У нас любовь, честно

А у вас любовь? Простите, я не вижу этого.

Вранье и показуха. Сидят рядом, прямо перед камерами, держутся за руки. Они беспрерывно снимают двух парней, что улыбаются друг другу.

Слишком грязно. Слишком мерзко.

Роме лишь хочется, чтобы это закончилось наконец, чтобы от него отстали. Хочется выпутаться из чужих пут, не видеть этого ужасного, клоунского лица. Но если и слово скажешь — убьёт. Мокривский прямо под дулом пистолета, каждый ебаный день. Коля угрожает, он толкается и кричит, отстаивая свои права.

Зачем выставлять напоказ, то что другие разрушат сразу?

Некоглай чисто трахает его. Грубо так, неприятно. Это всё, всё, что он делает — напоказ.

Любовь прикрепляется распутством.

Это не смешно.

Но разве психу объяснишь? — Какого это двум бывшим врагам встречаться? — задают вопросы им в студии.

Настоящая любовь заключаются в крике, что он шлюха.

Лебедев шлёпает его по щекам, чтобы очнулся, чтобы не засыпал, и целует. Лучше сдохнуть, право же.

А потом этой шлюхе шептать на ухо, что он самый лучший.

Коля бы всё отдал, чтобы правду рассказать. Что любит… Что только силой может его с собой удержать. Коля ненавидит себя, но сдержаться, чтобы Рому не потрогать — не может. Просто хочет, чтобы рядом тот было. Ненавидел.

Я не признал, что у тебя к нему глубокие чувства.

— Эти отношения — лучшее, что было в нашей жизни. — приторно улыбаясь, говорит Мокрица, сжимая до боли чужую руку. Ты лжешь так искусно, Рома… Ты лишь ненавистью живёшь по отношению к нему.

Любовь — это то, что сегодня многие не ловят.

То, что многие никогда и не поймают.

Никто не поймёт их. Мокривский первые шаги делает — он вязнет, но продолжает. Это всё из души идёт — каждый день, по крупицам. Перестаёт не любить. — Сколько вы за день ругаетесь, можно ли узнать?

Он в моей защите от таких пидоров как вы.

Всех друзей, всех врагов, что касались их, Некоглая, Мокривского, их всех нету больше. Грязные. Отворачиваются — они не понимают их любви.

Одно целое, не рассказывай никому об этом.

Лучше бы закрыться в квартире, не выходить оттуда никогда. Остаться навсегда… Ему хочется, чтобы Коля не уходил. Бил, но не уходил. Не разговаривал с этими отвратительными людьми… Роме хочется влюбиться в него — ну немного хоть. Ну хотя бы на дециметр. Ощущать глубокое и горячее чувство внизу живота.

Любовь — это двигать до победного обходя просекой всё плохое.

— А может, ваши отношения — это просто хайп? Мокривский нервно смотрит на психа, взглядом как бы говоря: держись. Не обращай внимания, ну пожалуйста! Коля злой, он не может не обратить, не накричать. — А может, вы рот прикроете? А то скоро открыть не сможете. Ну как вам такая перспектива? Девушке, кажется, всё равно.

Да я нахуй не слал его ни разу.

Все утверждают, что Некоглай бьёт Рому. Это неправда. Он только иногда слишком агрессивно трахается, но… Всё остальное, всё это — нежность, которой он пытается окутать Мокривского. Потому что насильно держит, потому что этот холодный парень и не разговаривал бы с ним просто так. Но Коля не знает, сколько раз Рома пытался найти слова, чтобы что нибудь сказать.

Да я трясусь за него, как будто в воздухе зависли паззлы.

Его ненавидят за то, что он встречается с Некоглаем. С этим жестоким маньяком, этим психом и манипулятором больным. Они вечно говорят грязные вещи, перевирают. А потом ходят с разбитыми зубами. Ну потому что нельзя обижать Рому Мокривского. Лебедев не позволит.

Я обидеть могу, но как-то редко

Я обидеть могу, но если виноват, я пробью эту сетку обиды.

Они разговаривают. Они научились. Наверное так у них и вышло понять друг друга. Некоглай берёт чужие, холодные руки — и поцелуями касается. И слёзы глотает. Ему плохо. Ему до ужаса плохо… Рома понимает. Ведь ему тоже.

Ну извини, я верю в твою любовь.

— Отпусти меня, пожалуйста. Но клоун только утыкается в его ладони, и отрицательно головой качает. Нет. Ни за что не отпустит. А иначе просто свихнётся. Зачем жить тогда?

Это палёные парочки заполонили планету.

Их чувства выводятся на экран миллионам зрителей. Пусть знают, что они любят друг друга.

И любят по-настоящему.