Висельник

Были мне мученья горьки как сода —

Ими я Тебе заплатил долги.

И хочу увидеть в теченье года,

Как от злобы сдохнут мои враги.

Канцлер Ги — «Рождественская»

      Изуку, не особо парясь, прошёл тесты без помощи подруги-петли. Она всё это время грела его грудь, спрятанная под футболкой с высоким горлом. Но, надев школьную форму, Изуку решил не заморачиваться, и просто оставил её болтаться на своей шее. Его раскроют? И чёрт с ними!       О нём, как о Висельнике, писали мало: но те, кто знают, поймут. Наверное. Существует такая вероятность. Но было бы неплохо: жить на три жизни — неудобно. Особенно, когда ты мёртв.       — Мидория, да? — к нему на перемене подошла девочка-бесконечность, стоило Денки уткнуться в телефон, Эйджиро познакомиться с ещё одной розововлаской — Ашидо Миной, а Хитоши выйти в коридор. Момо уже обсуждала что-то с мальчиком в очках. — Меня зовут Урарака Очако. А ты — Мидория Деку? — девочка ярко улыбнулась.       Изуку оглянулся. Не обнаружив никого за своей спиной, он по-совиному моргнул:       — Изуку. Моё имя. Не Деку. Деку — это оскорбление, — Очако покраснела.       — Прости! Оно звучит как «я смогу», и поэтому…       — Не извиняйся. Ты не знала. Но, пожалуйста, не называй меня так. Это будит неприятные воспоминания, — если бы Изуку хотел, то точно бы поморщился. Его лицо застыло, и в сочетании с пустыми, кислотно-зелёными глазами его не сошедшая с губ улыбка выглядела отчуждённо. Очако отшатнулась. Изуку тут же встрепенулся: — А у тебя красивое имя! Очень захотелось выпить квас.       Девочка не поняла, а потому перевела тему:       — А... Мидория, зачем тебе верёвка?       Изуку бросил загадочный взгляд на Очако.       — У меня, — его голос понизился до шёпота, — не только верёвка есть, — мальчик засунул руку в карман школьной сумки, доставая оттуда что-то. — Но ещё и мыло!       Очако долго смотрела то на сияющее лицо Изуку, то на петлю, то на мыло.       — Так зачем?       Зеленоглазый фыркнул:       — Буду зависать с друзьями.       В этот раз Очако извинилась и поспешно прошла на своё место, ожидая звонка. Изуку лишь пожал плечами. Его больше заинтересовал тот мальчик-гот с головой ворона. Перья красивые. Интересно, чем он их чистит?       Он двинулся к парте позади него.

***

      — У тебя классная причуда! — Изуку гладил по голове Тёмную Тень. Та радостно что-то чирикала. Мальчик — Фумикаге Токоями — кивал и в своей манере улыбался Изуку. — Друг, который всегда с тобой! — ещё немного погладив Тень, зеленоглазый обратил внимание на Фумикаге: — Как у тебя жизнь вообще?       Глаза мальчика потемнели, он тряхнул головой и щёлкнул клювом:       — Я давно мёртв. Тьма забрала меня.       Изуку сочувственно хлопнул его по плечу.       — Понимаю.

***

      Во время второй половины обеденной перемены Изуку вылез на крышу. Не то чтобы это очень разрешено, но ему всё равно. Осточертевшая обувь тут же была скинута со ступней, и босые ноги зашлёпали по прогретой солнцем плитке.       Изуку, слегка пошатываясь, подошёл к краю крыши, застывая каменным изваянием. Высоко. И красиво.       Сегодня Очако подумала, что его зовут Деку. Как забавно. Кацуки наверняка бы рассмеялся: ведь он был прав, называя так своего друга. Они давно не дружат. Но Изуку смотрит вниз, на далёкую от его глаз землю. Смотрит с высоты огромного здания, сам при этом такой комично-маленький. Его место. Оно точно здесь? Может, он уже умер: тогда, когда повис в петле? Может, это его предсмертная агония? Встречаться лицом к лицу с Кацуки — страшно. Он не сможет ему ничего сделать. Не сейчас. Но большего уже и не требуется.

Я затянул петлю на шее,

Стремясь достичь былых высот.

В надежде, полной искушений,

Хотел я жить лишь без забот.

Но жизнь устроена отвратно:

Я ненавижу этот фарс.

И как же мне уже превратно

Смотреть на маскарад гримас.

И тело мёртвое, забывшись,

Идёт по бренной той земле.

Я ненавижу всё, влюбившись

В надежду, скрытую во мгле.

И всё, как раньше, ненавидел

Я до смиренной той поры,

Как в сердце тёмном угасали

Любовь, надежда и мечты.

      Глаза Изуку остекленели, когда он, ведомый чем-то, качнулся вперёд. Как в трансе. Он хотел увидеть эту медленно приближающуюся землю, видеть скорую смерть. Но его грудь мягко обхватили ленты, притягивая к человеку, стоящему позади него. Изуку не нужно было оборачиваться. Шота. Сотриголова.       Мужчина цепко ухватился за плечи Изуку, заворачивая его в шарф и приобнимая.       — Ребёнок. Почему ты здесь?       Изуку попытался встрепенуться, но разум не хотел возвращаться в его тело.       — Гуляю, — вышло глухо и отстранённо.       — Давай присядем.       Шота усадил ученика ближе к себе, всё также держа руку на его спине. Изуку склонил голову в сторону, кладя её на плечо Сотриголовы.       — Ребёнок? Тебе нужна помощь?       Изуку обернулся.       — Я хочу прыгнуть, — взгляд Шоты помрачнел. — Ты ведь знаешь, что я не умру.       Сотриголова резко кивнул:       — Знаю. Но тебе не стоит этого делать. Твоя мама о тебе беспокоится. Твои друзья о тебе беспокоятся. Я тоже о тебе беспокоюсь.       Зеленоглазый вперился взглядом в своего учителя.       — Если ты настаиваешь… — Изуку тут же нырнул под руку Шоты, кладя щёку на его колени и потираясь макушкой об опустившуюся ладонь. — То ладно. К слову, как твоя голова?       Шота скептически на него посмотрел:       — Ты в Юэй. Моя голова теперь уже никогда не перестанет болеть.       — Ой, да ладно! — Изуку махнул рукой. — Королева драмы! Ничего же ещё не произошло!       — Ты, — глаза Шоты покраснели, — запугал Ямаду. Прыгнул сходу на Яойорозу. Собрал всю свою банду в моём классе. За один день. И чёрт бы с ними! Ты буквально назвал свою причуду в честь того, как тебя знают в качестве линчевателя! — Шота кипел.       — Ну да, — Изуку пожал плечами, — а что такого? Это загадка для одного оч-чень плохого детектива.       Сотриголова в упор уставился на своего ученика.       — Всё гениальное — просто! Ты удивишься, насколько слепыми в своей вере могут быть люди!       С этими словами Изуку вскочил с плитки, подбежал к лестнице и исчез. Шота покачал головой. Смех Изуку эхом отдавался в его ушах. Ребёнку нужна помощь.

***

      Оставшиеся уроки прошли быстро — но домой Изуку шёл только вместе с одним Хитоши. Эйджиро собирался к себе на пару с Миной и Денки, Мэй сказала не ждать её. Момо к тому моменту уже уехала на машине с личным водителем.       И вот, Хитоши заходит домой и тут же тащит Изуку за руку в комнату. На недоумённый взгляд Изуку Хитоши отвечает:       — Поговорим.

***

      Дверь захлопнулась.       — Зуку, — выражение лица Хитоши были нечитаемым. — Что случилось?       Изуку отвёл взгляд, полный непонимания.       — Пожалуйста, не лги мне. Ты можешь промолчать, но не лгать. Пожалуйста, Зуку. Я не могу просто смотреть и ждать, когда тебе станет хуже.       Зеленоглазый молчал. Хитоши вздохнул.       — Ты ведь не притворяешься счастливым, правда?       — Притворяюсь ли я счастливым? — Изуку горько хмыкнул. — Нет. Я никогда не притворяюсь. Я могу недоговаривать, но веду себя как клоун тогда, когда сам хочу. Я не говорю, что мне всегда весело, Хитоши, — названный кивнул, — но из-за причуды я… не совсем правильно чувствую свои эмоции. Я… эта улыбка. Смех. Я контролирую их. Это не выходит… непроизвольно. Это выходит ненормально. Я тренировался контролировать их так, чтобы они… сами. Когда нужно. Могли проявиться.       Хитоши схватил Изуку за щёки, заставляя смотреть ему в глаза:       — Смейся.       Изуку по-совиному моргнул:       — Но я не хочу.       — Правда? — Хитоши оторвал одну ладонь, показывая палец. — А так?       Зелёные глаза недоумённо смотрели то на Хитоши, то на его руку.       — Эй, Хитоши. Это всего лишь палец.       — Да? — сиреневовласый хмыкнул. — А теперь? — он отогнул второй палец. Изуку помотал головой. На лице уже плыла улыбка. — Ладно, — Хитоши провёл ладонью перед глазами Изуку. Зрачки неотрывно следили за ними. Тут Хитоши слегка пошевелил пальцами, и Изуку, не сдерживаясь, рассмеялся. — О, вот, как мы заговорили? Не хочет он смеяться!       Смех же Изуку стал истерическим. Из глаз брызнули бы слёзы, но они не катились. Не сейчас. Хитоши обхватил руками Изуку, встряхивая:       — Ты засмеялся потому, что хотел? — Изуку отчаянно закивал. Его плечи всё ещё подрагивали. — Значит, всё хорошо. Мы всегда рядом, Изуку. Не нужно всё держать в себе. И, знаешь что? — Изуку посмотрел Хитоши в глаза, безмолвно спрашивая. — Я убью этого мудака Бакуго.       Вот теперь смех Изуку был чистым. Хитоши знал, почему у его друга такое настроение. И это успокаивало. Осколки короткой истерики разбивались в пыль, развеиваясь по ветру, запущенному в комнату распахнувшимся настежь окном.