Наследник Зираата

Алек проснулся ранним утром и посмотрел на сопящего рядом Магнуса. Даже во сне тот продолжал дуться, но Алек уже знал, как будет просить прощения. — Утро, — прошептал он, тормоша Магнуса за плечо. — Нам нужно вставать. — Чтобы ты опять распалил меня, а потом испугался и сбежал, — тут же отозвался Магнус и попытался отвернуться. — Ты должен был меня похвалить за такую выдержку, — сказал Алек, удерживая его. — Магнус, я был пьян. По-моему, хмель до сих пор из головы не выветрился. — Но целовать меня тебе это никак не помешало. Магнус рывком сел на кровати, потирая глаза, и Алек не смог удержаться — звонко чмокнул его в губы и быстро отстранился, опасаясь кары. — Не злись. Что если я накормлю тебя, а потом отведу на рынок? Магнус прищурился, проходясь изучающим взглядом по Алеку сверху вниз. — Ты нашёл самый странный способ извиниться. — Потому что я не извиняюсь. Я поступил правильно. Потом поймёшь. — Когда повзрослею? — язвительно осведомился Магнус. — Ну может и раньше. Вставай. Тебе ещё рассказывать мне, что зираатский рынок во всём превосходил наш. Но стоило им ступить на большую площадь, где торговцы всех мастей расхваливали свой товар, как Магнус застыл столбом. Утренняя шутливая перепалка затерялась в шумных рядах. Он неотрывно смотрел на прилавок, где лежали ювелирные украшения, а Алек проклинал себя и свою недальновидность. Прогулка, призванная подарить хорошее настроение, обрушила на голову Магнуса войну, смерть и страдания. Его пальцы потянулись к изящному браслету, покрытому непрозрачными красными камнями. — Серебро и сердолик, — тихо произнёс он. — Они приносят счастье и радость своей владелице, охраняют её от напастей. — Всё верно, это редкость, у господина намётанный взгляд, — радостно подхватил его речь торговец. — Купите своей возлюбленной, не пожалеете. — Зачем? — холодно спросил Магнус, разглядывая торговца словно тот был мелким противным насекомым. — Очевидно, свою предыдущую владелицу он не уберёг. — Вокруг повисла тишина, и Алек схватил Магнуса за руку. — Серебро и сердолик — традиция Зираата. Вам следует снизить цену. Такого добра теперь навалом. Магнус выдернул руку, развернулся и помчался обратно. Он бежал, пытаясь обогнать воспоминания, которые тёмной тенью следовали за ним по пятам, а его прямая спина немым укором маячила перед глазами. Небольшая улочка на окраине Оропоса стала для Магнуса прибежищем. Там, в сырой прохладе, скопившейся между старых домов, он опустился на холодные камни. Алек сделал пару шагов вперёд, но замер, остановленный вытянутой рукой. Магнус спрятал голову в коленях, отгораживаясь от мира, в который его бросили. Время шло. Оно путешествовало вместе с солнцем по небосводу, щедро разбрасывая минуты по земле. А редкие прохожие удивлённо смотрели на то, как наследник Оропоса сидит на пыльной дороге и с тоской смотрит на странного юношу. Магнус поднял голову и встретился с ним взглядом. — Прости, — прошептал Алек, — я не должен был приводить тебя сюда. У меня в мыслях не было. Позволь, я отведу тебя, — Алек осёкся и сглотнул. Куда он мог отвести пленного зираатца. — Библиотека в Оропосе не то, чем он гордится, но она есть. Магнус усмехнулся. — Север славится воинами, не учёными, не богатыми урожаями, не драгоценными камнями, — процитировал он и поднялся на ноги. — Я помню. — Лучше бы ты забыл. — Господин ещё не понял, что хорошая память это не благословение, а проклятие? — Не называй меня господином. — Разве я не свободный человек? Могу называть тебя, как хочу. — Свободный человек другого человека господином не называет. — Тот торговец мог бы поспорить. — Он не из Оропоса, — отрезал Алек. — Разве? Ты помнишь всех жителей? Джонатану впору завидовать тебе. — Он не из Оропоса, потому что я не хочу, чтобы он был. По таким людям будут судить мой город. — Тогда тебе следует пойти и разогнать весь рынок. Он не единственный, далеко не единственный. — Знаю. — И да, он не из Оропоса, ты прав. — Магнус подошёл к Алеку и сел рядом с ним, уложив голову к нему на плечо. — Тот, с браслетом, проделал долгий путь. Он из окрестностей столицы, только там делают кольца с восьмигранным узором. Ты сказал вчера, что в Оропос пришли деньги, а вместе с деньгами всегда приходят и торговцы всех мастей. Такие были и в Зираате. Это не твоя вина, но легче от этого не становится. Алек забрал ладошку Магнуса к себе и переплёл их пальцы. Из соседнего дома выскочила кошка и смерила их обоих подозрительным взглядом. За ней появилась вторая. Высоко задрав хвост, она прошла по дороге, свернула к дому, потёрлась об его угол, а затем вальяжно растянулась на солнце, жмурясь от его яркого света. Алек улыбнулся такой безмятежности. — В Зираате любили кошек? — внезапно спросил он, и Магнус поднял голову. — Почему ты спрашиваешь? — Библиотека. У нас мыши постоянно пытаются съесть то, что есть. Только кошки и помогают. Магнус закусил губу, стараясь удержать улыбку, и Алек облегчённо выдохнул. — Тебе не понравится ответ, — произнёс Магнус, лукаво поглядывая на него. — Неужели? Вы что, использовали хитроумные механизмы? — Нет, мы использовали змей. Алека передёрнуло. Он в красках представил себе, как холодная чешуя касается кожи, а раздвоенный язык пробует воздух. — Ужасно, — пробормотал он. — Не люблю змей. — А я кошек, — парировал Магнус. — Они вечно скачут по полкам, грозя обрушить утварь и книги, требуют внимания и непостоянны. В Зираате ценят верность. — Ну так-то, да. Всем давно известно, что змея — воплощение верности. — Змеи предсказуемы, и они очень милые. Просто ты с ними близко не знаком. У вас в Оропосе ни змей, ни ядовитых пауков. — Отличный город во всех отношениях. — Я признаю это, только если ты отведёшь меня в лавку с писчими принадлежностями. Магнус поднялся и потянул Алека за собой. — Скорее всего, сейчас все на рынке, — нехотя произнёс Алек, не желая ещё раз причинить боль. — Я справлюсь. Магнус справился. Стоя у прилавка со свитками бумаги, кистями и чернилами, он придирчиво отбирал себе самое лучшее, а Алек любовался тем, как тонкие пальцы ощупывают искусно выточенное дерево, как легко касаются желтоватых листов и перебирают костяшки абака. — Я могу? — обратился Магнус к Алеку, заставляя его вздрогнуть. — Всё, что захочешь. Я думал, ты присмотришь себе одежду, но, видимо, ты нашёл что-то получше. — Намного лучше, — радостно подтвердил Магнус. — Только это ещё нужно будет донести. — Мой сын всё доставит, не беспокойтесь об этом. У меня есть пара книг, может захотите купить? — Нет, — улыбнулся Магнус. — Книги мне точно не понадобятся. Торговец кивнул, не став настаивать, а затем подозвал к себе невысокого плечистого паренька. Магнус задумчиво следил за тем, как упаковывают его товар. — В Оропосе не торгуются? — спросил он у Алека, когда они стали пробираться по широким рядам, заполненным одеждой. — Раньше нет. Это не наш обычай. Если есть цена, то зачем лгать о ней? Да и не очень мы любим трепаться. Но всё меняется. Как это ты сказал, стены стоят, жители живы, а город уже перестал быть моим. — Это неизбежность большой империи. Всё становится одинаковым и похожим на главный город. Только так можно сохранить власть. — Я не люблю столицу. — А я никогда там не был. — И не надо. Это гиблый город. Твой отец не зря оттуда уехал. — Он любил Ферру, просто некоторые люди его сильно раздражали. Алек усмехнулся и придержал Магнуса за талию. — Может, тебе ещё что-то нужно? Рассказы — это хорошо, но в них не укутаешься зимой, они не согреют ночами. — Зачем мне одежда? — заговорщически прошептал Магнус, заставляя Алека склониться к нему. — Ты же сказал, что не выпустишь меня из постели. — С тобой у меня язык как помело становится, — посетовал Алек, и Магнус рассмеялся. — Мне всё равно, Александр, — сказал он. — Я люблю книги, одежда меня мало заботит. Я могу надеть любую. Можешь дать мне то, что носят слуги и какое-нибудь старьё. Нет смысла тратить деньги на такие мелочи. — То, что носят слуги, ты носить никогда не будешь, — резко ответил Алек, вспоминая Сарр. — Даже если захочу? Алек закусил губу. Магнус снова испытывал его, но уступать в этот раз не хотелось. — В нашем доме нет специальной одежды для слуг. Они такие же люди, могут выбирать. — Да, я заметил, — произнёс Магнус. — Мне нравится этот обычай. Алек улыбнулся и, взяв его за руку, пошёл прочь с рынка. В библиотеке Магнус намертво прилип к книгам, и Алек оставил его там, спеша на встречу с отцом. Роберт был чем-то недоволен. Алек присел в кресло, ожидая скорой отповеди, но вместо этого отец повернулся к нему и махнул рукой. — Исчезни, — велел он. — Голова раскалывается, ничего не помогает. Эти пиры меня в могилу сведут. Совсем старым стал. — Больше пей воды, — посоветовал Алек, и в спину ему ударилось знакомое. — Я тебе не русалка, чтобы воду хлебать. Алек вернулся в библиотеку с большим подносом еды, который утащил с кухни. Магнуса не было, но из небольшого сада слышались знакомые голоса, поэтому Алек не стал сомневаться. Магнус сидел на траве, щурясь от яркого солнца, как большой дворовый кот, а рядом с ним сидел Макс и взахлёб рассказывал ему о книгах, об учёных, о городе. — Вижу, вы нашли общий язык, — сказал Алек, присаживаясь рядом, и Макс подпрыгнул. — Мы просто разговаривали, — скороговоркой произнёс он. — Макс. Сядь. Я не отец. Алек развалился рядом с ними, подтолкнув двум молодым мыслителям еду, и закрыл глаза. Под журчание мудрых речей хорошо спалось. Он открыл глаза на закате. Макс исчез, и рядом был только Магнус. Его пальцы неторопливо перебирали волосы, разделяли пряди и вновь соединяли их. Алек выдохнул, и Магнус сразу одёрнул руки. — Верни, — тихо попросил Алек, и Магнус улыбнулся. — Господину пора вставать. День почти закончился, слуги уже два раза приходили, чтобы позвать нас на ужин. — Ты отправил их обратно? — Они не стали приближаться. — Я запомню, кому надо поручать охрану моего сна. Алек повернулся на бок и окинул Магнуса долгим взглядом. В небольшом саду легко дышалось. Но старый слуга громко кашлянул, привлекая внимание, и Алек нехотя встал. — Уже иду, Рем. — Я бы не стал, но ваша матушка беспокоится. — Передай, что я зайду к ней вечером. — Сделаю. Ужин ждёт вас, — напомнил Рем и испарился. Магнус потянулся, избегая смотреть на Алека. Ужин прошёл в таком же неловком молчании. Тарелка осталась нетронутой, но Алек не посмел настаивать. Магнус был задумчив и рассеян. Он стоял возле кровати и слушал сбивчивые пояснения Алека: — Разговор с мамой может затянуться. Все эти три дня мы так и не смогли поговорить, а она всегда хочет знать всё и сразу. Прости, но сегодня я не смогу взять тебя с собой. Ложись спать, не жди меня. Но если что-то случится, что угодно, позови слуг. Они скажут мне. Обещай мне, что ты будешь жаловаться и не будешь терпеть. — Всё будет в порядке, — улыбнулся Магнус, скрывая нервную дрожь. — Иди к матери. Она заждалась. Алек вышел за дверь с тяжёлым сердцем, и даже крепкие объятия Маризы не смогли облегчить ношу. В её комнате всё осталось по-прежнему — время не заботили вещи, оно не щадило только людей. Алек взял руки Маризы в свои. Гладкая когда-то кожа была покрыта сетью мелких морщин. Алек поднял голову и сделал глубокий вздох. Время было не властно над блеском карих глаз. — С чего мне начать свой рассказ? — преувеличенно бодро спросил он. — С того момента, как мы выехали за городские стены? Или как я сел на Чёрча и в седельной сумке обнаружил твой подарок? Я ни с кем не стал делиться, — заговорщически прошептал Алек. — Даже с Джейсом. Мариза коснулась ладонью щеки сына и покачала головой. — Это всё неважно, Алек. Расскажи мне о Магнусе. — Мама. — Ты влюблён в него, я вижу. Он не такой, как все, совсем другой. — Ты даже не представляешь насколько, — усмехнулся Алек, укладывая голову Маризе на колени. — Я так жалею, что привёз его сюда, но не привезти не мог. — Да, — Мариза погладила Алека по волосам. — Твой любимый не подходит Оропосу. Он как яркая бабочка, которую выпустили среди льдов. Алек, ты должен позаботиться о нём. И он должен уйти из нашего дома. Роберт уже обсуждает твою женитьбу. Если он молчит, то лишь потому, что занят другими делами. Мальчик с самого начала должен понимать, что не останется с тобой вечно, как бы сильно ты его не любил. Ты должен быть честен с ним. — Он знает, мама. Он понимает это даже лучше меня. Магнус даже любимым меня назвать отказался. Сказал, что некоторые слова наложникам не принадлежат. — Тогда почему ты не оставил его, почему не позволил стать ему свободным? Лучше рвать сразу. — Он сам выбрал. Рука Маризы замерла, и она нахмурилась. Алек посмотрел на неё и тихо рассмеялся. Вся ситуация с Магнусом сейчас, в тишине спальни, казалась бредом разгорячённого сознания. — Я тебе даже больше скажу, — продолжил Алек. — Свободу ему даровал наследник Империи. Так сразу ему и сказал. Дорогой Магнус, ты меня ненавидишь, я к тебе тоже особой любовью не пылаю, потому что каждый раз, как мы встречаемся, ты меня прилюдно унижаешь, но не признать твоей помощи я не могу. Поэтому вот тебе мешок золота, вот тебе свобода. Оставайся в Сарре с друзьями. А в друзьях у Магнуса на минуточку бывший советник правителя Сарра и начальник Тайного Ордена. Но Магнус не стушевался. «Джонатан, — сказал он наследнику. — Я останусь со своим господином. Но потом вернусь, и вот тогда мы посмотрим, кто больше мудрёных изречений философов вспомнит». Вот так примерно всё и было. — Алек, — потянула Мариза. — Зачем так шутить? — А я не шучу, мама. Магнус не простой человек. Он близкий друг наследника Зираата, Тейвела, которого я убил. — Алек! Но Алека было уже не остановить. Он выплёскивал всю горечь, что скопилась у него, пока он лежал рядом с Магнусом, слушая его дыхание, позволял отраве сожалений, что заполняла его, когда мягкие губы касались его губ, просочиться сквозь кожу и явить матери выжженное нутро. — Всё интереснее, правда? У нас в доме живёт человек, который может изменить ход истории. Если наследник, да даже сам Император, узнает, что скрывает Магнус, он разрушит Оропос только что добраться до него. Как же ты была права, когда говорила, что я всегда влюбляюсь не в тех людей. Мариза покачала головой и с жалостью посмотрела на Алека. — И ни одного из них ты не любил по-настоящему. — Твоя правда. Я не знаю, что мне делать. Хочу как лучше, а всё одно выходит. Сегодня вот повёл его на рынок, а там украшениями из Зираата торгуют. Я столько боли давно не видел. А я ведь даже помочь не могу. От меня никакого толку. — Алек, — тихо позвала Мариза сына, обрывая его речь. — Что? — Ты всё делаешь неправильно. — Знаю. — А знаешь, почему? — Потому что как рос непутёвым, так таким и остался. Только мечом махать и умею. — Нет, — улыбнулась Мариза. — Потому что любишь его, а что делать, решаешь головой, а не сердцем. Иди к нему, покажи, что он тебе дорог. — А потом женись и разбей ему сердце. — Если он может переломить ход истории, то, значит, и течение твоей жизни может изменить. Алек замер, позволяя прозвучавшим словам украсть дыхание, а Мариза поднялась с места и подошла к двери. — Мой сын никогда непутёвым не был, — произнесла она твёрдо и открыла дверь. — Мой сын — лучший из людей, что есть в этом мире.