Палач времени

Тишину палаты нарушил писк. "Пи-пи-пи" - экранчик демонстрировал биение сердца Гермионы. Жар чьей-то ладони накрыл ее собственную. Сердце начало качать кровь быстрее. Кардиограмма подтвердила это. Веки потяжелели, но несмотря на это, глаза открылись. Палата была погружена в полумрак. Шторы задёрнуты, лишь маленькая щель пропускала свет в комнату. Лунный свет. В противоположном углу на столе горело несколько свечей. Света было более, чем предостаточно. Зрение сфокусировалось не сразу, размытая картинка лишь через несколько секунд приобрела хорошее качество. Грейнджер немного повернула голову на бок. Это движение отдалось болью в шее. Рядом сидела все та же Молли Уизли. Голова была немного склоненна набок. Глаза закрыты, но ресницы подрагивали. От всего этого, казалось, что черты её лица стали более жёсткими и точёными. Её сон лишь на первый взгляд казался безмятежным. Волосы были собраны в низкий хвост, от чего взору Гермионы открылось всё лицо женщины. На левом виске красовался шрам. При таком освещение чётко стала замечена рана на переносице плавно переходящая к верхней губе. Прибавились морщины и мелкие царапины. Девушка вздохнула. Это получилось немного громче, чем планировалось. Уизли открыла глаза. - Как же ты меня напугала. Снова, - её голос хрипел. Глаза смотрели на нее, с той самой материнской любовью. Гермиона молчала, ком подкатил к горлу. Она знала, как только попробует сказать хоть что-то, слезы вновь хлынут ручьем. Она не хотела, чтобы Молли видела это. Эта женщина пережила то, что пережил бы не каждый. В этой ужасной битве она потеряла пятерых членов семьи. Единственную дочь и четверых сыновей. Она лишилась Гарри, который за эти годы стал ей как родной. Также она чуть не потеряла её. "Женщина, в отличии от меня самой, не бьётся в истериках и не голосит на всю больницу. Молли Уизли не только прекрасная мама, не слабая волшебница, но еще и просто сильный человек"- окончательная мысль сложилась в голове Гермионы. - Не молчи, скажи хоть что-то, прошу, - женщина, будто умоляла её. - Зачем я снова очнулась? - Гермиона не без усилий прикусила нижнюю губу. - Что ты такое говоришь? - Молли обеспокоенно погладила её по щеке. - Мои лучшие друзья погибли, - она сглотнула, - некоторые из них остались инвалидами, - девушка вспомнила Невилла, - но самое страшное... Мыслей было так много, что они будто вытесняли друг друга из головы девушки. Но она так и не произнесла не одной. - Ты должна сказать это. Так ты быстрее примешь это и отпустишь, - женщина прекрасно знала, о чем говорит Гермиона. Гриффиндорку будто окатили ведром холодной воды. Она с ужасом подняла глаза на женщину и отрицательно замотала головой. - КАК ЭТО МОЖНО ПРИНЯТЬ И ОТПУСТИТЬ? - мысль будто в самой голове прозвучала громче. "Но ведь перед тобой женщина, которая похоронила большую часть своей семьи. Пережила она - справишься и ты" - вторая мысль, наперевес первой. Раздумья девушки прервал голос Молли: - Ты имеешь родителей, которые любят тебя. Ты должна жить хотя бы ради них, - Уизли постаралась улыбнуться, но вышло криво. - Они не помнят меня... - горечь овладела голосом Гермионы. Женщина непонимающе моргнула и немного наклонила голову набок. - Во время битвы мне удалось на некоторое время вернутся домой. Я применила к маме с папой "Обливэйт". Ничто в их воспоминаниях и нашем доме не говорит о существовании их дочери, - шмыгнув носом, она замолчала. - Ты вернешся домой и восстановишь им все воспоминания. Да, в нынешних событиях это тяжелее, но возможно, - Уизли отодвинула одну часть штор. Лунный свет тут же заиграл на потолке и полу. Свечи затанцевали, будто на них дунул ветер, от чего на стенах появились причудливые тени. - Это было зделано ради их безопасности. Если бы ПСЫ узнали, что они как либо связаны со мной, они бы... - не подобрав нужных слов, она упустила этот момент речи. - Сейчас ситуация еще опасней, и для маглов в том числе. Я не могу и не буду так рисковать, что тогда я за дочь после этого? - Гермиона засмотрелась на одну из свечей. Молли повернулась лицом к ней. - А как же я? Неужели меня ты совсем не любишь? Неужели и ты готова оставить меня? - практически шепотом спросила она. Луч света осветил лишь половину ее лица. - Конечно я люблю Вас, миссис Уизли, и благодарна за все, что вы делаете для меня, но... - слова закончились, - но... - Тебе нужно отдыхать и набиратся сил. Спокойной ночи, милая, - запахнув шторы как прежде, Молли вышла из комнаты. Гермиона опешила от такого резкого окончания разговора. Она снова одна, снова в темноте. Ночь выдалась холодной. Скрипнула калитка. Переступив железячку, которая была вместо порога, кожа похолодела еще больше. Туман на этом участке земли сгустился сильнее. Высокие корявые деревья составляли собой рожицы, но они были совсем не смешными. Распростав ветви, как лапы, они намеревались утащить с собой каждого. Где-то вдалике крикнула птица. Слишком громко для этого места. Слишком живо. Порыв ветра заставил существо умолкнуть. Высокая фигура в черной мантии до пола не спеша шла по прямой. Капюшон скрывал лицо. Неестественно громкий шелест деревьев сопроважлал фигуру до места назначения. Стоило сделать три шага, как с прошлой точки видно её уже не было. Туман и темнота сплели свои лапы, маня за собой силуэт. Калитка уже пониже открылась беззвучно. А как иначе ? Ведь поставлена она была недавно. Низкий подъем обуви соприкоснулся с плитой, издав звонкое "цок". Она увидела их. До боли родные лица смотрели на нее. Они все улыбались. Как жаль, что это были могильные фото. Пять могил стояли в ряд, сообщая, что все похоронненые здесь были друг другу не чужими людьми. В нос ударил резкий запах цветов. Каждый памятник был завален букетами, кое-где поодиноко валялся цветок, выпавший из композиции. Они были живые. Контраст цветов и этого места слишком ярко выразился в подсознании Гермионы. На первом фото была девушка. Красивая девушка. Совсем молода, скорее даже юна. На фото она улыбалась, смотрев явно не на камеру. Грейнджер подошла ближе, пригляделась. Гермиона знала это фото, что больше, это она его сделала. "Поле для квиддича, начало сентября. Джинни смотрела как команда Гриффиндора готовится к матчу. Она тоже должна была играть, но на одну игру уступила место запасному игроку" - цепочка воспоминаний сложилась. Упав на колени рядом с памятником, она достала палочку. Выставив её вперед, она что-то тихо прошептала. Четыре ярких маргаритки вспыхнули рядом. Эти цветы всегда ассоциировались с подругой. Такие же яркие и запоминающиеся. В этом была вся Джинни. - Ты всегда была краткой, в этом я равнялась на тебя, поэтому буду такой же: я не буду плакать, ты бы не одобрила. Ты учила быть сильной, и я таки научилась. Спасибо, что была у меня, - слеза щекотнула щеку, но утерев ее руковом и последний раз улыбнувшись подруге, она повернулась к соседнему памятнику. Ветер ударил по лицу будто заставляя отвернуться. - Рон, милый Рон... - она хихикнула, было в этом что-то истеричное. - Здесь можно быть многословной, я знаю ты любишь это. Гермиона внимательно рассматривала цветы, которые окружали ее друга. Она не нашла среди них тех самых. - А ты тогда не соврал, - она иронично улыбнулась. Сделав тоже движение палочкой - рядом появились нежные лилии. Кто бы мог подумать: Рон и лилии? В голове не укладывается. - Немногие знали, что ты любишь эти цветы. Я благодарна тебе, что позволил мне узнать это, - она погладила лепесток одного цветка. Минута прошла в молчании. Лишь шелест деревьев дразнил слух девушки. - Я часто называла тебя "капушей", но ты ведь знал, что это любя. Для меня до сих пор остается загадкой, знаешь что? - Гермиона вела монолог на коленях, ночью, посреди кладбища. - Как в тебе уживался такой гнусный характер и умение притягивать людей к своей персоне? - она непонимающе выгнула бровь, будто ожидая ответа. - Этим ты и был особенным, за тобой хотелось повторять. Спасибо, что стал другом, я всегда ценила это, - глаза защипало от слез, но она не хотела, чтобы Рон видел это. Следующий памятник ожидал её. На неё смотрел мужчина. Она считала Перси Уизли уже состоявшимся человеком. - Мы не так хорошо знакомы, но я уважаю тебя. Ты заслужил моё уважение. Мы схожи в некоторых взглядах на жизнь. Твое упорство и трудолюбие дало свои плоды, - поправив капюшон, она задумалась, какие цветы подошли бы ему. В миг рядом появились ало-красные розы с большими острыми шипами. - Ты очень похож на них. Ты действительно колкий и можешь отпугивать своими шипами. Но если докопатся до твоей сути, ты такой же прекрасный, как эти розы, - положив цветы немного иначе, Гермиона вспомнила, как её впервые обыграли в карты, и это был Перси, который сейчас глядел на нее с памятника. - Ты стал для меня примером, спасибо... Мантия Гермионы начала намокать. К этой отвратительной погоде прибавился ещё и дождь. - Проклятие! Терпеть не могу холодные дожди, - прошептала она, ползя на коленях к очередной могиле. - Билл Уизли, как же так? - край намокшего капюшюна спадал ей на глаза. - Как же ты мог? Сегодня твоя Флер Делакур нашла на твоей полке обручальное кольцо. Она все поняла. Ты оставил её, - с губ сорвалось заклятие и на её руках появился маленький букетик тех самых полевых цветов. Она аккуратно положила его среди остальных. - Теперь ты навсегда холост. Очередной порыв ветра заставил Гермиону поежиться от холода. Мантия промокла насквозь. По лицу стекала вода, что-то было дождем, но была там и пара соленых капель. Рядом с ней находилась ещё одна могила. Она не могла заставить себя взглянуть на неё, но и уйти она так же не могла. Ослепительная молния вспорола небо, на миг оно превратилось в сплошную белую вспышку. Словно выстрел прогремел гром. Дождь усиливался, молния одна за одной вспыхивали, казалось бы, всюду. Она подняла глаза. За пеленной дождя мало что было видно, но она разглядела. На нее смотрел Фред. Её Фред. Даже на могильном фото он выглядел живым. Казалось бы, ещё миг и он выйдет от туда. Запляшет, засмеется, сделает что- то в его стиле и этот кошмар закончится. Она бы кинулась к нему на шею, он полнял её за талию и начал кружить.Её волосы бы шекотали его лицо, освещённое солнцем. Он так любил это делать. "Пташка" - такой любимый голос снова бы прошептал ей это на ушко. Она бы снова ощутила мурашки от его дыхания на своей шее. Он бы снова увлек её в поцелуи, размазав сладкое мороженое по её губам нахально слизывая его. Как тогда, летом... Или же снова прижмет к стене, не давая возможности выбраться из хватки. Как тогда, на ночном дежурстве Хогвартса. Калитка ведущая к кладбищу снова скрипнула. Фигура двигалась по направлению к девушки. Джоржду Уизли представилась ужасающая картина: возле могили его умершого близнеца на коленях сидела хрупкая девушка. Промокшая на сквозь она не двигалась. Можно было подумать, что это статуя. Вокруг неё метались молнии и гремел гром, но она не обращала внимания на это. Резко подняв голову к небу и раскинув руки, она закричала что-то. Погодные условия не давали возможности услышать, но обрывки долетали до него: - ПОЧЕМУ... НЕ СМОГУ... НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ... КТО УГОДНО! - крик походил на вопли сумасшедшей. Ночь укутала своими темными крыльями двоих.