"Каждый выбирает по себе..."

      Клонящееся к закату солнце окрашивало воду в мягкие оранжевые тона. Несмотря на приближающийся вечер, вокруг Пристани Лотоса царило шумное оживление. Дети играли на берегу и на мелководье, продавцы торговых рядов распродавали оставшиеся товары практически за бесценок. Среди простого народа то и дело мелькали заклинатели в фиолетовом, с которыми торговцы и местные жители обменивались приветствиями, как с хорошими знакомыми.       Сичэнь приземлился на приличном отдалении от ворот резиденции клана Юньмэн Цзян. Его приближение заметили. По крайней мере один из адептов, карауливших ворота, подскочил на ноги и побежал в сторону, видимо, чтобы доложить о прибытии высокопоставленного гостя. Второй встал, поправляя одежды и выверено поклонился, стоило только гостю приблизиться.       – Приветствую, Цзэу-цзюня.       – Приветствую, – отозвался Лань Сичэнь. – Приношу свои извинения – я позволил себе прибыть без предупреждения. У меня возникло неотложное дело к главе Цзян. Я могу ее увидеть?       У юноши было очень сложное выражение лица: безусловно он уважал главу великого клана, прославленного Цзэу-цзюня, но в то же время не мог избавиться от подозрительности. Взгляд адепта не отрывался от груди Лань Сичэня, одежда на которой очень сильно топорщилась и явно шевелилась.       – Мы видели, как вы прибыли, – наконец-то медленно произнес адепт. – Лю Ичжоу отправился доложить о вас первому ученику.       – Первому ученику? Не главе Цзян?       – Ну… – адепт смущенно почесал затылок. – Шичэнь перед закатом самое спокойное время в Юньмэне: основные работы выполнены, тренировки проведены, все письма и просьбы получены и выслушаны. И это тот единственный промежуток, когда наша глава-трудоголик позволяет себе перерыв. В это время мы стараемся ее не беспокоить, а все возможные вопросы решает первый ученик. Надеюсь, Цзэу-цзюнь простит нас.       – Безусловно. Это был мой просчет: стоило предупредить о своем визите, – Сичэнь виновато улыбнулся.       Адепт едва заметно кивнул, нервно почесал затылок и повернул голову в сторону резиденции. Заметив приближение второго караульного в сопровождении виденного Сичэнем на Совете первого ученика, юноша шумно выдохнул и выпрямился, как полагалось стражу ворот.       – Приветствую уважаемого Цзэу-цзюня в Пристани Лотоса, – приблизившись, неожиданно глубоким голосом произнес первый ученик. – Я – Цзян Илун. Прошу следовать за мной, – мужчина смерил стражей тяжелым темным взглядом, после чего приглашающе махнул рукой и, не очень заботясь о том, следует за ним гость или нет, направился в обратном направлении.       Сичэнь вежливым кивком простился с адептами и поспешил за первым учеником.       – Что привело достопочтенного Цзэу-цзюня в Юньмэн? – спросил Цзян Илун, когда они отошли на изрядное отдаление от ворот, но еще не успели ступить на основную территорию резиденции.       – У меня есть личное дело к главе Цзян, – прохладно ответил Сичэнь: первый ученик ему не нравился.       – Настолько важное, что вы, Лань, пренебрегли всеми правилами приличий? – Цзян Илун в ядовитости мог потягаться со своей главой.       – Настолько, – коротко подтвердил Сичэнь, поднимая руку к груди, чтобы уменьшить там шевеление.       Цзян Илун резко остановился и все телом развернулся к своему спутнику. Он был смугл, как и многие ученики Цзян, слишком много времени проводившие под солнцем, темноглаз и почти по-женски хрупок, что подчеркивали частично распущенные длинные волосы. При этом тяжелый меч в его руках не производил впечатление чужеродного элемента.       – Знаете, Цзэу-цзюнь, – задумчиво произнес мужчина, глядя Сичэню прямо в глаза, – мы с главой Цзян родня по крови. У нас один прадед. Поэтому не только юный глава Цзинь, но и я по-родственному забочусь о благополучии Цзян Ваньинь, тем более теперь. Так что вам лучше ее не расстраивать.       – Понимаю ваше беспокойство и уверяю, что у меня и в мыслях подобного не было, – Сичэнь спокойно выдержал тяжелый взгляд. – Я могу сейчас встретиться с главой Цзян?       – Да, – коротко бросил Цзян Илун, резко отворачиваясь и продолжая путь по извилистым дорожкам. – Но у вас один шанс. Если разговор не задастся, несмотря на вашу… подготовку, завтра же утром вы покинете Юньмэн. И, надеюсь, сократите количество писем.       – Это не вам решать, – холодно процедил Сичэнь.       – Не мне. Но, хочется верить, что вам хватит человечности поступить правильно, если ничего не получится.       Лань Сичэнь не ответил. Он стиснул в одной руке меч, другой придерживая активно шевелящиеся на груди одежды.       Пристань жила свой непохожей на Облачные Глубины жизнью. Юные адепты пробегали мимо своего первого ученика и чужого главы, приветствуя их на ходу. Отовсюду доносились голоса, смех, а то и короткие вскрики, завершающиеся отчетливым всплеском. Впрочем, каждый новый поворот, уводил двух мужчин от людей и сопровождающего их шума. Конечно, по воде звук разносился далеко, но в той части резиденции, куда Цзян Илун привел Сичэня, было значительно тише.       Они обогнули очередное здание и перед глазами раскинулась широкая водная гладь: до ближайшего берега было не меньше одного пролета стрелы.       – Глава Цзян там, – Цзян Илун остановился и кивнул в сторону небольшого изящного павильона, из которого должен был открываться прекрасный вид.       – Благодарю вас, – Сичэнь уважительно кивнул и направился к павильону, чувствуя, как неожиданно сильно бьется сердце.       Цзян Ваньинь, вопреки ожиданиям, не сидела за столиком, наслаждаясь чаем. Она расположилась на самом краю павильона, закатав штанины и опустив ноги в воду. Сапоги были убраны в сторону, а подол ханьфу откинут за спину.       – Приветствую Цзэу-цзюня, – не отрывая взгляда от горизонта и даже не пытаясь принять более приличный вид, произнесла Цзян Ваньинь.       – Добрый вечер, глава Цзян, – Сичэнь аккуратно поклонился, хотя это было неудобно. – Я не вовремя?       – Как сказать, – женщина криво улыбнулась. – С одной стороны, вы совершенно точно ни от чего меня не отвлекаете, а с другой, как видите, я не ждала гостей.       – Я могу вернуться позже, – предложил было Сичэнь, но в этот момент его головная боль и основная причина всего путешествия, наконец-то выпутала лобастую башку из-за ворота верхнего одеяния и восторженно тявкнула.       Цзян Ваньинь очаровательно округлила глаза и резко развернулась, насколько позволяло ее положение:       – Что за….       Вымученно улыбнувшись, Сичэнь вытащил щенка из-за пазухи и опустил на пол. Щенок зевнул, снова тявкнул и решительно направился к Цзян Ваньинь, смешно переставляя свои крепенькие ножки. Поставив передние лапы на бедро женщине, щенок снова восторженно тявкнул. Коротенький хвостик замельтешил в воздухе.       – Здравствуй! А кто тут у нас такой хорошенький? Кто тут у нас такой красивый? – заворковала Цзян Ваньинь, подхватывая щенка под брюшко и поднимая в воздух перед своим лицом. – У кого такие умные глазки? А самое главное, что такая кроха тут забыла, а?       На последнем вопросе женщина бросила вопросительный взгляд на своего гостя.       – Эта кроха очень надеется найти здесь новый дом.       – Что? – Цзян Ваньинь явно вздрогнула и во все глаза уставилась на Сичэня, при этом крепко сжимая, но не сдавливая, щенка в руках. – Что вы сказали?       – Что эта кроха надеется найти здесь дом, – уже не так уверенно произнес Сичэнь. – Сложно не заметить, как вы любите собак. А Не Хуайсан сказал, что вы были в восторге, когда он водил вас на свою псарню. О, Небожители. Простите. Вам не нужна собака? Я должен был спросить…       – Не в этом дело, – глава Цзян покачала головой и ласково почесала щенка за ушами. – Я люблю собак: в детстве у меня было три щенка – мои лучшие друзья. А потом появился Вэй Усянь, который их до паники боялся. И мой отец решил, что увезти моих друзей в неизвестном направлении для спокойствия приемыша – это хорошее решение. Тогда я почти возненавидела Вэй Усяня. Но потом, мы поладили, и я пообещала защищать его от собак. И дала сама себе клятву, что ради него в Пристани Лотоса не будет ни одной… Знаете, только сейчас я поняла, что последние двадцать лет сдерживала эту клятву. Но зачем, если он своей не сдержал? Да, его ядро дало мне возможность быть заклинателем, но разве оно спасало от одиночества и отчаяния? Могло оно, пренебрегая приличиями, закинуть руку на плечо и ляпнуть какую-нибудь глупость, отвлекая от работы и усталости? В храме Вэй Усянь сказал, чтобы я все забыла и оставила позади… – женщина провела рукой по лобастой голове щенка и тот попытался извернуться и ткнуться черным носом ей в ладонь. – Мне кажется, это хороший первый шаг.       – Вы уверены, что готовы оставить молодого господина Вэя позади? – серьезно спросил Сичэнь, меньше всего желая впоследствии своим необдуманным подарком причинить Цзян Ваньинь боль.       – За три с лишним года он ни разу не появился не только в Пристани, но вообще в Юньмэне. По-моему, это достаточно красноречивое заявление: в его счастливом будущем нет места прошлому. Я тоже так хочу. А ты, собакин? Такому умному мальчику понравится в Юньмэне, а?       Цзян Ваньинь улыбнулась, сосредотачивая все свое внимание на щенке. Сичэнь наблюдал за этой стороной главы Цзян, не вечно серьезной и яростной, а свободной и смешливой, и понимал, что лучшего шанса не найдет.       – Цзян Ваньинь, вы станете моей женой?       Мир не замер, тишина не обрушилась на павильон. На самом деле, глава Цзян даже не подняла головы и не отвлеклась от сюсюканья над тающим от ласки и внимания щенком.       – Ага, – коротко бросила она. – А назову я тебя Снежок.       Сичэнь вспомнил мать щенка и подумал, что рано или поздно тот из Снежка превратится в настоящий Сугроб. А потом замер, пытаясь осмыслить только что сказанное.       – Вы… согласились?       – Да, – Цзян Ваньинь кивнула, еще раз улыбнулась Снежку и повернулась к Сичэню. – А вы не хотели? Свидетелей здесь нет, официальных писем и сватовства не было, нужно отказаться?       – Нет. Но я не был уверен в согласии.       – Вы принесли такой невероятный подарок ухаживания, как я могла вам отказать? – Цзян Ваньинь усмехнулась, но глаза остались серьезными. – Подержите Снежка. Я сейчас приведу себя в порядок, и мы вернемся в резиденцию. Нам очевидно нужно поговорить.              В комнате приятно пахло благовониями, а из приоткрытых окон залетал ласковый ветер. На столе стоял красивый чайный набор. А со стен медленно исчезали линии талисмана конфиденциальности. Цзян Ваньинь замерла у закрытой двери, лицом к ней. Стиснутые в кулаки руки и напряженная спина выдавали непростое эмоциональное состояние женщины.       – Почему? – несколько мгновений спустя все-таки спросила она, поворачиваясь к Сичэню лицом. – В мире тысячи женщин, сотни заклинательниц. Практически каждый клан готов выдать за вас умницу и красавицу из нынешнего списка, вроде знаменитой третьей девы Оуян. Так почему я, ровня, почти ровесница, да и женщина – только волею богов?       – Как раз потому что это вы, – Сичэнь не позволял себе ни тени улыбки.       – Что это значит? – Цзян Ваньинь скрестила руки на груди, вскидывая подбородок. – Что-то мужчиной я не замечала вашего внимания.       – Вы и не могли его замечать. Меня, в отличии от дяди и Ванцзи, мужчины никогда не привлекали.       Цзян Ваньинь на мгновение дрогнула, удивленно вскидывая брови. Но воспитание взяло свое и напрашивающегося вопроса она не задала.       – Я могу это понять, – произнесла женщина. – Но это не объясняет, почему я из всех возможных вариантов. На этом настаивают старейшины?       – А вы бы хотели, чтобы это было так? – Сичэнь внимательно посмотрел на Цзян Ваньинь. – Вас бы устроил договорной брак? Неприятный, но очень простой вариант.       – Нет. Брак моих родителей, – решительно начала она, – был настоящей катастрофой. Не знаю, было ли дело в том, что отец любил когда-то другую женщину и, видимо, оказался в роду с вами, Ланями, раз не смог разлюбить ее до смерти. Или в том, что мать никогда не была отцовским выбором, ни первым, ни даже вторым – их брак был устроен родителями, и из-за этого она всю жизнь чувствовала глубокую обиду. Я знаю только, что они не смогли просто по-человечески поладить друг с другом и это принесло слишком много страданий и им самим, и их детям. Я так не хочу.       – Цзян Ваньинь, – спокойно обратился к ней Сичэнь, – вы мой выбор. Добровольный и осознанный.       Женщина судорожно вздохнула, сильнее прижимая руки к груди.       – Не буду лгать, говоря, что в этом нет политической подоплеки, – продолжил Сичэнь, делая медленный шаг вперед. – Я выбрал вас еще в уединении, когда узнал, что вы стали женщиной и это необратимо. Наши встречи лишь убедили меня в правильности этого решения. Я вами восхищаюсь. Вы решительны, честны, умны и безусловно красивы. Не уверен, что за всю жизнь видел женщину прекраснее.       – Чушь.       – Нет.       – Да. Но не в этом суть. Почему вы вообще подумали обо мне, тем более в уединении? Брак двух глав великих орденов – это политическая катастрофа.       – Наоборот, – возразил Сичэнь, скользя вперед еще на полшага. – Это альянс, позволяющий противостоять любым нападкам со стороны. Это подтверждение статуса Гусу Лань и появление в Юньмэне сильных наследников. Разве нашелся бы мужчина, готовый принять весьма скромное положение мужа главы Цзян? Я же не только не буду оспаривать вашу власть здесь. Но еще и наделю вас новой в Гусу. Слишком давно в Облачных Глубинах не было хозяйки.       – Вы представляете, каким скандалом это обернется? – уже не так пылко спросила Цзян Ваньинь.       – Мы получили негласное одобрение Верховного Заклинателя – главы Не, – Сичэнь небрежно пожал плечами. – И вы, и я – главы великих кланов. Если Цзинь Жулань поддержит наш брак, ничье мнение больше не будет иметь значения.       – Так уж и ничье, – горько усмехнулась женщина, покачав головой, но наконец-то отступила от двери.       – Совет старейшин полностью одобряет вас. Ученики, скорее всего, сначала будут потрясены, а потом станут ходить за вами, как утята.       Мысль о влиянии Цзян Ваньинь в качестве Лань-фужень на адептов, Сичэня откровенно забавляла. Равно как и будущая реакция старейшин, до которых бы, вероятно, слишком поздно дошло, что наказывать хозяйку Облачных Глубин, заодно и главу другого великого клана, за те или иные нарушения правил им никто не позволит. Тем более, что Цзян Ваньинь, в отличие от своего шисюна, еще во времена обучения отличалась благоразумием. Следовательно, ею нарушаться будут только те правила, с которыми она совершенно не сможет примириться. И под это дело можно будет начать медленную реформу клановых правил, которую потом подхватит Лань Цзинъи.       – А Хангуан-цзюнь? – с вызовом спросила Цзян Ваньинь. – Его мнение на вас тоже не повлияет?       – Я люблю брата, – признал Сичэнь. – Но Ванцзи не появлялся в Гусу больше трех лет. Боюсь, он потерял свое право голоса в подобных вопросах.       – То есть вот так просто мы, два не последних человека в заклинательском мире, практически договорились о браке? – недоверчиво нахмурилась Цзян Ваньинь.       – А почему нет? Разве не было в наших жизнях достаточно сложностей?       – На самом деле, как минимум еще одна вас ждет, – женщина неожиданно коварно улыбнулась.       – Какая?       – Всего-навсего разговор с А-Лином, – Цзян Ваньинь наконец-то сбросила с себя напряжение и прошла в середину комнаты.       – Я не заметил со стороны Цзинь Жуланя предубеждения против меня. Думаю, мы сумеем договориться.       – То, что А-Лин уважает вас, как главу Лань, не значит, что он хорошо отреагирует на ваши притязания.       – Вы хотите меня напугать? – Сичэнь приблизился к женщине.       – Сомневаюсь, что это в принципе возможно. Но предупредить – моя обязанность, – Цзян Ваньинь пожала плечами.       Мужчина улыбнулся, рассматривая ее лицо вблизи. Россыпь веснушек на носу и щеках оказалась неожиданно-очаровательной деталью в суровом образе.       – И как все будет происходить дальше? – некоторое время спустя спросила Цзян Ваньинь, начавшая заметно нервничать под пристальным вниманием Лань Сичэня.       – Я буду за вами ухаживать. Вы – злиться и по сто раз задаваться вопросом, зачем на это согласились. Старейшины – ругаться с представителями вашего клана сначала по поводу того, где проводить церемонию, а потом из-за вопроса насколько роскошной ее делать. Цзинь Жулань будет упрямо настаивать на самом лучшем для своей тети и в этом получит безоговорочную поддержку от моего дяди.       – И что потом? – женщина прищурилась, криво улыбнувшись.       – Потом мы решим, что непосредственно церемонию стоит провести в Гусу и присутствовать на ней будут только самые близкие люди. А вот праздник проведем в Пристани Лотоса. Половина адептов Лань впервые попробует алкоголь, а ученики Цзян будут ругаться и пытаться не позволить утонуть никому из невменяемых гостей.       Цзян Ваньинь широко распахнула глаза, недоверчиво глядя на Сичэня, а потом искренне засмеялась, прикрывая рот узкой ладонью.       – Какое у вас богатое воображение, глава Лань.       – Лань Сичэнь.       Смех оборвался.       – Лань Сичэнь, – выдохнула Цзян Ваньинь.       Мужчина улыбнулся и сделал последний шаг вперед, оказываясь к Цзян Ваньинь практически вплотную. Сичэнь не удержался от соблазна, медленно поднял руку и коснулся шеи женщины. Она судорожно сглотнула, но не отстранилась, а лишь надменно прищурилась.       – Цзян Ваньинь, что случится, если я вас поцелую?       – Почему спрашиваете? Боитесь удара Цзыдянем? – женщина усмехнулась.       – Цзыдянем – нет, а вот коленом – да, – признался Сичэнь и, пока Цзян Ваньинь осознавала его слова, скользнул ладонью с шеи женщины на ее затылок, заставляя чуть запрокинуть голову, и припал губами к губам.              …– А я говорю, что нужно искать подходящую дату через два месяца, – настаивал на своем Лань Хун.       – Даже если предсказатели высчитают благополучный день, мы не успеем ничего подготовить, – в очередной раз напомнил Лань Кванхо.       Когда Сичэнь вернулся в Облачные Глубины после неожиданного отбытия из Цинхэ, его ждали крайне недовольные старейшины. Виданное ли дело: практически безупречный Цзэу-цзюнь пренебрег своими обязанностями, не явился на заранее оговоренные встречи с главами других кланов и отбыл в неизвестном направлении без свиты. Рассказывать совету, о том, что Лань Цижэнь был в курсе всего, Сичэнь не стал. Вместо этого сообщил, что знаменитая Саньду Шэншоу, глава Цзян, приняла его ухаживания.       Поначалу в зале воцарилась тишина, которая вскоре сменилась оживленным гомоном. Некоторые старейшины громко предлагали свои варианты для подарков ухаживания, кто-то настаивал на скорейшем вызове предсказателя для определения удачного дня бракосочетания. Лань Хун, Лань Кванхо и периодически присоединяющаяся к ним Лань Фу очень эмоционально решали стоит ли проводить свадьбу этим летом или все-таки год подождать.       – У нас достаточно золота, чтобы нанять лучших мастеров и заплатить им за скорость работы! – громко напомнил Лань Хун.       – Мастера на то и мастера, что ценить себя и свой труд. Ни один уважающий ремесленник не возьмется за работу со столь ограниченным временем, – не согласилась Лань Фу. – К тому же, вы разве не понимаете значимости этого момента? Впервые больше чем за сотню лет глава нашего клана женится на достойной женщине.       Представив, какое бы лицо стало у Цзян Ваньинь, если бы она услышала подобное в свою сторону, Сичэнь не засмеялся только благодаря выдержке и многолетнему опыту.       – А ты сам, что думаешь? – тихо спросил племянника Лань Цижэнь, единственный старейшина, не участвующий в общем обсуждении.       – Нужно выбрать дату следующим летом. Нам нужен этот год не только для подготовки самой церемонии, но и для нас самих. Так много еще предстоит решить и обсудить… Мы хотим, чтобы большая часть сложных вопросов была оговорена до свадьбы.       – Вы оба мудры, – согласно кивнул Лань Цижэнь и громко, для всех старейшин объявил, – церемония будет проведена следующим летом.       – Правильное решение, – довольно кивнул Лань Кванхо. – Подготовка к свадьбе не терпит спешки.       – Именно, у нас будет время все хорошо спланировать. Свадьба двух глав кланов – не простое событие, – наставительно подняла руку Лань Фу. – Нужно будет придумать, как разместить всех многочисленных гостей.       – Ах, об этом, – Сичэнь мягко улыбнулся, – я бы хотел попросить вас не усердствовать. Нами с главой Цзян было принято решение: брачная церемония пройдет в Облачных Глубинах, в наших же традициях.       Радостное оживление медленно стекало с лиц старейшин.       – Празднование же на следующий день состоится в Юньмэне. Это позволит нам сначала отдать дань уважения предкам Лань, а потом с небольшим отставанием – предкам Цзян.       – Глава, вы хотите сказать, что успели не просто начать ухаживать за главой Цзян, но и обсудить с ней детали свадьбы?       – Не только, – Сичэнь гордо поднял голову, обводя старейшин насмешливым взглядом. – Мы обсудили некоторые аспекты церемонии и празднования, а также нашей последующей жизни. Несомненно, моя супруга примет на себя статус хозяйки Облачных Глубин и будет ею, покуда я остаюсь главой клана. Равно как и я приму на себя статус хозяина Пристани Лотоса, при этом не претендуя на главенство в Юньмэн Цзян. Само собой, в таких условиях нам придется проводить много времени, как вместе в одном из кланов, так и порознь. Как вы понимаете, подобный брак требует абсолютного осознания всех трудностей со стороны будущих супругов.       Лица старейшин становились все скучнее и скучнее.       – И это глава Лань – самого романтичного клана в заклинательском мире, – скорбно шепнул на ухо соседу Лань Кванхо.       – По мне лучше так, – тихо процедил услышавший это замечание Лань Хун. – Пусть себе разрабатывает стратегию супружеской жизни. Всяко лучше, чем жениться на преступнице или шататься по миру с темным заклинателем.       Сичэнь криво улыбнулся.       – Глава, – заглушая нерадивых старейшин, громко обратилась к Лань Сичэню Лань Фу, – с кем из клана Цзян уважаемый Лань Цижэнь с нашей поддержкой, конечно же, будет вести все обсуждения?       – Как вы знаете, Юньмэн Цзян сильно пострадал от рук Вэней. Поэтому семью моей будущей супруги будут представлять первый ученик – Цзян Илун и юный глава Цзинь. Мы с главой Цзян рассчитываем на вас.       Сичэнь глубоко поклонился старейшинам, скрывая насмешливую улыбку за длинными волосами. Он с трудом представлял, как тяжело будет вести все переговоры старейшинам, привыкшим к абсолютному подчинению, с двумя мальчишками, один из которых глава великого клана, а другой – второй человек после своей главы и потенциальный наследник.       Простившись с советом, Лань Сичэнь вышел на улицу и неторопливо направился в свой кабинет. Облачные Глубины жили своей жизнью. Откуда-то издалека доносились тихие звуки гуциня: кто-то из старших адептов проводил уроки для детей.       Встречные ученики кланялись и проходили мимо – до них еще не дошли последние новости. Два ученика подметали дорожки у библиотеки, тихо переговариваясь.       – Я никогда сам не выбирал ей подарка. Не знаю, что и делать, – жаловался один, елозя метлой по одному и тому же месту.       – Я слышал, – начал второй, лениво опираясь на черенок своей метлы, – что в Цайи проездом иностранные торговцы и завтра в городе будет большая ярмарка. Купишь что-нибудь диковинное. Заколку там необычную или картину.       – А вдруг ей не понравится? – тоскливо вздохнул первый. – Добрый день, Цзэу-цзюнь!       Оба юноши поклонились, держа в руках метлы, чем вызвали у Сичэня искреннюю улыбку. Он кивнул им и продолжил свой путь, размышляя о возможности посещения ярмарки в Цайи. Несмотря на то, что подарки ухаживания были определены традициями, это не мешало добавить мужчине что-нибудь от себя. Было интересно попробовать найти среди множества вещей то, что понравилось бы Цзян Ваньинь.       Погруженный в раздумья Лань Сичэнь незаметно добрался до кабинета, где на столе его уже ждала стопка писем.       Один из малых кланов, ссылаясь на давнюю историю взаимоотношений и стечение обстоятельств, умолял пересмотреть торговые соглашения и выпрашивал снизить цены едва ли не вдвое.       Уже осведомленный обо всем Не Хуайсан поздравлял с помолвкой и аккуратно напоминал, что она случилась не без его участия. И раз уж теперь «дорогой эргэ» связан с главой Цзян, то не мог бы он оказать на нее влияние в вопросе передачи в собственность главе Не одного восхитительного произведения веерного искусства.       Из крупной деревни, расположенной на южных границах, пришла просьба о помощи: по необъяснимым причинам стал дохнуть скот. На знакомые болезни это похоже не было, и жители опасались, что вскоре неизвестная напасть начнет выкашивать и людей. Сичэнь вышел на улицу и попросил адепта, дежурившего у входа, пригласить к себе Лю Сыюя, ученика, подающего большие надежды.       Как и ожидалось, юный адепт был безмерно взволнован и горд, что глава клана поручил именно ему возглавить отряд, отправляющийся помогать деревенским жителям.       – Я не подведу клан и Цзэу-цзюня! – эмоционально, насколько это было позволительно для ученика Лань, произнес Лю Сыюй и поспешил прочь – заниматься организацией.       Не прошло и четверти шичэня, как на пороге кабинета появилась ставшие снова неразлучными Лань Цзинъи и Лань Сычжуй.       – Цзэу-цзюнь, это правда?! – эмоционально спросил Цзинъи, наскоро кланяясь и практически вваливаясь в комнату.       – Что именно? – Сичэнь отложил в сторону письменные принадлежности и указал рукой на места по другую сторону стола.       – Что Лю Сыюй получил свое первое задание!       – Что вы женитесь на главе Цзян, – голос Сычжуя почти потерялся за восклицанием Лань Цзинъи. Наследник Лань потрясенно распахнул рот, переводя практически круглые глаза со своего всегда спокойного друга на Лань Сичэня и обратно.       – И то, и то – правда, – невозмутимо подтвердил Сичэнь.       – Но почему?! – Лань Цзинъи разве что не подпрыгивал на своем месте.       – Потому что Лю Сыюй – талантливый заклинатель, ему пора учиться руководить и брать на себя ответственность. Ты так не считаешь?       – Да я не про шиди Лю!       – Прости, – Сичэнь тепло улыбнулся, – ты спрашивал про него, поэтому я подумал, что ты продолжаешь эту тему.       – Нет же. Вы и Саньду Шэншоу… Как? Когда?!       – Зачем? – тихо спросил Сычжуй, сжимая сложенные на коленях руки в кулаки.       – Мне давно было пора женится.       – Это из-за наследников? Старейшины считают, что я не подхожу? Не страшно, Сычжуй вернулся, он – настоящий Лань!       Сичэнь подавил насмешку и остался все так же спокоен и добродушен:       – Не в этом дело. Старейшины согласны с моим решением, и это больше не обсуждалось и обсуждаться не будет. Скажу больше: в любом случае ты будущий глава Лань.       – Что?! А как же ваши дети?! Они же будут…       – Будут. Наследниками Цзян. Брак двух глав великих кланов – это большая политическая сложность. Фактически, наши дети будут иметь право на оба клана, что означает их объединение. Но наши ценности, наши школы не до такой степени совместимы. Поэтому мы с главой Цзян поговорили и решили, что ты продолжишь линию наследования Лань. А наши с ней дети будут обучены и воспитаны Цзянами.       – И вас это устраивает? – снова подал голос Лань Сычжуй. – Что дети великого Цзэу-цзюня не будут носить положенное им имя? Что они будут считать традиции Гусу Лань чужими и даже нелепыми?       – Я верю, что нам с главой Цзян удастся сохранить нужный баланс и воспитать наследников Цзян в должном уважении что к материнскому, что к отцовскому кланам.       – Я слышал, что вы получили множество предложений о браке с выдающимися заклинательницами. Почему Саньду Шэншоу? Это же… Саньду Шэншоу!       Лань Цзинъи подался назад во все глаза глядя на друга детства.       – Что это должно значить, Лань Сычжуй? – Сичэнь говорил все так же ровно, не позволяя дрогнуть ни одному мускулу.       – Вы – Цзэу-цзюнь! Вы ушли в уединение, наказывая себя за чужие ошибки. Как вы можете вступать в брак с человеком, способным пытать и убивать людей? Суть Саньду Шэншоу противоположна вашей. Ее жестокость, ее агрессия сломают вас!       – Я благодарен за твою заботу, Сычжуй, – серьезно произнес Сичэнь, глядя прямо на племянника, – но хочу напомнить одно из правил Гусу Лань, которое ты, видимо, позабыл во время своих странствий: мы не говорим о людях за их спинами, – мужчина на мгновение стиснул зубы. – Поэтому я не буду обсуждать с тобой личность главы Цзян. Мне лестно, что ты так высоко ценишь мою добродетель, хотя это и опасное заблуждение. Почему-то ты, как и многие, забыл о моей роли в кампании «Выстрел в солнце». Напомню: это я поднимал людей против Вэней, прекрасно понимая, какими жертвами это обернется. И я сам не сидел в тылу. Я участвовал в сражениях и убивал людей. Много. Да, я не одобрял политику Цзиней в отношении пленных, но ничего не сделал для помощи им. Трудно испытывать сострадание к выжившим родственникам врага, когда хорошо помнишь свой сожженный дом и убитых родных и друзей. Так что нет необходимости бояться, что Цзян Ваньинь меня запачкает. Не получится. Мы с ней одинаково «грязные».       Оба молодых Ланя замерли, потрясенно глядя на Лань Сичэня, с лица которого соскользнула привычная улыбка, в глазах застыл лед, а вся фигура будто окаменела.       – Я не потерплю шепотков и сплетен о Цзян Ваньинь. Примерно через год она станет Лань-фужэнь, хозяйкой Облачных Глубин. И все здесь будут оказывать ей должное уважение. Надеюсь, это понятно?       – Да, Цзэу-цзюнь, – кивнули юноши, отводя глаза.       – Тогда можете идти. Присмотрите за Лю Сыюйем, но не влезайте в его дела, если он сам не попросит о помощи или вы не увидите, что все совсем плохо.       – Да, Цзэу-цзюнь, – прошелестели молодые Лани и в мрачном молчании покинули кабинет. Сичэнь проводил их взглядом и вернулся к недописанному письму.              Этого следовало ожидать. Еще в тот момент, когда Лань Сычжуй высказал свое опасение в отношении выбора невесты Сичэня, тому стоило понять, что племянник не успокоится и своего мнения не поменяет (это он взял от Ванцзи или Вэнь Нина), а обратится к тем, кто, по его мнению, сможет повлиять – к отцу и его партнеру.       – Ванцзи, молодой мастер Вэй, – глядя в золотистые глаза брата медленно произнес Сичэнь.       – Старший брат.       – Цзэу-цзюнь, – улыбка у Вэй Усяня была кривая и какая-то ломкая, а глаза бегали между двумя Нефритами Лань.       – Это было давно. Рад видеть, что вы в порядке, – это не было ложью. Что бы Сичэнь ни чувствовал по отношению к брату и его спутнику – зла им он точно не желал.       Ванцзи кивнул и ничего не сказал, как всегда.       – Давно вы в Облачных Глубинах? – спросил Сичэнь, направляясь в сторону ханьши. Лань Ванцзи и Вэй Усянь могли последовать за ним, а могли направиться по своим делам – его это волновало мало.       – Пять дней, – скупо сообщил Ванцзи.       – Так долго? – удивился Лань Сичэнь. – Не знал.       – Разве дядя не писал тебе?       – Об этом – нет.       Что ж, Лань Цижэнь в очередной раз показал, на чьей стороне находится и что считает приоритетным. Узнай Сичэнь о прибытии двоих бродивших по миру почти четыре года заклинателей, скорее всего, он бы намного раньше завершил свою поездку в Юньмэн. Чем мог бы навредить развивающимся отношениям с Цзян Ваньинь и, что куда страшнее, оскорбить ее учеников, и без того настороженно следящих за каждым его шагом. Кто же ожидал, что самыми большими защитниками главы Цзян окажутся не племянник и Цзян Илун, а ученики?       – Лань Чжань, не расстраивайся! Наверное, учитель Лань знал, что Цзэу-цзюнь скоро вернется, потому и не стал ему ничего сообщать.       Это было неправдой. Поездка должна была продлиться еще минимум пять дней, но случившееся на границах с бывшими владениями Вэнэй землетрясение потребовало безраздельного внимания главы Цзян. Лань Сичэнь хотел помочь, но Цзян Ваньинь и собственное сопровождение убедили его в том, что пока не следует вмешиваться во внутренние дела чужого региона.       – Я обращусь за помощью, если она понадобится, – пообещала Ваньинь, прежде чем сорваться с Пристани Лотоса вместе с отрядом адептов. Сичэнь долго смотрел им вслед и надеялся, что своевольная и не привыкшая ни перед кем отчитываться глава Цзян чуть позже напишет ему хотя бы пару строчек.       – Как проходило ваше путешествие? – поинтересовался Сичэнь, возвращаясь из воспоминаний в реальность.       На пороге библиотеки застыл Лань Цижэнь, он кивнул старшему племяннику и вопросительно приподнял брови, но Сичэнь в ответ покачал головой. Оттягивать разговор не было никакого смысла, как бы мужчина не устал за время пути из Юньмэна в Гусу.       – Это было интересно, правда Лань Чжань?! Несколько раз мы были в поселениях, где не верят в монстров и духов, а заклинателей считают шарлатанами! Рядом с одной такой деревенькой мы с Лань Чжанем разобрались с целой стаей яо. Но нам никто не поверил! Но мы все равно путешествовали и помогали. А недавно вернулись в более знакомые края и сразу же столкнулись с удивительно сильной темной заклинательницей. Как ее звали, Лань Чжань?       – Ян Биюнь.       – И что с ней стало? – как бы невзначай спросил Сичэнь, представляя выражения лиц глав Не, Цзян и Цзинь, если окажется, что путешествующие по миру Ванцзи и Вэй Усянь мимоходом разобрались с темной заклинательницей-самоучкой, которую месяцами разыскивали специально обученные ученики нескольких кланов.       – Она решила потягаться с Лань Чжанем и это плохо кончилось, – Вэй Усянь пожал плечами.       Сичэнь на мгновение прикрыл глаза, задумавшись, с чьей бы помощью распространить информацию о кончине Ян Биюй, чтобы не быть вестником самому.       Под аккомпанемент речи Вэй Усяня, не заметившего, что его слушатель ушел в глубокие раздумья, они добрались до ханьши. Сичэнь открыл дверь, прошел внутрь, отмечая и уже подготовленную воду для умывания и чайный набор с небольшим количеством закусок. Предусмотрительный дядя ожидал, что старший племянник будет голоден после долгого путешествия и, очевидно, распорядился принести все необходимое заранее.       – Присаживайтесь, – Сичэнь указал на небольшой столик, за которым обычно принимал посетителей, а сам, быстро умывшись, принялся заваривать чай, привезенный с собой из Юньмэна.       С каждым новым письмом, с каждой встречей Сичэнь узнавал все больше о Цзян Ваньинь, не как о яростной Саньду Шэншоу, а как об обычном человеке. Одним из таких новых знаний оказалась любовь главы Цзян к цветочным и фруктовым чаям с мягким, от природы сладковатым вкусом. Мешочек с одним из любимых сортов Цзян Ваньинь купила и вручила Сичэню во время их прогулки по торговым рядам у Пристани Лотоса.       Сичэнь поставил чашки и чайник на стол и опустился на пол, невозмутимо глядя на своих гостей.       – Кажется, ваше золотое ядро крепнет, господин Вэй.       – Хах, да. Спасибо Лань Чжаню! – смущенно засмеялся Вэй Усянь.       Сичэнь вежливо улыбнулся, наливая чай по чашкам и подавая его гостям. Ванцзи принюхался и нахмурился, его партнер сделал большой глоток и удивленно округлил глаза:       – Вкусно!       Ванцзи посмотрел на возлюбленного и осторожно пригубил напиток:       – Излишество.       – Лань Чжань так и не привык к насыщенным вкусам! – попытался оправдать грубость партнера Вэй Усянь. – А мне нравится, – подтверждая свои слова молодой мужчина сделал еще один большой глоток. – Не расскажете нам, где были, Цзэу-цзюнь? А то нам кроме как «Отбыл по делам» никто ничего не сказал, даже Лань Цзинъи!       – В Пристани Лотоса.       Наступила тишина, напряженная и звенящая.       – Так это правда… – потрясенно заговорил Вэй Усянь, – что вы и Цзян Чэн…       – Глава Цзян, – поправил Сичэнь, наконец-то делая глоток чая.       – Что?       – Для вас – глава Цзян, молодой господин Вэй, – продолжая улыбаться пояснил Лань Сичэнь. – Нельзя забывать о вежливости и приличиях.       Вкус чая напоминал вкус губ Цзян Ваньинь.       – Да, хорошо, – молодой человек стушевался. – Это правда, что вы и Цз… глава Цзян собираетесь пожениться?       – Правда.       – Почему? – глухо, как он звучал только в ярости, спросил Лань Ванцзи.       – Потому что главе клана в моем возрасте неприлично быть неженатым.       В глазах Ванцзи мелькнула почти детская обида – всю жизнь Сичэнь безошибочно читал брата и никогда не ошибался в интерпретации мысленного послания. В этот раз он тоже знал, что стоит за вопросом, но не удержался – ответил на другой возможный смысл. За четыре года было бы не так уж странно потерять умение понимать младшего брата с полуслова и полувзгляда. Но не потерял – и это было почти смешно.       – Потому что волей Небожителей яростный, смелый и умный глава Цзян стал невероятно красивой женщиной, – пожалев Ванцзи, все-таки объяснил Сичэнь. – В свое время только святой не посмеялся над списком требований к будущей Цзян-фужэнь. А зря. Хороший глава клана знает, какими качествами обладает сам и какими должна обладать его супруга. Цзян Ваньинь – именно та женщина, которая нужна и мне, и Гусу. А то, что я почти идеально подхожу под большинство пунктов списка главы Цзян, приятное дополнение.       – Брат ошибается, – Лань Ванцзи нахмурился. – Цзян Ваньинь ему не подходит.       – Почему?       – Это злой и неблагодарный человек.       – Лань Чжань, – жалобно произнес Вэй Усянь, кладя ладонь на предплечье своего партнера, – не надо. Прошлое – это прошлое.       – Злой и неблагодарный? – игнорируя слова господина Вэя, переспросил Сичэнь.       – Всегда кричит. Не понимает хорошего к себе отношения. Вэй Ин пожертвовал ради него всем, а он его убил и калечил всех, кто мог быть Вэй Ином.       – Правда убил? – Сичэнь перевел взгляд на молодого человека. Тот заерзал.       – Я не совсем уверен, – шепотом произнес Вэй Усянь, опуская голову. – Он был там. Я помню его глаза, а потом была боль и больше ничего.       – Ничего? Как близко к вам находился Саньду Шэншоу? У него был в руках меч? Или, может, он замахнулся Цзыдянем?       – Брат, Вэй Ину это неприятно.       – Потерпит, – отрезал Сичэнь. – Так что, господин Вэй. Стоял ли Цзян Ваньинь к вам так близко, что мог бы достать мечом?       – Нет, – глаза Вэй Усяня остекленели, будто он смотрел куда-то внутрь себя. – Он был далеко. Саньду был грязный, как и сам Цзя… глава Цзян, но опущен.       – А Цзыдянь? Ведь если вас убил Цзян Ваньинь, то перед тем, как почувствовать боль, вы должны были увидеть вспышку Цзыдяня.       – Ее не было… Цзыдянь светился, но не принимал форму кнута. Тогда, – Вэй Усянь вынырнул из своих мыслей и большими болезненными глазами посмотрел на Лань Сичэня, – что же меня убило?       – Вас разорвали поднятые вами же трупы, – ответил Сичэнь, наблюдая за мужчинами напротив. – Прямо на глазах Цзян Ваньиня.       Вэй Усянь вздрогнул, опуская голову.       – Это не важно, – упрямо произнес Лань Ванцзи. – Цзян Ваньинь возглавлял осаду. Он хотел убить Вэй Ина.       – Не спорю. Хотя в тот момент Старейшину Илина мечтала убить большая часть заклинательского мира. И ведь было за что, не правда ли?       – Мы говорим не о Вэй Ине, – Ванцзи выпрямился.       – Не совсем верно. Невозможно говорить о Цзян Ваньинь, не упоминая молодого господина Вэя. Потому что их личности сформированы совместным прошлым.       – Во всем виноват Цзян Ваньинь. Вэй Ин отдал ему ядро, а тот неблагодарно…       – Хватит, – резко прервал Сичэнь. – Ты не будешь говорить об этом, Ванцзи. Ты знаешь только версию господина Вэя.       Лань Сичэня будто снова бросило в дождливый поздний вечер в Пристани Лотоса, когда Цзян Ваньинь доверилась ему. Он помнил скованную напряжением, но при этом полную решимости фигуру, рваными движениями снимавшую с себя одежду. Помнил свои ужас и ярость, поднявшиеся откуда-то из глубины, при виде шрамов, пересекающих прекрасное тело. Помнил, как нежными прикосновениями и поцелуями пытался хоть немного умалить те боль и унижение, которые Цзян Ваньинь испытала много лет назад. А еще помнил, как в темноте ночи, после всего, она глухим голосом рассказала историю этих шрамов и попыталась ускользнуть прочь, но Сичэнь не позволил и держал ее в объятиях, пока не забрезжил рассвет.       Мужчина провел рукой по лицу, возвращаясь в реальность.       – Отдать ядро было выбором господина Вэя, Цзян Ваньинь об этом не просил. Я ведь прав?       – Не просил, – Вэй Усянь покачал головой. – Он не знал, что я задумал. Иначе бы никогда не согласился. Но он не мог жить без ядра! Он бы умер и никогда не смог отомстить Вэням, не восстановил бы Юньмэн. А я поклялся мадам Юй позаботиться о Цзян Чэне.       Светлые глаза сияли искренней верой в собственную правоту. А Сичэнь вспоминал самоуничижительные фразы Цзян Ваньинь и чувствовал, как внутри него ширится и растет что-то темное. Потому что в речи Вэй Усяня не было ничего о его любви и привязанности к его шиди, о его вере и поддержке. Только о долге одного, как наследника клана и другого, как обязанного всем приемыша.       – И вы позаботились, отдав ядро.       – Не только, – не согласился Ванцзи. – Вэй Ин много сделал для победы над Вэнями, ценой своего здоровья.       – Мы все много сделали для победы над Вэнями. А кто-то и после победы продолжал работать, – прохладно напомнил Сичэнь. – Я не собираюсь обвинять вас в чем-то, господин Вэй. Вы сделали много разного и хорошего, и плохого, как и все в нашем поколении. И даже поплатились за это смертью. Но я же не позволю ни вам, ни Ванцзи обвинять Цзян Ваньинь в том, о чем вы представления не имеете. То же касается и нашего брака – не смейте в это лезть, у вас нет на это права. Вы, господин Вэй, не член семьи или клана, а что касается тебя, Ванцзи – с семьей невесты все переговоры ведет дядя.       – Кто… Кто говорит от Юньмэн Цзян? – неуверенно спросил Вэй Усянь.       – Глава клана Цзинь и первый ученик – Цзян Илун.       – Цзян Илун? – молодой человек нахмурился. – Я не помню его.       – Естественно, – Сичэнь пожал плечами и припомнил то, что ему рассказал о себе сам Цзян Илун. – Ему было семь лет, когда сгорела Пристань Лотоса, в которой он никогда не был, потому что жил с семьей на северной окраине Юньмэна. Его отец – дальний родственник Цзян Фэньмяня, так же ведущий свой род от Цзян Чи, погиб во время резни в Безночном Городе. Мать красильщица тканей, старалась воспитывать одаренного, уже в десять лет развившего золотое ядро, сына сама, пока не заболела и не умерла. У мальчишки остались фамильная гордость, несколько артефактов и старый меч. Именно с этим набором он пришел в Пристань Лотоса, чтобы претендовать на имя Цзян. Как вам должно быть известно, кое-кто из особо умных целителей Цзиней разработали талисман, позволяющий определять степень родства. Такой талисман подтвердил историю Цзян Илуна, а острый ум и хорошая координация позволили ему со временем занять место первого ученика и возможного наследника. Именно он причина, почему глава Цзян не прилагал много усилий для женитьбы и продолжения рода.       Что, как узнал Сичэнь, было настоящей головной болью Цзян Илуна, категорически не желавшего становиться главой клана. В этом нежелании его поддерживала и супруга, боевая дева из клана Не, успешно переучившаяся на меч и регулярно помогающая проводить тренировки для младших адептов Цзян.       – Брат так хорошо знает учеников Цзян.       – Далеко не всех. Мы только начинаем знакомиться друг с другом. Но Цзян Илун – родственник моей будущей жены и ее первый ученик, конечно, я стараюсь с ним поладить. Тем более, что его действительно есть за что уважать и ценить.       Воцарилась тишина. Вэй Усянь обеспокоенно смотрел на Ванцзи, сжавшего руки в кулаки.       – Старший брат не передумает?       – Нет. Цзян Ваньинь – мой осознанный выбор. Не могу представить, что должно произойти, чтобы я от нее отказался.       Вэй Усянь шумно выдохнул, потрясенно глядя на Лань Сичэня. Тот в ответ одарил молодого мужчину прохладной улыбкой.       – Тогда нам не о чем говорить, – Ванцзи поднялся на ноги и повернулся к выходу.       – Что?! – всполошился Вэй Усянь. – Нет, Лань Чжань, подожди, ведь нужно еще так много обсудить!       Сичэнь не пошевелился, наблюдая за тем, как тяжелыми медленными шагами его младший брат дошел до порога, на мгновение остановился и через плечо бросил:       – Брат изменился.       – Думай, как тебе хочется. Хорошего дня, Ванцзи, господин Вэй.       – Цзэу-цзюнь, я… – Вэй Усянь хотел что-то сказать, но Лань Ванцзи уже переступил порог и стремительно пошел прочь, не оставляя своему партнеру ни выбора, ни времени. Наскоро поклонившись, молодой человек побежал за мужчиной.       Сичэнь с нажимом провел по глазам, поднял руку к затылку и развязал ленту. Размяв шею, мужчина посмотрел на чайные приборы на столе, подумал и оставил их, как есть. Поднялся на ноги, подошел к двери, закрыл ее и отправился в домашний кабинет.       Осень вступала в свои права и даже в обычно теплом Юньмэне из-за высокой влажности бывало достаточно промозгло. Пора было написать знакомому портному, чтобы тот сшил для кое-кого мерзлявого (несмотря на сильное золотое ядро) теплый подбитый мехом плащ из роскошной ткани, которую Сичэнь еще летом купил у иностранных торговцев.