На развалинах старого мира

       Мир будто сошёл с ума. Поднятый на уши воскрешением самого известного отступника Четвёртой мировой, он погрузился в хаос поднятого шторма, закручиваясь в кульбитах интриг и неустойчивых договоров со всевозрастающей скоростью.        Шиноби всех стран вышли на поиски, преступные банды прочёсывали местность, буквально носами роя землю. Клоны Зецу шныряли тут и там, маскируясь под самых разных личностей.        В стране Ветра собирались тысячи желающих поддержать, поймать или убить Учиху, за его сдачу назначались баснословные награды, и даже законники вступили в бессмысленное противостояние.        Противостояние дошло до миттельшпиля, и времени на то, чтобы предпринять какие-либо дополнительные действия, уже не оставалось — здесь и сейчас люди поддерживали мятежника, ожидая результата, того, что покажет силу, харизму, прозорливость.        Если же ничего не произойдёт, не будет раскрыто положение указанного врага, не будут обнаружены обещанные сокровища, то многие потеряют интерес. Психология больших масс, с которой всегда приходится считаться.        Подготовка к прорыву в стране Ветра была лишь отвлекающим манёвром. Пока клоны Узумаки под хенге будут эпично позёрствовать на форштевнах штурмующих кораблей, а ящики с пластинами из непроницаемого для сенсорики и додзюцу металла, скрывающими двойников Учихи, окажутся в наиболее наиболее удобных для внезапного появления местах, другие их теневики должны вступить под прикрытием в банды и слить информацию о расположении вражеских баз, координируя единовременное проникновение.        Весь расчёт строился на синхронизации событий и мотивировании противника на активные действия. Чем больше он затратит ресурсов сейчас, чем активнее втянется в гонку и поддастся искушению заполучить сбежавшего пленника, тем больше шансов на победу.        До начала масштабной операции оставалось совсем немного, вряд ли больше полусуток, и, быть может, происходящее могло бы вызывать какое-либо волнение, но не в случае Негаи — куноичи давно отказалась из-за специфики работы от всех возможных эмоций и не испытывала ничего.        Отряд, сопровождавший отступника, продвигался на восток, в направлении страны Лапши. Поднадзорный отступник предполагал, что враг вследствие своей разыскиваемости предпочтёт залечь где-нибудь на окраине мира (не исключено, что даже в стране Демона, Моря или Снега), до которой джинчурики сможет телепортироваться, лишь потратив всю чакру и заняв часть у биджу, и потому за оставшееся время они решили передислоцироваться ближе к центру изведанных земель.        Пока что трое шиноби огибали залив Хангури, но к началу активных действий должны уйти от его берегов и затаиться где-нибудь в обширных лесах страны Огня.        Ночной лагерь, разбитый группой для непродолжительного отдыха, безмолствовал. Сидя на нижней ветви дерева, девушка старательно мониторила окрестности, пока двое других отсыпались.        Постепенно светало, и дежурящая с трудом удерживалась от волнами накатывающей дремоты, приходящей вместе с поволокой утреннего тумана. Пока мозг не начал отключаться самопроизвольно, куноичи приняла решение нагрузить его умственно, и как обычно в таких случаях начала перебирать все те особенности поведения сокомандников, которые она отмечала и запоминала. За две прошедшие недели набралось достаточно много — предпочтения и антипатии, преимущества и недостатки, а ещё из-за частых споров на самые разные темы — их жизненные взгляды. И кое-что Негаи понять никак не могла: отчего они, столь различающиеся в своих приоритетах и целях, кажутся ей в чём-то одинаковыми?        Задумавшись над этим, она постаралась сформировать более полный обзор, перебирая доступные факты. Оба выделялись, продираясь сквозь людские предубеждения и защищая свои идеалы. Они не боялись упоминать своих привязанностей, хотя для шиноби любая связь эквивалентна смерти. Иногда начинало казаться, будто бы они свободны. Эта внезапно оформившаяся мысль удивила анбушницу. Как можно обрести независимость в мире, где каждый подчиняется другому? Как перевернуть восприятие, чтобы оковы наложенных обязанностей перестали сдерживать? И стоит ли жертвовать чем-либо не ради блага общества и Какурезато, но ради другого человека?        Она не могла ответить ни на один из этих вопросов, сколько бы ни рассуждала. И это удручало.        Солнечный свет озарил макушки деревьев, и внизу, на твёрдой земле, завозился один из сокомандников. Учиха всегда остро реагировал на смену окружения, и потому просыпался с первыми лучами. Выпутавшись из кокона спального мешка и устало потерев лицо, парень поднялся. Выглядел он невыспавшимся. Но после многодневного марафона каждый в их отряде был на пределе.        Сходив до ручья и умывшись, отступник присел у потухшего костра, проверил котелок на остатки чая. Негаи решила спуститься вниз, разместилась на бревне напротив, наблюдая за парнем и отмечая, как отображается работа уже включившегося мозга в задумчивости взгляда. Совершенно неожиданно он подавился очередным глотком, закашлялся в попытках избавиться от чужеродной влаги. Анбу на инстинктах переместилась за спину шиноби, похлопала несколько раз по хребту.        — Нормально? — на автомате куноичи приложила ладонь со сканирующим дзюцу, убрала лёгкие последствия и воспаление от хронического фарингита медчакрой.        Наверное, она могла бы подшутить над ним, как делал ранее Узумаки: известнейший отступник в этот момент был абсолютно полной противоположностью величию и внушаемому ужасу, но... когда девушка в последний раз над чем-либо смеялась?        Поблагодарив коротким кивком, Учиха отложил чашку и, более не медля, перешёл к просмотру карт и документов.        Его распорядок действий уже стал ритуалом. Пока отсыпался Узумаки, подконтрольный мятежник успевал разобрать донесения, просовещаться с приставленной анбу и разослать распоряжения для дальнейшей подготовки. А после написания требуемых отчётов будился сокомандник, и отряд вновь отправлялся в путь.        Но в этот раз Негаи не сдержалась из-за какого-то случайного желания, остановила поднявшегося было отступника внезапным вопросом:        — Так какова же третья ступень пирамиды потребностей?        Учиха повернулся, удивлённо воззрился на неё.        — Мне действительно интересно, — попросила анбу, отмечая, что ранее ни за что бы об этом не заговорила. Что же на неё повлияло?        Вздохнув, парень вернулся на своё место, немного помолчал, по-видимому, определяясь с ходом диалога.        — Поверишь, что выше безопасности стоит социальная составляющая? Потребность в причастности к обществу, построение взаимоотношений с отдельными элементами социума, и даже любовь?        Немного неожиданно. Оказывается, выше сохранности собственной жизни находится не защита Деревни и страны. Но это наверняка есть в более высоких ступенях пирамиды.        — И что под этим подразумевается? — захотелось узнать более развёрнутый вариант.        — Я бы определил привязанности человека как уравновешивающий фактор, — начал он как-то отвлечённо, но, заметив хмурый взгляд исподлобья, предложил, — давай обратимся к аналогиям. Ты, надеюсь, согласишься, что сравнение жизни человека с путешествием по морю на каком-нибудь судне будет приемлемым?        — Каждый человек на своём корабле? — тут же нашла определённую слабость представленной модели.        — Всего лишь упрощение представления. На деле всё гораздо сложней.        — Ладно, допустим, — согласилась на временное сравнение.        — Как можно описать те воды, по которым плывёт чей-либо корабль? Сказать, что они предсказуемы, может лишь наивный идиот, — как всегда, самопроизвольно оскорбил Учиха, даже не предполагая, что кого-то подобное может задеть. — Здесь и сейчас светит солнце, а через пять минут налетит шторм. Наперёд погоду никто не знает, и единственное, что доступно обычному мореплавателю — это старательное укрепление корпуса и днища корабля.        — Почему бы не пришвартоваться к берегу?        — А разве в нашей модели такой способ не будет означать одну из привязанностей?        Что ж, идея словлена.        — Нужен очень большой корабль, способный выдержать любой шторм.        — Не сработает, — играя с восприятием, ответил парень, — "Титаник" был погублен обычным айсбергом.        Опять какие-то иномирные названия.        — Ты издеваешься? — куноичи начала подозревать потайное дно.        — Ни капли. Потому что кроме природных явлений есть множество других факторов. К примеру, другие мореходы, стремящиеся, как и ты, найти при ограниченном количестве ресурсов улучшения для кораблей. И дилемма в том, что кто-то может объединяться, увеличивать мощь не за счёт чистой силы, а за счёт массовости. Как, к примеру, в природе стая волков загоняет жертву в угол и изводит выжиданием.        — Говоришь так, будто судно изначально обречено на крушение.        — А ты представь, сколько сил необходимо вложить в самозащиту, чтобы предусмотреть все опасности: шторма, рифы, пиратские набеги. Более того, против особо выделяющихся могут объединяться в громаднейшие флотилии и загонять в такие места, где погибель неизбежна. И может ли вытянуть все эти невзгоды один человек? Насколько он должен быть гениальным? — отказался от модели и перешёл на реальность Учиха.        — Идеальных людей не бывает, — анбу знала это как никто другой. — И эта часть понятна. Но почему ты упомянул ещё и любовь?        — А что предпочтёшь ты?        — Плечо боевого товарища.        — Занятно. А почему? — без смущения задал откровенный вопрос парень.        Негаи посмотрела на него отчуждённо.        — Потому что он будет смотреть на меня, как на равную, и не станет запирать в четырёх стенах и навязывать обязанности по содержанию дома и выращиванию детей.        — Ответ бойца, — нарочито похвально произнёс Учиха. — Вот только не забывай, что уже с двадцати семи начинает проявляться старение, и реакция замедляется, мышцы не восстанавливаются с прежней скоростью, а усталось становится постоянной спутницей. Не будет ли твоя слабость обузой для сокомандников?        Куноичи хотела было заикнуться про набранный опыт, про должность командира, но, посмотрев на ожидающего отступника, поняла, что и на этот ответ он найдёт контраргумент. Ведь пожилых и опытных всегда достаточно. А вот ставок руководителей — мало, оттого и возятся умелые джонины с малыми детьми, выполняя миссии D-ранга.        Прокрутив в голове иные варианты, девушка решила перейти в атаку:        — А ты предлагаешь по достижении двадцати шести нестись рожать?        Парень покачал головой, внимательно заглянул в её глаза.        — Ты можешь выбрать любой путь. Только вот подумай, что останется у тебя в старости? Ведь мир уже поменялся, и проживёшь ты достаточно долго, дряхлея с каждым годом, приобретая хронические болячки, теряя друзей и знакомых. Неужели тебя привлекает бесполезное просиживание свободного времени в режиме вечного ожидания какого-либо события?        — Лучше уж так, чем служить подстилкой какому-либо мужлану.        Брюнет усмехнулся, нисколько не ущемлённый.        — Я мог бы начать доказывать, что подобные устои делают брак устойчивее или, наоборот, что далеко не все стремятся подмять под себя окружающих, но, думаю, с тобою этот спор бессмысленен. Так что предложу поднять такую дилемму: а сколько времени в день ты готова уделять на поиск консенсуса с находящимися рядом людьми при условии, что остальных дел никто отменять не будет, и необходимо обеспечить себя и других пропитанием, жилищем, дать толику внимания детям, которых также надо воспитывать... в создании ячейки общества вообще много нужных и важных занятий...        Негаи хотела было сказать, что вовсе не станет вступать в отношения с мужчиной или кем-то ещё, и уж лучше сосредоточится на работе и карьере, но... о предыдущем обсуждении она ещё не забыла, и потому в очередной раз предпочла поддеть за живое:        — И отчего ты так привязался к семье?        — А много ли доступно обычному человеку? Тому, у которого нет выделяющихся талантов и способностей для роста по карьерной лестнице, кто изо дня в день крутится в зацикленном круге обыденности? И, если так подумать, кто будет слушать идиота вроде меня? — он намеренно изобразил удивлённый взгляд, будто только сейчас заметив внимавшую его словам собеседницу, покачал головой. — Не так много способов передать свои знания и убеждения грядущим поколениям.        Девушка не успела ответить, поскольку с другой стороны раздался ещё один голос:        — Для того существуют школы и система наставничества, — к костру подошёл блондин, угрюмо зыркнул на отступника. Выглядел он взъерошенным, полусонным. По-видимому, звучащий диалог разбудил анбу. Брюнет быстро это подметил, растянул губы в провокационной ухмылке.        — Ты забываешь, чему учат в школе, и как могут относиться к наложенным обязанностям наставники.        — Хочешь сказать, что тебе дали недостаточно, чтобы ты стал одним из самых разыскиваемых отступников?        — Я намекаю на то, что школа не даст должного воспитания. Да и как могут загнанные в гриву учителя успевать выдавать не только материал по преподаваемому предмету, но ещё и морально-этические нормы? Особенно когда дети их не слушают?        Узумаки зло выдохнул:        — Дети ориентируются на тех, кого уважают: на героев вроде сенсея Джирайи, Какаши-сана или Майто Гая...        — Если бы всё было просто... — вздохнул Учиха, будто доказывая что-то маленькому ребёнку. — Но отчего-то с некоторого момента дети начинают смотреть на кумиров, а не на героев. И указывать на определённые вещи становится проблематичнее.        — О чём ты вообще? — не скрывая подозрения, спросил блондин.        — Рано или поздно ты возьмёшься за воспитание сына и увидишь разницу в восприятии.        — Слушать тебя невыносимо, — выплюнул анбу сквозь зубы и, тихо бурча что-то под нос, сел у костра, по ходу освободив отступника от фуина. — Пять минут на сборы и выдвигаемся, — объявил как командир, хотя по сути им не являлся.        А Негаи в очередной раз убедилась: того, о чём спорили эти двое, ей не понять.