Король моих кошмаров *РЕДАКТИРУЕТСЯ*

— Народ! Вы чё творите то?! Щас «колхоз» придет, всем звездюлей вставит! — Дина. Староста нашего класса, обычное «рыжее бестие». Круглая отличница. Из-за того, что она рыжая и умная, мы ее называем в шутку «ведьма», ну мы же любя. А «колхозом» мы называем нашего завхоза, ой мужик противный прям не могу. — Да ну его, пусть идёт на… — Жорик не успел договорить, как на улице раздался голос: — Щас я 10-му классу устрою! Ну-ка быстро все окна позакрывали, сейчас к Марине Анатольевне пойдёте! — гневный голос «колхоза» был слышан на всю улицу. -О, к Марине Анатольевне! Наш любимый учитель, и в 6-м кабинете мы уже прописались! — парни с сарказмом ответили и начали ржать. Но окно они все-таки закрыли, так как начался урок. А ваза, которая стояла на подоконнике, видимо уже стояла на голове нашего любимого «колхоза». Ну а мы сидели на русском. — Я иду значит по лестнице, и столкнулась с нашим новым психологом. — я тихо сказала Яне. — Да ладно?! И? Чего там было? — Голубые глаза сразу загорелись. Яна заинтересованно посмотрела на меня, потом перевела взгляд в тетрадь и продолжила писать. — Ну, ничего такого. Я просто случайно налетела на него, у него там бумаги разлетелись, собирали. — я ответила смотря на доску. — Эй, Мари! Прием! Ты почему в одну точку смотришь?! — Яна пыталась принести меня с небес на землю. — А? Чего? Ааа, ну вот, зовут его Джастин, ломаный русский, и он пиздец как похож на Боуи. — И? — она повторила ещё раз. — Что «и»? — сказала я тихо. — Ну то что тебе нравятся мужчины, которые похожи на Дэвида Боуи, это уже весь класс знает. Я про то, может тебе сходить побеседовать с ним о твоих кошмарах? — Яна! — сказала я чуть громче. — Девочки, давайте потише. Мы все-таки сидим и задания делаем. — сказала учительница. — Извините. Я обратно посмотрела на Ромашкину, которая старательно делала вид бурной деятельности. — А если он поставит мне диагноз, что я чокнутая?! За мной приедут дяденьки в белых халатах. — я закрыла свою тетрадь. — О, ты уже все? Ну я думаю ничего такого он тебе не скажет, просто поговорите, может он что то посоветует. — Блондинка положила ручку на парту и тоже закрыла тетрадь. — Урок окончен, сдаём тетради. Положив тетради, кто-то пошел в столовку похавать, ну перемена большая, кто-то вышел в коридор, а кто-то пошел в физкультурный зал играть в волейбол.Я же села на скамейку, и не заметила, как залипла на стену. — Маш, ты в курсе что уже три минуты так сидишь? — ко мне подсела Света, наша одноклассница. — Что, прости? — я посмотрела на нее. — Ты последнее время какая то рассеянная, странненькая, может тебе к психологу? — Да что вы ко мне все пристали со своими психологами?! Надо будет схожу! — я встала с лавочки и пошла вперёд по коридору. Рядом с двадцать девятым кабинетом, было окно и я, от нечего делать, залезла на него, посмотреть что происходит на заднем дворе, а особенно там, где находятся окна нашего кабинета. — Ооооу, там целое Шереметьево… — я сказала сама себе. — Слезай, на подоконниках сидеть нельзя. Стоп. Ломанный русский. О, боже. Я повернулась. — Ой, здравствуйте. — сказала я, слезая с подоконника. — Ещё раз здравствуй. Чего это ты делаешь? — спросил психолог, наклонив голову немного на бок. — А, так смотрю, что творится под окнами нашего класса, там целое Домодедово с Шереметьевым. — я указала на окно. — Десятый класс? — он вопросительно поднял бровь. — Да… — Наслышан о вас. Константин Петрович мне уже о вас рассказал. — ломанный русский, аааа, не знаю как другим, но мне нравится как он говорит. — Ааа, «колхоз»? Ой, тоесть завхоз? — чёт я занервничала. — Да он, так и сказал, что вы самые, как правильно? Как же он сказал? Долба… Чего он там про нас сказал?! Кто мы?! Долбаёбы?! Ну мы этому колхозу устроим! — А, долбанутые. — кое как выговорил он. — А…долбанутые… Ну это да, наш класс такой. — Ну колхоз, живи, пока что. А может правда к нему обратится за помощью? Или может ненадо? А может он поможет? Страшно… Ну, была не была. — Извините, а можно спросить? — нервно сказала я. — Да конечно. — Мне сны странные снятся, иногда кошмары, я не знаю как от них избавиться, препараты которые мне выписали не помогают. — Ну, ты можешь после уроков зайти ко мне в кабинет, и мы поговорим на эту тему, если тебя это устроит. — он ответил, засунув руки в карманы. — Да? — Да. Мой кабинет как раз двадцать девятый. — он указала на дверь. — Хорошо, спасибо. Опа, мне пора на урок, а то истерич…а! То есть историчка, меня сожрёт! До свидания! — я быстрым шагом пошла на урок. — До встречи. История. Павел Первый. Мать твою, что я тут делаю, какого собственно ху… — Хочу послушать… Смирнову! — ну и химера!!! — Я не учила. — зато честно. — А ты вообще читать то хоть умеешь? Я не удивлена, два. — сказала она поставив оценку в журнале. — Ну и грымза! — тихо рявкнула я, чтобы услышала только Яна. — И не говори! — она поддержала, продолжая заплетать косичку из пряди моих тёмных волос. Пока одноклассница отвечала у доски про правление чекнутого Павла, кто чем мог занимался. На задних партах раздавали пластиковы стаканчики по всем рядам, со словами: «Разливай!». Сок, яблочный, всего то, и ещё какие-то вкусняшки. Ну собственно ничего необычного не происходило. Во время ответов у доски, парни постоянно что нибудь да выкидывали, могли просто начать стонать, или кричать: «Эй, сладкий мой!» Впрочем, ниче нового. Один. Два. Три. Юху! Перемена! А ведь ещё три урока… — Мари, пойдем! Щас география! — Ромашкина как всегда. — О боже… Когда это закончится?!.. — Когда рак на горе свиснет, Смирнова. — Сказала Дина, староста наша, и обошла меня, толкнув. Это похоже из-за того что отвечала она из-за меня… После меня в списке идёт. — Пошли тормоз, тебе ещё контурную карту дорисовывать. И морально готовится, будешь получать от географички за отсутствие школьной формы. — Ромашкина вципилась в мой свитер и потащила. — А у самой то?! — У меня соблюдены цветавая гамма! — Она улыбнулась и поправила кремовый свитер.