Мера беспорядка

      Дазай вскоре задремал, устроившись в тёплых объятиях Накахары. Прислушиваясь к чужому дыханию, Чуя и сам начал зевать, но проваливаться в сон не спешил. Осторожно повернувшись на спину, он дотянулся до телефона и написал Коё — поинтересовался, как у неё дела и сообщил на всякий случай, что утром будет не один. Дазай во сне продолжал к нему тянуться, обвивая длиннющими руками, будто Чуя мог куда-то от него сбежать; это зрелище так умиляло, что Накахара старался лежать неподвижно, чтобы напарнику было удобнее его обхватывать. Увидев сообщение от Рюноске, он закусил губу; на превью красовался текст: «хорошо вам повеселиться», а следом шли подмигивающие смайлики. Чуя открыл диалог и поставил реакцию на сообщение, ничего не отвечая.       — Я что, уснул?.. — севшим голосом спросил проснувшийся Дазай.       — А я разбудил? — Чуя повернул к нему голову. — Ты задремал, да. Уже почти ночь, так что предлагаю тебе засыпать обратно.       — Ты не будил, — ответил Осаму, прижимаясь щекой к его плечу. — Охренеть, это так странно…       — Что именно? — он приподнял бровь, глядя на напарника.       — Я паршиво сплю. Чтобы я так легко вырубился, я должен либо быть без сил, либо пьяным в стельку.       — Похоже, придётся добавить третий вариант, — Чуя довольно улыбнулся и заблокировал телефон.       — Ну да. С тобой почему-то получается расслабиться, — Дазай снова прикрыл глаза. — Сколько я дремал?       — Где-то полчаса. Засыпай, а я пока присмотрю за тобой, — он коснулся носом чужих волос. — Можешь мне доверять, напарник, — добавил Чуя с тихим смешком.       Дазай шумно фыркнул, обвивая Накахару руками и сплетая их ноги под одеялом. Чуя сдавленно охнул, когда понял, что повсюду ощущает эти цепкие перебинтованные конечности, которыми Осаму жадно прижимал его к себе. Среди бывших Накахары встречались весьма тактильные люди, но только Дазай всем своим существом показывал истинное значение этого слова. В каждом его движении сквозили отчаяние и страх — пережитки приютского прошлого, которые подпитывались обострившимися чувствами. Отложив телефон на тумбочку, Накахара вернул правую руку на предплечье напарника и снова уткнулся в его волосы. Дазай промычал что-то невнятное и глубоко вздохнул, словно хотел насытиться его запахом и унести его в свои сны. Пальцами Чуя повсюду упирался в бинты — последняя защита Осаму, его верная скорлупа, позволяющая быть в относительной безопасности.       То, что сегодня открыл ему Дазай, было гораздо важнее секса, и Чуе хотелось всеми способами показать, что его симпатия выходит за рамки сексуального влечения. Он понял это совсем недавно, хотя должен был признать гораздо раньше — когда тащил его пьяного домой, терпеливо выслушивал поток нетрезвых мыслей и укладывал его спать. Или ещё раньше? Когда Дазай вдруг стал холодным, избегающим и равнодушным, потому что глупые слова Накахары сделали ему больно. Прокручивая их взаимоотношения в голове, Чуя проваливался в воспоминания всё сильнее, понимая только теперь, сколько раз за это время мог проехаться по чувствам Дазая. Впрочем, винить себя он не спешил — в конце концов, Осаму вёл себя как последний мудак, провоцируя, задевая и раздражая до стиснутых зубов. Теперь это было в прошлом. Чуя прислушался к его дыханию — ровному и спокойному, и убедился окончательно, что сделает всё, чтобы Дазай почувствовал себя лучше.

***

      Чуя открыл глаза первым, проснувшись поздним утром; он обхватывал Осаму со спины, прижимаясь лбом к мягкой футболке, а Дазай во сне трогательно накрывал его руку своей ладонью. Спать с напарником в одной постели оказалось удивительно комфортным занятием — Чуя почти не просыпался ночью, а объятия вовсе не мешали ему ворочаться и искать наиболее удобную позу. Ему хотелось верить, что и Дазай сумел выспаться рядом с ним, особенно после ночного признания. Осторожно убрав руку с напарника, Чуя перевернулся на другой бок и нащупал на тумбочке телефон. Время стремилось к одиннадцати, но вскакивать с постели не было никакого смысла.       «Чу! Боже, прости, что не отвечала. Тут всё так закрутилось… Акико вчера позвала меня на пикник, а потом… в общем, я осталась у неё ещё на одну ночь. Но сегодня к двум буду дома! Мне почти стыдно» — он улыбнулся, прочитав сообщение от сестры.       «Всё в порядке, Ко! Ты заслуживаешь этого отдыха. Передавай Акико привет от меня!» — добавив подмигивающий смайлик, он отправил сообщение.       «Тебе тоже привет, братец. Ох, мне нужно столько с тобой обсудить! Как там у тебя дела? Ты писал, что тоже не один…» — ответ пришёл через пару минут.       «Всё обязательно обсудим. Я не один, но ты в любое время можешь возвращаться домой. Ничего неприличного мы тут не делаем» — бесшумно хохотнув, он отправил сообщение и вдруг почувствовал, как сзади его обнимают забинтованные руки.       — Проснулся? — спросил Чуя, податливо придвинувшись.       — Угу, — послышалось сзади. — Ты мне снился.       — Надеюсь, я был хорош в этом твоём сне? — он заблокировал телефон и завалился на подушку, поглаживая чужие кисти.       — Ты был… очень красивым. Как всегда, — Накахара ощутил, как Дазай зарывается носом в его волосы. — Помнишь, как ты был одет на конкурс?       — Конечно, — он прикрыл глаза.       — Я тогда вообще… пиздец, — Осаму сильнее прижал его к себе. — А сегодня ты приснился мне во всём этом.       — Настолько понравился мой образ? — поинтересовался Накахара, наслаждаясь этими объятиями. — Оденусь так снова. Для тебя.       — Чуя, не играй с моим сердцем, — прошептал Дазай. — Оно же не выдержит.       — Это не игра, — возмутился тот. — Наоборот, я хочу порадовать твоё сердце. Тебе ведь можно смотреть на меня и… трогать, — он сплёл их пальцы. — Мне тоже твой образ тогда понравился. Тебе идёт светлая одежда.       — Спасибо, — буркнул Осаму, явно разволновавшись от чужих слов. — А что тебе снилось?       — Я не вижу снов, — спокойно ответил Чуя.       — Совсем? — переспросил Дазай.       — Совсем, — открыв глаза, отозвался Накахара.       Осаму задумался над сказанным и притих, а Чуя, пользуясь повисшей тишиной, предложил напарнику выбираться из постели. Лежать с Дазаем, конечно, было приятно, но ему безумно хотелось выпить кофе, а в тёплых объятиях он имел все риски уснуть снова. В ванной комнате Накахара вспомнил, что недавно покупал себе новую щётку, которую забыл открыть. Посчитав это знаком судьбы, он тут же отдал её Дазаю, который неловко маялся где-то в дверях. Сонный и растрёпанный, он выглядел так безобидно, что Чуя с трудом мог поверить, что именно этот человек доставал его столько времени. Внешность воистину обманчива: Осаму выдавали только лисья улыбка и взгляд с прищуром.       — Правда отдашь щётку? — спросил Дазай, рассматривая её.       — Конечно, — сплюнув пасту в раковину, отозвался Чуя.       Закончив, он уступил место напарнику, а сам отправился на кухню варить кофе. На завтрак ничего интересного не осталось, поэтому Чуя принялся делать французские тосты. Отыскав в холодильнике сливочный сыр и банку черничного джема, он удовлетворённо хмыкнул и поставил ингредиенты на стол. Кухню быстро заполнил яркий аромат свежесваренного кофе, а французские тосты аппетитно готовились на сковородке.       — Я не спросил, завтракаешь ты или нет, но… — он подал голос, когда зашёл Дазай.       — Обычно не завтракаю, — ответил тот, печатая что-то в телефоне. — Но с удовольствием сделаю исключение.       — Ты не устоишь перед этим, — горделиво подметил Чуя. — Кстати, какой кофе ты пьёшь?       — Чёрный и сладкий, — Дазай бросил взгляд на плиту. — Тебе нужна помощь с чем-нибудь?       — Нет, красавчик, отдыхай. Я привык баловать своих гостей, — ответил Накахара, разливая кофе по чашкам.       — Из скумбрии в красавчика. Неплохой у меня апгрейд, — Осаму спрятал смущение за усмешкой.       — Скумбрию никто не отменял! — возмутился Чуя, отыскивая сахар. — Я-то до сих пор шляпка и чиби.       — Я знаю, знаю, — немного виновато отозвался Дазай. — Изначально я хотел высмеивать тебя этими кличками, потом они просто прицепились… а сейчас даже кажутся мне милыми.       — Ты используешь их, когда волнуешься, — добавив в одну из чашек две ложки сахара, он повернулся к Осаму. — Я заметил это, поэтому перестал беситься, — и поставил кофе на стол.       — Я что, так палюсь? — он нервно придвинул к себе чашку.       — Не думаю, что другие обращают внимание, — успокоил его Чуя. — В общем, мне на клички насрать.       — Я тоже не против «скумбрии», — Дазай хохотнул и отпил кофе. — Как вкусно!       — У нас тут недалеко магазин с охуительными чаем и кофе, — перевернув тосты, он взял свою чашку. — В Париже я сильно подсел на кофе из одной кофейни. Наша семья покупала там зёрна, — вспомним о прошлом, он поджал губы.       — Ты почти никогда не говоришь о родителях, — заметил Дазай. — Кроме того, что у вас натянутые отношения, я ничего и не знаю.       — Это не самая интересная история, — он поставил чашку на стол и принялся раскладывать тосты по тарелкам. — Моя мать — влиятельная женщина, а отец поддерживает её во всех тупых идеях.       — Значит, семья Накахара — не твои однофамильцы? Вы действительно заправляете крупным бизнесом по всей Японии?       — Они заправляют, — со смешком уточнил Чуя, намазывая тосты сначала сливочным сыром, а поверх него — джемом. — Я с самого детства знал, что не буду заниматься семейным делом. Это… блять, ну просто не моё, понимаешь?       — Да, — пожал плечами Осаму. — Мой отец тоже хотел, чтобы я стал врачом. Но это желание быстро ушло, когда он понял, что я за человек. Я и медицина, — он рассмеялся, — просто несовместимы. И мне она интересна только в каких-то специфических вещах. В общем, не суть, — он замолк на секунду. — Но твои родители не приняли твоё решение?       — Из нас двоих семейным делом увлеклась Коё, — он поставил тарелку перед Дазаем. — Но родителям это не понравилось. Хоть мы и жили в Европе, современные ценности до них не дошли, поэтому мою сестру хотели выдать замуж за какого-то богатого хуилу.       — Ну и мрак! Пиздец, — Дазай принюхался и попытался оторвать кусочек тоста, но Чуя вовремя дал ему нож. — И вы уехали из-за этого?       — Когда я закончил школу, да, — Накахара сел напротив. — Чтобы Коё могла заниматься тем, что ей нравится. Как и я, — и приступил к завтраку.       — И вы снимаете эту квартиру? — поинтересовался Осаму.       — Да. У моей семьи, конечно, есть недвижимость. Не только в Париже. И тот здоровенный бизнес-центр, который видно с другого конца Йокогамы, тоже принадлежит Накахарам. Но какая нахуй разница? Мы с Коё уехали, чтобы ощутить свободу. Мы не могли оставаться на их территории, даже в другой стране.       — Они бы, наверное, придумали, как достать вас. Начали бы шантажировать или типа того.       — Ага. Я до сих пор иногда переживаю, что у меня отберут машину, — нахмурился Накахара. — Ладно. Давай закроем эту тему, я не хочу говорить о них.       Кивая, Осаму жевал французский тост с таким лицом, будто Чуя приготовил на завтрак блюдо из ресторана мишленовского уровня. Это немного смутило Накахару, который принялся резать блюдо с особой тщательностью и запивать каждый кусок горячим кофе. Сладость тоста идеально сочеталась со сливочным вкусом сыра и лёгкой кислинкой джема, оставляя даже такого строгого критика, как Чуя, довольным своей стряпнёй. Закончив с завтраком, Дазай в ультимативной форме предложил помыть тарелки, на что Накахара кивнул с мягкой улыбкой. Бинты на худощавом теле местами сползли после ночи, демонстрируя следы порезов на запястьях и выглядывая из-под футболки. Заметив это, Чуя едва удержался, чтобы не начать поправлять растрепавшуюся ткань. Вместо этого он взял свою чашку кофе и подошёл к столу возле раковины.       — Через несколько часов Коё вернётся домой, — сообщил он напарнику. — Но я тебя не выгоняю, просто информирую.       — Думаю, мне всё же пора домой. Нужно… обдумать всё, — неловко отозвался Осаму, споласкивая тарелку.       — Понимаю. Если начнёшь загоняться, напиши мне, окей? — спросил Чуя, погладив Дазая по спине. Через мгновение послышался звон посуды.       — Блять, — ругнулся Осаму, и Чуя понял, что тот выронил нож.       — Извини! — эмоционально выкрикнул Накахара.       — Ты не виноват, я просто никак не привыкну, — Дазай усмехнулся, смывая с ножа пену. — Хорошо, я напишу тебе, если начну себя сжирать.       — Даже если начнёшь думать своей глупой башкой, что грузишь меня своими проблемами, — уточнил Чуя. — Или если захочешь просто поболтать.       — Помнишь, чем закончилось наше последнее «поболтать»? — он выключил воду и вытер руки.       — Ещё как помню, — прищурился Чуя. — Охуительно закончилось. Но на этот раз я обещаю вести себя приличнее, — не удержавшись, он притянул Дазая к себе.       — Ты уже это обещание нарушаешь, — усмехнулся Осаму, забросив руки на чужие плечи. — Пользуешься моими чувствами, жестокий чиби.       — А вот и прозвище. Кто-то волнуется? — несмотря на игривый тон и хитрый взгляд, Накахара нежно провёл пальцами вдоль чужого позвоночника и остановился на талии, цепко удерживая напарника. — Ты. Мне. Нравишься, — едва слышно выдохнул он.       Дазай дрогнул в его руках и, наклонившись, нашёл мягкие горячие губы. Чуя довольно улыбнулся, отвечая на поцелуй с такой же теплотой, как и вчера, ласково сминая подрагивающие губы. Осаму волновался как сумасшедший — это читалось в каждом его движении, но для Накахары уже было победой то, что напарник не пытался это скрыть. Левой рукой Чуя добрался до пушистых волос и зарылся в них пальцами, медитативно перебирая пряди. Дыхание безнадёжно сбилось, не выдержав трепета между ними, а Дазай вдруг проявил жадность, вдавив Чую в кухонный стол. Это маленькое действие тут же отразилось внутри Накахары вспышкой, которую он попытался подавить шумным выдохом, переходящим в сдавленный стон. Мягко выпустив нижнюю губу Осаму из своих, Чуя оторвался от него и понял, что пальцами правой руки весьма нахально сжимает чужую футболку.       — Ясно, — запыхавшись, Дазай хохотнул. — Прижимать тебя к поверхностям пока не буду. Ты бурно реагируешь.       — Пожалуй… да, — Чуя улыбнулся, продолжая его обнимать. — Ты как?       — Под впечатлением, — отозвался тот. — Мне очень нравится с тобой целоваться. Но насчёт большего я…       — Всё в порядке, — перебил его Чуя. — Ты не уверен, я это понимаю. Я не хочу, чтобы ты страдал, так что никакого секса до тех пор, пока ты мне не поверишь.       — Любопытно, да? Человек, который склонен к саморазрушению и суицидальному поведению, оказался таким недотрогой, — печально усмехнулся Дазай. — Я и сам не понимаю, почему так.       — Звучит как хорошая новость, — Чуя пожал плечами. — Значит, тебе не так уж и наплевать на себя. Что меня пиздец как радует. Я не хочу, чтобы во время секса со мной ты был фрустрирован и потерян. Я хочу, чтобы ты был вовлечён и получал удовольствие, а после — был уверен, что мне на тебя не насрать. Что я хочу заботиться о тебе и всё такое.       — Я бы очень… очень хотел тебе поверить. Но не могу, это сложно, — Осаму отвёл взгляд.       — Ничего, — вздохнул Чуя. — Это немного задевает, но я не злюсь. Думаю, мы с этим справимся, — он снова погладил его по спине. — Дазай? Могу я спросить кое-что?       — Конечно, — он посмотрел на него.       — После нашего… развлечения по телефону тебе было плохо? — Накахара прикусил губу.       — После него я понял, что совсем пропал, — тихим голосом признался Дазай. — Мне было очень хорошо. А потом… да, потом было плохо. Но это не твоя вина, чиби, ты ничего не знал. Тем более, раньше ведь я и сам пытался переспать с тобой. Думал, в этом не будет ничего серьёзного, только веселье.       — Я мог бы догадаться, чем вызваны все эти странности в твоём поведении, — он прижался головой к его груди, крепко обнимая. — Но просто отказывался думать, что ты мог влюбиться в меня.       — Никто никогда не может точно сказать, что у меня на уме, — Осаму обхватил его руками, отодвинув от стола. — В конечном итоге вся эта цепочка событий помогла мне разобраться в себе. Не загоняйся.       — Ну а я хочу знать, что у тебя на уме, — упрямо возразил Чуя, глянув вверх.       — Что ж, придётся тебе рассказать, — Дазай пожал плечами. — И подарить всё-таки сборник моих стихов.       — Как быстро я его заслужил, — он улыбнулся, уткнувшись обратно в чужую грудь. — Если серьёзно, я бы хотел его получить.       — Тебе так понравились мои стихи? — насмешливо спросил Осаму.       — Мне понравился ты, — пробубнил Чуя. — Но и стихи у тебя ничего. Красивые, лёгкие и со смыслом.       — Я подпишу один сборник для тебя, шляпка, — хохотнул Дазай.       Они обнимались посреди кухни ещё несколько минут, после чего Осаму напомнил напарнику, что ему пора домой. Накахара несколько раз вызвался подвезти его, но Дазай снова и снова отказывал ему, ссылаясь на желание прогуляться и проветрить мозги. К тому же, через пару кварталов была автобусная остановка, от которой можно было доехать прямо до нужного дома. Чуя неловко пялился в телефон, пока Дазай переодевался и поправлял бинты, смотрелся в зеркало, пытаясь привести в порядок волосы и писал кому-то сообщение.       — Я приглашаю тебя в гости завтра, — заявил Осаму, когда они стояли в прихожей. — Если тебя не смутит, что отец будет дома.       — Меня не смутит! — обрадовался Накахара. — Скажи мне заранее, должен ли я сделать вид, что никогда не был в этой квартире? — спросил он с хитрым прищуром.       — Да, пожалуй, — нервно улыбнулся Дазай. — В тот раз я сказал, что меня притащил Ацуши. Ну, чтобы лишний раз его не волновать.       — По рукам, — кивнул Чуя. — Ну, тогда… до завтра?       — До завтра, — Осаму наклонился, чтобы коротко поцеловать его в губы.       Чуя не заметил, как прошло время между уходом Дазая и возвращением Коё. Оставшись наедине с собой, он завалился в постель, упав лицом в подушки. Голова шла кругом, мысли в зацикленном ритме прокручивали минувшие события в самых подробных мелочах. Вот они с Дазаем сидят на крыше, Чуя смотрит на него, берёт за руку и самым прямым образом намекает на секс; вот Дазай резко меняется в лице, отстраняется, отпускает холодные шутки и опасается даже подходить ближе; вот он скатывается по стене, заходясь в нездоровом смехе, сквозь который Чуя слышит признание. И дальше — череда неловких диалогов, чужая отстранённость и боль, тёплые объятия, онигири с тунцом, мармеладные червячки, книги о космосе, слишком короткие для Дазая штаны. Чуя вспоминал, как они целовались, как Осаму отрубился непривычно рано, как цеплялся за него ночью. Слишком много событий за столь короткое время.       На телефоне до сих пор висело сообщение от Рюноске, на которое Накахара так и не ответил. Вполне возможно, Акутагава ничего и не ждал, но очередная неопределённость, которую он не мог решить в два счёта, немного раздражала. Сделав глубокий вдох, Чуя уловил, что от соседней подушки немного пахнет апельсином, и неосознанно улыбнулся. Побыть отдельно от Дазая было полезно, но с ужасом Накахара понял, что, кажется, уже немного соскучился по этим нахальным объятиям. И как они двое докатились до такого? Как Дазай умудрился на него запасть? Как человек с раздутым эго и невыносимым характером оказался таким робким и эмоциональным под этими своими бинтами? Влюблённость определённо была ему к лицу — без неё Накахара мог бы никогда не узнать его настоящего.       — Чу, я дома! — послышался женский голос вслед за звоном ключей. — Ну и Новый год…       — Да уж, — отозвался младший Накахара, усмехнувшись. — Я уже один. И очень жду рассказа, — он прищурился, выходя в коридор.       — Сперва я помою руки и переоденусь, — Коё стояла в прихожей в своём ослепительном кимоно. — А затем подумаю, как всё тебе рассказать. Потому что даже при мыслях об этом у меня горит лицо.       — Я постараюсь не расспрашивать подробности, но ничего не обещаю, — он рассмеялся и прошёл на кухню.       Чуя уселся за стол и достал телефон, пока сестра занималась своими делами. Не обнаружив новых сообщений от Дазая, он машинально заглянул на его страницу и пролистал несколько постов. Эта его привычка добавлять к себе всё подряд теперь казалась забавной, а вовсе не тупой. После Осаму он заглянул к Ацуши и лайкнул несколько их фотографий с Рюноске — у Акутагавы на странице было пусто, за исключением одного чёрно-белого фото на аватаре, так что все возможные совместные изображения Накахара мог наблюдать только у Накаджимы. Кто-то в их общаге обладал задатками неплохого фотографа, подлавливая на редкость удачные моменты.       — Не знаю, с чего начать, — растерянно пробормотала Коё, проходя на кухню. — Всё так закрутилось…       — Начни с главного. Ты на неё запала, да? — озорным тоном спросил Чуя, заблокировав телефон.       — Да, — ответила старшая Накахара, присаживаясь за стол. — Да, Чу.       — И она на тебя? Хотя это глупый вопрос. Я видел, как она на тебя смотрит, — он сцепил руки в замок и поставил локти на стол.       — У меня никогда не было женщин, — задумчиво произнесла она. — Я даже подумать не могла, что все мои неудачи с мужчинами могут быть с этим связаны. Но… мне казалось, что некоторые юноши, с которыми я встречалась, мне правда нравились.       — Ты умная женщина, сестра, — Чуя поставил подбородок на сцепленные пальцы. — Ты ведь наверняка понимаешь, что нравиться можно по-разному. То, что ты считала кого-то хорошим человеком…       — Ты прав, — она помассировала виски. — Получается, всё оказалось гораздо проще? Меня не привлекают мужчины. Но я настолько хотела быть идеальной наследницей, что даже думать не смела о женщинах.       — Я горжусь тобой, — тепло отозвался Чуя. — И безумно рад, что ты это осознала. И встретила Йосано.       — Спасибо, Чу, — поблагодарила она, немного замявшись. — Мы с ней ещё не обсуждали формат отношений, но эти выходные прошли… просто замечательно. Мы решили провести немного времени порознь, чтобы подумать и взвесить всё. Но, если честно, я для себя уже всё решила.       — Уверен, она чувствует то же самое. У неё на лице было написано, что она от тебя без ума, — он пожал плечами.       — Всё, давай закроем эту тему, пока я ещё могу держать лицо. Потом… я расскажу тебе больше, — прикрыв рот рукой, она хохотнула. — А что у тебя были за гости? С кем это ты проснулся после праздников?       — Ты будешь смеяться, — он убрал руки со стола и откинулся спиной на стул. — С Дазаем. Но ничего не было.       — Оу, — отозвалась Коё. — Это была дружеская ночёвка? Ты всерьёз поладил с этим парнем, да?       — Не дружеская, — он покачал головой. — Всё непросто. Но он мне нравится. Похоже, по-настоящему.       — Как любопытно, — прокомментировала она. — Не помню, чтобы ты прежде проявлял симпатию через агрессию.       — Всё не так. Мы на полном серьёзе враждовали, в этом не было никакого другого подтекста. Во всяком случае, с моей стороны. Потом появился интерес. А потом мы узнали друг друга лучше. Осаму всё ещё придурок, но он совсем не такой, каким я его представлял, — он подтянул одну ногу к себе, поставив её на стул. — У него такая же история по отношению ко мне, — и положил подбородок на колено.       — Тогда… полагаю, это хорошие новости? Для меня главное, чтобы мой брат был счастлив, — она улыбнулась.       — Мы ещё пытаемся разобраться во всём, но… мне с ним классно, — он коротко взглянул на сестру и улыбнулся.