Новогоднее настроение

      И без того испорченное сложным дежурством и ссорой с главврачом настроение Чжоу Цзышу изрядно ухудшил наглый визитер, громко выстукивающий нервный ритм по дверному косяку с утра пораньше (на самом деле был примерно полдень, но для Цзышу, не спавшего до того почти двое суток, было раннее утро). Злой, как разбуженный посреди зимы медведь, мужчина рывком распахнул дверь, уже открыв рот, чтобы смачно обматерить придурка, стучащего не переставая, но наткнулся взглядом на девочку лет 12, стоящую прямо перед его симпатичным соседом снизу (кажется, его звали Вэнь Кэсин), и замолк, боясь наговорить лишнего при ребенке.       — Дядя, помогите нам, пожалуйста. — Малышка, вроде бы, ее звали А-Ли, улыбнулась, просительно сжав маленькие кулачки у груди.       — Проходите, — сдался Цзышу, шире открывая дверь. К детям 29-летний преуспевающий хирург Чжоу Цзышу относился с легкой опаской и недоверием, но отказать огромным щенячьим глазам Цзян Яньли не смог, тем более, девочка была очень воспитанной, доброй и всегда здоровалась при встрече.       Впустив гостей на кухню, Цзышу зашел следом, мрачно оглядев завал из посуды в мойке и тотальный бардак на столе. Кэсин, неодобрительно осмотрев грязные носки, в обилии сваленные на потрепанном угловом диване, скромно устроился на относительно чистом клочке, усадив девчушку на слегка потрепанную табуретку.       Цзышу остался стоять, прислонившись к косяку плечом. Приподнял бровь, вопросительно глядя на гостя, и Вэнь, покосившись на ребенка, кивнул, начиная рассказ:       — Большинство семей в этом доме празднуют не только китайский, но и европейский Новый год, так уж повелось. Лишний повод вручить детям подарки и порадовать их хвойной красавицей с яркими гирляндами. Мы с… бойфрендом моей сестры пообещали нескольким семьям нарядиться Сантами и раздать подарки, но у моего напарника случилось очередное ЧП дома, и он не сможет прийти. Мне нужен помощник, детям нужна радость, а тебе нужно развеяться, выглядишь ты, честно говоря, не очень.       — Предлагаешь мне быть Сантой для каких-то незнакомых детей потому что потому? Слушай, я не спал двое суток, у меня была сложнейшая операция и куча осмотров, все, чего я хочу — это чтобы меня наконец оставили в покое, — разгорячился Цзышу, прожигая гостя яростным взглядом.       — Я уберу всю твою квартиру и наготовлю тебе еды. За свой счет.       — Идет. — Цзышу было откровенно впадлу возиться с давно назревающим вопросом уборки, а уж когда он в последний раз ел домашнюю еду, мужчина и вовсе позабыл. Поэтому, едва заслышав про халявное угощение, он, не колеблясь, протянул вперед руку, сделав небольшой шаг в сторону гостя.       Кэсин тяжело вздохнул, но соглашение принял, переглянувшись перед этим с Яньли. И уже каких-то 15 минут спустя, разглядывая уродливую, слегка подранную шапку Санта Клауса, Цзышу понял, насколько крупно влип.       — Это что?       — Это шапка, А-Шу, — устало отозвался Вэнь Кэсин, мрачно глядя на увесистые оленьи рога из мягкого плюша, которые заботливая Яньли бережно пришила к капюшону пижамы. Второй костюм Санты оказался безнадежно мал им обоим (и Кэсин услышал много новых слов, когда Цзышу яростно выговаривал ему, что проверять реквизит нужно заранее). Поэтому мужчинам остались только немного линялый безразмерный костюм Санты и еще более страшное и очень теплое кигуруми-олень, с небольшой плешью на груди, спешно прикрытой ярко-зеленым платком.       — Фу, не называй так.       — А как? — резонно спросил Вэнь Кэсин, растерянно оглядывая битый молью и жизнью красный костюм. — Ты мне даже не представился нормально при первой встрече.       — При нашей первой встрече я пытался выспаться после дежурства, а ты только въезжал и гремел своими треклятыми коробками.       — Уж прости, но то, что ты спал посреди бела дня — только твои проблемы. Так как мне тебя называть?       — Чжоу Сю, — ляпнул мужчина свое детское имя, которым уже давно не пользовались даже его оставшиеся в живых немногочисленные родственники.       — А-Сю. Так можно? — Вэнь Кэсин поднял на него свой знаменитый щенячий взгляд, и хозяин сдался, понимая, что его сосед относится к породе чрезвычайно упрямых и настойчивых людей, и проще уступить сейчас, чем бесконечно воевать по такому нелепому поводу.       — Можно, но не злоупотребляй. — Мужчины переглянулись и быстро разыграли на камень-ножницы-бумага костюм Санты. Выиграл Цзышу, и теперь изрядно забавлялся, наблюдая как высокий, атлетически сложенный молодой человек пытается втиснуть руки в смятые рукава пижамы.       Понаблюдав за бесплатным цирком еще немного, Цзышу от расстройства пнул ножку стула и нехотя потянул с плеч домашнюю мешковатую толстовку вместе с футболкой.       — Ого! А-Сю, какие красивые у тебя лопатки, никогда таких не видел! — Удивленный и восхищенный голос Кэсина раздался прямо за спиной, пустив вдоль позвоночника Цзышу стайку испуганных мурашек. Мужчина почувствовал колебание воздуха и тепло от чужой кожи и почему-то замер столбом, то ли надеясь, что Кэсин его облапает, и у Чжоу Цзышу появится возможность на законных основаниях отпинать нахала по ребрам, то ли поражаясь восхищению и неподдельному, почти детскому восторгу в приятном голосе напарника по несчастью.       — Лопатки как лопатки, ничего особенного, — повел плечами хирург, когда понял, что Кэсин так и не коснется его тела. В душе поскреблось легкое разочарование от неслучившегося, и Цзышу как мог постарался убедить себя, что все-таки хотел просто навалять надоедливому соседу, а не почувствовать тепло чужого прикосновения. — Одевайся давай, нам идти скоро.       — А, да, конечно, А-Сю. — Вэнь Кэсин вышел из транса и послушно натянул на себя кигуруми до конца, аккуратно застегнув змейку. — Тебе лучше оставить футболку, чтобы костюм не кололся.       В его тихом замечании было зерно истины, поэтому Цзышу быстро сбегал в спальню за чистой белой футболкой и все-таки влез в несчастный костюм, который пришлось подпоясывать ремнем чуть ли не трижды. Под аккомпанемент плана праздника, который озвучил Кэсин, Цзышу натянул видавшие виды кожаные сапоги самого Вэня, к счастью, оказавшиеся не настолько большими, как он боялся, и алые рукавицы с белой оторочкой, тоже заштопанные той самой Яньли.       Задание в целом было несложным. В их подъезде было 60 квартир. С детьми — 32. С детьми до 14 лет, которые согласились отмечать этот праздник — всего-то 18, так что обойти их они должны были за несколько часов. В каждой квартире следовало поприветствовать родителей и детей, послушать стишок или песенку, отдать подарок и уйти, отговорившись тем, что подарков еще много.       — Если тебе станет сложно играть Санту, мы можем поменяться костюмами. Подарки подписаны и разложены по пакетам, так что путаницы возникнуть не должно. Будь приветлив и не пугай детей, А-Сю.       — Да понял-понял. — Цзышу обернулся к собеседнику и согнулся в три погибели, безуспешно пытаясь сдержать гомерический хохот. Огромные плюшевые рога на кигуруми придавали смазливому лицу соседа выражение легкой придурковатости и наивной простоты, поэтому, вкупе с растерянным выражением Кэсиновской мордочки, создавалось просто невероятное впечатление.       Чжоу Цзышу, все еще не разгибаясь и держась одной рукой за ноющие от смеха ребра, достал телефон и быстро клацнул мужчину несколько раз на память, уже предчувствуя, чем будет поднимать себе настроение в особо хреновые и безрадостные дни.       — А-Сю! — Наконец осознав в чем подвох, Кэсин обиженно надул губы, отворачиваясь в сторону.       — Ну не злись, лао Вэнь! Они просто очень тебе идут! — Все еще посмеиваясь, Цзышу вытер слезящиеся глаза и надел на шею накладную, отвратительно пахнущую пылью курчавую бороду.       — Натягивай дурацкую шапку, Чжоу Цзышу! — Вэнь Кэсин сердито сверкнул черными как ночь глазами, буквально всунув мужчине в руки и впрямь аляповатую и кривую ярко-красную шапку Санта-Клауса.       Господин Чжоу примирительно поднял руку и несильно ткнул сжатым кулаком в чужое плечо.       — Какой же ты все-таки злой, А-Сю! — Кэсин, дуясь, подхватил первые пять пакетов и запихнул их в красный же широкий мешок, взял маску с мордой оленя, на редкость страшную и не менее потрепанную, чем остальной реквизит. — Идем уже, дети ждут.       Цзышу послушно вышел из квартиры, закрыл ее на ключ и молча отобрал мешок у удивленного Кэсина, таким нелепым образом пытаясь извиниться за бурное веселье за его счет. Лао Вэнь ему улыбнулся, мгновенно разгадав маневр, и в душе мужчины шевельнулось какое-то непривычное, слабое тепло.       Первыми на очереди были братья и сестра Цзян, из 3 квартиры. Цзышу уже собирался позвонить в дверь, как почувствовал, что его разворачивают за плечи.       — А-Сю! Ты забыл надеть бороду! — сообщила ему устрашающая маска знакомым голосом Кэсина. Чертыхнувшись от страха и непривычки пополам с досадой за столь очевидный промах, Цзышу отдал все мешки своему «помощнику» и натянул колючую белую бороду. Кэсин высвободил руку и осторожно поправил его шапку, свесив помпон на левую сторону.       — Будь естественным, я в тебя верю! — шепнул он, прежде чем дверь радушно отворилась, являя низкорослую, но очень красивую и отстраненную женщину в тонком облегающем фиолетовом платье.       — Госпожа Юй, мы к вам, — тихим голосом поприветствовал хозяйку Кэсин, слегка приподняв маску. Женщина фыркнула, кивнула и посторонилась, пропуская их в прихожую.       — Смотрите, Санта пришел! — Восторженный голос Яньли прозвенел в тишине квартиры как гром, но мужчины не смутились, вытирая ноги, чтобы не наследить, и проходя в гостиную. В дорого, но уютно обставленной комнате празднично светилась елка с гирляндой и блестящими игрушками. Под ней чинно восседало трое счастливых детей: мальчики примерно 7-8 лет и светящаяся от радости Яньли.       — Здравствуй, Санта! — хором поприветствовали вошедших дети. Заметив за спиной Цзышу «оленя», дети переглянулись, и младшие так же хором выдали «здравствуй, дядя олень!». Цзышу, госпожа Юй и крепко сбитый, улыбчивый мужчина, стоящий слева от елки, с трудом удержались от смеха, но Кэсин не растерялся и отвесил поясной поклон, тут же поправив чуть съехавшие рога.       — Хорошо ли вели себя малыши в этом году? — «псевдо-грозным» голосом, которым обычно стращал непокорных пациентов, вопросил Цзышу, широко разводя руки в стороны. Кэсин удивленно покосился на него, но смолчал, знаками показывая детям, что нужно поторопиться с ответом.       — Хорошо! Мы были очень послушными малышами! — заявил мальчик в фиолетово-бежевом костюмчике.       — Правда-правда! — подтвердил второй, в черно-красном наряде. — Мы подготовили для Санты песню!       — Что ж, Санта не прочь ее послушать, но старайтесь хорошо! — Цзышу выровнял спину и принял более расслабленную позу. Дети послушно встали перед А-Ли, которая за их спинами украдкой показала мужчинам большой палец.       Песенка оказалась очень милой, про снежок, елочку и праздник, и в конце Цзышу без вопросов полез в мешок. Первым на свет был вытащен подарок для А-Чэна, и фиолетово-бежевый ребенок, радостно вскрикнув, побежал навстречу Санте. Удобнее перехватив радиоуправляемую машинку, он отбежал в сторону, пробормотав под нос благодарность, сразу же распаковывая подарок, чтобы показать отцу. Вторым вытащили подарок для А-Сяня, и черно-красный мальчишка тоже засиял невероятно светлой и мягкой улыбкой, когда «дядя олень» вручил ему такую же машинку, но другого цвета. Последней за подарком подошла А-Ли. Мило улыбнувшись, девочка украдкой поправила бороду Цзышу и, подмигнув, удалилась, прижимая к груди увесистую энциклопедию про флору и фауну планеты.       Провожать их вызвался отец семейства, тайком сунув в руку Кэсина пару купюр неясного номинала. Лао Вэнь попытался отказаться, но выглянувшая в коридор госпожа Юй сверкнула глазами так, что даже у Цзышу пробежали по спине липкие мурашки, и деньги мгновенно оказались в кармане Санты. Поклонившись хозяевам, самозваные аниматоры направились в квартиру номер 7, к братьям Не.       Второй раз говорить заученные наспех слова было легче, но суровый прищур старшего ребенка — Не Минцзюэ — немного пугал, вызывая стойкие ассоциации с допросом в комнате с камерами наблюдения. Однако гнетущее чувство истаяло как дым, стоило вручить подарок его младшему брату, Хуайсану. Получив набор для рисования, малыш начал скакать вокруг старшего, радостно вереща, и на лице угрюмого, замкнутого подростка мгновенно появилась искренняя, пусть и слабая улыбка.        Третьей семьей были Вэни из 8 квартиры, однофамильцы Вэнь Кэсина, и, глядя в темно-карие, внимательные глаза Вэнь Цин, Цзышу поймал сильное чувство дежавю. Вручив брату и сестре паззл на 500 штук и игровой набор юного химика, мужчины быстро ретировались, и Чжоу Цзышу, только оказавшись за закрывшейся за его спиной дверью квартиры, осознал, что 12-летняя Вэнь Цин уж очень сильно напомнила ему уменьшенную копию госпожи Юй.       В костюме было жарко, борода кололась, но жаловаться на все недостатки наряда мужчине банально мешала совесть — он прекрасно понимал, что его «коллеге» сейчас намного хуже — кигуруми было зимним, плотным и плюшевым, маска закрывала обзор и затрудняла дыхание, а рога жутко мешались и не пролезали в дверные проемы, из-за чего достаточно высокий Кэсин все время ходил со слегка опущенной головой и сгорбленной спиной. Тихая маленькая девочка по имени Ян Цзыянь, живущая в однокомнатной квартире с мамой, до глубины души тронула Цзышу скромностью и манерами. Она единственная предложила Санте и «дяде оленю» сесть, развлекала их беседой, пока ее мать отошла на кухню, и вручила мужчинам две большие красивые конфеты, которые и сама, наверняка, видела всего пару раз в год. Окинув взглядом бедную, минималистическую обстановку и приметив нездоровый вид матери, Цзышу не удержался и сунул хозяйке несколько крупных купюр, вытащенных из собственного кошелька, который закинул в карман штанов костюма по старой привычке. Хозяйка попыталась отказаться, но Цзышу настоял, убедив соседку, что для ребенка праздник важнее.       Покинув следующую квартиру, оказавшуюся пристанищем семьи Ван, Цзышу тяжело вздохнул и прислонился к стене лбом, надеясь хоть так остудить голову, буквально плавящуюся от жара. Каково было Кэсину, мужчина даже задумываться боялся.       — Все в порядке? — тихо спросил он, коснувшись руки напарника.       — Да, я пока держусь. Если станет совсем плохо, я скажу, — Кэсин говорил вполне спокойно и уверенно, хотя, слегка приподняв маску, жадно глотал сырой подъездный воздух. С сомнением покосившись на лао Вэня, Цышу потопал обратно в квартиру Кэсина, где лежали остальные подарки.       Семейства Ло, Фэн и Ли проскочили как-то мимо Цзышу. Он почти не знал этих детей, но в роль входить удавалось все лучше и лучше, к тому же мужчина очень не хотел напрягать и так страдающего лао Вэня, поэтому старался за двоих. Почти в каждой квартире им давали деньги, практически всовывая их то в перчатку Кэсина, то в рукавицу Цзышу. Горе-аниматоры даже не пытались считать, просто-напросто рассовывая купюры по карманам, благо, у костюма Цзышу они оказались весьма обширными, а лао Вэнь додумался прихватить с собой поясную сумку.       — Ты как? — Остановившись перед квартирой 21, в которой жили братья Лань и их дядя, директор престижной средней школы, спросил Цзышу, поймав Кэсина за локоть, чтобы привлечь внимание.       — Нормально. Пока держусь, — отозвался молодой человек, но его голос показался мужчине необычно хриплым и очень усталым.       — Продержись еще немного, ладно? Отдадим эти и чуть-чуть отдохнем.       На пороге их встретил строгий, высокий мужчина лет 45 с козлиной бородкой и внимательным взглядом профессионального учителя. Цзышу почувствовал себя немного неуютно, но все неудобства компенсировались широкой, искренней улыбкой старшего ребенка, Лань Сичэня. Младший, Ванцзи, выглядел холодным и отстраненным, но стих про елку прочитал с усердием и расстановкой. Когда гости уже собрались на выход, Цзышу за плечо аккуратно тронул Сичэнь, глядя с тем же понимающим и светлым выражением, с которым на весь мир и на двух мужчин в частности смотрела Цзян Яньли. В руке 13-летний парнишка держал стакан воды. Второй такой же притулился на тумбочке.       — Мы настолько плохо выглядим? — с улыбкой спросил Цзышу, благодарно приняв живительную влагу.       — Я по себе знаю, насколько неудобной бывает театральная одежда, — так же тихо отозвался ребенок, с сочувствием глядя как лао Вэнь жадно присосался к стакану, выпив жидкость практически залпом.       Попрощавшись с мальчиком и его строгим дядей (все же сунувшим Кэсину какую-то сумму), Кэсин и Цзышу вышли на лестничную клетку и начали спускаться на этаж хирурга, когда резкий звук сбоку заставил старшего мужчину вскинуть голову. Он едва успел поймать соседа буквально за шкирку, когда лао Вэнь нечаянно оступился на лестнице и едва не полетел кубарем вниз. Кигуруми протестующе затрещало под весом взрослого мужчины, и хирург поспешил дернуть соратника на себя, ловя «дядю оленя» в свои крепкие объятия.       — А-Сю, прости…. Ты не ушибся? — Кэсин, поднявший маску, чтобы подышать, обернулся, и их лица оказались совсем близко. Молодой человек смотрел с неподдельной тревогой, не обращая внимания на бисеринки пота, стекающего по его вискам.       — Пойдем, лао Вэнь, — вовремя очнулся Цзышу, отступая назад и снимая руку с чужого пояса. Мужчина не знал, кем работал его сосед снизу, но талия у Кэсина была ужасно тонкой, а под плотной тканью пижамы легко прощупывались ребра.       До квартиры Цзышу они дошли без приключений, но едва лао Вэнь оказался на ровной поверхности без лишних глаз рядом — тут же осел на колени, уперев руки в пол перед собой и тяжело дыша.       — Лао Вэнь? Тебе плохо? Где болит? — По непонятной даже для самого Цзышу причине, вид Кэсина, обессиленно сидящего на коленях, выбил его из колеи, и врач почти подлетел к напарнику, опускаясь на одно колено рядом.       — Все хорошо, А-Сю. Просто жарко очень.       — Пойдем на диван.       — Не пойду я на твой ужасный диван! Там грязно и носками нестиранными воняет. — Кэсин слабо отмахнулся, но помощь принял, тем не менее, стараясь сильно на Цзышу не опираться.       Подумав немного, хозяин заволок болезного в свою спальню, быстро запихнул вездесущие носки (на этот раз чистые) под кровать и, расправив покрывало, приглашающе похлопал по нему рукой. Из-за открытых на проветривание окон и легкого мороза на улице в квартире было прохладно, что сейчас было большим плюсом для самочувствия лао Вэня.       — Полежи, я воды принесу.       — Только стакан помой! — крикнул ему вдогонку лао Вэнь, вызвав на губах Цзышу мимолетную улыбку.       Однако когда мужчина вернулся в комнату со свежепомытым стаканом, полным чистой питьевой воды, Кэсина в спальне не оказалось. Цзышу даже не успел начать метаться в поисках потеряшки, когда раздался звук бегущей воды, и из ванной выполз Кэсин с мокрой головой.       — Вот дурак. Всю кровать мне заляпаешь, шельмец, — неодобрительно покосившись на ручейки, стекающие по хорошенькому лицу лао Вэня, высказался Цзышу, тем не менее, спешно закрывая окна, чтобы уберечь глупого соседа от сквозняка. Подойдя к раздвижному шкафу, мужчина предпринял попытку найти хоть одно чистое полотенце, едва ли не с головой погрузившись в гостеприимные недра мебели.       — Прости. Я все постираю, правда. — После легкого частичного купания пострадавшего вроде бы отпустило, и лао Вэнь стал выглядеть посвежее, что несказанно обрадовало Цзышу, пока не готового работать доктором еще и на дому.       — Лежи уже. — Старший мужчина силой усадил соседа на мятое, но, к счастью, чистое покрывало, принявшись осторожно сушить чужие встрепанные волосы. Кэсин замер под его руками, доверчиво подставляя голову под теплые руки Цзышу. Взгляд парня стал растерянным и совсем беззащитным, когда хозяин квартиры мягко коснулся его лба тыльной стороной ладони, проверяя температуру.       — Выпей воды и полежи немного, нам обоим нужен небольшой отдых.       — Только если небольшой. — Кэсин принял стакан обеими руками, послушно выпивая предложенную жидкость. — У нас осталась примерно половина детей, нужно поторопиться.       — Не переживай, мы успеем, — вспомнив о том, что Кэсин все еще находится в жарком костюме, мужчина без малейших колебаний ляпнул то, что первым упало на язык: — Раздевайся.       — А-Сю? Ты уверен? — Только поймав ошарашенный взгляд лао Вэня, Чжоу Цзышу осознал, что именно только что сказал и в какой обстановке, и мгновенно заалел щеками и кончиками ушей.       — Костюм, говорю, снимай, меняться будем, — рявкнул Цзышу, смущенно потирая затылок и отводя взгляд от чуть покрасневших щек соседа.       — А-Сю, ты меня так в могилу сведешь. Я еще слишком молод, чтобы умирать, не познав, какие на ощупь твои прекрасные лопатки! — Голос лао Вэня стал почти медовым, а улыбка, украсившая приятное лицо, буквально излучала в пространство волны хитрости и лести.       — Не заговаривай мне зубы, лисья натура. Снимай костюм.       — А-Сю, но я ведь пропотел насквозь, тебе будет неприятно.       — Ты болеешь кожными заболеваниями? — в лоб спросил Цзышу, стаскивая с себя дурацкую шапку, бороду и сапоги.       — Нет.       — Вот и я нет. Раздевайся давай, а то сам раздену.       — Мой А-Сю такой быстрый и настойчивый, — промурлыкал Кэсин, все же потянувшись к змейке, чтобы снять кигуруми.       — И не мечтай, развратник. — На этот раз Цзышу заалел аж до самой шеи.       — А-Сю, ты такой жестокий и холодный! Ты ведь не подпустишь меня к себе, а значит, мне остается только мечтать о твоих прекрасных лопатках.       — Зато будет стимул не умирать, — все же отбил выпад мужчина, протягивая соседу алый кафтан.       Футболка на Цзышу была не то чтобы мокрой насквозь, но довольно близкой к этому состоянию, поэтому из гардероба Цзышу на свет божий извлеклась последняя приличная чистая и выглаженная вещь. Которую мужчина, скомкав, тут же кинул в сторону лао Вэня, вытащив для себя из груды постиранного, но невероятно мятого белья старую, очень удобную растянутую майку с эмблемой Металлики.       — Спасибо. — Лао Вэнь стыдливо отвернулся, и Цзышу по старой профессиональной привычке отвел глаза, чтобы не смущать вынужденного напарника. Но вскользь брошенный взгляд выхватил россыпь старых, кривых шрамов по всей спине Кэсина, и мужчина сам не заметил, как подошёл ближе, словно во сне поднимая руку, чтобы в следующий момент аккуратно провести кончиками пальцев по глубоким отметинам.       — А-Сю? А-Сю, я… Прости, я не буду больше раздеваться при тебе…. — Кэсин вздрогнул всем телом и залепетал какие-то глупости, лишь бы зубы заговорить, неосознанно съеживаясь и обнимая себя руками.       — Кто? — На вид и по ощущениям шрамам было от 10 до 20 лет, и господин Чжоу тихо выдохнул сквозь зубы, усмиряя гнев, осознав, что его сосед был совсем еще ребенком, когда получил эти страшные отметины.       — А-Сю, это просто…       — Кто? — спокойно повторил Цзышу, бережно прикасаясь к длинному рваному следу, проходящему от левого плеча к правому боку.       — Я вырос в приюте. Когда мне было восемь, меня забрал к себе мужчина, бизнесмен. Ему нужен был условный сын для благотворительности, и он наугад выбрал меня. У него часто менялись любовницы, и, если я вдруг не угождал кому-то из них или самому хозяину — меня били. Потом он удочерил девочку, и у меня появилась сестра. Я защищал ее, как мог, но А-Сян очень непоседливая и часто вызывала гнев хозяина, поэтому лет с 12 мне доставалось за двоих. — Кэсин обернулся, робко, беззащитно глядя на Цзышу и, видя, насколько его рассказ взволновал мужчину, поспешил заметить, осторожно прикасаясь к чужой руке: — Все хорошо, А-Сю. Мне уже давно не больно.       — Я могу обнять? — Острое, глубинное желание согреть съежившиеся плечи и утешительно погладить встрепанные волосы накатило на Цзышу волной, соленой от закушенной до крови губы, начисто сметая привычное и давно отработанное правило по возможности не лезть в чужое личное пространство. Подчинившись порыву, мужчина подступил совсем близко, мягко коснулся раскрытой ладонью плеча Кэсина, усадив того на кровать.       — Конечно, все что хочешь, А-Сю.       Получив зеленый свет, Цзышу одним слитным движением притянул лао Вэня к себе, крепко обнимая обеими руками и утыкая его лицом в свою грудь. Кэсин повернул голову, прильнув к майке Цзышу щекой, точеные плечи едва ощутимо дернулись, и хирург догадался, что его собеседник сильно смущен.       — Ты пробовал добиться правосудия? — все же попытался узнать мужчина, бережно поглаживая Кэсина по голове.       — Тот человек умер 8 лет назад. Мы с А-Сян и тетей Ло теперь свободны. Не переживай, со мной все в порядке.       — Нет, лао Вэнь, ты совсем не в порядке. Как ты собирался меня соблазнять, если даже раздеться при мне боишься? Или просто перепихнуться разок хотел? — подозрительно уточнил Цзышу, не спеша, впрочем, выпускать из объятий нового знакомого.       — Что ты, А-Сю, как ты мог такое подумать!       Цзышу почувствовал, как внутри него разверзается дыра из сосущей, неприятной пустоты, но, прежде чем он успел надавать себе мысленных люлей за неправильно опознанные знаки или хотя бы отшатнуться подальше, Кэсин как ни в чем не бывало продолжил, заставив сердце Цзышу замереть и забиться дальше с удвоенной скоростью:       — Я хочу быть рядом с тобой всегда. Одного раза мне будет невыносимо мало, — полусерьезно-полушутя заметил лао Вэнь, расслабляясь в теплых руках. — Ты такой добрый и теплый, А-Сю! Поверить не могу, что ты сам меня обнял.       — Надеюсь, это была не манипуляция, чтобы заполучить меня? — Скрывая иррациональную, глупую радость от того, что Кэсину приятно его внимание, спросил мужчина, зарываясь пальцами в гнездо на макушке, чтобы мягко помассировать кожу головы.       — Нет, что ты. Я никогда тебе не совру, А-Сю. — Сейчас лао Вэнь говорил серьезно, несмотря на очевиднейшее удовольствие от действий своего напарника — молодой человек буквально в лужу по кровати растекся, стоило хирургу прикоснуться к его вискам.       Помогая своему вынужденному доктору, Кэсин закинул голову, чтобы дать больше доступа, и господин Чжоу послушно переместил руки в более удобную для массажа позицию. Неожиданно для них обоих на очередном плавном движении тонких, но сильных пальцев врача, лао Вэнь тихо, но вполне отчетливо простонал, и Цзышу моментально залип на пухлых розовых губах, влажных от слюны. Сосед растерянно посмотрел на него снизу вверх, и Цзышу поспешно отступил, обреченно матерясь про себя.       — Пойдем, нам нужно успеть к детям.       — Пойдем, А-Сю. — В голосе лао Вэня проскользнуло явное сожаление, но он не позволил себе и толики возмущения, послушно облачаясь в алый наряд. Оказавшись внутри теплющей плотной ткани «оленьего» костюма, Цзышу про себя удивился выносливости лао Вэня, сумевшего продержаться в этой передвижной камере пыток так долго.       В полном молчании соратники взяли новые подарки и дошли до очередной квартиры под номером 38. Там жил 12-летний мальчик по имени Лю Чжунхуэй, который часто помогал Цзышу, вынося за него мусор. Получив новый телефон известной марки от веселого Санты, Чжунхуэй подмигнул Цзышу, мгновенно опознав в слегка поникшем от тяжести проклятых рогов соседа, и тайком спросил, не нужна ли им помощь.       — Не помешала бы, малыш, но тогда мы спалим всю контору, — озорно подмигнул ребенку немного посвежевший после отдыха Кэсин, взваливая на плечо мешок с оставшимися дарами. Маленький хозяин рассмеялся и проводил их до дверей, пожелав счастливых праздников и удачного подарочного рейда.       Следующие три квартиры Цзышу не запомнил. Дети там были довольно маленькими, поэтому все, что требовалось от него самого — вовремя подавать Кэсину нужные пакеты и приветливо размахивать «копытами», развлекая детвору. И не подохнуть от невыносимой жары внутри костюма, разумеется.       Лао Вэнь после каждой квартиры спрашивал, все ли в порядке с Цзышу и не нужна ли мужчине помощь. Видя неподдельную тревогу в глубоких глазах цвета горького шоколада, Чжоу Цзышу послушно отвечал, что все в порядке, проглатывая ругательства и раздраженное шипение от чрезмерной, по его мнению, заботы.       Наблюдая, как лао Вэнь радушно подхватывает на руки пятилетнюю малышку, наряженную в светло-салатовое платьице и игрушечную корону, как ярко, заразительно смеется, ни на секунду не показывая своей усталости, как важно жмет пятилетнему серьезному парнишке руку, вручая лего, как тепло, по-домашнему улыбается счастливым родителям, Цзышу испытывал непривычное, плохо поддающееся анализу чувство, теплом разливающееся по груди.       В сущности, о новом соседе мужчина не знал ничего, кроме того, что лао Вэнь въехал в двушку прямо под квартирой Цзышу месяц назад и два дня со скрипом, грохотом и воплями грузчиков перевозил мебель и вещи, мешая злому и раздраженному после ночных дежурств Цзышу спать. Ни профессии, ни хобби, ни связей Кэсина мужчина не знал, проживая свою жизнь от операции к операции, от дежурства к дежурству. По правде говоря, последние 9 месяцев после смерти младшего брата в переулке от рук гопников, пытающихся изнасиловать девушку, мужчина помнил плохо. Едва Цзышу оставался один, на него накатывала глубокая, едкая тоска. Чувство вины за то, что не уберег приемного брата, больно жгло внутри, даже по ночам ему снился Цзюсяо, его голос, смех и полные немого укора большие лучистые глаза.       Узнав страшную новость, Цзышу впал в прострацию, а когда ватный кокон все-таки распался на отдельные картинки-фрагменты, мужчина купил бутылку дорогого коньяка, который очень любил его приемный отец, приехал на его могилу и долго выл, заливая горло обжигающе-терпким алкоголем. Жизнь стала похожей на сон, кошмарный и жестокий, Чжоу Сюю казалось, что он вот-вот откроет глаза, и живой и здоровый Цзюсяо рассмеется и заварит ему его любимый цитрусовый чай. Но он все никак не просыпался, и спустя месяц бесплодных попыток забыться, Цзышу начал топить себя в работе и спорте. Девушки у него не было, а те дамы, что изредка появлялись в его жизни, не выдерживали напряженного графика мужчины и его готовности в любой ситуации сорваться и бежать в отделение хирургии.       Зато сон врача после удвоенной нагрузки был крепким и серым, похожим на липкий, затягивающий туман. Иногда Цзышу даже скучал по прежним красочным видениям, но в редкий выходной ему вновь приснился Цзюсяо и, проснувшись с мокрой подушкой, в холодном поту, устав от боли и тоски, господин Чжоу принялся спасать чужие жизни еще яростнее.       Новый сосед бесил и раздражал мужчину: то гремел кастрюлями в обед, когда сон Цзышу был особенно тонок и желанен, то громко спорил со звонкой как колокольчик девушкой, то тренировался в игре на флейте, и ее, из-за неудачной акустики дома, Цзышу было слышно так, будто Кэсин играл в соседней комнате. Мужчина каждый раз думал, что выскажет все наболевшее при встрече, обильно сдобрив пламенную речь эпитетами и метафорами, но так и не нашел в себе сил пойти ругаться, пока сосед не пришел к нему сам.       Кэсин был весьма привлекателен, но не той андрогинной красотой, которую так воспевает современное общество. Нет, лао Вэнь выглядел крайне смазливо, но при этом мужественно, а его улыбкой, светлой и искренней, можно было освещать города. Скользящая во взгляде и уголках губ хитринка только добавляла мужчине шарма, делая его похожим на мудрого и изворотливого хули-цзина из сказок.       Вернувшись в квартиру в задумчивом молчании, Цзышу не заметил, что дверь уже была открыта, поэтому кинувшийся ему на шею подросток оказался для него полнейшей неожиданностью.       — Шифу, как прошел день? Ой, а кто это? — Чжан Чэнлин при виде незнакомого высокого мужчины в странном костюме отступил, опасливо покосившись на старшего.       — Это мой сосед снизу, мы тут подарки детям разносим. — Неловко улыбнувшись, Цзышу похлопал парнишку по плечу. — А это мой воспитанник Чжан Чэнлин.       — Вэнь Кэсин. — Лао Вэнь стянул бороду, открывая лицо, и снял с руки варежку, протягивая вперед изящную крупную ладонь. — А-Сю не говорил мне, что у него есть ребенок.       Чжоу Сю ожидал увидеть на лице соседа разочарование, обиду или на худой конец гнев, но мужчина, к его чести, лишь приветливо и мягко улыбнулся, с любопытством разглядывая подростка.       — Мои родители рано погибли, а с дядей мы достаточно мало общаемся, он очень занятой человек, поэтому шифу мне как отец. — Настороженность постепенно стала пропадать из взгляда Чэнлина, он уверенно пожал протянутую руку и немного улыбнулся Кэсину уголками губ. — Вы, наверное, волшебник, раз у вас получилось уговорить шифу помочь с организацией праздника.       — Разумеется, я волшебник! Вот закончим с подарками, и как начну творить кухонную и домохозяйскую магию направо и налево, только клочки по закоулочкам полетят! — Лао Вэнь рассмеялся раскатистым, приятным смехом, лукаво поглядывая на хозяина квартиры.       — Так вот чем вы подкупили шифу, хитро, хитро, — ответно засиял улыбкой Чэнлин, беря Цзышу под руку и прижимаясь к боку.       — Ты почему не с дядей, паршивец?       — Сяолянь-цзе попросила передать тебе еды с дня рождения, вот я и принес. А еще мы почти две недели не виделись, шифу, я соскучился!       — Негодник. — Мужчина мягко потрепал воспитанника по голове, и мальчик смело поднял голову, подставляясь под редкую, но от того еще более ценную ласку. — Твою ж, я совсем забыл про день рождения Сяолянь….       — А сколько лет твоей цзе-цзе? — тихо уточнил Кэсин у Чэнлина, пока Цзышу морщил лоб в попытках придумать что-то достойное в максимально короткий срок.       — Теперь 17, — так же тихо ответил малец, с нескрываемой любовью поглядывая на своего шифу.       — У меня есть красивая заколка для волос. Новая, не распакованная еще. Я сестре купил, но ей не понравилась, и она оставила у меня. Могу отдать.       — Я верну тебе деньги, — быстро, пока лао Вэнь не передумал, вклинился Цзышу, с надеждой глядя на нежданного спасителя.       — Брось, А-Сю, все в порядке. Это я украл 4 часа твоей жизни и сна, так что даже не спорь.       — На уборку вы потратите куда больше, господин Вэнь, — хихикнул Чэнлин, прячась от ласкового наставнического тумака за спиной гостя. Кэсин машинально прикрыл верткого подростка рукой, уберегая от резких выпадов Цзышу.       — Нам осталось совсем немного, буквально два подарка, сможешь подождать? — смирившись со спевшейся парочкой, вздохнул Цзышу, с почти отеческой нежностью поглядывая на воспитанника.       — Ага. Я пока могу погладить белье, хочешь?       — Если тебе будет не трудно, — сдался Цзышу, с сомнением посмотрев на изрядно утомленного чужими празднествами Кэсина. — Мы туда и обратно.       Предпоследней оказалась квартира Сяо Синчэня, хорошего товарища Цзышу, не раз выручающего его с продуктами или сложными университетскими заданиями Цзюсяо.       В маленькой двухкомнатной квартире на 19 этаже недолго и не совсем счастливо жила небольшая, но очень странная семья, состоящая из преподавателя высшей математики Сяо Синчэня, беспризорного «уже-почти-не-подростка» Сюэ Яна, прибившегося к мужчине просто потому, что он мог это сделать, и 10-летней А-Цин, ворчливой, но очень доброй девочки со странными глазами белесого цвета, которую жалостливый Сяо Синчэнь забирал из приюта по выходным и праздникам. Малышка и Сюэ Ян вечно ссорились и дрались, но одно слово вечно обряженного в светлую одежду всепрощающего Синчэня — и парочка затыкалась, не желая испытывать судьбу и терпение своего благодетеля.       Хорошо знакомый с этим семейством Цзышу уже предвкушал радость А-Цин, спокойное добродушие Синчэня и раздражение Сюэ Яна, но, когда, задумавшись, машинально открыл незапертую дверь, им с Кэсином, так же машинально шагнувшим следом, открылась удивительная картина — А-Цин сидела за столом на кухне, треская конфеты, а прямо напротив входа в спальню господина Сяо замерла тесно переплетенная в глубоком поцелуе пара — хозяин квартиры и его злобный, колючий сожитель. Цзышу вытаращился на них как на пришествие Лавкрафтовского Ктулху, Кэсин сообразил быстрее и положил руку мужчине на плечо, собираясь увлечь обратно в коридор и закрыть дверь. Вмешалась А-Цин, почуявшая, что ей сейчас выдадут подарок — звонким детским голоском поприветствовав гостей, девочка соскочила со стула и бросилась к «Санте» и «оленю» со всех ног.       Целующиеся расцепились, но, прежде чем Цзышу успел хоть слово вставить, покрасневший до корней волос Сюэ Ян рывком завел старшего себе за спину.       — Стучать не учили? — злобно выпалил он, с нехорошим прищуром глядя прямо на Цзышу. Мужчина не понаслышке был знаком с приступами агрессии и собственничества данного конкретного юноши, но возразить или по привычке огрызнуться попросту не успел — его точно таким же властным жестом задвинули назад. Лао Вэнь выгнул спину как самый настоящий боевитый кот, и господин Чжоу отстраненно подумал, что будь у него шерсть и хвост, они бы тут же вздыбились в предвкушении драки.       — А тебя не учили дверь закрывать? — прошипел в лицо немного опешившему Сюэ Яну Кэсин, грозно на него наступая. — Да еще и непотребствами такими при ребенке заниматься!       — Я слепая, я ничего не вижу, отдайте мне мой подарок и разбирайтесь сами, — безмятежно дожевывая конфету, сообщила А-Цин, с надеждой глядя на мешок в руках Цзышу.       — П-правда? — Лао Вэнь перевел ошарашенный взгляд на невозмутимую девочку, но тут очнулся хозяин, предупреждающим жестом кладя ладонь на плечо ощерившегося младшего.       — А-Ян, перестань! К А-Цин пришел Санта и его помощник, не порть ребенку праздник. Нет, она не слепая, прошу прощения за эту сцену. Проходите сюда. — Подмигнув Цзышу, мужчина мягко развернул за плечи уже открывшего рот парня, но, видя, что сопротивление не спадает, сдался, наклонился (небольшая разница в росте все же иногда давала свои преимущества) и прежде чем кто-то успел сообразить, что происходит, поцеловал партнера в губы, мягко и едва ощутимо их касаясь. Сюэ Ян замер в ступоре, практически перестав дышать. Глаза Кэсина удивленно распахнулись, а Цзышу лишь ласково фыркнул, положив теплую ладонь лао Вэню между лопаток, подталкивая его пройти дальше к кухне.       А-Цин быстро оттарабанила стишок про Новый год, стоя под маленькой, с полтора локтя величиной криво наряженной искусственной елочкой. Сюэ Ян все еще находился в прострации, глава семейства же молча присматривал, чтобы его домочадцы опять не натворили дел.       Уже покинув квартиру преподавателя, лао Вэнь окинул Цзышу странным взглядом, а потом, все же решившись, попросил:       — А-Сю, я тоже так хочу.       — Ребенка усыновить? — съязвил мужчина, хотя прекрасно понял, что его товарищ имел в виду.       — Зачем? У тебя уже есть Чэнлин, а у меня А-Сян. — Лао Вэнь принял все за чистую монету, не сводя настороженного и будто испуганного взгляда с лица врача. — Я про… они так свободно и легко касались друг друга… Я могу потом, в виде исключения, немного подержать тебя за руку? Совсем чуть-чуть, пару минут….       — Глупый лао Вэнь! — Цзышу, поддавшись игривому порыву, взъерошил волосы на макушке соседа, когда тот снял изрядно сдавившую лоб шапку. — Если выполнишь свою часть сделки, сможешь держать меня за руку хоть весь вечер.       — Правда? А-Сю, ты правда?.. Я уберу все и наготовлю вкусной еды, обещаю! — Глаза лао Вэня загорелись так ярко, будто в них поселились отблески костра, который кто-то разжег под личным котлом Цзышу в аду, но почему-то мужчину только заворожила эта яркая игра чужих эмоций. В Новый год, его первый Новый год без Цзюсяо (пусть и европейский, это было неважно), все казалось пустым и ненужным, но рядом с лао Вэнем жизнь будто искрилась. Сама Вселенная радовалась и пела в присутствии этого яркого, необычного мужчины с теплой и светлой улыбкой, и Цзышу сдался, позволив кипучему водовороту новых эмоций захватить себя.       Последняя квартира принадлежала одинокой старушке, воспитывающей внучку — маленькую Юэ, как значилось на упаковке подарка. Теперь уже Кэсин проявил щедрость и желание помочь, оставив благодарной старушке не только новый детский рюкзачок, заказанный малышкой, но и внушительную сумму денег из собственного кармана. Женщина расплакалась, и «Санте» пришлось успокаивать ее, осторожно похлопывая по вздрагивающей спине.       Когда они вернулись на пятый этаж в квартиру господина Чжоу, Кэсин был задумчив и тих, явно переживая какие-то внутренние эмоции. Цзышу хотел было придержать его за руку, чтобы молодой человек не навернулся о вечно раскиданные по прихожей ботинки хирурга, но этого не потребовалось.       Вся немногочисленная обувь хозяина, ранее сваленная неприглядной кучей в коридоре, будто по мановению волшебной палочки расположилась на специальной подставке, а осеннее пальто Цзышу, которое он все никак не мог убрать в шкаф вот уже месяц с лишним, было заботливо вычищено щеткой.       — Давай я быстро переоденусь и схожу к себе за заколкой, а потом в магазин? — вынырнув из своих мыслей, заметил лао Вэнь, устало стягивая шапку, бороду и рукавицы.       — Хорошо. Только в магазин вместе сходим, — отозвался мужчина, с огромным облегчением снимая надоевшее кигуруми. — Я в душ, а то помру сейчас.       Контрастный душ, как всегда, немного взбодрил и освежил Цзышу. Мужчина все еще чувствовал себя усталым, но это была приятная, выстраданная усталость. В итоге новый знакомый оказался прав — горящие от радости детские глаза, мягкие улыбки родителей и вид лао Вэня с огромными рогами изрядно подняли давно лежащее ничком настроение Цзышу, подарив заряд положительных эмоций. Счастье детей явно стоило неудобств костюмов и слегка невыспавшегося тела, поэтому, агрессивно вытирая голову полотенцем, Цзышу облачился в растянутые домашние штаны и вышел из ванной на поиски воспитанника, сияя мягкой и очень для себя непривычной полуулыбкой.       Чэнлин обнаружился в спальне за гладильной доской — тщательно возя утюгом по ткани, мальчишка выглаживал выходные футболки наставника. Теплый, ласковый комок вспыхнул в груди мужчины при одном взгляде на Чэнлина — сына его погибших хороших друзей. Мальчишка мечтал поступить в медицинский, и Цзышу как мог натаскивал его, помогая с подготовкой. Открытый, добрый и непосредственный Чэнлин стал тем единственным маяком, который все еще держал разбитого и сломанного Цзышу на плаву — не желая расстраивать сироту, мужчина изо всех сил боролся со своей тоской, понимая, что кроме него о мальчишке должным образом позаботиться некому.       — Шифу! — Его заметили, и господин Чжоу тут же вернулся в реальность, приветливо потрепав подбежавшего к нему парня по волосам. — Господин Вэнь переоделся и ушел, сказал, скоро вернется. Это твой друг, да? Он такой хороший, давай его оставим! Шифу, я так рад что ты начал общаться с людьми!       Впитывая чистые, неопороченные корыстью и не пропитанные профессиональной усталостью эмоции подростка, Цзышу наконец расслабился и сполна почувствовал странное, но приятное ощущение надвигающегося праздника, похожее на пузырьки шампанского в бокале.       — Это сложно назвать дружбой, но я тоже рад, что сюда въехал именно лао Вэнь. Спасибо за обувь и пальто, кстати.       — Все хорошо, мне в радость. Шифу, я сложил носки и запустил стиралку, но грязной одежды слишком много, нужно стирать еще раз.       — Хорошо, учту. Мы с лао Вэнем сходим за продуктами, а ты пока побудешь здесь?       В коридоре громыхнула дверь и в комнату со стуком вошел сам обсуждаемый, держа в руке какую-то изящную небольшую вещицу. На этот раз одежда на соседе была выходная — красивая и подчеркивающая все достоинства недурной фигуры. Из-под расстегнутого агрессивно-красного пуховика проглядывал тонкий серебристый свитер под горло. Темные джинсы визуально удлиняли и без того бесконечные ноги, но все впечатление «мальчика-картинки» портили ярко-синие носки с пандами, выглядывающие из-под узких штанин.       — А-Сю, я принес заколку. Подойдет? — Лао Вэнь протянул вперед вещицу, и Цзышу ничего не оставалось, как взять ее, на несколько мгновений соприкоснувшись с чужими прохладными пальцами.       Украшение оказалось очень милым, приятным и действительно подходило под стиль Сяолянь — темно-коричневый гребень, обильно украшенный фиолетовыми и розовыми камешками, выложенными в виде цветов.       — Класс, Сяолянь-цзе точно заценит! — Чэнлин перехватил украшение, повертел, разглядывая, как блики от люстры играют на гранях камешков. — Спасибо, Вэнь-шу!       — На здоровье. Передавай мои поздравления барышне Сяолянь. — Уже знакомая, приветливая улыбка коснулась губ и глаз Кэсина, заставив Цзышу в очередной раз залипнуть на его скулах. — Ну что, идем за продуктами? Чего хочет мой А-Сю?       — Шифу, а давайте сначала уберем, пока стиралка работает, а потом все вместе сходим? — Почуяв возможность подольше не возвращаться в девичье общество, царившее сейчас на дне рождении Сяолянь, Чэнлин состроил умильную рожицу, сложив перед собой руки в просительном жесте.       — Я за, отличная идея. А-Сю, пожалуйста, давай так и сделаем!       — Только если перегладишь все вещи, — сдался Цзышу, понимая, что если против одного Чэнлина он еще сможет как-то устоять, то против двух пар невинных щенячьих глаз ему точно ничего не светит.       — Я мигом! — просиял мелкий, радостно скача обратно к доске. Лао Вэнь усмехнулся и стянул куртку, проходя на кухню.       — Ты не обязан это делать, — обронил врач, наблюдая, как Кэсин раздевается до футболки и окидывает задумчивым взглядом горы посуды в мойке.       — Я же обещал, А-Сю. Ты очень мне помог, даже уступил костюм, я очень благодарен и хочу помочь.       — Отлично. Значит, вот бумага, вот ручка, садись и составляй список покупок. — Совесть все-таки пересилила желание отдохнуть за чужой счет, и Чжоу Цзышу подошел совсем близко, прихватив по дороге еще одну небольшую горку грязных тарелок, бедром отодвигая застывшего Кэсина.       — А-Сю, ты меня так точно с ума сведешь! — Лао Вэнь растерянно обернулся, затем усмехнулся, входя в привычную роль, и вновь хитро сощурился, вызывая у второго мужчины почти непреодолимое желание щелкнуть его по носу.       Тарелки с остатками еды с прошлой недели отмывались плохо, поэтому, оставив их откисать в теплой воде, Чжоу Сю занялся стаканами и чашками, попутно выслушивая много интересных, но не то чтобы новых вещей о своем образе жизни и пищевых привычках.       — … чем ты вообще питаешься?       — Лапша. Рис из ближайшей доставки и салаты оттуда же. — Не отрываясь от очередного стакана, вымазанного почему-то в кетчупе, отозвался Цзышу.       — А-Сю! Так нельзя! Ты свое здоровье губишь, а еще врач.       — Откуда ты знаешь, что я врач? — мгновенно обернулся мужчина, вперившись в гостя подозрительным взглядом. Кэсин стушевался и отвел взгляд, но уже спустя несколько секунд уверенно и с вызовом посмотрел Цзышу в глаза, гордо вскинув острый подбородок.       — У соседей спросил. Увидел тебя в подъезде и решил разузнать. Нельзя?       — Можно, — нехотя отозвался хирург, мысленно ища среди соседей крысу, которая его сдала.       — Ой, А-Сю. Тебе же нельзя! — Кэсин в два шага оказался рядом и отпихнул его от раковины, быстро вытащив из мокрых мыльных пальцев Цзышу очередной стакан. — Врачам нужно беречь руки.       Такая забота тронула мужчину, но и вызвала неприятные сейчас воспоминания о том, как мыл посуду Цзюсяо, весело при этом щебеча, и на сердце и лицо хозяина квартиры вновь наползла тоска.       — А-Сю? Что случилось? — Лао Вэнь отложил вымытую чашку на подставку и поспешно вытер руки о кухонное полотенце, ласково прикоснувшись длинными пальцами к предплечью мужчины. — Я что-то не так сказал?       — Нет, все в порядке, лао Вэнь. Спасибо за заботу. — Подчиняясь тревоге, мелькнувшей на дне чужих глаз, Цзышу встрепенулся и выдавил вымученную вежливую улыбку. — Тогда что буду делать я?       — Протри стол и прибери на диванчике в гостиной. — Было видно, что в его фальшивую игру лао Вэнь ни капли не поверил, но все же смолчал, за что мужчина был ему крайне благодарен.       — Шифу, там в корзине для грязного белья футболка чья-то…. А. Дошло. Извини. — Чэнлин, бодро влетевший на кухню с комом ткани в руках замер, едва натолкнувшись взглядом на фигуру Кэсина, и спешно отступил, скрываясь в небольшом коридорчике.       — Чего это он? — удивился гость, переводя на собеседника встревоженный взгляд. Цзышу хотел пожать плечами и пойти выяснять, но разгадка оказалась на поверхности — футболка, обтягивающая вполне привлекательную и спортивную фигуру лао Вэня, принадлежала самому Цзышу.       — Он твою футболку в стирке нашел, и увидел мою на тебе.       — Ой, прости. Я забыл снять….       — Постираешь — вернешь, — выдал Цзышу, прежде чем его мозг успел соединиться с языком. Он почти мгновенно пожалел о сказанном, потому что оно давало лао Вэню возможность еще раз к нему заглянуть, но после недолгих раздумий такая перспектива уже не казалась ужасной. — Раз уж мою профессию ты выяснил, позволь узнать, чем занимаешь в жизни ты.       — Иллюстратор детских сказок. Модель. Помогаю тете в ее бизнесе, когда есть свободная минутка, — коротко отчитался лао Вэнь, возвращаясь к посуде.       — Ого. Стоп, модель?       — Иногда зовут для рекламы косметики или одежды в небольшие бутики, говорят, камера меня любит.       — Ты выглядишь очень привлекательно, — выдавил Цзышу, сгребая фантики, пустые пачки и бутылки в одну большую непрезентабельную кучу посреди стола.       — Мне приятно, что А-Сю считает меня красивым, — кокетливо смахнул прялку со лба лао Вэнь, топорно, но до странного мило флиртуя.       — Ты сказал, у тебя сестра есть, — не очень изящно съехал с темы Цзышу.       — Да, есть, А-Сян. Ей 18, она недавно поступила в университет и тут же спелась с этим кроликом Вэйнином! Теперь таскает его везде за собой, как щенка какого. — В голосе лао Вэня зазвенели ярость и ревность старшего брата.       -Так он щенок или кролик, определись? И вообще, я тебе не верю, это в тебе старший ревнивый брат говорит.       За разговором о новом ухажере А-Сян и сложностях воспитания современных подростков мужчины сообща вычистили кухню, даже не заметив, как Чэнлин включил в коридоре пылесос, деликатно прикрыв к ним дверь. Лао Вэнь оказался приятным собеседником, способным поддержать диалог почти на любую тему. С подростков они плавно съехали на тонкости работы друг друга, рабочие же байки, отношение к политике и пандемии.       Лао Вэнь потер красные, сморщенные от долгой возни в воде ладони и натянул куртку, первым собираясь выйти из квартиры.       — Стой. — Не вовремя обуявший Цзышу приступ добропорядочности и зудящая где-то на краю сознания совесть вынудили мужчину покопаться в ящике, вытаскивая запасную пару порядком заношенных кожаных перчаток. — Надень, а то руки потрескаются.       — Спасибо, А-Сю! — Схватив предложенное, молодой человек тут же натянул перчатки на руки, счастливо улыбаясь. Чэнлин перевел сложный взгляд с одного на другого, кивнул своим мыслям и решительно зашнуровал зимние ботинки.       В супермаркете они разделились, каждый со своим списком покупок, умело и грамотно составленным лао Вэнем, причем Чэнлин предпочел остаться с новым соседом, весело о чем-то болтая. Всматриваясь в разборчивые, хоть и немного небрежные иероглифы, Цзышу закинул в тележку средство для мытья посуды, новые губки, несколько кусков мыла и даже новую зубную пасту, о которой сам все время забывал, выдавливая из старого тюбика последние капли. Чэнлин и лао Вэнь, оживленно переговариваясь, грузили в тележку фрукты и овощи.       Уже на кассе Цзышу прикинул на глаз объем покупок и тяжело вздохнул — как они доволокут это до дома, пусть даже и втроем, учитывая 6-литровую бутыль питьевой воды и пару-тройку литров соков и колы, оставалось загадкой. Лао Вэнь тоже окинул слегка тоскливым взглядом две доверху заполненные тележки и бутылки, и уже почти прикоснулся к терминалу картой, когда его запястье перехватил Цзышу, мягко, но достаточно сильно выворачивая в сторону.       — А-Сю! — Возмутился мужчина, всплеснув руками. Кассир, молодая девушка лет 20, с любопытством наблюдала, пристроив руку под щеку.       — Ага. Помоги лучше все это в пакеты закинуть, — усмехнулся Цзышу, отпуская чужое запястье, чтобы удобнее перехватить ручку тележки. Лао Вэнь тяжело вздохнул и последовал за ним.       — А-Сю, я же обещал, что помогу….       — Помог. На руки свои посмотри. Сейчас в аптеку за кремом зайдем.       Лао Вэнь осекся, удивленно на него посмотрел и до самой аптеки молчал, послушно таща огромные пакеты. Они с Чэнлином как могли оградили Цзышу от тяжестей, поэтому мужчине достались самые легкие, но объемные вещи.       Цзышу, оставив спутников мерзнуть на легком морозе, быстро зашел в аптеку и купил детский крем для рук с успокаивающим эффектом, обезболивающее, которого вечно не хватало, и пару упаковок пластырей.       Следующий день у обоих мужчин был выходным, поэтому Цзышу покопался и достал бутылку вина. Чэнлин сбегал к дяде, все-таки поздравить Сяолянь и предупредить, что останется с ночевкой у Чжоу Цзышу, пока взрослые в четыре руки разгружали и расставляли покупки.       К готовке Цзышу закономерно не подпустили, настаивая на том, что ему нужно беречь руки, поэтому мужчина развешивал праздничную гирлянду, принесенную Кэсином из его квартиры. Потом долго искал праздничную (или на худой конец хоть какую-нибудь) скатерть, чтобы прикрыть прожженные и сколотые места на старом столе, пока вернувшийся воспитанник и сосед сообща готовили на кухне.       Квартира непривычно сияла чистотой, стараниями двух в принципе, неродных по крови для Цзышу людей, и мужчину в очередной раз больно укололо въевшееся в самые кости одиночество. Близких родственников после смерти приемного отца у него не было, а те, что еще оставались в живых, внушали здоровую опаску и желание держаться от них как можно дальше. Бэйюань, коллега и троюродный брат Цзышу был счастливо женат, и дергать его со своими проблемами лишний раз не хотелось. Цзюсяо умер так нелепо и глупо, что Цзышу до сих пор не мог простить себя и отпустить тяжесть потери. Чэнлин же, хоть и был ярким лучиком солнца, но из-за плотного графика обоих заглядывал слишком редко и неравномерно.       Одиночество, неизбывное и печальное, привычно осело на губах горечью, и Цзышу тяжело вздохнул, подумав о том, что все же смог сделать нескольких детей хоть ненадолго очень счастливыми.       — А-Сю, иди к нам, — выглянул из кухни лао Вэнь, и мужчина поддался ласковому голосу, послушно следуя, куда сказали. На светлой, в кои-то веки чистой кухне кипела работа и огромная кастрюля. Их благодетель в зеленом фартуке порхал по помещению феей-переростком, успевая и резать овощи, и мешать суп, и трещать с Чэнлином.       — Шифу, шишу как раз рассказывал мне о своей сестре. Можно, мы сходим все вместе в кино на следующих выходных?       — Шишу? — вопросительно изогнул бровь Цзышу, с иронией глядя на чуть смущенного Кэсина.       — Ну да. Я спросил, и шишу разрешил себя так называть. А еще он обещал, что покажет мне, как готовить самые простые блюда, когда у нас будет время! — Ребенок светился от счастья, и Цзышу покачал головой, досадуя про себя на волшебную способность лао Вэня моментально втираться в доверие к кому угодно.       — Я подумаю, — буркнул мужчина на заданный вопрос, приступая к мытью фруктов. Внезапно лао Вэнь, отвлекшись на кипящую кастрюлю, полоснул ножом по пальцам, тут же поднося кровоточащую руку ко рту.       — Шишу! — Чэнлин первым заметил травму и тут же подскочил, встревоженно глядя на старших.       — Садись. Сейчас кровь остановлю и обработаю. — Цзышу принес аптечку из ванной и присел на одно колено, чтобы осмотреть повреждения. Кэсин замер под его руками, растерянный, с болезненно заломленными бровями.       Остановив кровь и обработав поврежденный участок антисептиком, Цзышу бережно помахал перед ранками, прохладным воздухом отвлекая от боли. Лао Вэнь удивленно покосился на него, но послушно уступил место у разделочной доски Чэнлину, чуть попятившись под двумя напряженными и тяжелыми взглядами Цзышу и его воспитанника.       Европейский Новый год они встретили, сидя втроем в гостиной под мигающей гирляндой за празднично накрытым столом. В бокалах мужчин плескалось вино, Чэнлин счастливо улыбаясь, держал в руках стакан с соком. Теплая, искрящаяся атмосфера, глупое шоу по телевизору, включенное просто для фона, вкуснейшая еда, приготовленная руками нового красивого соседа, заливисто смеющийся над очередной шуткой Кэсина Чэнлин и сам лао Вэнь, сидящий совсем рядом, так, что их локти соприкасались при каждом движении, вызвали в душе Цзышу всплеск теплого, яркого чувства, до абсурда похожего на счастье.