была подключена к системе шкивов. Это выглядело как стол, но как только один из рычагов будет потянут, он начнёт опускаться, чтобы голова Ючана была повёрнута ниже, чем вся остальная часть тела: это идеально подходит для того, что он запланировал. Прямо у ног Сиу, была металлическая лейка, в настоящее время пустая, но готовая к использованию. — Это выглядит фантастически, — сказал Чонгук, потянувшись, чтобы провести пальцами по деревянной доске, полностью игнорируя Ючона. — Оно работает? — Пробовал и тестировал, — объяснил Сиу своим грациозным голосом. — Оно может удерживать гораздо больше веса, чем он, всё прекрасно работает, босс. — Хорошо, — Чонгук, наконец, решил уделить внимание Ючону, и то, что он увидел, было чем-то близким к чистому ужасу на его лице. Как приветливо. Он коротко задался вопросом, не знает ли мужчина, что произойдёт, прежде чем решил, что ответ был очень важен: нет. Ли Ючон был явно идиотом, судя по его прошлым решениям, которые привели к этому нынешнему затруднительному положению. Умные люди не оказались бы в его ситуации. — Добрый день, Ли, какой сегодня прекрасный день. — Господин Чон… — О! Ты говоришь намного быстрее, чем я ожидал, — заметил Чонгук, пробегая пальцами по одному из удерживающих устройств. — Ты собираешься сотрудничать в отличие от Ана? — Господин Чон, я рассказал вашему отцу всё, но. — Но? — Я не думаю, что вы понимаете, — быстро сказал Ючон, очень быстро. — Я ничего не знаю! Я просто сделал то, что сказал мне Господин Ким из-за его угроз. — Угрозы? — Чонгук взглянул через плечо на Тэхёна, увидев поднятую бровь под чёлкой. Конец его сигареты всё ещё тлел, дым всплывал в воздух. — Что ты имеешь в виду под угрозами? — Господин Ким, он… он угрожал моей семье, — пробормотал Ючон, пристально глядя на него, даже когда стало ясно, что он испугался. — Моя жена, Чжэгён, наши трое детей: Юён, Юбин, Джэхё. Чонгук слушал его болтовню с небольшим интересом, затем отошёл от него, чтобы встать рядом с Тэхёном. Ах да, семья. Какой прекрасный способ попытаться вызвать у него сочувствие. Как будто у него не было любовницы на Восточном море, и он дорожил своей женой, как если бы он был любящим и заботливым отцом для детей, которых он, вероятно, никогда не видел. Нет, это ничего не вызвало у него, и он подумал, не знает ли мужчина ответ. — Он пригрозил причинить им вред, если я ничего не сделаю. «Просто отправьте деньги на эти счета», вот что он мне сказал. Я не знал, на что этот ублюдок использовал деньги, клянусь, я этого не делал. Если бы я знал, то я сказал бы ему, чтобы он выстрелил в мою чёртову голову вместо всего этого. Чонгук слегка повернул голову, чтобы посмотреть на Тэхёна. Старший всё ещё курил, сигарета быстро сжималась между его губами. Судя по его выражению, он тоже не чувствовал ничего близкого к сочувствию. Это было для него неудивительно, Ючон был частично ответственен за то, что тот принял на себя пулю в плечо. Трудно испытывать сочувствие к человеку, который может быть ответственным за их смерть, предоставляя финансирование. Нет, Тэхён выглядел слишком рассеянным, пытаясь понять, для чего была привязана штуковина. Он узнает это достаточно скоро. На самом деле, он действительно хотел разобраться с ним, потому что это было довольно утомительно. —…Я не верю тебе, — сказал Чонгук, немного подумав. После его слов, склад замолчал, мертвенно замолчал, и он мог видеть, как человек смотрит на него довольно глупо. Как будто его слова смутили его. После, возможно, пяти секунд молчания он, должно быть, понял. — Я говорю вам правду! — крикнул им Ючон, громким голосом, эхом пробежавшимся по складу. Это должно было заставить их вздрогнуть, но никто из них не сделал этого. Чонгук даже не моргнул и краем глаза, увидел, что Тэхён просто выглядел скучающим. Он засунул руки в карманы брюк и откинулся на пятки: скучающий и смягчающее чувство оксикодона. Пепел упал с конца его сигареты на бетон у его ног. — Я сказал это твоему отцу, я сказал это тебе прямо сейчас! — Скажи, что это правда ещё раз, — сказал Тэхён, протягивая руку и вытягивая сигарету, чтобы он мог дышать дымом. — Трижды больше очарования, да? — Чёрт бы тебя побрал, я даже не знаю, кто ты, чёрт возьми! — крикнул Ючон, борясь с ограничениями. — Сколько раз вам нужно услышать это, прежде чем вы поймете, что это грёбаная правда? — Да, я имею в виду, это может быть правдой, — согласился Тэхён, — но даже если это… всё, что ты делаешь, признаёшь, что ты предал Господина Чона. — Некоторое время он держал сигарету у себя на губах, между его пальцами, прежде чем сделать ещё одну глубокую затяжку. Удержав дым в легких на несколько секунд, он снова выдохнул. — Ну, что теперь? — Что… Что ты имеешь ввиду? — Ты сказал, что Ким, Ким Джину, мёртвый старый хрен, угрожал твоей семье, если ты не сдвинешь немного денег с его пути, так? — После слов Тэхёна Сиу и Дэу фыркнули. — Никакого дерьма, никакого убийства, только немного налички. Так ты сделал то, что он сказал, потому что он, якобы, угрожал твоей семье, и вот ты здесь, прямо сейчас перед нами. Ты предал Господина Чона, протащив эти деньги по счетам… — Я… — У тебя кровь на руках, я говорю о десятках смертей и бесчисленных грёбаных травмах, — продолжал Тэхён, громко и быстро. Он так быстро говорил, что Чонгук подумал, что Тэхён немного похож на восторженного методистского проповедника; едва останавливался, чтобы перевести дыхание, засвидетельствуя и исправляя. — Я не… — И ты использовал ёбаные деньги Хэдокче-Па, чёрт возьми! — Тэхён выбросил остатки от сигареты через склад. — Эти деньги ты перечислил на все эти счета, несмотря на то, что это даже не твои собственные деньги! Ты вонзил нож в спину Господина Чона, и ты, чёрт возьми, обманул своего отца! Вот почему его сердце выбрало Тэхёна, как своего партнера. Это было то, чего его отец никогда не видел в действии, но Чонгук был достаточно привилегирован, чтобы засвидетельствовать это. Когда Тэхён действительно чувствовал запах чего-то неладного, он был похож на чёртова фоксхаунда. Он следовал за этим запахом, пока его нос не находил свою цель, а затем он начинал разрывать его; он разрывал его на клочья чуть больше, чем его язык и его жесты. Это был тот человек, в котором он нуждался, а не Ву. Тэхён мог разбросать кишки буквально и образно, и Чонгук знал, что ему никогда не станет скучно смотреть, как он работает. — У меня не было выбора! Он не дал мне выбора! — сказал Ючон, продолжая извиваться против доски к которой он был привязан. — У каждого человека есть выбор, Ли, — не согласился Чонгук, качая головой. — Ты только что выбрал неправильный. — Я же говорю, он не сказал мне, для чего нужны деньги, он просто потребовал их. Угрожая, — объяснил Ючон, разговаривая намного ниже и медленнее. Как будто он объяснял довольно простую концепцию паре чёртовых идиотов. — Я думал, что этот сумасшедший сукин сын украл деньги Чона, чтобы тот мог сделать лунный свет и исчезнуть с грёбаного лица земли. Затаиться на каком-нибудь острове, где-то так, что ты бы не смог отрезать ему голову. Я не знал, что он попытается убить вас, Господин Чон. — Ты не знал, за что были потребованы деньги… но ты всё равно отправил их? — Чонгук приподнял голову, почти не понимая слов. Ли понял, насколько глупым он звучал прямо сейчас? Все его возможные оправдания были по-прежнему полным дерьмом; всё ещё свидетельствовали, что он всё испортил. Тем не менее, мужчина, казалось, так и не понял об этом. — Я… я знаю, как это звучит, — тихо сказал Ючон. — Я знаю. — Видимо, ты или полный идиот, или ты лжёшь, — коротко согласился Чонгук. — Мой отец не нанимает идиотов, Ли, у него работают люди высокого калибра. Ты что, идиот, Ли? — мужчина не ответил, и его взгляд наконец опустился, уставившись в пол. — Ты, чёртов идиот, Ли? — Нет, Господин Чон. — Ты чёртов лжец? — Нет, Господин Чон. Чонгук повернулся, чтобы посмотреть на Тэхёна, и пытаясь оценить его мысли. Старший ничего не выдавал, но когда их взгляды на мгновение встретились, он увидел то, что хотел. Он хотел получить ответы прямо сейчас. Он хотел вырезать дерьмо и просто выяснить, что, чёрт возьми, происходит. Чонгук мог сопереживать, ему тоже было больно слышать, как Ли ныл и лгал. В конце концов, Тэхён был застрелен из-за выходки человека, потому что он провёл деньги вокруг счетов, которые вооружили людей, напавших на них в казино. Если бы Чонгук принял пулю из-за него, Ючон уже был лишён большинства его зубов, и тот факт, что Тэхён ещё не травмировал человека, показал большую решимость. — Мне нужны имена, — сказал Чонгук, чтобы нарушить молчание. — Мне нужны имена, места, я хочу знать всё, что знаешь ты об этом восстании, и я хочу услышать это сейчас, Ли. — Я уже говорил вам, Господин Чон, я ничего не знаю, — утверждал Ючон. — Мне ничего не сказали, Ким использовал меня, а потом позволил мне взять грёбаное нападение на себя. Я не знаю, чёрт. — Это то, что сказал Ан Канхо, — заметил Тэхён, вытаскивая руку из кармана. — Прямо перед тем, как он лишился своих кишков и, — он поднял руку, указательный палец и средний палец указали на его виски, — я застрелил его чёртову голову. — Ммм, я уверен, ты слышал о том, что случилось с Аном, он был изуродован. Ты хочешь быть изуродованным, прежде чем дать нам ответы, или ты предпочтёшь просто покончить с этим и спасти себя от боли? — Я ничего не знаю, — тихо сказал Ючон. Склад снова погрузился в тишину, за исключением капающего звука насоса. Чонгук дал мужчине много времени, чтобы подумать о возможных вариантах. — Ладно, — Чонгук переместился и жестом указал на близнецов. — Хорошо, мы должны будем это увидеть. Опустите его, может быть, на десять градусов? — Чонгук? — Тэхён посмотрел между ним и Ючоном, без сомнения, пытаясь понять, что будет дальше. — Мы собираемся получить ответы от Ли, и я знаю идеальный метод — утопление, — ответил Чонгук, наблюдая, как близнецы опускают доску на нужный угол. — Неужели ты не слышал об этом, Тэхён? Излюбленный метод пыток ЦРУ — я имею в виду, технику извлечения информации, — поправил он с сардонической улыбкой. — Если вы называете это так, то это даже близко не пытка. Это называется необходимым злом. Итак, сегодня мы собираемся заняться некоторыми необходимыми кошмарными вещами, Тэхён. — В отличие от ненужных, — парировал Тэхён. Это заставило его смеяться, в то время как звук металлических петель скрипел. — Господин Чон, это слишком, этого слишком много… — Тогда дай мне информацию! — потребовал Чонгук, когда Ючон извивался и смотрел на него. Из-за его резкого движения и крика Ючон дёрнулся и с глухим стуком ударился затылком о доску. — Я же говорил тебе, я ничего не знаю! — Ючон закричал на него. Разве он не слышал это уже дюжину раз? Это всё, что он говорил с тех пор, как они вошли на склад, снова и снова, как сломанная пластинка. Чонгук пересёк склад, чтобы приблизиться к нему, протянув руку Дэу. Мужчина вытащил кусок ткани из кармана куртки, толстый серый пучок и протянул ему. — Тэхён, там есть насос. Пожалуйста, заполни ведро водой, нам нужно будет достаточное количество. — Чонгук наклонился, чтобы схватить ведро, протянув его старшему. Тэхён взял его, перевернув металлическое ведро в руках, чтобы осмотреть. Затем он подошёл к насосу, с несколькими жёсткими тягами на клапане вода взорвалась и начала литься. Большая часть воды заполняла ведро, но довольно большое количество выплескивалось на пол. Серый бетон принял от воды более тёмный окрас. Тэхён отнёс ведро обратно, капельки падали вниз и оставляли за ним след. — У тебя всё ещё есть время, чтобы начать говорить, — сказал Чонгук, нагнувшись к голове Ючона. Теперь мужчина лежал под углом, голова была ниже, чем остальная часть его тела, и его ноги поднимались в воздух. — Просто говори, Ли, начни говорить обо всём, и нам не придётся этого делать. — Господин Чон, я ничего не знаю, клянусь, я не, — Ючон почти рыдал, его голос неравномерно подпрыгивал вверх и вниз. — Ким ничего мне не говорил, клянусь, он ничего не сказал мне. Чонгук держал ткань между его рук, связав её в толстую складку, чтобы перенести её на глаза. Простого веса на его лице было достаточно, чтобы человек в ужасе крикнул, но они ещё не начали. Он дал указание Тэхёну начать наливать воду на ткань, чтобы пропитать её. Тэхён выглядел рассеянным, но он поднял ведро и перевернул его с высоты. Замерзающая холодная вода стекала, как водопад, брызгая на ткань, и из неё исходил сильный металлический запах. Чонгук ждал, пока ткань не пропитается, прежде чем схватить его и растянуть концы по нижней части лица Ючона. Влажная ткань прилипла к его коже, закрывая его нос и челюсть, заставляя его инстинктивно дёргаться против ограничений. Ючон почти отшатнулся от доски, но худшее было ещё впереди. — Продолжай заливать, не останавливайся, пока я не скажу, — приказал Чонгук, и поэтому Тэхён держал ведро под углом, чтобы вода лилась на ткань, чтобы она доставляла ощущения, словно его топят. Он досчитал до пяти в своей голове, прежде чем сказать ему остановиться, откинул влажную тряпку, чтобы позволить Ючону всего лишь три жалобных вдоха. — Снова. — Ткань была прижата, и через несколько секунд на его лицо вылилась вода, прежде чем ему разрешили ещё несколько вдохов воздуха. После третьего замачивания Чонгук переместил ткань на глаза и позволил ему дышать свободно, не рискуя снова ощутить чувство топи. — Хочешь поговорить, Ли? — спросил Чонгук, посмотрев на него сверху вниз. Серая ткань почти почернела от воды, и его волосы блестели от влаги. Вода была настолько холодной, что он бы не удивился, если бы его губы посинели после большего воздействия. — Я ска-сказал тебе, я не знаю, — Ючон задыхался, вода выплескивалась изо рта и падала на доску, прежде чем лилась на пол. — Ки-Ким не говорил мне ничего, чёрт возьми. — Через склад Тэхён сгорбился вниз, чтобы снова заполнить ведро водой. — Просто тре-требовал де-деньги, он не ск-сказал при-причину. Чонгук поднял взгляд на Тэхёна, чтобы убедиться, что тот всё ещё наполняет ведро водой или наливает воду в ведро Мужчина был опущен, брюки и рубашка сильно сморщились. Тэхён взглянул на него, опустив насос, его выражение не читалось. Ючон продержался уже пятнадцать секунд, и Чонгук прочитал, что большинство мужчин держались меньше двадцати и начинали говорить. После второго раза Ли мог начать раскрывать то, что он хотел, поэтому он поднял руку и указал пальцем на Тэхёна, чтобы он вернулся обратно. — Ничего? — Ни-ничего, я клянусь, — Ючон икнул, судорожно вздрогнув. — Продолжим, — сказал Чонгук, снова натянув ткань поверх его лица, заглушая протесты, которые выходили из его рта. Тэхён даже не нуждался в приказе, он просто перевернул ведро и вылил большое количество воды на его лицо. Чонгук собирался сказать ему, чтобы он остановился, позволив ему натянуть ткань обратно. Ючон начал задыхаться, и трудно было сказать, пытался он говорить или дышать. — Говори. Ючон продолжал задыхаться, пытаясь срываться с держателей, громко кашляя и колебаясь. Чонгук дал ему несколько секунд, чтобы остановиться и посмотреть, есть ли у него, что сказать, но он просто снова отказался говорить. Это начинало сильно раздражать, он ожидал, что пытка закончится к тому времени, когда Ючон начнёт говорить об этом дерьме. Но он, кажется, не собирался делать этого, и это очень, очень раздражало. — Чонгук, — тихо сказал Тэхён, наклонившись, чтобы прошептать ему на ухо. — Мне кажется, нам нужно поговорить на улице. —…Наслаждайся небольшой отсрочкой, — сказал Чонгук, бросив промокшую ткань ему на грудь. — Подумай об этом, хорошо подумай. Может быть, есть что-то, о чем ты забыл, м? — Ючон просто припрыгнул, когда Сиу начал крутить шкив, чтобы поднять его на более высокий угол, сделав голову выше, чем его остальная часть тела. Чонгук последовал за Тэхёном по складу, а старший поднял затвор, чтобы дать им выйти наружу. — Сигарета, — сказал он, держа его руку. Тэхён вытащил пачку, достал сигарету и наклонился, чтобы сжать её между его губами. Он взял зажигалку, зажёг конец, а затем положил оба предмета обратно в карман брюк. — Ты сказал, что хочешь поговорить, — сказал Чонгук, глубоко вздохнув и выдохнув дым, — так говори. — Может быть, он ничего не знает? — тихо сказал Тэхён, наклонившись ближе к нему, чтобы он мог шептать. Он вдохнул в лёгкие дым, который выдохнул Чонгук. — Есть большая вероятность, что Ли не знает об этом, если его история является правдой. — Как ты думаешь, его история правдива? — Спросил Чонгук, подняв бровь. Взгляд Тэхёна переместился, чтобы отследить дым, исходящий из конца сигареты. — О том, что его семье угрожали? — Нет, я не думаю, что история о его семье правдива. Это полное дерьмо, Ли — грёбаная акула. Он работает в растрате, ворует наличные деньги, просачиваясь сквозь зубы людям. Не думаю, что история об угрозе Джину, — правда. Это не в стиле Джину. — Чонгук предложил ему сигарету, держащуюся между пальцами, и Тэхён глубоко вдохнул. — Это не праведная справедливость, которую он говорит, так? — Я очень сомневаюсь, что он угрожал бы детям, — пробормотал Чонгук, пытаясь выдохнуть дым. — Так почему ты думаешь, что он ничего не знает? — Ты думаешь, что Джину был бы настолько глуп, чтобы рассказать кому-нибудь свои грандиозные планы? — спросил Тэхён в ответ. — Никто ничего не знал, кроме Ли Ючона и парня по имени Ким. Это всё, что он знал, Ан был могущественным человеком, возможно более могущественным, чем Ли. Я думаю, что все они связаны друг с другом, как цепочка, и все они просто следуют приказам. Чонгук снова потянул сигарету, удерживая дым в лёгких. Мнение Тэхёна было более чем правильным. Несмотря на наличие связей: доказательства того, что деньги были отправлены на счета, фотографии Ли на территории Джину, всё же была очень высокая вероятность, что он просто следил за порядком без всяких знаний. Но этого не будет. Чонгук не мог просто убить его без информации, что могла бы быть полезной. Его смерть была выгодной, но, к сожалению, этого было недостаточно. Если его отец узнает, что он убил его, развлекаясь и мстя, это не выглядело бы хорошо. Как сказал Тэхён, им нужно было что-то выпытать, как это было с Аном. — По-твоему, мы можем получить ответ от него? — Тэхён, единственное, что я знаю об утоплении — это то, что оно даст нам ответ достаточно скоро. Большинство людей не могут продержаться более двадцати секунд, Ли скоро расколется, и когда он это сделает, мы узнаем то, что он должен сказать. Если он соврёт, тогда… — Чонгук ни разу не отстранился, глядя на него. — Мы начнём ломать ему пальцы, пока он не заговорит правду. — Я не знаю, если он лжёт о том, что не знает, для чего нужны деньги, — тихо сказал Тэхён, облокачиваясь о стену здания. Чонгук спросил его, что это за чувство. — У меня чудовищное чувство, что он говорит правду. Он украл у твоего папы деньги, но я не знаю, был ли он намерен помочь убить тебя, Чонгук. Мне это просто не нравится. — Любые другие чувства, которыми ты хочешь поделиться? — Нет, только это, но оно не имеет никакого значения, — Тэхён высунул язык, чтобы облизать губы. — Знает он о деньгах или нет, это не имеет значения. Ли вонзил чёртов нож в твою спину, Чонгук, вот и его смертный приговор. — Ты думаешь, что мы должны его убить? — Спросил Чонгук, бросив окурок на землю, не заботясь о засорении этого района. — Да, я думаю, мы должны убить его. Если у него нет ничего полезного, чтобы рассказать нам, какой смысл держать его в живых? — Я рад, что мы согласны с этим решением, так… — Чонгук потянулся, чтобы положить руку на его здоровое плечо, наклонившись, чтобы он мог прошептать ему на ухо: «тесно». Как только они вернулись на склад, Чонгук спросил Ючона, что он надумал, но ему снова сказали, что он ничего не знает. Конечно, нет. Поэтому он схватил ткань и бросил её ему на лицо, натянув её так, чтобы Тэхён смог налить больше воды. Во время второго захода, Ючон начал биться в конвульсиях. — Поднимите его, он задыхается. — Чонгук схватил рукой рычаг, быстро дёргая им, в то время как Сиу потянул выключатель, и платформа встала вертикально с жёстким рывком и громким визгом. Он убрал ткань с его лица как раз вовремя, и Ючона вырвало на его рубашку. Это было прекрасно приурочено к тому, что человек мог задохнуться. Чонгук прочитал, что рвота была возможной, ведь его рефлекторный кляп работал на полную мощность. За исключением того, что Ючон, казалось, испытывал трудности гораздо больше, чем рвота. Человек буквально сотрясался, грудь дёргалась так, что казалось, что он не мог дышать должным образом. — Дерьмо, — громко проклинал Тэхён. — Он захлебнулся? — Нет, его лёгкие, возможно, парализовались. Это могло случиться, — сказал Чонгук, удерживая в руке мокрую ткань. — Мы должны дать ему минуту или две, он может умереть. Тэхён бросил лейку, и она упал на пол с грохотом, проливая воду по всему бетону. Он начал нервно шагать из стороны в сторону, но Чонгук даже не смотрел на него, потому что он был слишком сосредоточен на том, чтобы смотреть, как Ючон пытается дышать. Не было ни сукна, ни морозной воды, но его лёгкие начали сжиматься из-за воды. Ему приходило в голову, что Ючон должен был расколоться к настоящему времени, но он этого не сделал, а это значит, что он действительно ничего не знал. Не было никакого способа, чтобы Ючон мог сопротивляться этому большому принуждению. Он был чёртовой акулой, а не офицером SAS. Ючону понадобилось несколько долгих секунд, чтобы справиться с воздухом, это было довольно отвратительно. От звука Тэхён остановился, по крайней мере, повернул голову, чтобы посмотреть на него. Чонгук позволил ему дышать в течение полных тридцати секунд, не говоря, наблюдая, как он слабо содрогнулся. Он выжал из тряпки воду, плотно её перекрутив между руками в перчатках. — Молодец, Ли, — объявил Чонгук. — Я подумал, что ты умер. Мне нужна информация, которую ты знаешь, и твоя смерть без неё действительно испортит мой день. До сих пор всё было хорошо. — Ючон не мог ответить, едва разлепляя веки. — Но сейчас… прямо сейчас ты начинаешь меня раздражать. — Я не-не знаю имён, — невнятно говорил Ючон, слоги выходили как икота. — Я зн-знаю, что К-Ким называл де-деньги первым шагом. — Шаг первый? — Спросил Чонгук, поднимая голову. Это была не совсем та информация, но это что-то уже было. Это может быть неважно, но если Ючон ничего не знал тогда… — Что ты подразумеваешь под первым шагом? — Ты бы-был первым шагом, — ответил Ючон, глядя на него из-под век, пытаясь оставаться в сознании. — Я думаю, ат-атака была первым шагом. — Так какой второй шаг? — спросил Тэхён, сдвинувшись, чтобы встать рядом со столом. Он опустился на ноги. — Или кто второй? Но ответа не последовало, потому что Ючон наконец поддался напряжению. Голова человека пронзительно наклонилась вперед, когда он упал, потеряв сознание. Чонгук отбросил тряпку с раздражённым вздохом, он снова повернул голову, чтобы посмотреть в потолок. Он чувствовал, как гнев начинает приливать, он начинает тушить его эмоции и забивать пульс в голове. Нет, он не делал всё это, чтобы ничего не получить. Первый шаг? Это был не ответ, не факт. Он ничего не мог с этим поделать. Без информации от Ючона, не было никаких связей. Но Ючон буквально ничего не знал. Какого чёрта должно было случиться дальше? — Тэхён, иди, вытащи бензин из грузовика, — приказал Чонгук, закрывая глаза. — Закончим на этом. Вскоре после того, как Чонгук и Тэхён вышли из пентхауса, он закончил убирать весь беспорядок, который устроил Чимин, решив одеться. Сегодня он не собирался повторять вчерашние события, лгать и напиваться, сегодня он собирается пойти с Ванби и посмотреть на Юнги, пока двое других заняты работой. Чимин подсчитал, что у него есть несколько часов, которые он может провести в компании с Юнги, если он не занят работой, и за эти несколько часов не будет шампанского и слёз. Он даже избежал бы предложения наркотиков, если оно возникнет. Чимин просто решил, что он завязал с этим всем, зря тратя весь свой день, чувствуя себя грустным и одиноким. Он хотел немного принять для счастья, даже если это было просто временно. Просто сидя в логове с Юнги, говоря о «глупом дерьме», которое он никому не говорил, это было тем, что ему нужно, чего он жаждал. Разговор с другим человеком, казалось, помогал очистить плохие чувства, которые он обычно пытался забыть, напиваясь шампанским. Чимин хотел снова увидеть его. Нет ничего плохого в том, что ты хочешь увидеться с… с другом, верно? Мысль о том, что у него может быть просто друг, была увлекательной и немного пугающей для него. Чимин держась за перила, поднялся по лестнице, чтобы войти в спальню, его ноги слегка дрожали. Сколько времени прошло с тех пор, как у него был друг? Нормальный друг, а не клиент Нама? Он не мог вспомнить, и когда вошёл в гардероб, он почувствовал, как его губы начинали подниматься. Юнги не был похож на Чонгука или Тэхёна. Юнги был кем-то другим, что, казалось, заставляло его нервничать, но одновременно быть счастливым. Он мог удержать его интерес со своими словами и жестами, даже когда на самом деле он ничего не говорил о чём-то интересном, Чимин мог слушать его, несмотря ни на что. Но он полагал, что самым важным отличием был тот факт, что Юнги тоже слушал его и смотрел на него гораздо более пристально, чем другие двое. Юнги не делал этого, потому что знал, что конечным результатом будет какая-то форма сексуальной награды. Будучи в его компании, Чимин обнаружил, что старший дал ему что-то другое, а не… эмоциональную награду. Это радостное маленькое чувство в его желудке было намного лучше, чем возбуждение, Чимин был уверен в этом. Выйдя из жилого дома, Чимин обычно одевался довольно консервативно: белые или чёрные рубашки, спрятанные под пальто, подогнанные брюки и шикарные костюмы. Он должен был выглядеть аккуратно, потому что все, кто его знал, знали его из-за Чонгука. Это означало, что он выглядит презентабельно для молодого человека. Но Чимин не собирался открывать магазин или показ на подиуме, не стоял на вечеринке, глядя на более высоких, более тонких мужчин и чувствовал себя устаревшей моделью на конвейере; он сидел на наркотиках в течение нескольких часов, чтобы просто поговорить с Юнги. Должен ли он выглядеть таким… консервативным, когда идет на встречу с другом? — Что ты думаешь, Ванби? — Чимин наклонился к стене, чтобы посмотреть на кошку, видя, что та лежала на кровати. — Скучный и чопорный или повседневный и… дружелюбный? — В ответ она просто дёрнула ушами. Он повернулся к своему гардеробу, отодвигая одежду в сторону, пока его пальцы не наткнулись на что-то мягкое; шерстяное и мягкое. Чимин вытащил вешалку, увидев мягкий розовый пуловер из норки. Судя по ощущениям его пальцев, он никогда, прежде, не носил его, и он был в замешательстве, пытаясь понять, где он его купил или кто его подарил. Какое-то мгновение, он стал изучать его, пока не вспомнил, что Юнги, кажется, носил его, пока работал, и это заставило его вытащить пуловер и пожать плечами без заботы. — Ну, по крайней мере, я могу соответствовать твоему ошейнику, — приметил он. Через несколько минут Чимин сидел на пуфике в пуловере в паре с чёрными джинсами и лакированными туфлями, рядом была Ванби в ошейнике, тянущем поводок. После довольно глупых событий прошлой ночи с валиумом и шампанским, он выглядел словно мёртвый. Что ж, на самом деле он провёл довольно много таких дней. Вот почему он уже почти откинулся из-за таблеток и, вероятно, это было знаком того, чтобы прекратить принимать их. — Но я не могу прекратить принимать их, так, принцесса? — приметил Чимин. — Потому что папочка пристрастился к ним. Потому что папочка зависит от них. Точно так же, как Тэ с его грёбаным морфином. Счастливые таблетки папочки. Они не делали его счастливым, даже отдаленно, просто… спокойным. Почти пассивным. Совершенно приятным, совсем невротическим. Чимин положил свои руки на стол, переведя взгляд на свои суставы. Он несколько секунд смотрел на татуировку. Она не может быть закрыта. Сегодня он не мог носить перчатки, было не так холодно, и это выглядело бы довольно странно. Но мысль о том, что Юнги увидит татуировку, заставила его почувствовать ощущение дискомфорта. Мысль о том, что кто-нибудь увидит это, даже совершенно незнакомые люди, не доставляла приятных ощущений, особенно, если Юнги… Чимин предположил, что он всегда может покрыть её макияжем. Поэтому он снова схватил флакон со стола и наложил на каждую костяшку пальцев каплю тоналки. Жидкость выравнилась в тон кожи, когда он схватил губку и прижал её к чёрным буквам. Затем он взял кисть и слегка наложил на неё пудру. Он знал, что это ненадолго, но это лучше, чем ничего. Пока он будет осторожен, мэйк должен оставаться на месте. Это могло быть не идеально, могло раздражать его чувствительную кожу, но он действительно не заботился об этом. Ему даже не нравилась эта грёбаная татуировка, но, конечно же, он уступил взглядам Чонгука, чтобы порадовать его. Гораздо легче было сдаваться его прихотям, чем спорить с ним. По крайней мере, минет вчера смягчил его досаду, но теперь она снова вернулась и сильно мешалась с сожалением, что не помешало им этого сделать. — Ммм, когда это мое «нет» работало? — пробормотал он себе под нос, даже не обращаясь к Ванби с вопросом. Перед тем, как покинуть свиту, Чимин принял валиум, чтобы убрать свою нервозность и позволить дышать должным образом. Как только он почувствовал, что успокоился, он взял Ванби за поводок и вышел из пентхауса, чтобы спуститься на первый этаж. Как всегда, он знал, что у него будет эскорт, и им был Вусан. Таким образом, они покинули здание вместе, и, возможно, через десять секунд ходьбы, он решил попробовать уговорить этого человека. — Вусан, я знаю, что сегодня это будет прогулка для Ванби, но я устал, — сказал Чимин, подмигивая ему в голосе. — Господин Чон хорошо поработал прошлой ночью, я не хочу гулять. —…Хотите вернуться в квартиру? — неуверенно спросил человек, избегая контакта с глазами. — Нет, я хочу поехать в Ёнсан-гу, в логово, — утверждал он, всё ещё скуля и даже слегка дуясь. — Вы не должны сегодня ехать в Ёнсан-гу. — Если ты отвезёшь меня туда, я попрошу бесплатную процедуру акупунктуры* для тебя, — сказал Чимин, прижимаясь близко к нему. — Вместо того, чтобы идти на прогулку в течение часа, ты мог бы просто попить соджу и посмотреть на этих прекрасных рабочих… Потребовалось полчаса, чтобы добраться до логова в Ёнсан-гу из Каннам-гу. Как всегда, ему впустили без проблем после того, как тот обеспечил Вусану процедуру, затем он спустился в подвал, чтобы добраться до офиса Юнги, его кошка нюхала абсолютно всё, что находила, и послушно села у двери, после чего он постучал. — Снова от Господина Чона? — заметил Юнги, глядя на него сквозь щель в дверном проёме. Он опустил взгляд, чтобы посмотреть на кошку, прежде чем снова взглянуть на него. — На сегодня никакой наркоты для вас. — Всё в порядке, — сказал Чимин мягким голосом. — Я здесь не для наркотиков, я… ну, я уже принял их. — Старший несколько секунд смотрел на него, в воздухе чувствовалась неловкость и напряжённость, как будто он сказал что-то не так. Не так ли? Может быть, он не должен был упоминать, что он обкурился, но это была правда. По крайней мере, это был всего лишь валиум, это было практически ничего. — Пилюли? — тихо спросил Юнги, и Чимин кивнул в знак согласия. — Ты принимаешь тот валиум, который я тебе дал, чёрт возьми, Чимин. Можешь снизить дозировку, знаешь? — Ммм, да, я тоже попытался снизить дозировку Тэ, но это не сработало. Я думаю, что он наркоман, я могу войти, сладкий? —…Что ты имеешь в виду под «наркоманом», Чимин? — спросил Юнги, подходя и открывая дверь. Чимин вошёл внутрь, тяжело вздохнул, а затем отпустил поводок Ванби. Кошка подошла к потрёпанному дивану, вскочила и легла на большую часть подушек. — Я сказал тебе о дозировке, как… — Я не знаю, — сказал ему Чимин, проходя, чтобы сесть на диван рядом с его кошкой. — Я просто знаю, что морфин закончился гораздо быстрее, чем предполагалось, и я думаю, что он или Чонгук взяли его из номера, пока я не видел. Бутылка пуста, Юнги, совершенно пустая. —… Дерьмо. — Я ввёл менее, чем наполовину, и куда ушла другая? Прямо в чёртовы вены Тэ. — Чимин двинулся и собрался положить ноги на подушку, пока не решил, что это грубо. Поэтому вместо этого он наклонился вперёд, чтобы снять свои туфли, оставив их на полу, чтобы он мог сидеть более комфортно. Кожа ног была холодной и сухой. — У меня было одно задание, и я даже не могу этого выполнить, всего одно задание. — А, да, сайт, — вставил Юнги. Чимин в замешательстве уставился на него, а затем неловко сел на место. — Я, ну, Господин Чон, сказал мне об этом. Ты знал? — Моё задание заключалось в том, чтобы ухаживать за Тэ и не дать ему зацепиться за морфин, как ты сказал мне, и я даже не смог этого сделать. Юнги, я действительно бесполезен? — Эй, подожди секунду, — махнул Юнги в его сторону, его белые рукава плюхались. — Если Господин Чон взял это дерьмо из блока вместе с собой, что ты должен был делать, а? — Чимин бросил взгляд на стол перед ним. — Остановить его? Послушай, Ким не твоя ответственность. Он взрослый человек, и он чёртов гангстер. Ты не его старик, Чимин, и он не твой ребенок. — Иногда я чувствую себя ребёнком, — тихо сказал Чимин. — Как чёртов ребёнок. — Он не поднял свой взгляд со стола, чтобы посмотреть на старшего, но он чувствовал, как Юнги смотрит на него. Грёбаный ребёнок, разве это не правда? Чимин не мог делать ничего за пределами своей маленькой песочницы. Был блок квартиры, его безопасная зона, и пара блоков вокруг Каннам-гу была его манежем. Он мог пойти с Ванби на прогулки, купить больше игрушек, чтобы успокоить его разум, и время от времени он мог общаться с другими людьми, которых он больше никогда не увидит, кроме как на подиумах или экранах телевизоров, в то время как он оказался в ловушке компьютеров, ноутбуков, планшетов и мобильных. Чимину казалось, что он ползает, а не гуляет, может быть, найдя достаточную силу, чтобы встать на ноги и сделать несколько шагов, прежде чем он опустится на четвереньки, и снова вернётся к ползанию. Как ребёнок. Как он мог попытаться встать на свои собственные ноги, когда он всегда ползал? Как он мог назвать себя взрослым, когда он не выходит во внешний мир без телохранителя? Его мир вращался вокруг бетонных зданий и массивных спальных гарнитур до тех пор, пока он не смог вспомнить, и вскоре он не изменился. Чимин не хотел этого, потому что, по крайней мере, это было знакомо и безопасно. Просто подумать об этом было достаточно, чтобы скрутиться в плотный шар и не двигаться в течение всего дня. Как всегда. Он мог лечь и смотреть, пока его глаза не переставали видеть, и он падал в почти бодрствующий сон, и просто дожидался возвращения Чонгука домой. Чонгук всегда мог заставить его почувствовать, что он жив, что он важен. Но Чонгук был слишком занят, строя бизнес, чтобы относиться к нему, как к ребёнку. Поэтому вместо этого он поднял колени, чтобы сбалансировать подбородок и обнять его руки. — Это не твоя вина, если Ким увлёкся, — повторил Юнги. — Ты сказал мне, что ты пытался, что ты сделал то, что я сказал тебе, это не твоя вина. Господин Чон должен будет справиться с последствиями, и они будут. — Юнги, на что похожа ломка? — спросил он тихим голосом, и только после того, как он спросил его, это охватило. Полная серьёзность его вопроса. Чимин прикусил нижнюю губу, но было уже слишком поздно, потому что он уже задал ему вопрос. Юнги замолчал после его слов, замер, а не ёрзал, как всегда. Это выглядело почти так же, как будто он застыл на месте, и Чимин почувствовал самое неотложное желание объяснить. Он не имел в виду его, конечно, то, что он прошёл, а скорее его отца. Тем не менее он сумел обуздать себя, потому что это звучало ещё хуже, но вопрос просто случайно выпал. —…Э-э, героиновая зависимость действительно очень плохая, — наконец ответил Юнги. — В основном тот же морфин. Когда Ким почувствует тягу к нему, он потеряет контроль. Он будет в отчаянии, бросится к первому человеку, чтобы попросить наркоту. Может даже стать жестоким. После нескольких часов дозировки, он начнёт дёргаться и потеть, тогда он начнёт запугивать и портить себя. — Чимин уставился на него, пока он говорил, чувствуя, что его кожа холодела после его слов. — Это длится несколько дней, он будет болеть в течение нескольких дней. Многие люди умирают в тот период, потому что они обезвоживаются или принимают ту наркоту, которая доступна, и передозируются, после откидываются. Прямо сейчас… Киму нужно будет перестать принимать это дерьмо, если Господин Чон хочет, чтобы его состояние было стабильным. Ему понадобится всё больше и больше, когда он начнёт цепенеть. Чимин мог только вздохнуть и снова опустил глаза на стол. Ну, разве это не здорово? Тэхён собирался превратиться в полномасштабного наркомана, и это был не его выбор в первую очередь. Он стал принимать морфин, чтобы спасти Чонгука, и теперь это, вероятно, уничтожит его. — Я… я очень хорошо это помню, — добавил Юнги. — Ломка по фентанилу, это был ад. В какой-то момент я думал, что умру, да, на самом деле нет слов, чтобы описать, что это такое. Это какая-то боль, которая навсегда останется с тобой, поэтому ты помнишь её, иногда вспоминаешь в те времена, когда самое время принять дозу. — Юнги, почему ты начал использовать это дерьмо? — спросил его Чимин, мягко и сочувственно. Он хотел знать, почему кто-то обращается к такому токсическому веществу, почему наркотики предпочтительнее алкоголя и дешёвых рецептурных лекарств, таких как яд его выбора. — Из-за моего старика, — тихо ответил Юнги, начиная чесать его внутренний локоть через рукав пуловера. — Я говорил тебе, что он влипнул в дерьмо после дозы, точно так же, как Ким, но затем он перешёл на China White, потому что он был сильнее; это смесь фентанила и героина. Похоже, это самый страшный препарат, Чимин, поверь мне. Это дерьмо просто безумие. И я… я поднялся однажды ночью, потому что мне просто нужно было знать, почему он так сильно хотел этого дерьма, почему он всегда заставлял меня пройти через ад, вот и всё. — Он сделал паузу на мгновение, прежде чем добавить. — Господин Чон скоро почистит Кима, я в этом уверен. Он подождёт, пока на районе не станет спокойно, и отправит его в клинику на неделю или две, чтобы очистить это дерьмо из его организма. — Мне нравится Тэ, я не хочу, чтобы его тоже испортили. Он уже… — Чимин сделал паузу и не закончил эту цепочку мыслей, не желая вникать в специфику того, как Тэхён, которого он встречал несколько месяцев назад, был более мягким, более сладким, Тэхён, который всё ещё краснел и проявлял страх. Это не похоже на теперешнего Тэхёна, который снял его трусы и пробежал языком по его внутренним бедрам, даже не нарушив контакт с глазами, которые поднимались каждое утро и, казалось, больше не реагировали на что-либо. Было страшно, как быстро человек может измениться под воздействием насилия и наркотиков. — Тэ не заслуживает этого, — умудрился закончить тихим голосом. — Да? — спросил Юнги, подняв брови. — Уверен, что никто не заслуживает того, чтобы его испортили, Чимин. Чимин был уверен в том, что он собирается сказать, но делать этого не стал. — Мы будем говорить о грустном дерьме весь день? Должен сказать, что это звучит как чертовски ужасный способ провести день, — сказал Юнги, покачиваясь и тяжело вздохнув. — Еды? — Всё, что ты делаешь — это ешь, — заметил Чимин. Он почувствовал, как уголки его губ немного приподнялись. — Но ты выглядишь так… — Когда он опустил свой взгляд на его бёдра, Юнги смущённо рассмеялся и потянул за концы пуловера. — Виновата моя хроническая прошлая зависимость от фентанила, — парировал он, — если ты хочешь быстро похудеть, ебнись героином, возьми это дерьмо и получай удовольствие, пытаясь вернуть вес. — Покушать? — Чимин кивнул ему, потянувшись, чтобы погладить Ванби. — Почему нет? — Неделю назад открылось японское кафе. Они не делают еду на вынос, но я поставляю владельцу дешёвое лекарство, которое он отправляет своим родителям в Осаку, так что, — Юнги завозился с волосами на мгновение, — я получаю особое обслуживание: преимущество быть торговцем наркотиков… и главарем, так? Он снова кивнул ему, и Юнги пересёк комнату, чтобы сесть за свой стол, схватив телефон и приложив его к уху плечом. Чимин заметил, что он высунул язык, и через мгновение разговаривал по линии на довольно ломаном, но понятном японском. Он даже не знал о том, что Юнги мог говорить по-японски. Когда он закончил, он положил трубку обратно, и только тогда он, похоже, заметил, что Чимин смотрит на него. — Что? — Спросил Юнги, высоко подняв брови. — Ничего, я просто не знал, что ты можешь говорить по-японски, — объяснил Чимин, поглаживая голову Ванби. — Я был удивлён. — О, да? Я могу многое, — возразил Юнги, обращая внимание на один из мониторов. — На самом деле… это ложь, я ничего не могу. — Держу пари, что можешь. — Да, окей, я готов поспорить, что ты тоже можешь многое. — Старший слегка улыбнулся, несколько раз щёлкнув мышью, а затем нажав несколько кнопок на клавиатуре. Чимин потратил некоторое время, чтобы подумать о том, какой именно у него был талант, кроме секса. Тот факт, что он понял, что не может ничего придумать, был довольно удручающим. —…Я могу завязывать галстуки, — сказал Чимин. — Какое совпадение, я тоже, — приметил Юнги, продолжая печатать со скоростью света. — Понимаешь, мы оба талантливы. В то время, как они ждали, пока прибудет еда, Юнги остался сидеть за своим столом, вероятно, работая за своим компьютером, потому что звук его удара о кнопки был постоянным. Время от времени он стонал, грубо потирал глаза или двигался на стуле. Чимин был немного удивлён, что он чувствовал себя очень комфортно в этом месте: в кабинете Юнги. Он сидел под наркотиками в нескольких районах от своего дома, и всё же чувствовал себя очень комфортно. Часть его предполагала, что он не должен привыкать к такому ощущению, но он ничего не мог с собой поделать. Чимин чувствовал себя намного лучше на холодном потрёпанном диване в тишине, чем застрявшим в идеальном пентхаусе в течение всего дня. Через полчаса в двери постучали, и Юнги поднялся на ноги и пробормотал, чтобы ответить. Как с телефонным звонком раньше, он пробормотал что-то по-японски тому, кто был за дверью. Чимин заметил довольно молодого человека, возможно, достаточно молодого, чтобы быть в старшей школе или университете. Затем он тоже посмотрел на него. Из-под его единой шапки Чимин увидел, как его глаза широко раскрылись, затем он что-то сказал Юнги, который удивился, и разговор закончился смехом. Светловолосый мужчина ответил ему, затем закрыл дверь. — Что он сказал? — спросил Чимин, было любопытно, чем что-либо ещё. — Ээ, Йоши подумал, что я всё это купил для себя, — сказал он, облокачиваясь о дверь, пока она не захлопнулась. — Он увидел тебя и был удивлён. Обычно я заказываю еду для себя. Как много еды. — Юнги положил пакеты на стол, вес их ударился довольно громким звуком, и шуршащий пластик заставил уши Ванби вздёрнуться. — Кажется, я уже съел всё в этом меню… Низкий стол быстро заполнился, когда он начал размещать коробки, открывая их, чтобы показать содержимое. Было два выбора: огуречная говядина нигири и золотой растительный гёза; их основная еда; цыплёнок и говядина якисоба, смешанные в большие картонные коробки для еды. И наконец, был довольно большой контейнер куриного кацу. Чимин не думал, что есть шанс, что они смогут съесть всю эту еду вместе. Даже Ванби стало интересно, подняв голову, чтобы понюхать воздух и подавляющий запах мяса. — Я собираюсь похудеть, — приметил Чимин, просматривая содержимое коробок. Курица якисоба почти высыпалась из коробки, ароматный пар поднялся, ударяя в его лицо. — Ты думаешь, что Чонгук всё равно захочет меня, если я пожирею? — Ээ, — Юнги открывал соевый соус, пропитанный гёзой, и довольно тупо уставился на него. Чимин увидел, что он даже перестал пережевывать еду в течение нескольких секунд. — Конечно, да, конечно. — Абсолютное отсутствие веры в его тоне заставило Чимина засмеяться, и Юнги просто жевал и не говорил. — Я всё ещё буду нравиться тебе, если стану толстым? — спросил Чимин, схватив лапшу палочками для еды. — Да, Чимин, — ответил Юнги, даже не задумываясь. — Да, ты всё равно будешь чертовски нравиться мне. В офисе стало тихо, они оба ели, не пытаясь начать разговор. Чимин снова приметил, что тишина на самом деле не такая, как в пентхаусе, когда он остается один. Просто знать, что в комнате было ещё одно теплое, дышащее человеческое тело, было достаточно, чтобы заставить его чувствовать себя странно непринужденно. Если в комнате находился ещё один человек, тогда ему нужно уделить внимание, и если бы было что-то, чего жаждал Чимин — это внимание. Даже без хвалы, нежных прикосновений и обожания. Просто знать, что кто-то смотрит на тебя, следит за тобой, что ты не один, этого было достаточно. Внимание было адским наркотиком. — О, пацан, попробуй один из них, прежде чем я съем всё, — объявил Юнги, схватившись за одну из нигири. Ванби проследила за его движениями, как ястреб, когда он протянул ему еду. Поэтому Чимин принял это, слегка наклонившись вперёд, чтобы взять её своими палочками для еды. Это напомнило ему то, как он кормил Тэхёна несколько дней назад, как он в шутку относился к нему как к ребёнку. Он жевал нигири, понимая, что оно было очень приятным, потому что говядина была достаточно мягкой, тая на его языке. — Как насчёт тебя, Ванби? Юнги взял кусок говядины на верхушке риса, отдавая его кошке. Ванби, даже не колеблясь, метнулась вперёд, чтобы схватить кусок мяса. Быстрота заставила его слегка вздрогнуть, прежде чем засмеяться, затем Юнги повернулся к своей говядине якисоба. Чимин случайно испачкал рот соевым соусом из гёзы, поэтому потянулся, чтобы вытереть рот свободной рукой. Увидев его краем глаза, пытающегося вытереть подбородок, Юнги схватил горсть салфеток и протянул ему. Поэтому Чимин вытер подбородок и липкие пальцы, прежде чем бросить салфетки на стол. — Это… — Юнги подошёл к нему, хватая за запястье. Его хватка была не плотная, довольно свободная, он мог просто перевернуть руку и посмотреть на неё. — Это татуировка, Чимин? В своей довольно бездумной попытке очистить соус, Чимин вытер салфеткой часть, аккуратно нанесённого этим утром макияжа с его пальцев, даже когда это заставило его нежную кожу зудеть. — Да, э. да, это татуировка, — сказал Чимин, опустив глаза на коробку с лапшой перед ним. Юнги посмотрел на неясную «о», прежде чем схватить салфетку и вытереть его пальцы. — Почему ты это замазал? — спросил Юнги, прежде чем отпустить тот же самый хохот. — Тебе неловко? О, чувак, художник не испортил её? Я знаю парня по имени Ёнджун и… — Нет, дело не в этом… — Он захотел татуировку, так? — Юнги продолжал, всё ещё вытирая пальцы. — Дракон, потому что его старика называли Йонва, не так ли? — Чимин заметил, что у старшего была привычка превращать каждое предложение в личный вопрос, эти резкие перегибы и слова всегда звучали бессознательно. — Но боже мой, Чимин, это похоже на чёртову ящерицу, и это смешно, и, эй, этот ублюдок должен мне столько чёртовых денег, и я… Чимину не нужно было смотреть вниз, чтобы понять, что Юнги наконец сумел вытереть слой макияжа на его коже. Он наблюдал за ним, пока тот говорил, наблюдая за оживлённым видом. Юнги открыл рот, чтобы продолжить говорить, но его слова затихали, заставляя молчать. Он нервно начал хлопать глазами. Юнги смотрел на его татуировку «Doll» с выражением, которое он не мог прочитать. Было ли это потрясением, смятением, отвращением, жалостью или… разочарованием? Чем дольше он изучал его, тем труднее было это выяснить, и Чимин внезапно понял, что это разочарование, когда старший отпустил его запястье. — Ээ, я… чёрт, я не должен был этого делать, — пробормотал Юнги. Его пальцы продолжали возиться с грязной салфеткой, вытягивая и скручивая её, пока мягкий хлопок не будет разорван. — Это было чертовски грубо, Чимин, извини, я… — Всё в порядке, пожалуйста, перестань извиняться, — сказал ему Чимин. — Тебе не нужно огорчаться, было глупо скрывать это. — Он мягко рассмеялся, откидывая руку на колени, чтобы Юнги перестал пялиться на неё. — Ты действительно хотел эту татуировку? — спросил Юнги, бросив салфетку и, вместо этого, взяв свою коробку с лапшой. Он взял еду палочками, но не пытаясь съесть её. — Спрашивал ли твоего разрешения Господин Чон? — Нет, — ответил Чимин, наклонившись вперёд, чтобы подтолкнуть к себе катсу. — Я этого не хотел, Чонгук не просил разрешения, но я всё равно согласился с ним. —…Знаешь, у меня тоже есть татуировка, — тихо сказал Юнги, всё ещё играя с лапшой, а не поедая её. Чимин повернул голову, чтобы посмотреть на него, у него в руках были палочки для еды, между которыми находился кусок куриного цыплёнка. — Хэдокче-Па, я вроде как должен был это сделать, но… В нескольких футах от них раздался внезапный шум, и они оба повернули головы как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ванби пытается стащить последний нигири с рисом и всем остальным. Она была поймана с поличным, прежде чем смогла спуститься из поля зрения, становясь рядом со столом. Кошка посмотрела на них обоих, еда зацепилась между её зубами, и в её изумрудных глазах стояло довольно виноватое выражение, затем Юнги начал хрипло смеяться. — Ванби! — Чимин ругался, и она упала на пол, еда всё ещё крепко держалась в её рту. — Это непослушно, ты же знаешь, что тебе не разрешено есть еду с тарелки папочки. — Эй, она когда-нибудь отвечает тебе, когда ты говоришь с ней? — спросил старший с ухмылкой на лице. — Нет, но я бы хотел, чтобы она это умела. Мне бы было с кем поговорить. —…У тебя есть я, Чимин, — сказал Юнги после минуты молчания, всё ещё с улыбкой на лице. — Но я думаю, что это не то же самое. — Нет, мне нравится разговаривать с тобой. Мне это очень нравится, — Чимин не согласился, покачав головой. — Просто… мы не можем часто разговаривать с тобой, потому что ты так много времени работаешь на Чонгука. — Он остановился на несколько секунд, и внезапная мысль пришла в голову. — Юнги, ты говоришь о нём так, как будто ты знаешь его, как будто вы с ним общаетесь. Это… с того момента, когда вы были молоды или вы начали общаться только сейчас? — Он был здесь несколько раз, — медленно объяснил Юнги, глядя на остатки еды на столе. — Чтобы собрать информацию о парнях, знаешь, нравится проверять, есть ли у меня зависимость или что-либо ещё. Мы иногда говорим, ничего важного в этом нет, просто разговариваем. — О чем он говорит? — спросил Чимин, повернувшись на подушке сиденья, чтобы посмотреть прямо на него. Он не мог не смотреть на его профиль, когда он говорил, всё его внимание было обращено на его рот. — Он говорит обо мне? Что он говорил? Пожалуйста, Юнги, пожалуйста, просто скажи мне? —…Чёрт, Чимин, он хвастается тобой, — произнес Юнги самым мягким голосом. — Он говорит о тебе так чертовски много, на его телефоне есть всевозможные фотографии, которые он показывает мне, потому что он не может показать их кому-либо ещё. Он… он в тебя влюблён, Чимин. Ты должен увидеть его лицо, это просто… другой человек, — Юнги остановился и отложил палочки для еды на стол, его губы подрагивали в углах, «чертовская любовь». Юнги потянулся, чтобы зажать на мгновение переносицу. — Это всё, о чем он когда-либо говорил со мной, если это не бизнес, то это ты. — Он…? — Он любит тебя, Чимин. Почему эти слова, сказанные Юнги, заставляют его чувствовать холод, проходящий по коже? Почему ему было трудно глотать, потому что казалось, что у него в горле застрял ком? Чимин изучал его профиль несколько секунд, прежде чем опустить свой взгляд на палочки для еды в руках. Вид татуировки на костяшках пальцев, казалось, мгновенно подтолкнул его к реальности. Неужели Юнги ошибся? Было ли это действительно любовью или Чонгук просто хвастался своим владением? Может ли Чонгук действительно любить такого человека, как он: проститутка, проститутка, пристрастившаяся к валиуму, без статуса своего имени за пределами, теперь мёртвого, интернет-домена? Был ли он действительно своего рода трофеем, который скоро будет помещён на полку, когда появится новый? Хуже всего то, что сам Чимин этого не знал. — Почему он говорит с тобой обо мне? — спросил он, всё ещё сжимая в пальцах палочки для еды. Они могли бы просто сломаться, если бы он продолжал оказывать такое давление. Юнги не ответил на его вопрос и вместо этого встал с дивана, чтобы подойти к его столу. Когда он поднял глаза, чтобы отследить его движение, он не был удивлён, увидев, что он собирался взять шприц. — Юнги? — Не знаю, это имеет значение? — Юнги довольно резко ответил, сев на стул со шприцом между губами. Это было неожиданно. Чимин почувствовал себя немного ошеломлённым. Старший никогда не был так груб с ним, может быть, немного тупым, когда ему нужно было, но никогда… холодным. Юнги начал искать стол, чтобы попытаться поставить руку более удобно, отбросив бумаги и случайное дерьмо. Прежде чем он смог найти нужный угол, дверь распахнулась, и человек, которого Чимин не знал, высунул голову. — Йоу, босс! Посмотрите новости прямо сейчас! — Новости? Что ты имеешь в виду под новостями, Хёнджун? — спросил Юнги другого человека, серьёзно прищурившись. — Просто проверьте новости, какое-то дерьмо происходит! — сказал Хёнджун в том же безумном тоне, прежде чем хлопнуть дверью и оставить их обоих в тупом замешательстве. Юнги вздохнул и остановил поиск угла, вместо этого переключился на свою клавиатуру и предположительно открыл вкладку новостей. Чимин смотрел на него со своего ракурса с дивана, всё ещё больше обеспокоенный тем, что старший был довольно холоден к нему. Поэтому, когда Юнги посмотрел на своем экране то, о чем кричал Хёнджун, Чимин заметил, как его губы слабеют, а шприц падает на стол. —…Чёрт, Чимин, посмотри на это, — приказал он, отдергивая глаза от монитора. Чимин поднялся на ноги, положив на стол свои изогнутые палочки для еды и пошёл по офису, чтобы добраться до его стола. — Это дерьмо, настоящее дерьмо. Чимин прижался подбородком к его плечу, наклонившись вперёд, чтобы посмотреть в его монитор, на нём был теплый хлопковый пуловер, пахнущий увядшим ароматом марихуаны и чем-то, похожим на порошок. Возможно, кондиционером. Юнги даже не шевельнулся, даже не моргнул, затем обратил свое внимание на экраны компьютеров. У каждого на экране по-прежнему была какая-то открытая база данных, строки и строки текста с цифрами, которые он не мог расшифровать, но старший явно мог. Забавно, он был очень похож на Тэхёна в этом отношении; изучая все эти имена и факты. Чимин не знал, как он мог знать всё это, когда его мозг так часто омрачался от последствий постоянного курения. На втором мониторе была открыта страница новостей, в центре экрана было включено видео. В течение нескольких секунд он думал, что смотрит на крушение, какую-то груду металлолома, потому что на видео был беспорядок. Но потом он понял, что смотрит не на дорожно-транспортное происшествие, а скорее на аварию, которая произошла по совсем другой причине. Полужирный черный заголовок: «Съёмка смертельного драйва в Мапо-гу в результате множественных столкновений». — Полный экран, поставь его на полный экран, Юнги, — потребовал он, едва пожав плечами, чтобы заставить его подвинуться. Таким образом, старший переместил мышь и щёлкнул, после чего видео растянулось на весь экран. Чимин уставился на машину, которая, казалось, была центром этого хаоса, длинный и чёрный автомобиль, который теперь был деформирован до неузнаваемости. Он увидел разбитое стекло, обваленное металлом; автомобиль был уничтожен. —…Это пулевые отверстия, — сказал Юнги, протянув руку к экрану, чтобы указать на машину. Конечно, это были пулевые отверстия, как было написано в заголовке. — Святой Иисус, грёбаный драйв? В Мапо-гу? Это не Л.А. Я не… —…Я знаю эту машину, — сказал Чимин, сдвинувшись. Юнги кивнул, удивлённо промычав, затем потянулся к его верхней части отбеленных волос. Чимин повернул голову, чтобы посмотреть на него, увидев мельчайшую татуировку за ухом, которую открыли его пальцы: семейный лотос Чон, о котором он упоминал. — Юнги, я знаю эту машину, я её знаю. — Я услышал тебя в первые десять раз, Чимин… — Чёрт, я знаю это, я… — Тебе не нужно постоянно говорить, потому что… — Нет, ты не понимаешь, Юнги! — почти крикнул он. Юнги вздрогнул на своём месте, откинув голову назад, и Чимин почувствовал ужасный всплеск отвращения к тому, что он напугал Юнги. Но он не мог остановить себя. Он знал эту машину также, как чувствовал ощущение, когда трогаешь мех Ванби или маленькие родинки на внутреннем бедре Чонгука, которые он любил покрывать поцелуями. Не он не мог ошибиться в машине, и Чимин был уверен, что это всего лишь галлюцинации. Это не произошло, не было никакого способа, чтобы это могло произойти в действительности. — Ты не понимаешь, я знаю её, я знаю её и… — Эй, эй, эй, Чимин, — пробормотал Юнги, протянул руку, чтобы схватить одну из его рук, крепко сжав. — Тебе нужно успокоиться, у тебя истерика. — Ю-Юнги, я не могу… — Всё нормально. — Дышать, я не могу… — Чимин чувствовал то, как его ноги дрожали так сильно, что он шатался и почти рухнул на него. Он чувствовал, как всё крутится в его голове, словно стены кружатся, а пол просто исчез из-под ног. Юнги отпустил его руку и, вместо этого, поднялся, чтобы схватить его за плечи, сжав их, и мягко оттолкнул его назад. На мгновение Чимин был удивлён тем фактом, что он смог это сделать, что он не был слишком слаб, чтобы остановить его от падения. — Я-я не… — Чимин, перестань говорить, — строго сказал Юнги. — Прекрати говорить и делай глубокие вдохи, хорошо? У тебя чёртова, я не знаю, паническая атака или что-то в этом роде. Грудь Чимина болела так сильно, что одна часть его была почти уверена, что у него сердечный приступ. Как будто кто-то сильно протянул ремень и крепко сжал его, так сильно, что рёбра начинали давить лёгкие. Он никогда не чувствовал ничего подобного раньше. Это не было похоже на беспокойство, которое он чувствовал, когда услышал о Чонгуке и Тэхёне в тот день; он застыл на месте в страхе и не мог ничего сделать, кроме как думать о них. Это было настолько ужасно, что он, казалось, не мог обработать, понять, что происходит. Всё, что он мог сделать, хрипло дышать и ощущать, как всё его тело дрожит. — Ю-Юнги, я… — Чимин попытался задержать дыхание, желая, чтобы дрожь остановилась, чтобы он смог дышать должным образом. — Я говорил ему, что это плохо, я сказал ему и… — Юнги всё ещё крепко обнимал его. поддерживая его, — я не могу поверить в то, что происходит. — Чимин, что, если ты ошибаешься, а? — предложил старший. — Что, если ты просто думаешь, что это та машина? Сколько ещё точно таких же автомобилей есть в столице, так? — Чимин изучал его лицо, он видел, как Юнги пытается быть оптимистом, пытается выглядеть так, будто это не так страшно. — Нет, Юнги, это его машина, это его машина, я чувствую, — сказал Чимин, закрыв глаза и глубоко вздохнув, судорога всё ещё мучила его. — Я чувствую это. Тэхён ненавидел запах бензина. Он знал, что некоторым людям это нравится, но ему нравится запах, похожий на скошенную траву или старые страницы книг. Но люди, которые находят приятным запах бензина, явно наслаждались им только на бензоколонках; никогда не приходилось поднимать контейнер с горькой и жирной жидкостью над бессознательным человеком, как если бы он был костром. Они, очевидно, не обнаружили запаха в воздухе и были поражены тем, что запах был знаком опасности, Тэхёну было достаточно того, чтобы его живот свело. Так же, когда Чонгук попросил взять канистру с задней части транспортного средства на участке. Внедорожник, в чём он был довольно уверен, принадлежал близнецам, он был заполнен полным хламом, которое кричало «убийство». Тэхёну пришлось разблокировать крышку бампера, чтобы зайти внутрь и вытащить её, пластиковую канистру, настолько тяжёлую, что ему нужно было нести её обеими руками до склада. Даже тогда исходил запах бензина, а когда он открыл её и начал разливать содержимое по Ючону, этот запах ещё больше усилился. Тэхён решил не думать о том, что он делал, а просто сосредоточился на том, чтобы опорожнить контейнер, откинув назад руку, чтобы плеснуть бензин по всему человеку и доске, к которой он всё ещё был привязан. Однажды Чонгуку явно станет скучно с ним, и он тоже будет сожжён. Как Ючон. На самом деле Тэхён не заметил, что он использовал своё левое плечо, пока лил бензину всюду, он был слишком ошеломлён, чтобы действительно заметить это. Как только в канистре осталось только небольшое количество бензина, он провёл тонкую струйку с доски, а затем отбросил пустой контейнер. — Тэхён, — протянул ему руку Чонгук, и он полез в карман, чтобы достать зажигалку. Бензин остался на перчатках, также на брюках, смачивая ткань. Затем он отдал зажигалку ему в руки, и он открыл её. Чонгук зажёг зажигалку, проведя большим пальцем по колёсику, держа её в дюйме от носа. Пламя плясало от его мягких вздохов, отражалось на глянцевых поверхностях его чёрных зрачков. Даже с тёплым оранжевым светом, глаза Чонгука всё ещё казались ему глухими: мёртвыми. Он снова вернулся к молодому человеку, которого он когда-то видел, холодного и социопатического, а не любящего и человеческого. Было странно, насколько быстро он мог переключаться между двумя личностями, когда был вовлечён в бизнес. Маска снова встала на своё место, но Тэхёну удалось увидеть этот редкий проблеск того, что лежит под ней. Он действительно не знал, хотел ли он увидеть это в первую очередь. Тэхён повернулся, чтобы посмотреть на Ючона, он всё ещё был без сознания, вырывался из ремней и едва двигался, это были судороги его груди или рук. С влажных волос стекала вода и бензин, а его белая рубашка была выкрашена из-за жидкости в карамельно-бурый. Ючон был без сознания и, следовательно, не знал о том, что должно произойти, но узнает, когда Чонгук бросит зажигалку. Нет, это вернёт его к сознанию самым отвратительным образом. Чонгук отпустил колесо, прежде чем оно слишком сильно нагреется, а затем переместился, чтобы схватить влажные волосы Ючона той же рукой, держащей зажигалку. Он поднял свою свободную руку, чтобы ударить его по лицу, человек дёрнулся от удара, и звук удара пронёсся по всему складу. — Пора вставать, Ли, мы всё ещё не сделали это, — сказал Чонгук, отступая назад, чтобы изучить его. Тэхён увидел на его щеке две розовые отметины, похожие на пальцы Чонгука, резко контрастирующие с его бледной кожей. Было не совсем ясно, понимал ли их Ючон, но его глаза были широкими и настороженными. — Ты упомянул про шаг, я хочу узнать больше об этом. Мне также нужны подробности обо всём, что Ким Джину спрашивал у тебя. — Я… я сказал тебе… — Деньги да, да я про грёбаные деньги, — стонал Чонгук, — расскажи мне о чёртовых деньгах, Ли. Я хочу услышать это из твоих уст прямо сейчас. — Я не знал, для чего это б-было, я просто… Когда Чонгук поднял зажигалку и снова зажёг огонь, только тогда, похоже, Ючон понял, что в воздухе был запах бензина. На самом деле всё было над ним. Человек дёрнулся и издал крик удивления. — Я п-перевёл ему, миллиард вон, — пробормотал Ючон, извиваясь на доске. — М-миллиард — это ёбаное состояние! Я не думаю, что это было всё для вас, Господин Чон! — Тэхён двигался, переходя от одной ноги к другой, думая о его словах. В его словах было что-то, что выделялось, и через мгновение он наклонился, чтобы говорить с Чонгуком вполголоса. — Не понадобился бы миллиард, чтобы инвестировать оружие, потому как Ким Джинтэ уже решил эту проблему. Этого слишком много для нападения, — приметил Тэхён, его глаза не переставали смотреть на Ючона. — Это слишком много для нападения, даже такого сложного, как на меня, — мягко кивнул Чонгук, отпустив колёсико зажигалки. — Если бы мне пришлось дать цену за голову, это было бы менее пятисот миллионов, особенно для такой большой группы, которая пыталась нас убить. Это даже не половина денег, так где же всё остальное? Тэхён взглянул на него и попытался понять, к чему это могло привести. Разве Джину не использовал это или просто планировал? Возможно, это было тем, что Ючон имел в виду под шагами? Сначала Чонгук, а потом… потом что-то ещё. Чонгук неторопливо посмотрел на него, ожидая, когда он заговорит, но вдруг Тэхён понял, что не может этого сделать. — Я первый шаг, — наконец сказал Чонгук, чтобы нарушить молчание. — Итак, какой второй? — Ючон мог только извывать сквозь сжатые зубы, что ничего не знает. «Является ли вторым шагом его вознесение как наследника, чтобы взять его на себя после моей смерти как единственного оставшегося в живых благодетеля семьи Чон и Ким? — подумал об этом Тэхён, но знал, что это не то. У него больше нет чувства, что Джину хотел присвоить Хэдокче-Па. Он просто хотел, чтобы Чонгук умер. — Я не знаю, я не знаю, Господин Чон, я… — Чонгук, я думаю… — но прежде чем он успел закончить предложение, Чонгук снова зажёг зажигалку и бросил её на пол. Тэхён услышал довольно странный звук, громкий шум, когда бензин мгновенно зажёгся и начал оставлять след, ведущий к доске. В течение нескольких секунд пламя распространилось и дошло до доски, и загорелись носочки ног Ючона. Человек был полностью залит бензином, и потребовалось всего несколько секунд, прежде чем вся его одежда загорелась. Он ужасно уставился на него; взгляд Ючона был полностью скрыт под ревущим пламенем, который был в дюйме всего минуту назад. И звуки… Ючон закричал так, что крик казался слишком громким, слишком пронзительным, чтобы быть реальным. Из-за этих звуков он поднял свое лицо вверх и отвернулся от жары, которая выпекала его кожу с близкого расстояния. Тэхён даже не знал, что человек может издавать такие звуки. — Когда с ним будет покончено, вызовите уборщицу, — прорычал Чонгук в унисон с ревущим огнём и криками Ючона. — Уберите этот грёбаный беспорядок. — Да, босс, — одновременно ответили близнецы в то время, как они оба повернулись, чтобы покинуть склад. Тэхён всё ещё слышал крики, проникающие сквозь тонкий затвор, они были значительно более приглушены толстыми кирпичными стенами и металлом. Он почти побежал за Чонгуком, чтобы успеть залезть в машину, и ему не пришлось бы больше слушать крики Ючона. Все мысли о шагах и деньгах полностью исчезли из его разума. — Мне практически нечего сообщить папочке, — простонал Чонгук, откидываясь на сиденье. Он начал снимать перчатки, потянув пальцы зубами, чтобы ускорить движение, а Ян завёл двигатель и тронулся с места. — Деньги? Мы уже знали о грёбаных деньгах. Тэхён собирался пожать плечами, но его телефон вывалился из внутреннего кармана и приземлился на его коленях. Поэтому он поднял его, нажав на центральную кнопку пальцем. На экране высветился номер Чимина, около дюжины пропущенных звонков. Это было очень тревожным и запутанным зрелищем. — Чонгук, Чимин пытался дозвониться до меня пятнадцать раз, — сказал Тэхён, глядя на значок пропущенных вызовов. — Почему, чёрт возьми, он так много раз звонил мне? Чонгук достал свой собственный телефон из кармана пиджака, одна перчатка всё ещё крепко держалась его зубами. Он смотрел на свой телефон с выражением, похожим на замешательство, потому что его устройство также было залито сообщениями. Словно тот факт, что Чимин звонил ему более дюжины раз, не был достаточно странным, Тэхён мог видеть ещё больше звонков по телефону Чонгука, но не все они были от Чимина. — Чонгук…? — Тэхён поднял свой взгляд с экрана телефона, чтобы посмотреть на него. — Что, чёрт возьми, происходит? — Младший не ответил и вместо этого начал водить по экрану большим пальцем, быстро набрав текст, прежде чем приставить устройство к уху. — Бэ, я видел твои пропущенные сообщения и… да, я был занят с Ли Ючоном всё утро. Да, да. Зачем мне… что ты имеешь в виду сесть, я сижу, Бэ. — Чонгук перестал говорить на сиденье, устройство всё ещё было прижато к уху. Он явно слушал другого человека, на его лице была твёрдая маска. Тэхён мог только наблюдать за ним и ждать, взгляд каждые две секунды метался с глаз к его рту. Потребовалось всего тридцать секунд, прежде чем он увидел, как уголки его губ подергиваются, но затем всё возвращалось на свои места. — Да… Да, в Мапхо-гу. Почему ты спрашиваешь, Бэ… — Чонгук снова прекратил говорить, чтобы послушать его, и Тэхён услышал скрипучий звук кожи, когда он опустил свою свободную руку, чтобы схватить сиденье. Телефон соскользнул с его рук и приземлился на сиденье между бёдер. Тэхён уставился на Чонгука, казалось, что прошла вечность, пока он ждал, как он заговорит, моргнёт или сделает что-нибудь. Но младший ничего не делал. Чонгук просто остался на сиденье рядом с ним, и он едва даже, казалось, дышал. Тэхён потянулся, чтобы достать его телефон и сбросить вызов, звук голосов всё ещё звучал из него. Он только провёл по экрану, когда рука Чонгука схватила его за запястье, пальцы сжались достаточно плотно, чтобы оставить синяк. — Чонгук? — спросил Тэхён, пытаясь не вздрогнуть от такой хватки на его запястье. — Чонгук, ты в порядке? Что, чёрт возьми, происходит? — Чонгук не отпустил его запястье или даже посмотрел на него, он просто сморгнул, сморгнул слезу. Слезам не удалось скатиться по его щеке. После ещё одного ужасного периода молчания он наконец что-то сказал ему, что-то мягким шёпотом. — Шаг второй. В то время, когда требовалось, чтобы Ян вернул их в многоквартирный дом в Каннам-гу, Чонгук не говорил и просто держал его за запястье. Тэхён мог сидеть только в замешательстве и страхе, ожидая ответов. Но он их не получил. Их водитель подъехал к тротуару, и он потянулся, чтобы открыть дверь. Только тогда младший отпустил его запястье. — Иди, — потребовал Чонгук, грубо вытолкнув его из машины. — Войди в чёртову квартиру и оставайся там. Тэхён споткнулся на обочине, откидываясь назад, пытаясь не упасть на задницу, выглядя как идиот перед ним. Не то чтобы это было важно, потому что Чонгук захлопнул дверь, и Ян так сильно отъехал от бордюра, что можно было услышать, как визжат шины, когда Mitsubishi снова выехала на дорогу. Он наблюдал за машиной, коснувшись собственного больного плеча. Тэхён неторопливо вздохнул, и повернулся, чтобы пересечь тротуар и войти в жилой квартал. Мужчины в подъезде все уставились на него, но он не задавал им никаких вопросов и просто скорее вошёл в лифт. Тэхён разблокировал свой телефон, когда кабинка поднялась, поспешно набрав сообщение Чимину, даже когда его пальцы дрожали, спрашивая его, где он. Он только нажал на сенсор, когда двери кабинки открылись, и он пересёк коридор, поспешно отперев дверь, чтобы войти в пентхаус. Чимин сидел на кровати через свиту с телефоном в руке, поскольку он, вероятно, набирал ответ, чтобы отправить ему. Чимин поднял глаза на звук открытия двери, и телефон соскользнул с его пальцев, падая на кровать. — Тэ… — сказал Чимин полушёпотом, когда он поднялся на ноги. Это Тэхёна заставило покрыться мурашками, и он был более чем уверен, что кровь перестала поступать, и температура в его теле резко упала. Было что-то не так, случилось что-то ужасное, он мог сказать это, просто посмотрев ему в лицо. Обычный золотистый оттенок кожи Чимина побледнел до довольно тревожного оттенка, почти серого. Он выглядел так, будто вскоре умрёт, и поэтому Тэхён бросился через свиту, чтобы схватить его, он крепко обнял его за плечи, чтобы не упал. — Чимин, что случилось, ты в порядке? — спросил Тэхён. Глаза Чимина были едва сосредоточены, омрачены чем-то, он знал наверняка, это был абсолютный шок. — Нет, нет, это не значит, что это… — Чимин? — Чон, это Чон, — сказал Чимин, когда его глаза, казалось, снова сфокусировались, его взгляд становился все более ясным, когда он смотрел прямо на него. Тэхён уставился на него в замешательстве и страхе. — Чон мёртв.