Новогоднее настроение

      Злой, как тысячелетний разбуженный дракон, Цзышу распахнул дверь, в которую настойчиво звонили с утра пораньше. Приближался конец февраля, а значит, дату новогоднего визита его родни откладывать было попросту неуда, и вчера он весь день драил квартиру, просто на всякий случай, что, разумеется, отнюдь не добавило ему добродушия и гостеприимства. Но вместо злобных родственников, жаждущих словесных пыток, на пороге обнаружился лао Вэнь, немного бледный и очень уставший, но с привычной мягкой лисьей улыбкой.       — А-Сю, не убивай! Я всего лишь принес тебе маньтоу! — Хитрый лис качнул головой, стряхивая со лба отросшую челку, и Цзышу невольно залюбовался соседом — даже такой, потрепанный и с запавшими щеками, Кэсин оставался привлекательным и по-домашнему уютным.       — Ты зачем готовил, лао Вэнь? Проходи скорее. — Врач отступил вглубь квартиры, пропуская гостя с огромным блюдом горячих пирожков в руках.       Лао Вэнь передал еще горячее блюдо Цзышу, вдвигая ноги в специально для него купленные пушистые коричневые тапочки с медвежьими ушами. Признаться честно, тапки появились в квартире хирурга еще до того, как мужчины признали себя парой — просто за январь Кэсин настолько часто заскакивал в гости, то принося домашнюю еду, то помогая с посудой и уборкой, что Цзышу посчитал просто необходимым уважить своего добровольного помощника хотя бы так.       Не успели они расположиться на кухне, как у господина Чжоу затрезвонил телефон, и хозяин, извинившись, взял трубку, намереваясь послать звонившего куда подальше.       — Цзышу, SOS! К твоей квартире движутся старшие, будут у тебя минут через тридцать. Сбежать не получится, второй дядя видел, что ты подъезд с утра не покидал.       Так как Бэйюань явно орал на бегу, а динамик у телефона Цзышу был громкий, лао Вэнь все слышал, даже не подступая особо близко. Поймав полный паники и первобытного страха взгляд врача, Кэсин решительно перехватил телефон из ослабевших пальцев, быстро поднося к уху.       — Чем это грозит Цзышу? — спросил он в трубку, ничуть не стесняясь своего жеста.       — Они задолбут его вопросами о женитьбе и потомстве и, как всегда, назовут позором на их седины, — быстро, по-военному отчитался господин Цзин, даже не пытаясь возмутиться подобной невежливостью. — Против них есть одно средство — обмануть их ожидания раз и навсегда, но Цзышу у нас слишком воспитанный мальчик для таких шагов.       — Не переживайте, — улыбка лао Вэня стала кривой, страшной и воистину опасной. — Этот праздник они запомнят надолго. Насколько далеко я могу зайти?       — Настолько, насколько будет комфортно вам обоим. Мы с У Си будем минут через 20. Постарайтесь успокоить Цзышу до этого времени, кладу трубку.       Кэсин немного подвис, о чем-то раздумывая и нечитаемым взглядом прожигая телефон в своей руке. Затем встрепенулся, быстро оглянулся на Цзышу и налил в стакан воды, присев на колени перед находящимся в прострации врачом.       — А-Сю, все хорошо?       — Лао Вэнь, они меня сожрут! — паника, бушующая в теле господина Чжоу, отдалась в его голосе, заставив обычно уверенный и спокойный баритон зазвучать на пару тонов выше.       — А-Сю, ты ведь не стесняешься меня?       — Нет, лао Вэнь, что ты. Я люблю тебя, но они… Они не терпят, когда что-то идет не по плану, поэтому я боюсь не за себя, а за тебя. Они могут обидеть или расстроить тебя, лисенок.       — Не переживай. Я могу с этим справиться. Так мне остаться или нет?       — Да. Все что захочешь, А-Син, — сдался Цзышу, понимая, что прятать Кэсина не вариант, а опять выслушивать от родственников, какой Цзышу неправильный, раз до сих пор не обзавелся женой и детьми, просто не было сил. Мужчина и сердцем, и душой чувствовал, что этот маленький лис — его родственная душа, единственная, неповторимая и самая близкая. Он никогда такого раньше не испытывал, но сейчас до него очень быстро дошло, что если он упустит Кэсина — то никогда себе этого не простит.       — Тогда все под контролем. Помнишь, как мы с тобой играли на камеру? Тебе нужно будет сейчас сделать то же самое. Доверься мне и ничего не бойся, я вернусь через пять минут.       Оставив Цзышу со стаканом в руке, лао Вэнь быстро поднялся, чмокнул мужчину в макушку, достал телефон из кармана брюк и быстро набрал какой-то номер.       — Чэнлин? Привет, баобэй, ты очень нужен мне и шифу, сейчас. У тебя есть 20 минут, чтобы сюда добежать. Слушай внимательно, что надо будет сделать…       Спустя пару минут в обитель хирурга вихрем ворвалась А-Сян, которую всего пару дней назад выпустили из конспиративной квартиры Е Байи в связи с судом над господином Мо. Благодаря связям Байи, Бэйюаня и Кэсина процесс получилось существенно ускорить, и суд даже приурочили к выписке Фан Хуайкуна из больницы. Главу «Нежного ветра» осудили на 10 лет лишения свободы, трое его подручных тоже сели вместе с ним, и фирма перешла под руководство Мо Вэйсюя и Цао Вэйнина. Причем последний не стал отказываться от работы и начал активно помогать сводному брату вести бизнес.       Девушка, держа в руках ворох непонятных вещей, кое-как разулась и быстро пробежалась по уже очищенным Цзышу комнатам его холостяцкой берлоги. В ванной во мгновение ока оказались чужие футболки и третья зубная щетка, а также еще один шампунь и мочалка. В спальне — куча повседневных вещей, несколько красивых, однотонных костюмов и тщательно выглаженных рубашек. На всех доступных поверхностях тут же замельтешили изящные и не очень фоторамки с изображениями Цзышу, Чэнлина, Кэсина и А-Сян с женихом в разных комплектациях, а также фото Кэсина и А-Сян с двумя незнакомыми, но очень красивыми женщинами. На прикроватной тумбочке удобно расположилась та самая фотография, которую все присутствующие на съемках назвали самой удачной, но которая все же не попала в финальную верстку — на ней Кэсин сидел у ног Цзышу, спокойно и уверенно глядя в кадр, в то время как взгляд врача, полный немного обожания и тепла, был прикован к их переплетенным ладоням, лежащим у него на бедре.       Вслед за А-Сян в квартиру зашел Цао Вэйнин, неся сразу четыре разных блюда как заправской официант.       — Чжоу-гэ, доставай стаканы и тарелки! — звонко скомандовала сестра лао Вэня, споро расставляя принесенные блюда на столе в гостиной, пока Вэйнин таскал из обеих квартир табуретки и новые блюда. Двигаясь, будто сквозь толщу воды, Цзышу послушно достал с верхней полки шкафа две упаковки стаканов под сок, которые тут же попали в оборот, умело расставленные по столу тонкими руками А-Сян.       — Так, эти убери пока, — девушка, прекратив считать что-то на пальцах, отставила в сторону пять стаканов, и Цзышу послушно убрал их обратно. — Чжоу-гэ, Чжоу-гэ, очнись! Не время впадать в истерику, подумаешь, родня. Мы справимся, ясно? Если за дело берется гэ, можно не бояться, что что-то пойдет не так.       А-Сян сильно тряхнула его, до боли схватив за плечи. Вынырнув из пучины паники и неприятия, Цзышу кивнул, сосредотачиваясь на действиях девушки.       — Что бы ни случилось сегодня, помни, что ты очень дорог гэ, и все, что он делает, происходит из глубокого расположения и привязанности к тебе, — тихо, почти спокойно сказала Гу Сян, внимательно глядя Цзышу в глаза.       Мужчина кивнул, показывая, что принял к сведенью. В дверь позвонили, и Вэйнин, принесший очередную партию стульев, открыл, впуская в квартиру запыхавшегося Бэйюаня под руку с У Си.       — Цзышу! Еле успели! — Высокий, невероятно красивый мужчина скинул пальто, почти сразу же помогая разоблачиться своему спутнику жизни. У Си весело тряхнул длинными волосами, заплетенными в три тугие косы и скрепленными на макушке в хвост.       Дверь снова распахнулась, и гостей немного потеснил Кэсин, держа в руках огромную кастрюлю с чем-то горячим и дымящимся. Едва поставив неведомое блюдо на стол, лао Вэнь обернулся, окидывая внимательным взглядом зашедших людей.       — Вэнь. Вэнь Кэсин, бывший пациент и парень А-Сю, рад знакомству.       — Цзин Бэйюань, троюродный брат и коллега Цзышу, а это мой избранник, У Си. Рады познакомиться с любовным интересом нашего брата.       — Бэйюань! — Хозяин покраснел до корней волос, яростно глядя на дальнего родственника.       — Брось, Чжоу-гэ, уже даже в отделении все давно знают, на кого ты намертво запал, — как всегда бескомпромиссно и прямо высказался У Си, спокойно глядя на замершую пару.       -Все в порядке, А-Сю. Просто подыграй мне, как тогда, хорошо? А потом мы все-все вместе обсудим, обещаю, — Лао Вэнь ободряюще сжал его запястье и мягко улыбнулся, мгновенно вселяя в мятущуюся душу хирурга спокойствие и уверенность. Даже неприятие родни и страх отчуждения от последних живых родственников отступил, когда Цзышу мельком разглядел на заставке телефона Кэсина свою фотографию.       — А-Сю, ты не против, если мы с А-Сян позовем сюда своих родственников? Я познакомлюсь с твоей родней, ты познакомишься с моей.       — Да, конечно, — растерянный, смущенный и застигнутый врасплох Чжоу Цзышу кивнул, без споров принимая условия игры, которую задумал Кэсин.       — Располагайтесь пока, а мне нужно кое-кого встретить.       Не успели гости усесться на стульях, как в дверь вновь позвонили, и на пороге встала статная женщина неопределенного возраста в тонком алом платье в пол и с длинными седыми волосами, убранными в сложную прическу. За ее спиной топталась невероятно красивая девушка лет 30, держащая целый ворох пакетов. На обеих дамах не было верхней одежды, из чего Цзышу сделал вывод, что сначала они побывали в квартире Кэсина.       — Рада представить вам тетю Ло, она заменила мне и гэ мать, а это Цяньцяо-цзе, она нам как сестра.       После короткого обмена именами и званиями выяснилось, что облаченная в алое платье седая женщина — та самая Ло Фумэн, совладелица «Долины призраков», а девушка, пришедшая вместе с ней — Лю Цяньцяо, ее доверенная помощница. Познакомиться с ними как следует до этого дня Цзышу попросту не успел. Его постоянно отвлекали то дела на работе, умножившиеся из-за гололеда, то заботы о Кэсине, то занятость самого лао Вэня, на которого свалилось бесконечное количество дел из-за его отсутствия в ресторане и в издательстве, поэтому ужин, который они с Кэсином запланировали для знакомства, должен был состояться уже в марте.       Не успел лао Вэнь расположить на праздничном столе последнее блюдо, как в открытую дверь без звонка и стука вломилась небольшая толпа родственников Цзышу: троюродный дедушка с женой, двое дядь-холостяков и очень неприятная в общении тетушка-вдова, от которой Цзышу обычно доставалось сильнее всего.       Увидев вместо одного Цзышу уютно расположившуюся за столом компанию, нежданные гости попятились, но все же зашли в квартиру полностью, боязливо и тревожно переглядываясь между собой. Градус наглости мгновенно понизился даже у той самой пробивной тетушки, едва из-за стола изящно встала Ло Фумэн.       Женщина мило улыбалась, была приветлива и вежлива, но у Цзышу мурашки поползли по коже от мягкого, почти ласкового тона любимой тети лао Вэня. На Бэйюаня и У Си родня привычно предпочитала не смотреть — после того случая с поцелуем в точно такой же семейный праздник родственники делали вид, что пара врачей — бестелесные призраки.       Притихшее старшее поколение робко присели за стол, но взгляд второго дяди, изображающего неспешную прогулку по комнате, как назло скользнул по провокационно выставленной А-Сян фоторамке. Запечатленная на фото группа людей была безмятежна и счастлива — это был тот самый вечер кино, снимок сделал смеющийся над шуткой А-Сян Кэсин, и душу врача омыла теплая волна нежности при одном воспоминании о проведенном вместе времени. Но уже спустя секунду на Цзышу обрушился шквал народного гнева.       — Чжоу Цзышу! Почему твоя невеста такая молодая? Тебе обязательно нужно найти кого-нибудь постарше и покрасивее! — визгливым тоном заявила тетушка Ли, брызжа слюной на фоторамку и руки второго дядюшки.       — Это не моя невеста, это сестра моего жениха, — очень спокойно и медленно сказал Цзышу, сжимая ладонь замершего за его спиной лао Вэня.       — Сестра жениха не должна быть…. Что? — Тетушка Ли расширенными глазами уставилась на святотатца, посмевшего нарушить непреложные законы семьи.       На врача внезапно снизошло удивительное, обволакивающее спокойствие, практически дзен. Цзышу поймал понимающую и ободряющую улыбку Бэйюаня и плавно поднял их с Кэсином переплетенные ладони, поднося чужую руку к губам, чтобы нежно поцеловать.       — Это мой избранник — Вэнь Кэсин. Прошу любить и жаловать. — Издевательская, хищная улыбка украсила шершавые губы хирурга. Сдавленно охнула жена троюродного дедушки, поднеся ко рту ладонь, первый дядюшка выронил фигурку динозавра, оставленную Чэнлином когда-то давно, пошла трещинами рамка в стальной хватке вдовой тетушки.       — Повтори, мерзавец, — почти прорычала пожилая женщина в лицо Цзышу, яростно наступая на него, параллельно оттолкнув кинувшегося наперерез второго дядю.       — Это мой избранник — Вэнь Кэсин, и я не собираюсь спрашивать вашего мнения, чтобы быть вместе с ним.       — Шифу, я дома! — выкрикнул из коридора звонкий подростковый голос, и спустя всего пару ударов сердца в комнату, гремя пакетами, вбежал Чэнлин, с разбега врезавшись в спины Цзышу и Кэсина. — Шифу, шишу, с праздником! Я вас очень люблю и желаю всего самого-самого лучшего!       Лао Вэнь мягко потрепал мелкого по волосам, обнимая одной рукой, на что Чэнлин чуть ли не замурчал, подаваясь к ласкающей ладони.       — Это кто? — прошипела тетушка, делая еще один шаг к троице обнявшихся мужчин.       — Это наш воспитанник, практически приемный сын, Чжан Чэнлин. — Мальчишка робко выглянул из-за спин старших и низко поклонился. Фоторамка в руке Ли Луохань осыпалась осколками стекла и кусками деревянной рамы.       — Как ты посмел, маленький паршивец! Позор рода, выродок, выкормыш своей матери-шлюхи!       — Тетушка Ли, за столько лет ты так и не научилась держать свой ядовитый язык при себе. Прости, что опоздал, мелкий. Рад поближе познакомиться с твоей нынешней семьей.       — Е-цяньбэй, Е-цяньбэй, это ты! — Цзышу, изрядно утомленный волной негатива, ярости и гнева, исходящей от тети Ли, подавил детское, несвоевременное желание подбежать к старому другу его отца и повиснуть у него на шее. Представительный мужчина с широкими седыми прядями в черных вьющихся волосах был облачен в приталенный белый костюм и выглядел просто потрясающе.       — Байи! Ты-то какого черта здесь забыл? — Тетушка Луохань не жаловала практически всех друзей своего покойного племянника, но особенно сильно доставалось Е Байи и уже покойному Лун Цюэ.       — Племянника названого повидать пришел. Нельзя? — Господин Е непринужденно прошел мимо застывшей в коридоре А-Сян в сторону ванной. — Здравствуй, милая, как дела?       — Все хорошо, Е-цяньбэй, — звонко отрапортовала девушка, подав мужчине чистое полотенце, чтобы занес в ванную.       Мужчина вышел спустя пару минут, перехватил у Вэйнина последнюю партию стульев и установил их возле стола, тут же садясь рядом с Ло Фумэн.       — Мы еще кого-то ждем? — повернулся Цзышу к Кэсину. Появление старшего здорово подняло ему настроение — в присутствии язвительного и за словом в карман не лезущего Байи родственники обычно затихали и вели себя почти пристойно. К тому же, сам факт того, что лао Вэнь, а больше это делать было попросту некому, вот так спокойно взял и позвонил Е Байи, с которым сильно не ладил, только чтобы позвать на праздник к Цзышу, приятно согрел мужчину изнутри, вызывая почти неконтролируемое желание поцеловать Кэсина прямо здесь.       — Сяолянь-цзе и Шэнь-шишу не придут, к ним какой-то очень важный родственник мамы Сяолянь приехал, — отозвался Чэнлин, все еще держа Цзышу за руку.       — А ты почему не с ними? — грозно вопросил мужчина, тем не менее, ласково пожимая руку младшего.       — Это семья Шэнь-шишу и Сяолянь-цзе, не моя. Бабушки-дедушки живут слишком далеко, меня одного к ним не отпустят, к тому же вы тоже моя семья, и сейчас я нужнее здесь.       — Беги за стол, только руки помой, — вновь потрепав мальчишку по плечу, Кэсин подозвал замерших в дверях коридора А-Сян и Вэйнина. Подумав немного, он громко объявил специально для новоприбывших гостей: — Моя младшая сводная сестра Гу Сян и ее жених Цао Вэйнин.       — Как ты посмел променять свою семью на это сборище проходимцев, предателей и мужеложцев? — продолжила бушевать тетушка, забыв и о манерах, и о приличном воспитании.       — Не вижу здесь ни первых, ни вторых, а наша с Бэйюанем ориентация вас касаться не должна. Если вы любите меня, только когда я удобный и правильный, тетя, то к черту такую любовь. — Цзышу по дуге обошел застывшую от удивления женщину и вежливо выдвинул лао Вэню стул, на который тот без колебаний сел.       — Как быстро ты нашел замену Цзюсяо, Чжоу Цзышу. Совесть не гложет? — Ядовитый голос тетушки Ли вонзился в спину Цзышу как нож в масло. По лицу мужчины пробежала тень страдания, и Кэсин, уловив боль Цзышу, мгновенно обернулся к обидчице, гневно хмуря брови и раздувая ноздри.       — Как вы можете обвинять его в подобном? Ладно я, презираете меня, хорошо, переживу, но зачем вы нападаете на А-Сю? Он до сих пор корит себя за смерть Цзюсяо, вам обязательно в его ране ковыряться?       Да, о своем прошлом они все-таки немного успели поговорить, и Цзышу наконец смог немного отпустить себя, напиться в компании лао Вэня и выплакать свое горе уже у него на плече, в ласковых объятиях и под нежный успокаивающий шепот над ухом.       — Не разговаривай со мной, ошибка природы! — вздернула подбородок тетушка, прожигая Кэсина полным ненависти и презрения взглядом. Но все же не удержала сорвавшегося с ярко накрашенных губ вопроса: — С каких пор он для тебя «А-Сю»?       — С тех самых, как я понял, что люблю. — Цзышу вздрогнул, переводя беспомощный и разбитый взгляд на лао Вэня. Молодой человек поднял руку, вновь переплетая их пальцы, и с нежностью посмотрел Чжоу Цзышу в глаза, гипнотизируя спокойствием и уверенностью в собственных словах и действиях. — С первого его слова, с первой секунды, проведенной вместе, с первого взгляда на его тело, с первого касания. Никогда не встречал мужчину, подобного ему.       Признание. Лао Вэнь вот так просто, без предисловий и подготовки обнажил перед всеми свою душу — Цзышу был железно уверен, что сейчас его лисенок не играл, наоборот, был на все сто серьезен в своих словах. На дне зрачков Кэсина бился страх быть отвергнутым, страх, что Цзышу оттолкнет его руку перед родней, что выберет не его, и все же он не постеснялся вступиться, сказать, помочь, защитить….       »…с первой секунды, проведенной вместе, с первого взгляда на его тело…».       Обиженно надутые губы Кэсина, впервые сорвавшееся с них умильно-ласковое «А-Сю», грусть и тревога в глубоких глазах, когда он думал, что Цзышу не видит, то самое выражение на фото, полное желания и нежности, его постоянная помощь и чувство плеча рядом, теплый смех, внушающий мужчине иррациональное чувство дома и уюта, красные от перемытой посуды изящные руки художника, сломанный и испуганный взгляд в больнице, губы, плотно охватившие палец Цзышу, щенячий виноватый взгляд…. Картинки замелькали перед глазами Цзышу ярким хороводом, затмив и орущую на заднем фоне тетушку, и втянувших головы в плечи других родственников, и понимающий, немного грустный взгляд Бэйюаня.       — С первой секунды, говоришь?       — С первой секунды и до последнего вдоха, А-Сю.       — Глупый, глупый лао Вэнь, — шепнул Цзышу, наклоняясь, чтобы жадно, настойчиво припасть к теплым губам Кэсина.       Тетушка Ли перешла на ультразвук, Е-цяньбэй звонко расхохотался, Чэнлин тихонько захлопал в ладоши, но Цзышу было на всех и вся плевать — губы Кэсина были мягкими и покорными, его большие твердые ладони удобно расположились у Чжоу Сю на пояснице и щеке, легко и ласково касаясь. Когда они все же расцепились, по лицу лао Вэня скатились две крохотные слезинки, которые Цзышу тут же вытер кончиками пальцев.       — Ну чего ты, лао Вэнь? Все же хорошо, я рядом. — Чэнлин сунул ему в руку салфетку, и мужчина аккуратно промокнул соленые капли в уголках любимых глаз.       — А-Сю… А-Сю, я так рад…. Я тебя очень люблю….       — А я тебя, лао Вэнь. Ну все, все, не плачь, — Цзышу прижал к своей груди его голову, совсем как тогда, на европейский Новый год, когда вытирал влажные, мягкие пряди Кэсина после душа.       — Если вы сейчас же не отступите, я вычеркну твое и Бэйюаня имена из книги рода. — Голос тети Ли сочился усталостью и тихой, неизбывной ненавистью. Цинь Хуайчжан, ее младший двоюродный братец всегда был большим добряком, поэтому никто не удивился, когда он усыновил Цзышу после смерти его биологических родителей и растил как своего, наравне с Цзюсяо. И теперь единственные взрослые потомки семей Чжоу, Цинь и Цзин на глазах старшего поколения осознанно пресекали кровную линию рода, выбирая в спутники жизни мужчин. Да, Цзышу определенно мог понять тетушку. Понять, но не простить.       — Тетя Ли, мы с У Си почти восемь лет вместе, а Цзышу в кои-то веки счастлив и доволен жизнью. Неужели вы думаете, что мы променяем с таким трудом обретенное счастье на ваше зыбкое расположение? — впервые за последние годы Цзин Ци обратился напрямую к тете. — У Цзышу теперь есть избранник, приемный сын, невестка…. Зачем ему ваши склоки и вечное недовольство?       — Вам обоим не место на семейном празднике.       — Прошу прощения, тетя, но это вы без приглашения вломились на семейный праздник Цзышу.       — Зачем тебе нахлебник, живущий за твой счет? — попыталась зайти с другого конца тетушка, сурово пожав губы и показательно игнорируя Бэйюаня. — Это ведь твоя квартира, так зачем тебе лишний груз на шее?       — У лао Вэня отдельная квартира, семейный бизнес и несколько хобби, он способен и сам себя прокормить. Мы совсем недавно приняли решение жить вместе, потому что хотим как можно больше времени быть рядом. — Дзен вновь накрыл Чжоу Сю теплым коконом сразу после поцелуя. Визг тетушки казался не опаснее комариного писка, а угрозы вычеркнуть из книги рода — благословением небес.       — Он не выглядит надежным, наверняка пройдет немного времени, и он сбежит к какому-нибудь денежному мешку, торговать своим смазливым личиком, — не сдавалась тетушка, на этот раз решив напрямую опорочить Кэсина в глаза Цзышу, отчетливо понимая, что другого шанса вмешаться и разрушить их отношения у нее может и не быть.       — Мой воспитанник — Вэнь Кэсин — владелец нашего семейного бизнеса — сети ресторанов «Долина призраков». Я вышлю все необходимые документы на вашу электронную почту или вы можете подойти и убедится в этом лично, в центральный офис, я напишу адрес, — сухо обронила Ло Фумэн, однако в спокойном тоне женщины явно слышались металлические нотки. — Сейчас семейным бизнесом больше занимаемся мы с Цяньцяо, но А-Син имеет на руках примерно половину акций. Так что вряд ли его можно назвать бедным.       — Слышал, мелкий? Это ты тут содержанка со смазливым личиком, — хохотнул Е Байи, беззастенчиво накладывая в свою тарелку еду.       — Не смей обижать А-Сю, старая черепаха, — тут же окрысился Кэсин, горой становясь на защиту Цзышу. — Да, он прекраснее всех людей, которых я видел, но я с ним не только из-за его лица. А-Сю прекрасный специалист, мне до него еще расти и расти.       — Мне плевать, — тетушка Ли проиграла, это было понятно и по опущенным плечам, и по зло сверкающим от невыпущенного гнева глазам, и по чуть подрагивающим тонким губам. — С этого дня вас обоих больше нет для нашей семьи. Мы уходим.       Первый и второй дяди робко засеменили за ней, виновато оглядываясь на Цзышу и Цзин Ци. Сам Бэйюань расстроенным не выглядел, только в глазах затаилась грусть и трепетная, почти незаметная тоска. Его руку мгновенно обхватил двумя своими У Си, и взгляд прекрасного мужчины, едва коснувшись избранника, потеплел.       А вот дедушка и его жена остались сидеть за столом как ни в чем не бывало. Тетушка Ли резко обернулась, осознав, что их ряды поредели.       — Сю-эр, я понимаю, что мы и правда вломились без приглашения, но можно нам остаться? Мы хотим поближе познакомиться с твоей семьей, если ты не против.       Госпожа Цинь Сыюй, тихая, скромная и молчаливая женщина 65 лет, на всех празднествах предпочитала молча наблюдать, подчиняясь мужу и боевой тетушке Ли. Однако сейчас женщина мягко улыбалась, по-матерински нежно глядя на переплетенные руки Цзышу и Кэсина.       — Тетушка Цинь…. Конечно, вы можете остаться. — К глазам Цзышу подступили слезы благодарности и радости, что хоть кто-то оказался на его стороне. Троюродный дедушка молча кивнул, подтверждая слова жены.       — Сыюй ….       — Можешь и нас вычеркнуть, Луохань. Поступай как знаешь, но мы остаемся. Я целый год не видела внуков, дай хоть с правнуком познакомлюсь, — и тетушка Цинь весело подмигнула покрасневшему Чэнлину.       Ли Луохань не сплюнула на пол от досады только потому, что ее с детства учили пристойному поведению в обществе. Входная дверь грохнула так, что Цзышу подумал, не сорвало ли ее с петель. Зато за столом остались только те, кого он действительно был рад видеть. Е-цяньбэй что-то тихо обсуждал с Ло Фумэн, лукаво поглядывая на Цзышу и Кэсина, Цао Вэйнин и Гу Сян развлекали беседой Бэйюаня, пока У Си что-то живо вещал Цяньцяо. Чэнлин, подумав, пересел поближе к госпоже и господину Цинь, немного робко, но очень искренне отвечая на их вопросы.       К глазам подступили слезы — несмотря на отсутствие за столом Цзюсяо, мужчина чувствовал себя окрыленным и крайне счастливым. Его самые близкие и дорогие люди, коих оказалось не так уж и мало, весело общались, пили и делились новостями, зажигая в одинокой и продрогшей душе Чжоу Цзышу огонек тепла и надежды.       Лао Вэнь смотрел немного виновато и грустно, жалея о том, что Цзышу из-за него пришлось поссориться с родней, поэтому мужчина, поддавшись общей волне веселья и семейного уюта, склонился к аккуратному ушку, прошептав:       — О том, кто тут кого достоин и в каких позах, мы поговорим позже, лао Вэнь. Я не злюсь на тебя, лисенок, ты все сделал правильно, — потрепав посветлевшего Кэсина по щеке — сильно, но не больно, Цзышу уселся на соседний стул, тут же вступая в разговор с дедушкой Цинь.       — Мелкий, так это у меня, получается, приемный внук появился! — Раскатистый голос Е Байи, раздавшийся с другого конца стола на несколько мгновений оборвал все разговоры, и большинство голов повернулись к Цзышу и Чэнлину.       Цзышу перевел взгляд на подростка, который выглядел ошарашенным и взволнованным. Но, поймав взгляды своих шифу и шишу, паренек уверено кивнул и встал из-за стола, ближе подходя к сидящему практически во главе стола Е Байи.       Вежливый, глубокий поклон по всем правилам заставил мужчину резко посерьезнеть и встать, принимая почести.       — Меня зовут Чжан Чэнлин, я последний прямой потомок семьи Чжан. После смерти близких, мне было очень одиноко и грустно, но рядом с шифу и шишу я чувствую себя защищенным и счастливым. Они для меня почти родители. Для меня большая честь считать Е-цяньбэя и Ло-и своей новой семьей.       Женщина в алом тоже поднялась, отвесив изящный ответный поклон. На глазах подростка мелькнули слезы, когда он обернулся к самым пожилым участникам вечера.       — Я буду очень рад, если вы примете меня как внука. — Всхлипнув, мальчик быстро стер все же покатившееся по щекам слезы кулаком и практически без промедления повернулся к Бэйюаню.       — Шифу много рассказывал о вас и о том, что его замечательный младший брат смог найти свою половинку. Можно мне называть вас дядями?       Бэйюань выглядел крайне растроганным, влажными глазами наблюдая за эскападой мальчишки. Едва Чэнлин закончил свою речь, Цзин Ци тут же согласно кивнул, практически синхронизировав движение с улыбающимся до ушей У Си.       Цинь Сыюй тут же сгребла подростка в объятия, поглаживая по плечу и позволяя уткнуться носом в свое плечо.       — Ты быстро вырос, Сю-эр, нашел мужа, сына, твоя новая семья принимает тебя таким, какой ты есть, и мы с женой очень гордимся тобой. Прости Луохань и младших за их поведение — для большей части нашей семьи следование традициям важно так же сильно, как воздух и твердая земля под ногами.       -Я понимаю, дедушка. Все хорошо. Мы рады, что вы решили остаться, — отозвался Цзышу и все-таки потянулся за маринованной рыбой, которую принесли из ресторана Ло Фумэн и Лю Цяньцяо.       А после ужина, когда сытые, веселые и вволю наболтавшиеся гости разошлись, Цзышу усадил Кэсина на диван, опустился на колено рядом и поймал своего Яо-ху за руки, нежно целуя костяшки обеих ладоней.       — Лао Вэнь, я разгадал твой хитрый план. Ты уже перенес почти все вещи, так что не сегодня завтра донесешь оставшееся и поселишься у меня. Я не против, лисенок. Давай жить вместе? И лао Вэнь… Я тут подумал….       Вообще-то, Цзышу хотел вручить подарок на два месяца их отношений, но этот повод явно мерк в сравнении с переездом, так что Цзышу просто поцеловал запястье избранника, ловя участившийся пульс. Погрел в своих руках прохладные пальцы, собираясь с мыслями, и наконец надел на руку возлюбленного изящный серебряный браслет с пятью подвесками — кисточкой, фотоаппаратом, змеей над чашей, лазаньей, которую обожал и готовить, и есть Кэсин, и воробьем, символизирующим Чэнлина.       — А-Сю… — В глазах Кэсина расцвела сверхновая. Он повертел браслет, разглядывая подвески, порывисто поднес руку к губам, нежно касаясь каждой. Резко встал и вышел в коридор, оставляя Цзышу в легком напряжении, но почти сразу вернулся, неся в руках небольшую зеленую папку. Молча сел на место и сунул ее в руки хирурга, смущенно отводя взгляд.       Мужчина, встав на ноги, открыл предложенное, и замер как истукан, с забившимся втрое быстрее сердцем и мгновенно покрасневшими щеками. Вся папка была забита листами, на вид их было не меньше пяти десятков, но все они при беглом осмотре оказались… рисунками. С первого листа на хирурга смотрел он сам — точный карандашный набросок четко передавал его обычное, немного усталое и сердитое выражение лица, но не это было главным — мужчина на рисунке был обнажен по пояс, придерживал рукой свисающий с шеи стетоскоп, а за его спиной распахнулись огромные, очень детально прорисованные ангельские крылья.       На втором Цзыщу был изображен в профиль, стоящим на кухне и моющим посуду. На третьем он счастливо смеялся, держа за плечо такого же веселого Чэнлина. На четвертом хмурился, на пятом тревожился, на шестом… Цзышу отшатнулся, но рисунок не выпустил, расширенными глазами глядя на очень натурально прорисованное изображение себя, сидящего верхом на повернутом спиной к зрителю обнаженном Кэсине и впивающегося пальцами ему в лопатки, а зубами — в шею.       — А-Сю? Тебе не нравится? — Расстроенный лао Вэнь прервал влажные фантазии Цзышу, на несколько секунд вернув его в реальность.       Мужчина просто повернул к возлюбленному рисунок и выдавил из пересохшего горла:       — Презервативы и смазка в ящике тумбочки, повторим?       — А-Сю…. –Кэсин на глазах прошел путь от расстройства до вожделения, с краткой остановкой на стыде, и потянулся к хирургу, безмолвно прося поцелуя. Цзышу осторожно закрыл папку, отложил ее в сторону и сам шагнул ближе в самые надежные и теплые объятия на свете.